Музыка. История, открытия, мифы

Фотография в джазовом стиле. Трое сидят, как будто готовясь к выступлению. Неприметные ребята, покуривают, балагурят помаленьку, позировать даже не пытаются. Бутылочки колы, чашка, водичка на крохотном столике прямо под лестницей на выход — и трогательная чугунная батарея в качестве антуража. Но только послушайте музыку, которую они играют... 25 июня 1961 года пианист Билл Эванс, басист Скотт Лафаро и барабанщик Пол Моушен спустились в подвал нью-йоркского клуба Village Vanguard, где и образовалась уникальная форма музыкальной телепатии, столь же оригинальная и живая, как вальс «Алиса в стране чудес», который они сыграли в тот воскресный вечер. До того, как Билл Эванс сформировал своё виртуозное трио, он был пианистом в бессмертном секстете, который записал альбом «Kind of Blue» Майлза Дэвиса. Он был наркоманом и буддистом, который по виду напоминал банковского клерка, но его игра, по словам Дэвиса, напоминала «хрустальные ноты или газированную воду». Эстет Эванс балансировал на грани

Что скрывает буколическая обложка с дудящей в дуду норвежской женщиной на лоне северной природы? Вовсе не фольклор, а вполне даже путешествие вокруг трансцендентальной точки сингулярности, например. Фанаты не прочь поворчать о том, что Варг Викернес чуть не превратил Burzum в эмбиент-проект в альбоме «Filosofem». Многие ценители зубодробительного звучания были разочарованы. Это и впрямь самая минималистическая работа легенды скандинавского метала. Она отличается одиноким, траурным и депрессивным звучанием, оставаясь при этом альбомом, построенном на прочном, пуленепробиваемом фундаменте блэк-метала. «Filosofem» начинается с чрезвычайно мрачной и угрюмой песни под названием «Тьма» — и уносится в измерение гнева, негодования и языческого нигилизма. Эпический трек «Jesus' Tod» — выжимка предельной скорости, злобы и ярости на протяжении восьми минут. Между двумя произведениями монотонного искусства «Gebrechlichkeit I» и «Gebrechlichket II» вольготно расположилась 25-минутная завораживающая

Побывав в составе нескольких вокально-инструментальных ансамблей, певец Николай Расторгуев не подозревал, что путь к статусу любимца всей страны откроется для него через новый проект, рождённый на рубеже эпох. В 1990 году подзабытое словечко «Атас!» вдруг снова зазвучало актуально. На эстрадный небосклон взошла звезда группы «Любэ». До своего звёздного часа Николай Расторгуев, который родился в подмосковном Лытаркино 21 февраля 1957 года, успел и какое-то время поучится в институте лёгкой промышленности, и поработать слесарем, и пройти школу нескольких советских ВИА, но в первые лица так и не выбился. На дворе уже была новая эпоха. «Лейся, песня» и «Здравствуй, песня» уже не поспевали за стремительно изменяющимися реалиями шоу-бизнеса. Требовались иные подходы, лица и песни. В 1989 году продюсер Игорь Матвиенко вместе с поэтом Александром Шагановым учредили проект с уклоном в пародийную военно-державную эстетику. Чтобы лихо, брутально, задушевно, по-нашему, по-дворовому... Интуиция не

Перепевки, переделки, заимствования, переосмысления... Порой пересечения эпох принимают причудливые формы. В хите «Любочка», который гремел в конце 1990-х, сошлись поучительное детское стихотворение, в нашей стране каждому, британская альтернативная музыка и индийский храм с весёлыми барельефами. Стихи Агнии Львовны Барто любят несколько поколений читателей всех возрастов. Кто же не знает наизусть строчки про Таню, которая уронила в речку мячик, или про мишку, который хоть и без лапы, но всё равно хороший! Невозможно забыть и стихи о девочке, которая обожает танцевать: «Синенькая юбочка, / Ленточка в косе, / Кто не знает Любочку, / Любу знают все». Стихотворение было написано в 1945 году. Героиня Барто — девочка, которая кажется милой, но на самом деле склонна к нахальству, лени и эгоизму: «Случается, что девочки / Бывают очень грубыми, / Хотя необязательно / Они зовутся Любами». В 1998 году девочка, что называется, созрела. На канале MTV вышел клип на новую песню группы «Маша и Медвед

Быстрые. Яростные. Дикие. Такими были Dust. Пристегните ремни и включайте этот альбом погромче. Или не включайте его вообще! Бруклинская группа Dust так и не удостоилась благосклонности рок-лейблов в начале 1970-х. Возможно, помешала склонность музыкантов смело смешивать жанры от эйсид-рока и кантри до харда в духе Deep Purple и мелодичного симфо-рока с полным набором скрипок. Dust выдавали сразу всё, что крутилось в их затуманенных головах, не попадая ни в какие категории. В команде состояли отменный басист Кенни Ааронсон, барабанщик Марк Белл и непредсказуемый гитарист Ричи Уайз, который мог забавы ради запустить свой инструмент в динамики во время концерта. Dust сошлись в 1969 году, когда формат пауэр-трио был как раз популярен. Группа выступала по крупным городам США и отметилась на разогреве у Элиса Купера и King Crimson. Но музыкантами «рулил» поп-лейбл Kama Sutra, поэтому они так и не стали той супергруппой, какой могли бы. Впоследствии Ричи Уайз Кенни Кернер спродюсировал первы

Необычность этого альбома подтверждается ещё и полярностью мнений по его поводу. Одни описывают восторг, испытанный при первом прослушивании «Банановых островов». Другие искренне не понимают, чем тут восторгаться. Революционная для СССР запись, потерянный артефакт, полный шедевр... Или попытка соригинальничать, которую поделом не пустили на официальный винил? Кто бы что ни писал, «Банановые острова» действительно были вехой. До них никто в СССР не писал песен, настолько изощрённых в плане отвязно-абстрактной словесной игры. Никто не занимался конструированием звука с таким маниакальным упорством, стремясь достичь мировых стандартов на том, что было под рукой. Это сделали двое: солидные деятели советской эстрады Юрий Чернавский и Владимир Матецкий. С маленькой (а на самом деле не такой уж и маленькой) помощью своих друзей. Чернавский получил классическое музыкальное образование. Ранее он играл на саксофоне в нескольких оркестрах, гастролировал в составе группы Муслима Магомаева, затем п

Бывают песенки, которые послушаешь разок, а потом они целый день звучат в голове, как шарманка. Хит итальянского певца Пиппо Франко — яркий тому пример. Он обладает нереальным вирусным потенциалом. Все эти «Ки-ки-ки, ко-ко-ко» прицепляются намертво. Главное, не начать кукарекать! Если в начале 1980-х вы были итальянцем, исполняли энергичную танцевальную музыку и вас показывали в «Утренней почте» или в трансляции с фестиваля в Сан-Ремо, то в СССР вы мгновенно могли обрести многомиллионную армию поклонников. Именно это случилось с Пиппо Франко — итальянским комедийным актёром, который не только снимался в кино и на телевидении, но и записывал предельно несерьёзные, пародийные и сатирические песни, среди которых были и детские. В 1983 году Пиппо Франко обрушил на голову слушателей оглушительно бессвязный шлягер «Chì chì chì cò cò cò». Немудрёные стишки, положенные на бит итало-диско вместе с детским хором, построены на повторении звуков животных посредством звукоподражания. Все эти «Ля-ля

Дивный музыкальный цветок родом из 1960-х дополнен калейдоскопическим дизайном с зеркальными изображениями, которые создают ощущение симметрии и баланса. Психоделические цвета и узоры ассоциируются с экспериментальной и прогрессивной природой композиций Дэвида Аксельрода. К 1968 году Дэвид Аксельрод был ветераном музыкальной индустрии, около пяти лет занимая должность штатного продюсера Capitol Records. Бывший боксёр, он приступил к работе над своим самым амбициозным проектом: оркестровой поэмой, основанной на сборнике стихов «Песни невинности и опыта», опубликованном британским поэтом-визионером Уильямом Блейком примерно за два столетия до этого. Аксельрод собрал ансамбль из трёх десятков крутых сессионников из Лос-Анджелеса The Wrecking Crew, включая барабанщика Эрла Палмера и басистку Кэрол Кей, а также полновесный оркестр. Утончённые барочные композиции расцветают роскошными потоками струнных и духовых, а также соло электрогитары. Но намёки на Аксельрода-боксёра читаются в пробивны

Сегодня вся страна будет поздравлять Юрий Антонова с 80-летием. Разве можно остаться в стороне? Надеюсь, наш скромный голос гармонично вольётся в поток од в честь юбиляра, который для многих — не только любимый композитор и исполнитель, но и символ более светлой и честной эпохи. Прекрасный день, чтобы вспомнить, с какой песни всё началось! Запоминающаяся, красивая мелодия, которая легко ложится на слух. Простые слова, наполненные теплом, романтикой и искренностью. Сегодня даже трудно оценить, какое значение та или иная песня могла приобрести во времена расцвета фирмы «Мелодия». Одна маленькая пластинка могла перевернуть восприятие, покорить всю страну, обеспечить гимном целое поколение. Особенно если её создавали мастера своего дела. Будущий маэстро российской эстрады Игорь Николаев вспоминал, какое воздействие оказывала музыка в те дни: «У меня был проигрыватель — очень крутой по тем временам. Его можно было на балкон вынести с удлинителем. И у меня одного на весь двор была эта пласти

Иногда меня заносит в странные уголки советской музыки, и там скрыты настоящие жемчужины... В 1960-е годы «Мелодия» издавала множество миньонов с музыкой из дружественных социалистических стран, и Югославия занимала в рейтинге слушателей в СССР отнюдь не последнее место. Джордже Марьянович, Радмила Караклаич, Ивица Шерфези — эти экзотические, но фонетически близкие имена в 1960-е годы были на слуху. Будучи социалистической страной, Югославия была более открыта Западу, чем СССР, служа стала своеобразным музыкальным мостом между Востоком и Западом. Югославская эстрада со свойственным ей южным темпераментом и яркой музыкальностью была чуть смелее советской, позволяла себе больше и могла активнее брать в оборот иностранную моду. И если имя Джордже Марьяновича знали многие, то аккомпанирующий ему ансамбль оставался в тени. Сербский коллектив Plavi Ansambl был основан весной 1967 года замечательным пианистом Петером Самом. «Голубой ансамбль» под управлением Петера Сана отметился в каталоге «