Предыдущая публикация
ТОРГАШИНКА – ЛЕДОПАДНАЯ 1982 год
История спелеологии
1982 год. Томск.
Именно в этом году понесла нас нелегкая в Торгашинку, а еще некоторых на Бирюсу, до которой они, правда, так и не дошли.
Ехать до Красноярска пришлось в переполненном общем вагоне, поэтому о сне думать не приходилось, вернее о нем только думали, но воплотить сон в реальность в ту ночь так и не пришлось.
В Красноярске наша ослабленная новичками группа, да еще после бессонной ночи добралась-таки с помощью автобуса до поселка Торгашино. Дальше все как обычно. Длительный и нудный подъем в гору с рюкзаками, напичканными веревками, аккумуляторами и прочими храпотьями.
Традиционный обед перед спуском. Мы (я, Михалыч и Федя) и новички под нашим руководством, все мы дружно одеваем сбрую. Далее следует спуск по двум первым колодцам. Вроде все нормально. Согласно разработанному ранее плану графику дружно и даже весело спускаемся. Следует отметить, что спускаться всегда легче, чем подниматься благодаря благотворному действию силы тяжести. Да и усталость еще не успела накопиться.
Докатились так до грота Ресторан. Маленькая такая площадка, от которой можно было попасть в грот «Красоты» или спуститься на дно. Традиционный чай. Теперь предстоит путь назад. Тут, как правило, и начинается самое интересное. Та самая сила тяжести, которая обычно так помогает при спуске, при подъеме превращается в злого монстра, пытающегося затащить спелеолога подальше от поверхности. «Шкуродер» вверх – это вам, братцы совсем не то, что «шкуродер» вниз, особенно для не обремененных спелеознаниями новичков.
Михалыч вспоминает, как долго и упорно тащил тетку (спелеолога женского пола), но за давностью лет уже не помнит какую. Обычно она работала себе тихо мирно то ли в НИИББ, то ли в НИИПП, а тут принесла ее нелегкая в эту дыру. С помощью репчика-сопли Михалыч героически пытался вытянуть упрямо не желавшую преодолевать вертикальные препятствия особу, которая к тому же не желала, видите ли, знать, что такое «распор». Распор - в пояснении Михалыча – это когда кончикам пальцев вытянутых рук упираются в одну стену, а кончиками пальцев вытянутых ног упираются в противоположную стену. Основное тело (body) пребывает при этом в горизонтальном положении, по крайней мере, некоторое время.
Крайне отрывочные воспоминания Михалыча гласят: возможно этой тетке в других случаях очень даже везло в жизни, но в данном месте (то есть в пещере Торгашинская) и в данное время (ноябрь 1982 года) ей пришлось пережить чрезвычайно сильные ощущения, которые привели к тому, что из всех органов у нее работал только орган - орган страха и отчаяния. Известно также, что больше в спелеоклубе «Стикс» ее никто не видел.
«Больше нету эту Свету» - лаконично гласили все те же отрывочные воспоминания Михалыча, хотя звали ее совсем не так, но серое вещество вследствие длительного недосыпания и недоедания создало именно этот образ.
Далее следуют туманные воспоминания еще одной тетки-новичка, которая так же не справилась с силой тяжести и поэтому сползла вниз в середине «шкуродера». Мимо проходил не совсем трезвый красноярец. Увидев тетку на дне «шкуродера», он спросил с придыханием:
- Хочешь вылезти?
- Хочу, - скромно ответила тетка.
- Тогда придется целоваться.
Тетка тогда преодолела «шкуродер», а о последствиях история умалчивает.
Наконец, выходим в «Жуткий треугольник», а там народу как на станции Тайга на 7 Ноября. В пещере, вообще, царила жуткая неразбериха и толчея. Сколько было групп, никто толком не знал. Но каждая отдельно взятая группа знала свой отдельно взятый план график. И все эти планы-графики наложились друг на друга, а также один на другой (подобно интерференции) в одном и том же стесненном пространстве пещеры и в одном и том же ограниченном времени. В результате вышеупомянутого процесса интерференции планов-графиков наша группа задержалась в «Жутком треугольнике» всего на каких-то одиннадцать часов. А наш поезд, согласно плану-графику, составленному бездушной администрацией красноярской железной дороги, ушел без нас.
Итак, дошла и до нашей группы очередь выходить наверх. Один за другим, истосковавшиеся по простору и белому свету, спелеологи клуба «Стикс» начали подьем к нему (то есть к свету). Слово свет, Света и прочее не дают Михалычу покоя до сих пор.
У подножия последнего колодца выяснилось, что все навески наверх были заняты вяло вылезающими спелеологами. Свободна была только вертикальная скальная стена. По этому пути нам и предстояло преодолеть финишную прямую до поверхности.
Здесь требуется пояснение, что половина новичков была не способна к тому времени передвигаться самостоятельно. В связи с чем, первым наверх поднялся тяжеловес Федя. Наверху сразу образовалась группа спелеологов мужского пола из городов Сибири, которые на «раз-два» начали вытаскивать всех не желавших шевелиться теток.
Вытаскивая очередную тетку, Федя вдруг заметил, что тросик у самохвата, который в тот момент являлся единственным связующим звеном между теткой и всей ее будущей жизнью, выпал из втулки, а сама втулка, в свою очередь, начала выпадать из самохвата.
- Тихо! – зарычал Федя.
Мужики, дергавшие веревку, замерли, как в остановившимся кино.
- А теперь очень плавно и медленно, - скомандовал Федя.
Очень плавно и очень медленно подтягивали веревку, а вместе с ней и тетку. Перевели дух, когда спасенная тетка стояла на земле. Правда она сама так и не поняла всей серьезности происходящего, да это было и ни к чему.
Красноярский вокзал. Удрученные опозданием на поезд, мы ходим по вокзалу в поисках места, где бы мы могли сбросить кули, а также свои body. И тут у ларька с закусками встречаем группу Кашеутовой, без рюкзаков и еще более удрученных.
Ира смогла промолвить лишь только несколько фраз:
- Море не замерзло, пришлось вместо Кубинки идти в Ледопадную, которая, к несчастью находится на территории заповедника «Столбы». Когда мы были в пещере, пришли лесники и вытянули прямо у нас на глазах веревку, что бы мы посидели дня два три без еды и воды. Но я вылезла в распорах наверх и вынесла веревку для остальных.
Двумя ослабленными в борьбе со стихией, лесниками и планами-графиками группами мы добирались в Томск на перекладных с пересадкой в Ачинске. По дороге обратно даже состоялся так называемый «разбор выезда», на котором говорил в основном Михалыч. Его речь была, как всегда, наполнена глубоким смыслом. Все мы долго слушали о том, какой плохой у нас был план-график, как все было бестолково и бессмысленно и что нам по прибытии в Томск следует сразу разойтись в разные стороны и больше никогда не приближаться к Ленина 49 ближе, чем на пушечный выстрел.
В итоге, не спавшие трое суток, мы возвратились обратно с опозданием на 24 часа.
Кувшинников В.М.
«БРЕДЯ-С»
Бредя на работу в день возвращения по мотивам О`Хаяма.
Ради Вас на этот раз
Проплывает аблакас.
Разбирает контрабас
На печали вас и нас.
Мы поехал Торгашинку.
Долго помнить буду вас.
Всю пещеру не без нас
Населяет бардака-с.
Шкуродеры словно воры,
Паровоз ушел без нас.
Зверопадный ледопас
Укусает про запас.
У Сибири много шири,
Море плещет в берега-с.
Выбегает лесопас
И стреляет восемь раз.
Уползает вся веревка.
Нету, изверги, на вас.
Ехал, ехал тот шалмас
И приехал на сей раз.
Может, где-то невезенье,
Но начальство нам задаст.
Зарекался сколько раз
Не шататься без лампас,
Где Макар телят не пас.
И недели жить без сна-с.
Больше нету эту Свету.
Буду дома отсыпа-с.
Да-с.
Следующая публикация
Нет комментариев