Предыдущая публикация
ПЕРВОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ ХАРЬКОВА.
#Харьков
16 февраля 1943 года силами Воронежского фронта был освобождён город Харьков.
В освобождении же Харькова были задействованы весьма значительные силы, более 10 стрелковых дивизий, 8 танковых бригад, отдельные артиллерийские, гаубичные, миномётные, инженерные бригады и другие части.
С немецкой стороны непосредственно в Харькове находилась так называемая «группа Ланца», основу которой составлял танковый корпус СС и несколько армейских частей под командованием генерала Хуберта Ланца.
Их мемуаров командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна:
«Группа Ланца получила приказ от Гитлера — во что бы то ни стало удержать Харьков, потеря которого могла отразиться на престиже Германии, как своего рода новый Сталинград».
Однако к 15 февраля ситуация в районе Харькова складывалась не в пользу немцев. Советские войска наступали на город с трёх сторон, производя охват города и находившихся там немецких войск. Начался штурм города.
Не смотря на приказ Гитлера, немецкие войска вынуждены были отступить. Вот что записал по этому поводу Эрих фон Манштейн:
«Что касается обстановки у Харькова, то обстоятельства оказались сильнее, чем желания Гитлера. Танковый корпус СС, который уже был в опасности окружения в Харькове, отступил 15 февраля — впрочем, вопреки приказу генерала Ланца — из города. О совершившемся факте нам сообщил штаб группы «Б», который в эти дни находился в процессе ликвидации. Если бы Харьков был оставлен по приказу какого-либо армейского генерала, то Гитлер, несомненно, предал бы его военному суду. Но так как это был танковый корпус СС, который, — действуя, впрочем, совершенно правильно, — избежал окружения, этого не произошло. Правда, командующий группой — Ланц через несколько дней был заменен генералом танковых войск Кемпфом под тем предлогом, что генерал Ланц принадлежал к горнострелковым войскам, а Кемпф был танкистом».
Из мемуаров начальника штаба Воронежского фронта РККА генерал-лейтенанта Михаила Ильича Казакова:
«День освобождения Харькова — 16 февраля — прочно запечатлелся в моей памяти.
Накануне появились первые признаки ранней весны: ощутимо пригревало солнце, дороги слегка подтаяли. К ночи, однако, подморозило, и наши машины легко бежали по отполированной, как стекло, колее.
На рассвете 16 февраля оперативная группа штаба армии обосновалась в восточной части города. Как водится, первым делом наладили телеграфную связь со штабом фронта и доложили командующему об освобождении Харькова. Нужно ли говорить, что этот радостный доклад был принят самым лучшим образом. Особенно приятно было сознавать, что город не подвергся сильным разрушениям, а некоторые заводы, частично использовавшиеся немцами для ремонта боевой техники, достались нам прямо на ходу.
Мне не сиделось в штабе. Хотелось поскорее осмотреть городские улицы, поговорить с людьми. Еще большее нетерпение проявлял в этом отношении член Военного совета армии А. В. Щелаковский: он ведь длительное время жил и служил в Харькове.
Осматривать город мы выехали вместе. Прежде всего нас интересовало состояние мостов через речки Лопань, Харьков и Нетеча. Они, к сожалению, оказались взорванными. И тут мне впервые довелось услышать популярный среди харьковчан каламбур: «Хоть лопни, Харькив не тече».
День стоял погожий, солнце пригревало, как и накануне. На улицах было много народу. В этой приветливой, по-праздничному бурлящей толпе Щелаковский встретил кое-кого из своих старых знакомых. Завязался оживленный разговор.
— Скорее надо восстанавливать заводы, — говорил Щелаковский.
— Теперь все в наших руках, товарищ генерал, — отвечали ему харьковчане.
Люди твердо верили, что это действительно так. Но Харьков был из тех городов, освобождение которых давалось нам необычайно трудно. Неудача первой Харьковской операции (весной 1942 года) не стала последней нашей неудачей на этом направлении. Харьковчане думали о восстановлении родного города, а тем временем с немецких аэродромов поднимались уже бомбардировщики и где-то западнее Харькова накапливались крупные силы сухопутных войск противника...
В тот же день. 16 февраля, на одной из харьковских улиц судьба свела меня с генерал-лейтенантом П. С. Рыбалко. Я упрекнул его, почему в Харьков непрерывным истоком продолжают вливаться все новые и новые колонны 3-й танковой армии, тогда как по приказу ей надлежало наступать южнее Харькова на Люботин. П. С. Рыбалко пытался объяснить, что в Харьков вошли лишь тылы танковых корпусов и бригад, чтобы использовать здешнюю индустриальную базу для восстановления техники. Это звучало как будто убедительно, но мы уже начали ощущать результаты переполнения города войсками.
В Харькове обосновались тогда три армейских штаба со всеми своими частями обслуживания. Кроме того, 40-я армия ввела в город три стрелковые дивизии, 69-я армия вступила сюда четырьмя стрелковыми дивизиями и одной стрелковой бригадой, 3-я танковая — двумя танковыми корпусами и двумя стрелковыми дивизиями.
Ничего хорошего это не сулило. И если первая половина дня 16 февраля прошла относительно спокойно, то, очевидно, лишь потому, что высшие немецкие штабы не успели еще «переварить» потерю Харькова, а боевая авиация противника завершала перебазирование. Но уже к обеденной поре над городом стали появляться неприятельские бомбардировщики, нанося удары по некоторым центральным улицам, а следовательно, по войскам и технике, разместившимся здесь.
Надо было уходить из города, и как можно быстрее. Место войск, освободивших город, — в поле».
16 февраля 1943 года. Бойцы 340-й стрелковой дивизии генерал-майора С. С. Мартиросяна ведут бой на площади Дзержинского в Харькове
17 февраля 1943 года. Танк Т-34, 5-го гвардейского танкового корпуса с пехотой на броне на площади Дзержинского в Харькове
Февраль 1943 года. Советский средний танк Т-34 с пехотой на броне на площади Дзержинского в Харькове
Февраль 1943 года. Генерал-лейтенант танковых войск Павел Семенович Рыбалко, командующий 3-й (с мая 1943 года 3-й гвардейской) танковой армией, в центре Харькова
Автор – Александр Браун
Следующая публикация
Подпишись на Наблюдатель (
#бандеровцы
Комментарии 1