Предыдущая публикация
КНИЖНАЯ ПОЛКА - 65.
ГЕНИЙ - РАБОТА ВРЕДНАЯ
Ну что, слышали сегодня гром от падения неба на землю? Это я дочитал второй том Расина. Не то чтобы отмучался, но зашел он как-то очень туго, особенно по сравнению с первым томом...
"Баязид" - оттоманские гаремные "ахти-страхти" в довольно камерном исполнении. Султан Мурад IV - в Месопотамии, воюет перса. А в столице империи, в самом ее сердце (правильно - в гареме) зреет заговор - любимая султанша Роксана не хочет выполнять приказ Мурада и убивать его родного брата Баязида, потому что любовь. Баязид же, сцуко неблагодарное, любит Аталиду. А Аталида уговаривает принца притворяться влюбленным в Роксану, чтобы она его не убила и не заставила ее (Аталиду) умирать от горя. В итоге Роксану терзают любовь и ревность (попеременно), Баязида - тупое мужчинско-эгоистическое "я не хочу с нею целоваться, мне противно!", а Аталиду - жуткий страх... Развязка весьма трагична, страсти истинно восточные;
"Митридат" - трагедия еще вполне себе "сильных чувств", но уже заметен у Расина "червяк в яблоке". Автор начинает лепить ранее ему несвойственных "героев стеклянной чистоты", у которых нету недостатков, а как следствие - их страсти унылы и невставляют. Монима вся такая несчастная девушка, которая любит сына, а тащат ее под венец с отцом. Кифарес такой весь благородный герой-любовник, да еще и отца в беде не бросает. Один Фарнак - подлый негодяй и предатель, но у него роль на два с половиной явления. Так что единственно кто терзается страстями и разновекторными побуждениями, так это сам Митридат - он хочет и Мониму, и наказать Кифареса за любовь к ней, а потом не обижать их и "пусть будут счастливы", а потом снова наказать... И так до финала;
"Ифигения" - считается невгребенным шедевром, но по сути продолжение той же самой тенденции, да еще с нарастанием. По настоящему борется сам с собой только Агамемнон - ему и дочь жалко, и под Трою хочется. Ифигения - противная до тошноты "правильная девочка", которая "как папа скажет, так и будет". Клитемнестра как вцепилась в дочку с криками "яжмать!", так и не отпускает. Ахилл тоже особо ни с чем не борется - как разорался с самого начала "я вам ее не отдам!", так и не отдает. Нудный резонер Улисс имеет полтора монолога. И даже возможностью сделать "терзаемой героиней" Эрифилу Расин не использует - она несколько раз скользит по поверхности вялыми монологами "как плохо быть рабою, а не самой собою"... Нет, автор уже явно не торт;
"Федра" считается еще более невгребенным шедевром и вершиной творчества Расина, но ребяты!.. Тема "вах, какой шокирующей и порочной" любви мачехи (не матери!) к пасынку (не сыну!), может, кого и шокировала (и порочила) в XVII веке, но с тех пор случилась уже не одна сексуальная революция. А кроме этого "шок-шока!!!" ничего и нет - страдает "раздвоянием" от тупых предрассудков одна Федра, все остальные тупо одноклеточны и бегают по прямой. Ипполит благородно любит Арикию, Арикия благородно любит Ипполита. Тесей сперва верит клевете и проклинает сына, потом узнает правду и кричит, как подло его обманули. А у "коварной служанки" Эноны ровно две с половиной сцены, после чего она удаляется с обрыва... Пошловатые и неинтересные страсти, уж извините. И если говорить за "вершину творчества", то с "Андромахой" оно и рядом не стояло;
"Эсфирь" (Эсфирь, мля, не Эстер... ну, я уже всё сказал, что хотел) - это всё, это аллес, это триумф католицизма головного мозга над бывшим гением. Пошлое моралите о "священной жизни" с хором из "непорочных израильских девушек" (устраивающим пение гимнов), страдающих в вавилонском плену, с сияющей белизной всего Эсфирью, с таким же чистеньким Мардохеем, с "подлым подлецом" Аманом (в котором нет ни капли сомнения или намека на сложность образа). Единственный, кто просто ни рыба, ни мясо - царь Артаксеркс, которому "что евреев резать, что евреев не резать - по барабану"...
"Гофолия" - продолжение КГМ-а во всей красе. Ходульные одноклеточно-двухкрасочные образы "наших" (Иоас, Иодай, Иосавеф, Авенир) и "ненаших" (Гофолия, Матфан), строго придерживающихся в поведении текста "священных писаний"... Слабым полунамеком на былой талант бьются полтора монолога Гофолии, которую терзают вещие сны и смутная непонятность при виде маленького Иоаса. И всё - бывший гений французской драматургии успешно побежден "человеком-католиком". Мозг съеден, все расходимся...
Так что да, гений - работа вредная, и не все доживают целыми до концы, увы. И потому я еще больше зауважал Корнеля - старик даже в последних своих вещах "вполне еще торт", даже если не "наполеон", то уж по крайней мере "вафельный".
"Баязид" - оттоманские гаремные "ахти-страхти" в довольно камерном исполнении. Султан Мурад IV - в Месопотамии, воюет перса. А в столице империи, в самом ее сердце (правильно - в гареме) зреет заговор - любимая султанша Роксана не хочет выполнять приказ Мурада и убивать его родного брата Баязида, потому что любовь. Баязид же, сцуко неблагодарное, любит Аталиду. А Аталида уговаривает принца притворяться влюбленным в Роксану, чтобы она его не убила и не заставила ее (Аталиду) умирать от горя. В итоге Роксану терзают любовь и ревность (попеременно), Баязида - тупое мужчинско-эгоистическое "я не хочу с нею целоваться, мне противно!", а Аталиду - жуткий страх... Развязка весьма трагична, страсти истинно восточные;
"Митридат" - трагедия еще вполне себе "сильных чувств", но уже заметен у Расина "червяк в яблоке". Автор начинает лепить ранее ему несвойственных "героев стеклянной чистоты", у которых нету недостатков, а как следствие - их страсти унылы и невставляют. Монима вся такая несчастная девушка, которая любит сына, а тащат ее под венец с отцом. Кифарес такой весь благородный герой-любовник, да еще и отца в беде не бросает. Один Фарнак - подлый негодяй и предатель, но у него роль на два с половиной явления. Так что единственно кто терзается страстями и разновекторными побуждениями, так это сам Митридат - он хочет и Мониму, и наказать Кифареса за любовь к ней, а потом не обижать их и "пусть будут счастливы", а потом снова наказать... И так до финала;
"Ифигения" - считается невгребенным шедевром, но по сути продолжение той же самой тенденции, да еще с нарастанием. По настоящему борется сам с собой только Агамемнон - ему и дочь жалко, и под Трою хочется. Ифигения - противная до тошноты "правильная девочка", которая "как папа скажет, так и будет". Клитемнестра как вцепилась в дочку с криками "яжмать!", так и не отпускает. Ахилл тоже особо ни с чем не борется - как разорался с самого начала "я вам ее не отдам!", так и не отдает. Нудный резонер Улисс имеет полтора монолога. И даже возможностью сделать "терзаемой героиней" Эрифилу Расин не использует - она несколько раз скользит по поверхности вялыми монологами "как плохо быть рабою, а не самой собою"... Нет, автор уже явно не торт;
"Федра" считается еще более невгребенным шедевром и вершиной творчества Расина, но ребяты!.. Тема "вах, какой шокирующей и порочной" любви мачехи (не матери!) к пасынку (не сыну!), может, кого и шокировала (и порочила) в XVII веке, но с тех пор случилась уже не одна сексуальная революция. А кроме этого "шок-шока!!!" ничего и нет - страдает "раздвоянием" от тупых предрассудков одна Федра, все остальные тупо одноклеточны и бегают по прямой. Ипполит благородно любит Арикию, Арикия благородно любит Ипполита. Тесей сперва верит клевете и проклинает сына, потом узнает правду и кричит, как подло его обманули. А у "коварной служанки" Эноны ровно две с половиной сцены, после чего она удаляется с обрыва... Пошловатые и неинтересные страсти, уж извините. И если говорить за "вершину творчества", то с "Андромахой" оно и рядом не стояло;
"Эсфирь" (Эсфирь, мля, не Эстер... ну, я уже всё сказал, что хотел) - это всё, это аллес, это триумф католицизма головного мозга над бывшим гением. Пошлое моралите о "священной жизни" с хором из "непорочных израильских девушек" (устраивающим пение гимнов), страдающих в вавилонском плену, с сияющей белизной всего Эсфирью, с таким же чистеньким Мардохеем, с "подлым подлецом" Аманом (в котором нет ни капли сомнения или намека на сложность образа). Единственный, кто просто ни рыба, ни мясо - царь Артаксеркс, которому "что евреев резать, что евреев не резать - по барабану"...
"Гофолия" - продолжение КГМ-а во всей красе. Ходульные одноклеточно-двухкрасочные образы "наших" (Иоас, Иодай, Иосавеф, Авенир) и "ненаших" (Гофолия, Матфан), строго придерживающихся в поведении текста "священных писаний"... Слабым полунамеком на былой талант бьются полтора монолога Гофолии, которую терзают вещие сны и смутная непонятность при виде маленького Иоаса. И всё - бывший гений французской драматургии успешно побежден "человеком-католиком". Мозг съеден, все расходимся...
Так что да, гений - работа вредная, и не все доживают целыми до концы, увы. И потому я еще больше зауважал Корнеля - старик даже в последних своих вещах "вполне еще торт", даже если не "наполеон", то уж по крайней мере "вафельный".
Следующая публикация
Нет комментариев