Предыдущая публикация
В виду тех особенностей, которыми отличается положение
горно-заводских рабочих за изучаемый период, мы сочли нужным выделить их в особый отдел.
Предварительно заметим, что к горной промышленности относится добыча ископаемых, а к горно-заводской — выплавка металлов из добытой руды или первичная их переработка (таковы, например, чугуно-плавильные, железоделательные и сталелитейные заводы). Обе эти отрасли до 1905 года находились в ведении министерства земледелия и государственных имуществ и подлежали надзору горных инженеров, отчеты коих никогда не опубликовывались, так что ничего подобного отчетам фабричных инспекторов мы здесь не имеем и сведения черпать приходится из разнородных источников.
"Горные и горно-заводские работы представляют опасность для жизни и здоровья рабочих в значительно большей степени, чем это имеет место при других работах" — так начинается доклад комиссии XXIV съезду горнопромышленников юга России по вопросу об обеспечении пострадавших рабочих. Это признание исходящее от лиц, которых менее всего можно заподозрить в пристрастии к рабочим, побуждает нас с самого начала собраться с силами и запастись мужеством, и недаром — ибо для характеристики условий труда здесь наиболее обычным термином является слово "каторга". "Железное производство есть самое легкое, самое доступное из 3-х, менее всех изнурительное; медное самое тяжелое и для здоровья самое вредное; золотое — самое развращающее в физическом и нравственном отношении", — так говорит доктор Португалов в своей статье "Работа в рудниках, или гигиена рабочих-рудокопов".* Рудничную добычу железа доктор Португалов наблюдал в двух местах: на Магнитной, или Высокой горе и на горе Благодать. Как тут, так и там — работа поверхностная, надземная. Очень может быть, что именно поэтому у него сложилось представление об этой работе, как самой легкой и менее всех изнурительной. Сперва снимается более или менее толстый слой наносной земли, непосредственно под которой иногда находится сама руда, или она бывает еще прикрыта более или менее толстым слоем каменной породы. Затем ее добывают или кайлом или порохострельным способом. Несчастных случаев при надземной работе бывает гораздо менее; рудокопы получают задельную плату и работают как им удобней. При таких условиях "рудничный труд едва ли превышает по своей трудности полевые работы". Но не везде разработка ведется таким образом. На том же Урале, в Пермском например округе, глубина шахт на многих рудниках достигает 25—30 саженей*, с применением паровых подъёмов и водоотливных устройств.*
*(Архив судебной медицины и общественной гигиены, 1870 год, книга 4.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*глубина шахт на многих рудниках достигает 25—30 саженей = 53,34—64 метра;
1 сажень = 2,13 метра (примечание)
*(В Богословском округе руды добываются подземными работами до глубины 8 саженей*. В Кыштымском заводе разработка железных руд ведется как открытыми, так и подземными работами и так далее. См. Горный Журнал, февраль 1891 года и март 1897 года.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*8 саженей = 17,07 метра (примечание)
Но даже при открытых надземных работах — в начале, когда ведутся разведки, копают шурфы*, — людям приходится углубляться в землю и работать при менее благоприятных условиях в узком пространстве. Несчастные случаи здесь не редкость: от отравления при порохострельных работах, от обрыва каната, от выпадения кусков твердой породы и так далее.
*шурф — вертикальная или наклонная подземная горная выработка, проводимая с поверхности земли и предназначенная для разведки полезных ископаемых, размещения зарядов взрывчатых веществ, для вентиляции, водоотлива, транспортирования материалов, спуска и подъёма людей и для других целей (примечание)
Медная руда обыкновенно находится более или менее глубоко в недрах земли. Неудивительно поэтому, что по словам Португалова "медное производство сложнее и тяжелее; оно настоящий каторжный труд. Мы видели однажды стеклянное производство и можем сказать, что это — адский труд. Какой из них легче — трудно сказать. Оба ужасны". О предохранительной одежде для рабочих заводоуправления не имеют и понятия. "На меднорудянском руднике в Тагиле мы были удивлены, — продолжает автор, — тем, как плохо одеты рудокопы. На них было всё мокро, и весь костюм их состоял из холщевых портков, зипуна и шапки. Между тем в руднике везде очень сыро, мокро, грязно, везде каплет, вода просачивается всюду и местами довольно холодно; местами же до того жарко, что рудокопы действительно работают нагишом". "Нас уверяли, что г. Демидов, гуманность и истинно-христианская благотворительность которого вошли в пословицу по всей России, не знает (!)* о том жалком положении, в котором находятся его рабочие. В противном случае, не подлежит сомнению, что заводоуправление вынуждено было бы снабдить их если не гуттаперчевыми, то хоть кожаными куртками и кожаными передниками, фланелевыми фуфайками". Проработав часов 12 в рудниках, рабочие, усталые и промокшие, выползают на свет Божий; так как обыкновенно нигде нет приспособлений, где они могли бы обсушиться и обогреться, то они в таком виде спешат в свою убогую избёнку, которая отстоит от рудника в 2 или 3 верстах*. "Летом ещё бывает сносно, но зимой, и во время пермской холодной весны, когда постоянно дуют самые пронзительные ветры, бывают вьюги, метели, пурга или в 35° мороз — каково возвращаться в мокрой одежде?"
*(Автор, очевидно, не подозревал, что наши гуманные горнозаводчики предпочитали передавать в руки полиции тех "ходоков", которых рабочие посылали к ним с ходатайствами об улучшении своего положения!) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*спешат в свою убогую избёнку, которая отстоит от рудника в 2 или 3 верстах:
2—3 версты = 2,13—3,2 километра;
1 верста = 1,07 километра (примечание)
Самый спуск в шахты или подъём нередко служит важным источником утомления и несчастных случаев.
На Урале большим распространением для этой цели пользуются лестницы. Из глубоких шахт подъём в высшей степени изнуряет рабочих, так что после долголетних занятий в шахтах рабочие, хотя и могут еще работать, но совершенно не в состоянии спускаться и подниматься по лестницам вследствие болезненного расширения легких*. Неудивительно также, что эти лестницы часто подают повод к несчастным случаям, так как особенно при подъёме рабочие, расслабленные и истощенные, легко падают с лестниц, если последние мокры и скользки и плохо укреплены. Что касается видов заболеваний, преобладающих между горными рабочими, то работа в рудниках и шахтах прежде всего вызывает хронические расстройства питания. Отсутствие оживляющего действия дневного света и свежего атмосферного воздуха сильно затрудняет нормальное образование крови, и рудокоп становится анемичным, даже в том случае, если санитарные условия рудника в общем удовлетворительны. "Болезнь рудокопов, которую нельзя приравнять к простой анемии, это — так называемое Oligaemia montana (горное малокровие).* Признаки этого глубокого расстройства питания всего организма имеют большое сходство с бледною немочью у женщин. Они главным образом следующие: поразительно бледный, блеклый, нередко совсем восковой цвет лица и всего тела, смертельная бледность губ и слизистой оболочки рта, анемический шум в шейных венах, усиленная деятельность сердца; к этому присоединяется общее исхудание, исчезание жира в подкожной клетчатке и вялость мышц. Больные чувствуют себя слабыми, показывают большую наклонность ко сну, жалуются на шум в ушах, тяжесть в ногах и одышку главным образом при вхождении на лестницы или на гору. Под конец нередко является водянка нижних конечностей, транссудаты* в грудную и брюшную полости, и при явлениях общей водянки и ослабевающей силы сердца наступает смерть".
*расширение легких — эмфизема легких (от др.-греч. надуваю, раздуваю, разбухаю); эмфизема — патологическое расширение внутренних полостей (в данном случае легких), при котором неестественно растягиваются и раздуваются ткани, возникает так называемый клапанный механизм — воздух легко проникает в ткани, а выходит с трудом (примечание)
*(Эрисман. Профессиональная гигиена, 1877 год, 174 стр.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*транссудат — отёчная жидкость, скапливающаяся в полостях тела вследствие нарушения крово- и лимфообращения (примечание)
Заглянем теперь на работы в золотопромышленности. Золото
встречается или в виде руды или в виде россыпей, но рудное золото встречается редко и разрабатывается пока немного. На россыпях же работы ведутся поверхностные и подземные. Какие из них тяжелее — сказать трудно: и те, и другие очень вредны, особенно при чрезмерной продолжительности рабочего дня. На открытом воздухе, в так называемых "разрезах", рабочие страдают от холода и сырости, а в подземных шахтах работают в спёртом воздухе и весьма нередко также в сырости. Зимой, — говорится в записке "О санитарных условиях труда и жизни рабочих на золотых приисках Нижнетуринской дачи Гороблагодатского округа"*, — когда разрабатываются главным образом более глубокие россыпи, труд часто бывает обставлен условиями в высшей степени разрушительными для здоровья. "Большая часть золотых и платиновых россыпей залегают на глубине 2—10 саженей ниже русла реки*; так как глинистые, не пропускающие воду пласты встречаются весьма редко, то обилие проникающей в шахту воды бывает так велико, что откачивание её, даже при хорошем содержании золота, считается иногда убыточным. На дне шахты, особенно в забоях, земля превращается в жидкую грязь, в которой человек (забойщик) тонет обыкновенно вершка на 3—5*; если же откачивание идет не особенно успешно или как-либо прерывается, то вода быстро поднимается затопляя рабочих ещё выше. Для забойщиков обыкновенно даются хозяйские сапоги, но так как кожа их бывает чаще всего плохого качества, промокаемая, то благоразумные забойщики предпочитают иметь сапоги заказные, непромокаемые; но все-таки значительная часть их пользуется сапогами хозяйскими, и несмотря на железную закаленность здоровья многие забойщики заболевают, наконец, острым ревматизмом. Кроме низовой воды на рабочего ведь падает дождь с потолков шахты, и с этой стороны он защищен в весьма редких случаях кожаной курткой; обыкновенно же он промокает насквозь, спасаясь от пронизывающего холода лишь более усердной работой. В среднем на рабочего полагается добыть от 1/3 до 1/2 кубической сажени песку.* Насквозь промокший рабочий вылезает прямо на 30° мороз, быстро покрываясь ледяной корой бежит к соседнему балаганчику, где ему дают большую рюмку хозяйской водки от смертельной простуды".
*(Горный Журнал, 1892 год, февраль) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*залегают на глубине 2—10 саженей ниже русла реки = залегают на глубине 4,27—21,34 метра ниже русла реки;
1 сажень = 2,13 метра (примечание)
*забойщик тонет обыкновенно вершка на 3—5 = забойщик тонет обыкновенно на 13,33—22,22 сантиметра;
1 вершок = 4,44 сантиметра (примечание)
*на рабочего полагается добыть от 1/3 до 1/2 кубической сажени песку = добыть от 3,21 до 4,86 кубического метра песку;
1 кубическая сажень = 9,71 кубического метра (примечание)
Когда золотоносный пласт найден, его извлекают или посредством открытых разрезов снимая сверху так называемый торф, или посредством орт*, проводимых в глубь от боков разрезов; иногда, при очень значительной глубине, орты заменяются шахтами, которые отличаются от первых тем, что вход в них идет не горизонтально и пески извлекаются не в тачках, а бадьями. Открытые работы производятся только весною и летом, а ортовые и шахтовые — и зимою... Забойщики, принимаясь за работу, сначала "подкайливают" пласт земли снизу; при глубоком подкайливании и при некоторой рыхлости пласта иногда большая глыба вдруг обрушивается на рабочих и калечит их или убивает до смерти. Подкайливающие глыбу забойщики вбивают в нее сверху железные ломы и ими отворачивают эту глыбу; затем они разбивают ее кайлами и вместе с возчиками складывают в таратайки. Всего тяжелее работа забойщика, но весьма неприятна и работа галечника, которого из нижнего люка машины обдает грязною водою, пока он сваливает промытую уже гальку в таратайку для отвоза на отвал. За недостатком свечей работы в ортах иногда освещаются соломой (как, например, на приисках Базанова и Сибирякова), которая дает страшную копоть, вредную для дыхательных органов; и одежда, и сами рабочие покрывались толстым слоем сажи, и даже 2 недели спустя по выходе с работ они продолжали выплевывать черную слюну...
*орт — орт в горном деле (буквально — место) — горизонтальная подземная горная выработка, не имеющая непосредственного выхода на поверхность и проведённая в сторону кровли или почвы пласта полезного ископаемого или от кровли до почвы (примечание)
Вот общий тип промыслового рабочего, каким он рисуется по наблюдениям доктора Крутовского. "К 40—50 годам жизни, после 10—16 лет приисковой работы, рабочий представляет из себя преждевременно состарившегося субъекта с расширенными венами, перерожденными артериями, с гипертрофированным сердцем, которое уже отказывается работать; появляются отеки, застой крови, эмфизема легких, гипертрофия и перерождение печени, параличи и масса других заболеваний, начиная нефритами и оканчивая общим маразмом. Все это хронические, непоправимые нарушения целости организма, обязанные своим происхождением условиям приисковой жизни и работы".*
*(Предварительные данные о влиянии условий жизни и работы на золотых промыслах на физическое здоровье рабочих", 1892 год.—Обширный материал собран далее у Семевского. Рабочие на сибирских золотых промыслах, 2 том.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
Обратимся теперь к каменноугольным копям. "Если представить себе положение углекопа во время работы в недрах, — говорится в статистическом исследовании Екатеринославской губернии*, — то от одного представления делается страшно и жутко"... "Работа производится на большой глубине, — от 16 до 60 саженей*, — куда дневной свет не проникает: шахты освещаются дымящими и чадящими масляными лампочками, имеющимися у каждого углекопа при себе. Рабочий день чрезмерно длинен — от 14 до 20 часов; все это время углекопы находятся в согбенном положении, забойщику приходится отбивать уголь, стоя на корточках, а когда пласт тонок, то и лежа на боку; саночник отвозит уголь ползком на коленях и так далее. Воздух в шахтах сырой, так как большинство их с большим притоком воды; рабочим нередко приходится совершать работы и передвижения по воде в костюме Адама. Дышать приходится угольною пылью вместе с различными тяжелыми для дыхания газами, которые до такой степени вредно действуют на организм, что работа делается невозможной, особенно в летнее время. Свеча не горит, и рабочие вынуждены по нескольку дней не работать. Несмотря на высшую оплату труда летом, артели не могут вырабатывать того, что вырабатывают зимой. Нужно привыкнуть к мысли о смерти и не дорожить совсем жизнью, чтобы решиться на рудничный труд, где малейшая оплошность рабочего, недосмотр администрации и тому подобное могут окончиться смертью или погребением заживо. "Труд углекопа — каторжно-тяжелый труд". Ценным дополнением к этим данным земского исследования половины 80-х годов являются те сведения, которые сообщает Верещинский* и которые он почерпал из личной практики и наблюдений в бытность управляющим одним из крупных каменноугольных рудников в области Войска Донского. В сырых копях (а сухих сравнительно мало) "работа сопряжена со страшными последствиями для здоровья. Минеральная, серно-железистая, пропитанная углекислотой вода буквально съедает организм рабочего, как железо водяных ящиков, которыми она выкачивается и которые превращаются после годовой работы из 3-х дюймовых в сквозные.* К этому нужно прибавить испарения земли и душный воздух — почему нигде нельзя встретить столько ревматиков, как среди шахтеров"... "Работа в шахтах высотою в 1—2 четверти* действительно каторжная"... "Таскать на лямке санки с углем требует много сил. Тяжела также работа и стволового.* Он находится постоянно у отверстия шахты внизу, в сыром испарении и в воде. Вода снизу, души с боков* и тяжелый воздух для дыхания! Все это надо переносить в течение всей работы и не зевать, а то бадья или клеть* от разных случайностей легко могут убить". А затем обвалы, взрывы.
*(Сборник статистических сведений по Екатеринославской губернии, 1886 год, т. II и III.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*работа производится на большой глубине — от 16 до 60 саженей:
от 16 до 60 саженей = от 34,14 до 128,02 метра;
1 сажень = 2,13 метра (примечание)
*(Рабочий шахтер в донецком бассейне, 1893 год.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*водяные ящики, которые превращаются после годовой работы из 3-х дюймовых в сквозные:
3 дюйма = 7,62 сантиметра;
1 дюйм = 2,54 сантиметра (примечание)
*работа в шахтах высотою в 1—2 четверти:
1—2 четверти = 53,34—106,68 сантиметра;
четверть или четь (из XVI—XVII веков) = 1/4 казённой (трёхаршинной) сажени = 53,34 сантиметра (примечание)
*стволовой: стволовой осуществляет спуск-подъём людей и материалов, выполняет погрузку в клеть; ствол — часть шахты от поверхности до дна, через шахтные стволы осуществляется спуск и подъём полезного ископаемого, породы, материалов, оборудования, людей (примечание)
*дУши с боков — водные потоки с боков (примечание)
*клеть — подъёмное устройство для транспортирования шахтных вагонеток и людей (примечание)
Вообще нужно заметить, что работа в каменноугольных копях действует очень вредно, порождает известные профессиональные заболевания, даже если применяется усовершенствованная вентиляция и принимаются меры к уменьшению пыли и газов. Пыль, образующаяся при добыче угля, вместе с той, какая попадает в воздух от раздробления угля, покрывает одежду и тело рабочего и проникает не только в дыхательные пути, начиная с их поверхности и кончая глубокой тканью легких и даже плеврою*, но и в пищеварительные органы — желудок, кишки, печень, селезенку, почки. Кроме угольной пыли иногда приходится еще вдыхать и каменную, которая еще более вредна. Обычные последствия воздействия пыли — это катар дыхательных путей, эмфизема легких и хроническое соединительно-тканное воспаление легких. Некоторые шахты временно, а другие постоянно содержат большее или меньшее количество воды, и от промокания одежды рабочие простуживаются и заболевают острым бронхитом, воспалением легких, плевритом, а главным образом, ревматизмом. Вследствие неудобного положения и плохого освещения, — забойщик лежит на спине или боком, а лампа в ногах, — происходят параличи глазных мышц. Продолжительная работа в копях вызывает общий упадок питания, малокровие и общую нервную слабость.*
*плевра — лёгкие покрыты плеврой; плевра — тонкая, гладкая и влажная, богатая эластическими волокнами серозная оболочка, одевающая каждое из лёгких (примечание)
*(Рабочий углекоп в Германии старится очень рано: в среднем, он должен бросить работать после 20-тилетнего пребывания в копях и в 40 лет уже инвалид. По данным касс страхования от болезни, средним числом болеет 35 человек в год из 100; процент заболеваемости у рудокопов — 51 ("Русские Ведомости", 1905 год, март) — У нас на юге России "15 лет непрерывной работы на шахтах и заводах совершенно достаточно, чтобы из молодого, здорового мужика сфабриковать преждевременного старца". Матвеев. "Очерк южно-русской металлургической промышленности". Вестник Финансов, 1896 и 1897 годы.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
Так как санитарно-гигиенические меры мало помогают делу, то наиболее действительным средством для борьбы с тяжелыми условиями труда в рудниках и шахтах является сокращение рабочего дня до 8 часов, а в некоторых случаях и до 6 часов. Где же присоединяется опасность отравления, там это время должно быть еще более сокращено. "В ртутных рудниках вследствие опасности, сопряженной с продолжительным пребыванием в шахте, рабочие не должны оставаться более 3 или 4 часов."* Случаи отравления часто встречаются также при добыче в рудниках и дальнейшей переработке свинца и цинка. "Почти все рабочие, имеющие дело с цинковым производством, — говорит в своем отчете доктор Бертенсон, — отличаются жалким, истощенным видом, землисто-грязной или серой окраской кожи... 75% литейщиков подвергаются острому отравлению цинком, причём не раз, а несколько раз... Острое отравление не наблюдается у рабочих цинковых рудников, но зато они страдают болезнями дыхательных органов, расстройством пищеварения и общим упадком питания. У рудокопов, плавильщиков, чистильщиков муфелей* и прочих после продолжительной работы от 10 до 12 лет обнаруживаются признаки хронического отравления. Происходит нарушение чувствительности в коже и мышцах, параличи движения, главным образом в нижних конечностях, и прочее. Кроме того, рабочие подвергаются и другим вредным влияниям, и предельная трудоспособность рабочего при цинковом производстве падает на 45-й год жизни".* Какие же меры принимаются для борьбы со злом?
*(Эрисман. Профессиональная гигиена, 1877 год, 190 стр.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*муфель (от позднелатинского слова muffla — муфта, глиняный ящик) — главное рабочее пространство муфельной печи; замкнутая камера, в которую помещают нагреваемый в печи материал, чтобы он не соприкасался с продуктами сгорания топлива, тепло к нагреваемому материалу передаётся от продуктов сгорания через стенку муфеля (примечание)
*(Санитарно-врачебное дело на горных промыслах Царства Польского, "Горный Журнал" за 1893 год, т. 4.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
Не говоря уже о том, что каких-либо специальных приспособлений для ограничения вреда, причиняемого производством, нет и в помине, но даже элементарных требований гигиены, — продолжает доктор Бертенсон, — на двух цинковых заводах Царства Польского не выполняется вовсе. Нет даже самой простой вентиляции. При таких условиях "здоровых рабочих не должно быть вовсе. Оно на самом деле так и есть". Далее мы узнаем, что из всех копей Домбровского бассейна только на копях Французско-Итальянского общества имеется усовершенствованная вентиляция. На каменноугольных копях Замосковного и Средневолжского округов, говорит тот же исследователь*, одно из главнейших условий — проветривание — оставляет желать многого: оно везде только естественное.
*(Санитарно-врачебное дело на горных заводах и промыслах Замосковного и Средневолжского округов, "Горный Журнал", 1895 год, май.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
Только на одной копи (Левинской) имеется, и то лишь для больших работ, паровой вентилятор. — Относительно центра нашей каменноугольной промышленности — юга России — корреспондент из Луганска пишет*: "О каких-нибудь удобствах, какими пользуются, например, рабочие соляных копей, "угольная администрация" даже не имеет и представления; в силу этого работа производится в атмосфере, наполненной едкой угольной пылью и различными вредными для дыхания газами, в мокрой (в некоторых рудниках воды до полуаршина), сырой почве, часто прямо в костюме Адама"...
*(Зинченко. "Новое Слово" за 1896 год, книга 7.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*в некоторых рудниках воды до полуаршина:
0,5 аршина = 35,56 сантиметра;
1 аршин = 71,12 сантиметра (примечание)
Перейдем теперь к рассмотрению обстановки труда на горных заводах. В 90-х годах министром земледелия и государственных имуществ был командирован Л. Бертенсон для осмотра казенных и частных горных заводов и промыслов в санитарно-врачебном отношении — для выяснения вопроса, в какой мере санитарная и врачебная часть на них отвечает нуждам горнорабочего населения. Относительно Урала Бертенсон замечает, что на весьма многих заводах бросается в глаза теснота в отдельных цехах. На Златоустовском заводе в точильном цехе, где при производстве сухого точения клинков постоянно висит в воздухе мельчайшая пыль, вентиляция крайне недостаточна, и рабочие этого цеха подвергаются в значительной степени серьезным заболеваниям дыхательных органов. На некоторых заводах, как например на Кушвинском, Баранчинском и других, доменные печи, снабженные кожухами* старой конструкции, развивают такую высокую температуру, особенно у фурм*, что работа делается чрезвычайно тяжелой, почти невыносимой. Редко где на заводах заботятся о непосредственной защите рабочих от повреждений и несчастных случаев. Если больших недочетов в обычных предохранительных приборах у машин, станков, приводов и прочего, по словам Бертенсона, не замечено, то зато редко где приходилось наблюдать применение предохранительной одежды, наличников*, очков и тому подобного, даже предохранительные фартуки редко где употребляются, и на самых благоустроенных заводах такие предохранительные приборы, как наличники, очки, лежат в кладовых и в дело не идут. На Воткинском заводе рабочие почти поголовно страдают перемежающейся лихорадкой*, так как берега реки Вотки представляют почти сплошное болото и так далее.* Не лучше обстоит дело в Польше. Если во ІІ-м горном округе имеются заводы и просторные и тесные, то зато в І-м округе благоустроенных почти вовсе нет; все заводы малопоместительные и даже самые благоустроенные обращают на себя внимание теснотой. Железо-прокатный завод "Пушкин" "более чем неудовлетворителен в гигиеническом отношении". Заводы Хута Банкова
(чугуно-и сталелитейный, рельсопрокатный и железоделательный) в Домброве с 2.000 рабочих обращают внимание скученностью и теснотой не только в помещениях, но и на заводских дворах. Впереди всех, по своему благоустройству, стоят заводы гр. Тарновского в Стомпоркове. Все цеха — просторны и светлы. "Единственный недостаток: в доменной печи выпускаемые газы, при большом ветре, нередко проникают под колошник* и служат причиной угара рабочих. Так, во время нашего посещения, двое рабочих едва были приведены в чувство после отравления газами". Что касается мер безопасности, то по словам Л. Бертенсона, бьющих в глаза пробелов в охранительных приборах, заграждениях вообще нет, но незаметно также стремления заводовладельцев к введению у себя даже самых простых и несложных улучшений и усовершенствований по части ограждения здоровья рабочих от вредных влияний производства. "Вопросом о предохранительной одежде рабочих также мало занимаются владельцы заводов и рудников Царства Польского, как и на Урале. Мы не ошибемся, если скажем, что нигде не обращается внимания на то, что рабочие у механизмов, приводов, станков и прочего не позволяли (!) себе работать в неподходящей одежде, например, в пальто, в рубахах с болтающимися рукавами, в передниках и так далее. Предохранительные фартуки, наличники, очки, за очень редкими исключениями, в инвентаре заводов вовсе отсутствуют".
*кожух — броня (оболочка) печи (примечание)
*фурма — приспособление (сопло или труба) для вдувания газа в металлургическую печь (примечание)
*наличник — личник, забрало — передняя часть шлема, которая служит для закрытия и защитой лица и глаз человека (примечание)
*перемежающаяся лихорадка — лихорадка, которая отличается чередованием в течение дня периодов повышенной температуры тела с периодами нормальной или пониженной температуры; для перемежающейся лихорадки характерны колебания температуры в широком диапазоне, что приводит к чередованию потрясающего озноба и проливного потоотделения (примечание)
*("Горный Журнал", 1892 год, февраль. Санитарно-врачебное дело на горных заводах и промыслах Урала) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*колошник — верхняя часть доменной печи вместе с отверстием, в которое засыпают колоши; колоша — определённое количество материалов, засыпаемое сразу в печь в один приём (примечание)
Существующими обязательными заграждениями и защитами шкивов*, муфт* паровых машин, паровых молотов, шестерен и прочего, конечно не может исчерпываться заботливость о здоровье и жизни рабочих, а более широкого и осмысленного отношения к этому вопросу со стороны заводовладельцев не замечается. И в Польше так же, как на Урале, не только никто не утруждает себя изысканием средств для большего обезврежения производства или промысла, но даже не желает применять того, что для людского блага с успехом применяется у западных соседей.*
*шкив — колесо, которое даёт движение приводному ремню или канату (примечание)
*муфта — механическая муфта — сборочная единица привода машины, предназначенная для соединения вращающихся элементов привода и передачи крутящего момента без изменения направления вращения (примечание)
*("Горный Журнал", 1893 год, т. 4. Врачебно-санитарное дело на горных промыслах Царства Польского.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
В Средней России, по словам того же автора*, даже такие крупные заводы, как например, Брянский (7.000 рабочих), Сормовский (3.000 человек) и Гусевский, не могут быть названы благоустроенными: мастерские их темны и тесны...
*("Горный Журнал" за 1895 год, май.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
Устройство хорошо вентилируемых и освещаемых рабочих помещений и применение рациональных предохранительных приспособлений тем более необходимо именно на горных заводах, что здесь само производство в высшей степени тяжело и даже опасно и служит причиною разнообразных профессиональных заболеваний и несчастных случаев. Относительно профессиональных болезней нужно заметить, что материалы для статистики их совершенно отсутствуют. На запрос Л. Бертенсона большинство врачей Уральских горных заводов ответило, что таковых сведений не имеется; на одном же из больших заводов врач имел даже смелость сообщить, что "профессиональных болезней на вверенном его попечению заводе не наблюдается" (?!). В своем отчете о санитарно-врачебном деле на горных заводах и промыслах Замосковного и Средневолжского округов Бертенсон добавляет, что не только нет данных о профессиональных болезнях, но "даже представление о них так смутно, что многие заводовладельцы, не только из мелких, но и из крупных, не стесняются письменно заявлять, что "таковых нет", или причисляют к профессиональным болезням "чесотку". Сведения, собранные на месте вышеуказанным автором, приводят к тому общему и не новому заключению, что причиной профессиональных болезней является
1) чрезмерно высокая температура, например, у сварочных, кричных* и пудлинговых* печей, и
2) насыщение воздуха металлической пылью.
Кроме того, очень часты заболевания глаз у рабочих от попадания в них раскаленного железа и шлака* и ушей у рабочих кричного и молотобойного цехов. Достаточно представить себе картину — поистине адскую — труда у литейных, пудлингово-сварочных и кричных печей! "Уже по прошествии 3-х минут рабочий, обливающийся потом, с раскрасневшимся лицом, налитыми кровью глазами, страшно учащенным пульсом и дыханием, выбегает на холод и тушит свой внутренний жар огромным количеством воды. Учащение пульса весьма часто доходит до 160 ударов в минуту, дыхание до 60; температура повышается сплошь и рядом до 38°, нередко до 39° и выше! Потение так велико, что рубаха рабочего при высыхании делается твердою от покрывающей ее коры поваренной соли"...* Не только у самых печей температура чрезвычайно высока, — настолько высока, что яйцо, подвешенное на шее рабочего, сваривается, — но даже на некоторых заводах, при тесноте помещений, в срединном пространстве температура достигает 40° Реомюра*.
*кричная печь (контуазский горн) — металлургическая печь, применявшаяся для получения кричного железа из чугуна на металлургических заводах в России с 1840-х годов; контуазский горн своё название получил от французской провинции Франш-Конте, где был изобретён в 1820-х годах; кричное железо — крица — рыхлый ком размягчённого губчатого железа в смеси со шлаком и частицами несгоревшего угля, образующийся при плавке железной руды в условиях низких относительно доменной плавки температур (до 1300 °С); название произошло от древнерусского "кръч" — кузнец; также крицу называют сыродутным железом (примечание)
*пудлинговая печь — пудлингование — металлургический процесс преобразования чугуна в мягкое малоуглеродистое железо; суть процесса состоит в расплавлении чугуна в специальной печи без контакта с топливом и перемешивании расплавленного металла специальными штангами, на которых налипают частички расплавленного железа, постепенно формируя тестоподобную крицу массой до 40-60 килограмм; на выходе из пудлинговой печи полученную крицу проковывают и отправляют на плющение (примечание)
*шлак (шлаг) — в металлургии — побочный продукт или отход от производства металла после очистки от остатков ценных компонентов; однако в некоторых случаях основным продуктом плавки, содержащим наиболее ценный компонент сырья, является именно шлак (например, титановые шлаки и ванадиевые шлаки) — примечание
*(Рума. "Материалы для санитарного описания Пермской губернии", выпуск I, 1885 год.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*температура достигает 40° Реомюра:
40° Re = 50°С;
градус Реомюра (°R, °Re) — единица измерения температуры, в которой температуры замерзания и кипения воды приняты за 0 и 80 градусов соответственно (примечание)
Непривычному человеку, попавшему на металлургический завод когда он в полном ходу, кажется, что он попал в ад кромешный. "Здесь горит адский огонь, обдающий вас нестерпимым жаром, при котором невозможно устоять; тут двигаются на платформах от одного вальца* к другому громадные раскаленные глыбы железа, которыми рабочие манипулируют столь же быстро и свободно, как в бильярдной игроки перебрасываются шарами: а там, в воздухе, укрепленный где-то высоко в стропилах*, двигается огромный ковш с огненной жидкостью и, достигнув места назначения, наклоняется рабочими и опорожняется, чтобы тотчас же совершить путешествие обратно для нового наполнения огненной жидкостью. Вот, например, вытягивается проволока: тонкая, раскаленная докрасна проволока с быстротою 20 верст в час* летит от одного рабочего к другому, который, подхватив проволоку щипцами, передает ее в соответствующий желобок, чтобы вылетев оттуда она была подхвачена следующим рабочим, передающим ее дальше; проволока извивается, подобно змее, и при малейшей оплошности рабочего она может проколоть его где-нибудь"...* Не говоря уже об опасности для жизни, жар в подобных отделениях так велик, что рабочим приходится выпивать невероятное количество воды: многие выпивают в течение рабочей смены (12 часов) более 8,5 литров (то есть более 2/3 ведра) воды, а доктор Рума видел случай, когда рабочий выпивал 16,5 литров (то есть более 1,33 ведра) в течение 11,5 рабочих часов! Изнуренный, весь в поту, бросается заводский рабочий в момент перерыва и жадно пьет ледяную воду. "Мне случалось видеть — говорит доктор Рума, — несколько рабочих сталелитейной фабрики, у которых тотчас после выемки тиглей* из печей Сименса шла кровь из носу. Вынимая тигли рабочие подвергаются действию страшного жара, подобного которому, кажется, не встречается ни в одной из других отраслей горнозаводской промышленности. Несмотря на то, что операция эта продолжается только 12—15 минут, этого достаточно чтобы вызвать у некоторых носовые кровотечения. Рабочие рады им, так как они до некоторой степени облегчают их от тупой головной боли, зависящей от гиперемии (то есть переполнения кровью) мозга, которая вызывается влиянием жара". Как велик жар можно судить по тому, что на расстоянии одного фута* от закрытой печи Сименса ртутный термометр показывал 78,5° Реомюра*. И это при закрытой печи!... Затем, от страшного жара рабочие сталелитейной переходят часто к внешней температуре в 20°, а то и ниже. "Естественно, что при таких условиях они имеют все шансы простудиться, и нельзя удивляться, что к концу серии литья они чуть не все страдают ларингитом", то есть воспалением слизистой оболочки гортани. Точно так же пудлинговый мастер у печи выносит страшный жар, причем работает в фабриках холодных, вполне доступных для ветра, и нередко термометры, повешенные один на груди рабочего, а другой на спине, показывают разность в 20°. Во все время смены (от 8 до 12 часов) рабочему приходится очень часто размешивать расплавленную массу, причем от него требуются значительные физические усилия. "После этого нам часто приходилось видеть рабочих, отправляющихся отдохнуть у выхода фабрики на сквозном ветру в температуре 12°, а то и ниже... Рабочие знают, что этим они подвергают себя возможности простуды, но когда им об этом говорят, то они возражают, что иначе нельзя было бы вынести их работу".* — "Факт несомненен, — подтверждает также И. Спасский, — что вообще все работающие у огня в высшей степени подвержены всевозможным острым воспалительным заболеваниям, начиная с простого насморка или ангины и кончая обоюдосторонней крупозною пневмониею и сильнейшим острым желудочно-кишечным катаром, симулирующим настоящую холеру. Состоя в воткинском заводе в качестве местного заводского врача, я заметил, что половина всех случаев заболеваний острым желудочно-кишечным катаром приходится на долю пудлинговых рабочих. Число же последних в общем составе заводских рабочих не составляет и одной шестой доли. Крупозное воспаление легких случается у пудлинговых рабочих также очень часто. В отношении частых заболеваний пудлинговых рабочих желудочно-кишечным катаром следует упомянуть о том, что рабочих нередко "схватывает" тотчас после того, как они после работы проглотят ковшик или два холодной воды. Тут же на месте, рабочий начинает чувствовать сильное давление под ложкой, начинается рвота, понос и тому подобное".*
*двигаются на платформах от одного вальца к другому громадные раскаленные глыбы железа — вальцы (валок, каток) — рабочий инструмент кузнечных, дробильных и других машин — 2 валка, вращающиеся в противоположных направлениях, что обеспечивает захват и обработку материала, проходящего между ними (примечание)
*а там, в воздухе, укрепленный где-то высоко в стропилах двигается огромный ковш с огненной жидкостью — стропила (стропильная система) — несущая система скатной крыши, состоящая из наклонных стропильных ног, вертикальных стоек и наклонных подкосов (примечание)
*тонкая, раскаленная докрасна проволока с быстротою 20 верст в час летит:
20 верст = 21,34 километра;
1 верста = 1,07 километра (примечание)
*(Брандт. "Иностранные капиталы", часть II, 1899 год, стр. 261, 262.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*после выемки тиглей — тигель (горшок) — это ёмкость для нагрева, высушивания, сжигания, обжига или плавления различных материалов (примечание)
*на расстоянии одного фута от закрытой печи:
1 фут = 30,48 сантиметра (примечание)
*78,5° Реомюра:
78,5° Re = 98,12°С;
градус Реомюра (°R, °Re) — единица измерения температуры, в которой температуры замерзания и кипения воды приняты за 0 и 80 градусов соответственно (примечание)
*(Р. Рума. "Материалы для санитарного описания Пермской губернии", выпуск I, 1885 год, стр. 35, 36, 44.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*("Опыт изучения влияния некоторых работ ижевских оружейников на их здоровье", 1888 год, 125—126 стр.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
Что касается пыли (металлической), то как известно действие её наиболее вредно там, где образуется мелкая пыль, носящаяся в воздухе. За отсутствием таковой, например, кузнецы, ножевщики, гвоздари, оружейники и даже слесаря, сравнительно мало страдают легочными болезнями; зато весьма подвержены этим страданиям пильные мастера, вырезывающие параллельные желобки в назначенном для выделывания пилы куске железа. Богатым источником отложения железной пыли в легкие рабочих служит шлифовка и полировка стальных изделий — ножей, ножниц, вилок, иголок и так далее. Эти работы обыкновенно совершаются на сухом точильном камне, приводимом в весьма быстрое движение (2000—3000 оборотов в минуту); при этом развивается громадное количество пыли, состоящей из железных и песчаных частичек и непосредственно вдыхаемой рабочими. В селе Павлове — в этом русском Шеффильде* — занимающиеся очисткой и шлифовкой стальных изделий редко доживают, по свидетельству Эрисмана, до 45 лет, а чаще всего умирают от чахотки в очень раннем возрасте.
*в селе Павлове — в этом русском Шеффильде — село в Нижегородской губернии; П. Боборыкин "Русский Шеффильд (Очерки села Павлова)" — публикация в "Отечественных записках" (1877) — примечание
По наблюдениям доктора Спасского над работами Ижевского
оружейного завода, влияние металлической и минеральной пыли при точильных и полировочных работах выражается: 1) огромным % заболеваний рабочих катаром слизистой оболочки дыхательных путей, которым страдает из общего числа рабочих (свыше 20 лет) — 35,3%; 2) большим % заболевания полировщиков и точильщиков легочною чахоткою и эмфиземою. Первою страдают 14,1%, а второю 30,7% из всего числа рабочих. Катар дыхательных путей у полировщиков и точильщиков встречается почти в 2 раза чаще, чем у рабочих, находящихся не на пыльных работах, то есть у рабочих машинных, слесарных и огневых работ. Легочная чахотка у полировщиков наблюдается в 4 раза чаще, чем у рабочих машинных и слесарных цехов и в 5 раз чаще, чем у рабочих, занятых огневыми работами... Количество пыли так велико в упомянутых мастерских, что достаточно побыть в них, чтобы потом в течение 2—3 дней отплевывать черноватую мокроту!
В заключение остановимся на положении дела в нефтяной
промышленности в Бакинском районе, где добываются и подвергаются переработке ежегодно сотни миллионов пудов* нефти. "При посещении и осмотре Бакинских нефтяных промыслов и заводов, — говорит в своем отчете известный уже нам Л. Бертенсон*, — я мог убедиться как в полном отсутствии каких-либо санитарных мероприятий при нефтяном деле, так и в насущной и неотложной необходимости в таких мероприятиях. Достаточно уже было беглого знакомства с производством и поверхностного осмотра рабочих, чтобы прийти к заключению, что производство заключает в себе не мало вредных влияний на здоровье рабочих, и что между этими последними весьма многие носят на себе резкие отпечатки этих влияний". На промыслах — вредное влияние на здоровье оказывают сами работы при добыче нефти, — тартание* и бурение, а также непосредственно сама нефть и её газы. На заводах же, где все операции совершают действием огня и пара и где производство связано с употреблением едких химических продуктов, опасностью для здоровья и жизни угрожают сами машины и аппараты, а во-вторых — едкие щелочи и кислоты. Наиболее очевидно и характерно проявляется действие нефти и её продуктов в виде заболеваний кожи. Чернорабочие, подвергающиеся более или менее продолжительному влиянию сырой нефти, особенно те, которые при полном почти обнажении тела работают на нефтяных фонтанах и занимаются чисткой нефтяных амбаров и цистерн, поголовно страдают болезнями кожи и подкожной клетчатки. На конечностях, преимущественно нижних, нередко на туловище, а иногда и на лице выступает сыпь, состоящая из узелков, величиною от конопляного зерна до чечевицы. Во многих случаях изъязвления бывают настолько обширны и отеки настолько значительны, что даже выносливые и безучастные к своим недугам рабочие отказываются от работы и ищут госпитальной помощи. Хронические заболевания кожи вызывают нарушения общего здоровья: является раздражительность, бессонница, упадок питания и слабость. "На основании виденного, — говорит Бертенсон, — я могу подтвердить, что рабочие Бакинских промыслов, у которых мне пришлось констатировать хронические сыпи, все без исключения представлялись жалкими по облику и по питанию тела". Болезни кожи у рабочих нефтяных промыслов и заводов чрезвычайно распространены, часто мучительны и тягостны, а иногда и опасны для жизни, так как бывают смертные случаи. К группе профессиональных болезней необходимо отнести и болезни глаз. Особенно страдают фонтанные рабочие. Работая под ливнем нефти люди, снаряжающие и надвигающие фонтанные щиты, уже по прошествии нескольких минут буквально не могут открывать глаз, пока их не промоют; не только нефть, но её пыль и газы сильно разъедают глаза, вызывают в них более или менее сильную гиперемию, распухание век и воспаление с большим или меньшим нагноением. Другим видом профессионального недуга, весьма распространенным, является нервная слабость и нервное истощение тартальщиков. По единогласному заявлению врачей и горных инженеров, близко стоящих к нефтяному делу, у тартальщиков под влиянием крайне однообразной работы, требующей сосредоточенного внимания на одном предмете в течение многих часов (12—14), является переутомление нервных центров и угнетение мозговой деятельности настолько сильное, что рабочие становятся апатичными, несообразительными и нередко даже близкими к состоянию идиотизма. Кроме того, тартание представляет собою манипуляцию физически трудную и неопрятную, так как
расплескивается много нефти.
*сотни миллионов пудов нефти:
1 пуд = 16,38 килограмма (примечание)
*(Бакинские нефтяные промыслы и заводы в санитарно-врачебном отношении. 1897 год, 33, 41 стр.) - примечание К. А. Пажитнова (автора)
*тартание (от азерб. дартмаг — тянуть, вытягивать) — извлечение жидкости из скважины с помощью желонки на тросе или канате; желонка — прибор в виде длинного цилиндра с клапаном в дне, применяющийся для подъёма нефти из скважин (примечание)
Вопрос об одежде рабочих и приспособлениях для защиты от вредных влияний нефти на Бакинских промыслах и заводах, — продолжает Л. Бертенсон, — совершенно еще не затронут. При всех производствах рабочие остаются в своем платье, а то даже так и совсем обходятся без него: большинство персов работают нагишом!
Далее, не только на промыслах, но и на заводах, не исключая и тех где добывается из нефтяных отбросов серная кислота, не принимается никаких мероприятий для предупреждения болезнетворных влияний производства. На кислотных заводах, на которых легко приобретаются весьма серьезные болезни дыхательных органов и в самое короткое время искрашиваются зубы — кроме люков в крыше, нет никаких приспособлений для проветривания. По отзывам заводских промысловых врачей, среди рабочих, имеющих дело с регенерацией серной кислоты*, "тяжкие формы ларингита и бронхита с кровохарканием и одышкой не составляют редкости; зубная же костоеда* — обычное у них явление". Особенно выделяется своей безобразной гигиенической обстановкой завод Тер-Каспарова, где рабочие "почти поголовно больны, причем почти у всех уничтожены зубы".
*регенерация серной кислоты — регенерация (техн.) — восстановление исходного состава и свойств отработанных продуктов, материалов и т. п. для их повторного использования (примечание)
*зубная костоеда — зубной кариес (от латинского "кариес" — костоеда) — примечание
Для оздоровления нефтяного производства Бертенсон считает настоятельно необходимым сокращение рабочего времени до 8 часов в сутки для тартальщиков, рабочих на кислотных заводах, кочегаров; обязательное употребление при работах, за счёт предпринимателей, особой одежды и обуви; предоставление рабочим возможности мытья* и так далее.
*("Нефтяное производство одно из тех, при которых рабочие не могут и не должны обходиться без воды", а между тем... обходятся, так как "из 174 промыслов бани имеются только у Нобеля и Асадуллаева. На заводах бань больше, но тоже недостаточно, потому что большинство заводов их не имеет". Бертенсон, I с., 13 стр.) - примечание
К. А. Пажитнова (автора)
Такова обстановка, в которой протекает половина жизни
горнозаводского рабочего; взглянем теперь на ту обстановку, в которой он проводит остальное время после изнурительного труда и где он должен набираться новых сил для того, чтобы снова тянуть свою лямку — во славу непрерывного накопления прибавочной стоимости.
--------------------------------------------------------------------
ОТДЕЛ II. Горно-заводские рабочие
ГЛАВА I. Санитарные условия производства в рудниках, на золотых промыслах, в каменно-угольных шахтах, на нефтяных промыслах и горных заводах (ОТДЕЛ II. Горно-заводские рабочие. Часть I. Период свободного договора)
--------------------------------------------------------------------
К. А. ПАЖИТНОВ
ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА В РОССИИ
Издание 2-е, дополненное и исправленное, 1908
Типография товарищества "Общественная Польза", Большая Подъяческая, № 39
--------------------------------------------------------------------
Константин Алексеевич Пажитнов (1879 - 1964) — российский и советский экономист, специалист в области истории народного хозяйства, социально-экономической мысли и рабочего движения в России; член-корреспондент АН СССР (1946). Учёная степень — доктор экономических наук (1935). Учёное звание — профессор, член-корреспондент АН СССР (1946). Награды — Орден Ленина (1954), Орден Трудового Красного Знамени (1945).
Автор около 30 книг и большого количества научных статей по истории рабочего класса, кооперативного движения и общественных идей в России и за границей. В 1906 году опубликовал своё первое исследование "Положение рабочего класса в России", выдержавшее затем ряд изданий.
Следующая публикация
Нет комментариев