Предыдущая публикация
Фильм родился из песни, поразившей режиссера Татьяну Лиознову.
В ней не было ничего о случайной встрече деревенской женщины и московского таксиста. Но была такая нежность, от которой сердце сжимается и сейчас, пятьдесят лет спустя.
Фильм вырос из песни. Татьяна Лиознова услышала ее однажды, и все, «песня меня захватила». Женщина поет, а как будто рассказывает про своего любимого, космонавта. Вот он мчится в этом своем корабле в холодной бездне, смотрит сверху на нашу голубую планету. Женщина волнуется, ждет. Миллионы людей вокруг, а ей кажется — пусто, нет никого. Такси спешат, листья падают, но это все не по-настоящему как будто; в ее настоящем только мужчина, который летит где-то там, так далеко, что представить невозможно, и все звезды мира дарят ему свою нежность. Майя Кристалинская исполнила «Нежность» так, что ее ставили в один ряд с «Журавлями» Бернеса и «Тремя вальсами» Клавдии Шульженко. Ее голос тоже был каким-то космосом...
Лиознова долго жила под влиянием этой песни, старалась придумать историю, в контексте которой эта песня прозвучала бы. Что-то набрасывала, записывала – все было не то. А потом прочитала рассказ Александра Борщаговского «Три тополя на Шаболовке»:
«— Спит она, — сказала девочка раздраженно. — Она и стоя уснет. Как клуха.
— Уходили вы свою мать, Анну Григорьевну. — Старик вздохнул. — А какая она была! Привез ее Гриша к нам на Оку, и вроде света в деревне прибавилось. А он ее, видишь, себе привез.
— А как же? — удивилась девочка.
— На работы. В каторгу».
Татьяна прочла этот рассказ и поняла: все, поиск истории завершен. Она будет снимать про то, как простоватая сельская женщина встретила интеллигентного московского таксиста. Они провели вместе всего два часа, и Нюра вернулась к своему подловатому грубому мужу, в хорошую сытую семейную жизнь... Но как раньше уже не будет.
Сейчас начинаешь читать этот рассказ, и книжные диалоги звучат в голове голосами актеров с первой же страницы.
— Меня слушай, — ворчит Гриша, и мы слышим Вячеслава Шалевича. — Нинке отдашь ветчину, которая в тряпке, и не больше, а то станет нашей ветчиной кобелей приваживать! Остальную продать. Ехай на Даниловский: туда ближе, и цена там хорошая.
— А если не дадут цены? — тревожится Нюра мягким голосом Татьяны Дорониной.
Никого больше и представить себе в этих ролях нельзя. Доронина, Шалевич и Олег Ефремов: конечно, никто другой не мог сыграть таксиста Сашу!
Татьяна Лиознова не устраивала кастинга, только фотопробы, но актеры, которых она пригласила в фильм, сомневались и артачились. Шалевичу страшно не нравился Гриша, и его можно понять. Актер говорил, что он и так достаточно сыграл отрицательных ролей, с него хватит. Татьяна говорила, что видела все его роли: «Поверь, что такой у тебя не было». И Шалевич согласился.
Доронина играть Нюру не хотела вообще. Ну, как не хотела. Ей не нравились кинематографические колхозницы: с накрашенными губами, ресницами, подведенными глазами. И без этого нельзя: как говорила актриса в одном интервью, такая она, особая страна с названием «Русская женщина». И тут ей показали фотографии, результаты фотопроб. На них она была настоящей, обаятельной, прекрасной. С фотографий смотрело лицо без макияжа – живая, веселая и нежная Нюра.
Три тополя на Плющихе» снимали целый год. Татьяна Лиознова придавала значение каждой детали, мелочей не было. Шалевич потом вспоминал, что если в сценарии было написано «на стене висит авоська, полная спичечных коробков», то съемки не начинались, пока на стене не появлялась эта треклятая авоська со спичками.
Между дублями Лиознова все время слушала «Нежность», она знала, что песня должна быть в фильме, но придумать, где, долго не могла. Песня была еще одной главной героиней фильма, уже даже трудно было не напевать постоянно: «Опустела без тебя-я-я земля», и все напевали... Лиознова попросила Пахмутову написать всю музыку к фильму.
Александра Николаевна надменно сказала, что нет, песню берите, конечно, а специально писать она ничего не будет.
Сейчас это странно, но и песня «Нежность» в первые годы своей жизни не была никаким шлягером. Пожалуй, Лиознова первая смогла почувствовать ее, понять. А когда Майя Кристалинская впервые исполнила «Нежность» в Колонном зале Дома союзов, повисла ледяная тишина. Певица уходила со сцены под стук своих каблуков. На авторов обрушились критики: зачем вы написали про какого-то французского летчика? Что еще за Экзюпери? Написали бы про Чкалова тогда уж... Безумно популярной «Нежность» стала только после «Трех тополей на Плющихе», а потом, когда погиб Гагарин, люди стали считать ее реквиемом по первому космонавту и полюбили еще сильнее... Но до этого оставалось еще несколько лет, а пока что Лиознова уговорила Пахмутову посмотреть отснятый материал. Пахмутова пришла из вежливости, увидела крупные планы Олега Ефремова и сказала, что да, напишет.
Съемки иногда бывали напряженными: на одну съемочную площадку двух королев было, пожалуй, многовато. Очевидцы рассказывали, что у обеих Татьян был сложный характер, обе были лидерами. Но каждая уважала в другой профессионализм... В фильме должна была быть сцена приезда Нюры в Москву – вагоны, паровозы, вокзал... Героиня Дорониной должна была выйти на перрон, купить мороженое и съесть его. Но когда дошло до съемок, Доронина неожиданно для всех отказалась сниматься. Когда Лиознова пошла выяснять, что случилось, Татьяна Васильевна с вызовом заявила: «А вы разве не знаете, что я не люблю мороженое?» На эту сцену смотрела вся группа, это было крушением лиозновской диктатуры. Лиознова поняла, что сейчас одно из двух: она потеряет либо Доронину, либо авторитет в съемочной группе. И она предпочла потерять авторитет – отказалась от съемок этой сцены».
Когда фильм «Три тополя на Плющихе» вышел на экраны, зрительницы ходили на него по нескольку раз, в тайной надежде, что в следующий раз все кончится хорошо, что Нюра выйдет к Саше.
получала мешки писем с просьбой переделать финал. Но жизнь такова, какова она есть и больше никакова, конечно, Нюра не могла не вернуться к мужу. Она с блеском справилась с его заданием, выгодно продала мясо, привезла всем подарочки. Она вернулась в жизнь, в которой все как у людей и даже гораздо лучше, в которой, как ей кажется, она вполне счастлива, и вдруг слышит по радио песню «Нежность». На глаза Нюры набегают слезы, она все понимает, а вместе с ней все понимают и зрители. Господи, да какое там счастье, это же ад! Холодная, ледяная пустыня! Просто раньше она этого не видела. А теперь не может развидеть. Нюра, не плачь. Твоему сердцу больно, зато теперь оно живо.
Следующая публикация
Комментарии 5
Здесь ...такая Лирика ...во всём... В шумном городе , в дожде , в безмолвных диалогах...В той самой недосказанности и искренности...
Хвала конечно режиссёру...и оператор был на высоте !
Мой свёкор, кстати... Пётр Евгеньевич Катаев...
Как хороши и узнаваемы все его операторские работы...
...Опустела земля..без таких талантов и Художников...