Мир Сверхъестественного † Supernatural World

Звонок из ниоткуда

Знаете, что может быть страшного в телефонном разговоре?
Это когда вы точно знаете, что ваш собеседник находится там, где его быть не может. И всё же он там. А вы ничем не можете ему помочь...
Эта история случилась прошлой зимой. Я работала редактором в небольшом издательстве, и мы с подругой Мариной частенько созванивались по вечерам. Особенно когда одной из нас приходилось возвращаться затемно. Такая у нас была традиция – "телефонные провожания". Так мы это называли.
В тот вечер я почти уснула, когда телефон разразился пронзительной трелью. На часах было 00:30. На дисплее высветилось — Марина. Её голос звучал устало – задержалась на работе с годовым отчётом.
- Предст

Последний пассажир рейса №223

"В ту ночь рейс №223 Москва-Новосибирск вылетел по расписанию. Никто из пассажиров не знал, что один из них уже мёртв..."
Я работаю бортпроводницей. С самой юности грезила романтикой неба... и до сих пор бы грезила. Если бы не тот ночной полёт...
Рейс №223 был обычным ночным перелётом. Четыре часа пути, половина салона пустая – типичный случай. Я привычно проверяла списки пассажиров, когда обратила внимание на место 13F. Имена пассажиров почему-то расплывалось перед глазами, словно буквы, смывались водой. "Наверное, устала," – подумала я, протирая глаза.
Посадка прошла без эксцессов. Пассажиры – в основном командировочные и пара семей с детьми – быстро рассел

Не лезь в Чёрный ключ

Этот рассказ основан на истории Сергея, егеря из Кемеровской области. Зимой 2012 года он столкнулся с тем, что не укладывается ни в какие рамки здравого смысла.
Началось всё в конце ноября. В тот год зима выдалась на редкость суровая – морозы за тридцать, снега навалило по пояс. В нашем охотхозяйстве объявился новый "клиент" – бизнесмен из Новосибирска, Андрей Воронцов. С виду – типичный нувориш: дорогая экипировка, импортное оружие, манеры... хотя, надо отдать должное, стрелял он отменно.
Воронцов приехал к нам не просто поохотиться – он искал особый трофей. "Хочу завалить громадного медведя", – заявил он мне при первой же встрече, выкладывая на стол пачку новеньких

Последняя рыбалка деда Михаила

Дед Михаил был известен в нашей деревне как самый удачливый рыбак. "Договор у него с водяным что ли?", – шутили местные. Никто и подумать не мог, насколько близки они были к правде и какую страшную цену придётся заплатить деду за этот "договор".
Я часто ездил с ним на рыбалку, будучи ещё подростком. Он учил меня всем премудростям – как правильно прикормить место, как определить, где стоит крупная рыба, как выбрать идеальное время для ловли. Но было одно странное правило, которое дед повторял, словно ритуал какой-то: "Никогда не рыбачь на закате у чёртова омута".
Тот июльский вечер выдался необычайно душным. Мы расположились на берегу старицы, недалеко от того

Старуха с Волчьего хутора

Я никогда не верил в деревенские байки про ведьм и прочую нечисть. Но после того, что случилось прошлой осенью на полузаброшенном хуторе, скептицизм мой изрядно пошатнулся.
Началось всё, когда с тяжёлой болезнью слегла моя бабушка. Местные врачи лишь разводили руками. Мол, ничем уже помочь не можем — готовьтесь к похоронам.
"На Волчьем хуторе знахарка живёт, – шепнула мне соседка Марья Петровна, когда застала меня курящим у калитки. – Многим она помогла, да только идти к ней страшно. Место там нехорошее".
Я про себя усмехнулся. В свои тридцать два года, будучи городским с высшим образованием, я считал себя современным и рациональным человеком. Но бабушка таяла на

Кладбище неупокоенных душ

Да жми ты уже, старик! – заорал я, вцепившись в ручку над дверью. Старенький «УАЗ» подпрыгивал на колдобинах, как бешеная коза, а дождь хлестал по лобовому стеклу, словно кто-то лупил по нему очередью из автомата. – Сейчас же стемнеет, а нам еще пилить и пилить!
Дед Митрич, водила, только крякнул недовольно, вцепившись в руль костлявыми пальцами. – Куда торопишься, сынок? – проворчал он. – Кладбище никуда не убежит. Тем более, в такую погоду…
Ага, «не убежит». Как же. Мне, фотографу-фрилансеру, кровь из носу надо было успеть на это заброшенное кладбище до темноты. Заказ – снять серию атмосферных фоток для какого-то журнала о мистике. «Гиблое кладбище», – называло

Последний жилец

Когда я купил эту квартиру, я искренне думал, что всё у меня теперь наладится. Маленькая однушка в старой панельке — не предел мечтаний, но для моего скромного бюджета вполне сносный вариант. Я – тридцатилетний холостяк, которому давно пора было начать жить отдельно. На переезд решился спонтанно: увидел объявление, записался на просмотр, встретился с риэлтором, и уже через неделю получил ключи. Слишком быстро, чтобы толком задуматься. Почему такая низкая цена?
Квартира оказалась чистой, с простеньким ремонтом. Ничего сверхъестественного, но и ничего пугающего. Единственное, что зацепило меня – странная энергетика. Как будто воздух внутри был тяжелее, чем снаружи. Но я списал

Долг верни

Пятидесятилетний Игорь, водитель-дальнобойщик, не любил зиму. Короткий световой день, скользкие дороги, вечный холод – все это навевало на него тоску. Но в этом году выдалась небольшая передышка между рейсами как раз под Новый год, и Игорь решил съездить в отцовский дом, в глухую деревню, затерянную среди заснеженных полей. Дом пустовал уже несколько лет, с тех пор как отец умер, а продавать его Игорь не решался – слишком много воспоминаний было связано с этим местом.
Пятидесятилетний Игорь, водитель-дальнобойщик, не любил зиму. Короткий световой день, скользкие дороги, вечный холод – все это навевало на него тоску. Но в этом году выдалась небольшая передышка между рейсами как ра

Подселенец

Я стал замечать, что дверь в квартиру напротив в последнее время постоянно приоткрыта. Не то чтобы настежь, но достаточно, чтобы увидеть сквозь образовавшуюся щель все убранство коридора. Жила там одинокая женщина, по имени Людмила. Лет сорока, полноватая, с вечно усталым лицом и какими-то… бесцветными глазами. Мы почти не общались, только дежурное «здравствуйте-до свидания» на лестничной площадке. Я, фрилансер-затворник, жил в своей скорлупе, погруженный в свой собственный мир. И вот однажды моя скорлупа треснула!
Была уже глубокая ночь, часа три, наверное, а я все не спал трудясь над очередным заказом. Тишину разрывал лишь монотонный стук капель по раковине. И вдруг – резкий гр

Последняя прогулка Ивана

Приключилась эта история с деревенским жителем Николаем Степановым, всю жизнь проработавшим на местной ферме. Человеком он был простым, но образованным. Во всякие деревенские суеверия о нечистой силе никогда не верил. Однако одну ночь он запомнил на всю жизнь.
В ту зиму метели выдались особенно сильные. Николай, как обычно, вышел дежурить на ферму. Ночь на работе выдалась непростой: лошади вели себя беспокойно, словно что-то чувствовали. Николаю пришлось несколько раз вставать, чтобы проверить стойло. Когда утром только-только начало светать, он, уставший, пошёл домой. Дорога вела через старую лесную тропу, которая была густо засыпана снегом. Холод пробирал до косте

Ей там тесно

В 2003 году в подмосковном поселке Крюково хоронили старушку, Анну Петровну. Дочь ее, Вера, жила в другом городе и приехать смогла только на сами похороны. Организацией занимался внук покойной, Сергей. Парень он был молодой, неопытный, в таких делах не сведущий. Заказал гроб, да промахнулся с размером. Оказался он тесноват, покойная с трудом поместилась, ноги уперлись в доски.
Вера, женщина суеверная, знала о плохой примете: если гроб мал, жди еще покойника в доме. Но переубеждать Сергея заказать новый не стала, тот и так был расстроен смертью любимой бабушки, да и время поджимало. Похоронили Анну Петровну в чем было, помянули, Вера погостила пару дней и уехала.
Через неделю з

Исчезнувшие в глуши

Недавно ко мне обратилась редакция одного журнала с просьбой написать статью о лесниках. В поисках материала я отправился в глухую деревеньку, затерянную среди карельских сосен. Там, в покосившейся избе, жил старый лесник, Егор Ильич. Морщинистое лицо, цепкий взгляд, руки, узловатые, как корни старого дерева. Он-то и рассказал мне эту историю.
Дело было в девяностых. Горели леса, страшно горели. Егора Ильича, тогда еще молодого, забросили с бригадой добровольцев в самую глушь. Народ подобрался… разношерстный. Городские, далекие от леса. Казалось, они словно на пикник собрались, а не на пожар. Начальник, важный, но бестолковый, только руками махал да командовал.
Высадили

Жди меня, и я вернусь

Сорока дней не минуло, как не стало Михалыча, соседа нашего с первого этажа. Мужик был – золотые руки! Летом – грибы, ягоды, зимой – рыбалка. Жили тихо, вдвоем с женой, дочка давно выросла, замуж за иностранца выскочила да укатила за кордон. Три месяца назад рак у него нашли последней стадии, сгорел мужик практически мгновенно… Похоронили, помянули, земля пухом. Думал, отмучился сосед. Как же я ошибался…
Бессонница меня мучила, зараза. Вышел на балкон покурить, часа в два ночи. Луна светит, фонари горят, видно всё, как днём. Стою, смотрю на небо, думаю о своём… И тут вижу – силуэт тёмный к подъезду идёт. Ну, думаю, кто это так задержался допоздна? А потом сердце как ёк

Кладбищенский смотритель

Дело было летом, жара стояла – плавиться можно. Поехал потянуло меня к корням, в глухомань, предков помянуть. Лет сто не был, наверное. Деревня – три калеки, да и те на ладан дышат. Кладбище… Это не кладбище, а заросли дикие. Кресты покосились, оградки ржавые, могилы – бугор на бугре, трава по пояс. Бабка моя, царствие ей небесное, рассказывала, что там пращуры мои лежат, чуть ли не с основания деревни. Вот я и решил их найти, поклониться.
Ходил, бродил, как дурак, по этому бурьяну. Солнце к закату клонится, тени длинные, жуткие. А могил – нет. Как сквозь землю провалились. Место-то помню, вроде, да и кладбище – не поле футбольное. А нету. Только ветер шумит в верху