Ножки стула противно скрипнули по паркету.

Анна Сергеевна поморщилась — она терпеть не могла резких звуков. Вообще, многого терпеть не могла. Особенно меня.
— И майонеза побольше захвати, — донеслось вслед. — У тебя вечно все такое диетическое.
Я закатила глаза, но промолчала. День рождения всё-таки.
На кухне Игорь приобнял меня за плечи:
— Не заводись. Она просто волнуется.
— Волнуется? — я фыркнула, доставая салатницы из холодильника. — Три дня назад отчитала меня за то, что у нас "слишком дорогая" машина, а сегодня опять начала про то, как тяжело без личного транспорта.
— Ну мам же на такси в поликлинику...
— А на метро она ездить разучилась? — я захлопнула холодильник сильнее, чем собиралась.
— Тише ты, — муж бросил взгляд в сторону гостиной. — Давай просто спокойно поужинаем.
"Спокойно" не получилось. За десертом Анна Сергеевна отставила чашку с чаем и сложила руки на груди — я уже знала этот жест. Сейчас начнётся.
— Дети, я тут подумала... — она выдержала паузу. — Раз уж у вас бизнес так хорошо идёт...
Игорь напрягся. Я замерла с вилкой над тортом.
— Может, поможете матери с машиной? Подержанную, конечно. Что-нибудь неприхотливое...
— Мам, — начал было Игорь, но она перебила:
— В моём возрасте уже тяжело мотаться по врачам на общественном транспорте. А вам что, жалко? Вон, себе какую взяли...
Что-то внутри меня оборвалось. Три года. Три года намёков, упрёков и манипуляций. Вилка звякнула о тарелку.
— Я вашей семье не благотворительный фонд! — не выдержала я после просьбы о машине.
Анна Сергеевна побледнела. Игорь дёрнулся, словно от удара.
— Что ты сказала? — свекровь произнесла это очень тихо, и от этой тишины стало по-настоящему страшно.
— Лера! — Игорь резко встал.
— Нет, пусть повторит, — Анна Сергеевна медленно поднялась из-за стола. — Пусть скажет ещё раз, как она относится к твоей матери. К женщине, которая всем пожертвовала ради твоего будущего.
— Мама, давай не сейчас, — Игорь шагнул к свекрови, но она отмахнулась:
— Нет уж, сейчас! Самое время! — её голос звенел, как тот хрусталь в серванте. — Значит, банкомат? А ты знаешь, что я...
— Всё, хватит! — Игорь грохнул кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, чай выплеснулся на скатерть.
Я никогда не видела его таким. Всегда спокойный, всегда рассудительный — и вдруг это. В повисшей тишине было слышно, как тикают часы на стене.
— Мы поехали домой, — процедил он сквозь зубы. — Извини, мам.
Всю дорогу молчали. Я смотрела в окно на пролетающие мимо фонари и чувствовала, как внутри всё сжимается от предчувствия бури.
— Не смей больше так разговаривать с моей матерью, — наконец произнёс он, припарковавшись у дома.
— А как мне с ней разговаривать? — я развернулась к нему. — Молча глотать всё, что она говорит? Улыбаться, когда она попрекает нас каждой копейкой?
— Ты не понимаешь...
— Чего я не понимаю, Игорь? Объясни мне!
Он сжал руль так, что костяшки побелели: — Она продала квартиру, чтобы мы начали бизнес. Всё, что у неё было.
Я моргнула: — Что? Какую квартиру?
— Бабушкину. Трёхкомнатную в центре, — он говорил тихо, глядя прямо перед собой. — Когда мы только начинали, нужны были деньги на первую партию товара. Мама продала квартиру. Всё до копейки отдала мне.
Земля словно ушла из-под ног. Три года. Три года я гордилась тем, что мы всего добились сами.
— Почему ты молчал?
— Потому что она взяла с меня слово. Сказала, что не хочет, чтобы это влияло на наши отношения, — он горько усмехнулся. — И вот как получилось.
На следующий день я не находила себе места. Звонила Тане, сестре Игоря — не отвечала. Промучившись до обеда, поехала к ней в салон красоты.
— А, явилась, — Таня даже не обернулась от рабочего места, увидев меня в зеркале. — Решила извиниться?
— Таня, мне нужно знать правду про квартиру.
Она замерла с ножницами в руках: — Про какую квартиру?
— Бабушкину. Которую ваша мама якобы продала ради нашего бизнеса.
Таня медленно опустила ножницы. В зеркале её глаза встретились с моими: — Что ты несёшь? Мама никогда не продавала бабушкину квартиру. Она заложена за долги отца. Ещё когда он жив был.
В ушах зашумело. Я опустилась на ближайший стул.
— А Игорь знает?
— О чём? — Таня нервно поправила воротничок формы. — О долгах? Нет, конечно. Мама никому не говорила. Я случайно документы нашла, когда ремонт делала.
Она отошла к окну, закурила: — Знаешь, что самое паршивое? Отец уже умер, а долги всё всплывают и всплывают. То один кредитор объявится, то другой. А мама всё гасит, гасит... — Таня стряхнула пепел. — Думаешь, зачем ей машина? Квартиру скоро отберут, надо хоть что-то своё иметь.
— Почему она не скажет Игорю?
— Да ты его вчера видела! — Таня резко развернулась. — Чуть стол не сломал. Он же папу боготворил, понимаешь? "Бизнесмен", "предприниматель"... А узнать, что папочка-бизнесмен оставил семью по уши в долгах?
Я вспомнила, как Игорь показывал мне старые фотографии: отец в дорогом костюме, отец за рулем мерседеса, отец на фоне какого-то офиса... "Хочу быть таким же успешным, как он", — говорил муж. И каждый раз свекровь отводила глаза.
Вечером я сидела в машине у дома свекрови, сжимая руль и пытаясь собраться с мыслями. В коробке на соседнем сиденье лежали распечатки всех транзакций нашей фирмы за последние три года. Что-то не сходилось.
Неожиданный стук в окно заставил меня вздрогнуть. Анна Сергеевна стояла, кутаясь в тонкий кардиган.
— Долго будешь тут сидеть? — спросила она устало. — Заходи уже.
В квартире пахло валерьянкой и почему-то яблоками. На столе стояла ваза с антоновкой — любимые яблоки свёкра.
— Я знаю про долги, — сказала я, опускаясь на стул. — И про заложенную квартиру.
Свекровь дёрнулась, но тут же взяла себя в руки: — Таня проболталась?
— Почему вы не сказали правду? Про то, что вам нужны деньги на погашение долгов?
Анна Сергеевна медленно села напротив: — А что я должна была сказать? "Сынок, твой отец оказался финансовой пирамидой"? Или "Доченька, одолжи денег, а то нас на улицу выставят"?
— Но...
— Нет! — она стукнула ладонью по столу. — Я тридцать лет берегла его репутацию. Даже после смерти. Думаешь, легко было смотреть, как вы с нуля поднимаете то, что у нас когда-то было? Как гордитесь тем, что всё сами... — её голос дрогнул. — А я просто хотела... хотя бы машину. Чтобы было на чём уехать, когда придут забирать квартиру.
Я достала папку с документами: — Только это не всё. Я проверила все счета нашей фирмы. Каждый месяц кто-то переводит на ваш счёт крупную сумму. И это не Игорь.
Анна Сергеевна побледнела, схватилась за край стола: — Ты следила за мной?
— Нет. Я искала доказательства продажи квартиры, а нашла это, — я положила перед ней распечатки. — Двести тысяч. Каждый месяц. Три года подряд. Кто это, Анна Сергеевна?
Она смотрела на бумаги так, словно это была змея, готовая укусить: — Тебе лучше уйти.
— Нет. Теперь уже нет, — я придвинула стул ближе. — Что здесь происходит? Почему вы придумали историю про продажу квартиры? Откуда эти деньги?
— Потому что так проще! — она вдруг вскочила, начала мерить шагами кухню. — Проще сказать, что продала квартиру ради сына, чем объяснять... — она запнулась.
— Что объяснять?
Свекровь остановилась у окна, прижалась лбом к стеклу: — Что его отец жив.
Мир словно перевернулся. В ушах зазвенело: — Что?..
— Сердечный приступ был. Но он выжил. Врачи еле спасли, — её голос звучал глухо. — А я сказала всем, что он умер. Так было... правильнее.
— Правильнее? — я почти кричала. — Вы хоть понимаете...
— А ты понимаешь? — она резко развернулась. — Понимаешь, каково это — узнать, что муж проигрывает в казино не только свои деньги, но и чужие? Что на нас охотятся коллекторы? Что нам с детьми грозит не просто бедность, а опасность?
Она опустилась на подоконник, словно ноги отказались её держать: — Я инсценировала его смерть. Помогла начать новую жизнь в другом городе. А он... он присылает деньги. Пытается искупить вину. Только поздно уже.
— И эти деньги... — я кивнула на распечатки.
— Да. На погашение старых долгов. На жизнь. На эту чёртову машину, чтобы было на чём увезти вещи, когда придут описывать имущество, — она горько усмехнулась. — Я ведь правда хотела всё рассказать Игорю. Когда ваш бизнес встал на ноги, когда появилась первая прибыль... Но ты бы видела его глаза, когда он говорил об отце! О том, как хочет быть похожим на него...
В дверь позвонили. Мы обе замерли.
— Мам? Лера? — голос Игоря. — Я знаю, что вы обе здесь. Машину видел.
Мы встретились глазами со свекровью. В этот момент я поняла, что держу в руках не просто семейную тайну — я держу в руках чужие жизни.
— Заходи, сынок, — голос Анны Сергеевны предательски дрожал.
Игорь замер на пороге кухни. Его взгляд скользнул по распечаткам на столе, по бледному лицу матери, по моим дрожащим рукам.
— Что здесь происходит?
Я посмотрела на свекровь. Она едва заметно кивнула — решать мне.
— Мы... говорили о машине, — мой голос звучал неожиданно твёрдо. — Я пришла извиниться. И предложить вариант.
Анна Сергеевна еле слышно выдохнула.
— Какой вариант? — Игорь прислонился к дверному косяку, сложил руки на груди.
— Помнишь тот пустой склад на окраине? — я встала, начала собирать бумаги со стола. — Его можно продать. Расплатиться с долгами за квартиру и купить машину.
— С какими долгами? — он нахмурился.
— С моими, — тихо сказала Анна Сергеевна. — Я не хотела говорить... Берегла тебя.
Игорь медленно опустился на стул: — От чего берегла, мам?
Она протянула руку, накрыла его ладонь своей: — От правды, которая не делает никого счастливее.
Он долго молчал, глядя на их соединённые руки. Потом поднял глаза на меня: — Ты поэтому документы проверяла?
Я кивнула. Недосказанность повисла в воздухе — та самая, которая держит семьи вместе крепче любой правды.
Через месяц мы купили свекрови подержанную тойоту. Скромную, неприметную — как раз такую, чтобы уехать, если придётся. Или остаться, если решится по-другому.
А я всё думаю: что правильнее — спасительная ложь или беспощадная правда? И существует ли этот выбор на самом деле, или мы просто продолжаем платить по чужим счетам, выписанным задолго до нас?
Недавно видела свёкра. Случайно, в торговом центре в другом городе. Он постарел, ссутулился. Стоял в очереди в банк, сжимая квитанцию на очередной перевод. Я прошла мимо.
Некоторые долги не измеришь деньгами. И некоторые банкоматы работают в обе стороны.
Дорогие друзья!
Каждая ваша оценка, каждый отклик для нас как тёплое рукопожатие в начале большого пути. Делаем первые шаги на Дзене и очень волнуемся – ведь так хочется, чтобы наши истории нашли отклик в ваших сердцах!
Поддержите нас лайком и комментарием, поделитесь с друзьями – для нас это бесценно.
С теплом и благодарностью! ❤️