Интересные факты о Республике Коми

ОДИССЕЙ ИЗ КЕРЧОМЪИ
На борту затонувшего в 1842 году корабля «Ингерманланд» был матрос из коми села Тимофей Кипрушев.
Отправляясь 24 июля 1842 года в плавание, капитан корабля «Ингерманланд» Павел Трескин не мог ни предвидеть, ни предугадать, какими трагическими событиями будет ознаменован этот поход.
Не могли знать этого и находившиеся на борту судна 892 человека, среди которых волею судьбы оказался и выходец Коми края, матрос второй статьи Тимофей Кипрушев.
НАШЕМУ земляку Тимофею Кузьмичу Кипрушеву в 1842-м стукнуло 22 года. Уже второй год парень из села Керчомъя тянул лямку матроса. Вскоре после рекрутских сборов он получил назначение в седьмой марсовый экипаж в Архангельске. Сначала здесь же, в Архангельске, нес службу на берегу. А в 1842 году был переведен на линейный корабль «Ингерманланд».
Судно направлялось из Архангельска в Санкт-Петербург. Для этого оно должно было обогнуть два полуострова – Кольский и Скандинавский. С самого начала плавание не заладилось: дул сильный встречный ветер, на преодоление которого ушел целый месяц. Погода все время стояла холодная, пасмурная.
Лишь 21 августа ветер поменял направление, стал попутным. 26 августа «Ингерманланд» обогнул юго-западную оконечность Норвегии и вошел в пролив Скагеррак. Здесь стал вновь усиливаться ветер, солнце не показывалось, погода не предвещала никаких изменений к лучшему.
Беда подстерегла «Ингерманланд» в ночь на 30 августа. Сильной волной на корабле выломало гальюн. Это случилось примерно в 25 милях от норвежских берегов. Вдали светил маяк Оксэ. Последовал приказ развернуться в сторону маяка. Но при неудачном повороте корабль трижды ударился о камни, стал крениться, наполняться водой и погружаться в море.
Капитан I ранга Павел Трескин, посоветовавшись с офицерами, решил во что бы то ни стало подойти к берегу. Но на палубе накренившегося корабля уже нельзя было стоять. Принялись рубить мачты. Одна из них упала в воду, но не отделилась от основания. Видя это, мичман Владимир Греве с топором в руках бросился в воду. Но сил своих, видимо, не рассчитал. Его подняли на палубу, но от изнеможения и переохлаждения он вскорости скончался. Первая жертва на корабле придала новые силы членам экипажа. Прибывавшую воду из трюмов откачивали помпами, кадками, ведрами и даже киверами. Чтобы привлечь к себе внимание, непрестанно палили из всех 74 корабельных пушек, жгли фалшвееры. Попытались удержаться на месте, бросили все четыре якоря. Ничего не помогло. Тогда начали сбрасывать орудия. Все, что могло плавать, тоже полетело в воду. Капитан назначил ответственных за корабельный флаг, журнал, экипажные деньги.
Около двух часов ночи вода поднялась до палубы, которую стало заливать и снаружи. В эти критические минуты корабельный священник Василий Назарьев благословил погибавших, и команда прокричала прощальное «Ура!» Но в трюме «Ингерманланда» находилось много пустых бочек, благодаря которым корабль ко дну не пошел. Корабельного же священника смыло с палубы набежавшей волной, он утонул.
Стихия разбушевалась. Переливаясь через палубу, волны ломали гребные суденышки, разбивали все на своем пути, калеча и снося в морскую пучину людей. Погибло много старших офицеров. Дважды падал в воду капитан. На третий раз его, вконец обессилевшего, вытащили на обломанное волнами гребное судно, которое понесло к берегу. Наблюдавшие эту драматическую картину посчитали, что капитан обречен. Но вопреки всему неуправляемое суденышко прибило к берегу. А за свое нечаянное спасение позднее капитану пришлось держать строгий ответ.
УЖЕ более суток оставшиеся в живых находились в воде. На рассвете их взору предстала трагическая картина – по горизонту моря разбросаны несколько сот человек. Страшную картину усугубляли бушующие волны, отдаленность берега, окоченевшие и плавающие трупы. Среди потерпевших оказались и женщины с маленькими детьми. Яростные волны выхватывали младенцев из рук обессиленных матерей. Над морем раздавались душераздирающие вопли. Людей мучила жажда. Все обломки корабля были густо увешены потерпевшими.
Чтобы поддержать друг друга, люди окликали знакомых, пытались приводить в чувство обессилевших. Мужество и решительность демонстрировали офицеры. Дружно исполняли все команды оставшиеся в живых матросы. «Вместе служили, так вместе и умрем», – в разных местах раздавались подбадривающие голоса. На борьбу со стихией ушло 72 часа. 1 сентября норвежские корабли подобрали оставшихся в живых моряков и пассажиров. Из 892 человек спаслись 503, в том числе 14 офицеров, семь женщин и один ребенок. Погибли 389 человек, в их числе 20 офицеров, 21 женщина и семеро детей.
Все описанные беды и ужасы выпали и на долю матроса Тимофея Кипрушева. Наверняка выжить ему помогли молодость и природная закалка. Его мужество и хладнокровие при чрезвычайной ситуации были оценены начальством. Уже на следующий год Тимофею присвоили звание матроса I статьи, хотя для этого требовалось как минимум пять лет морской службы.
Тимофей Кипрушев, как и все спасенные россияне, на себе испытал и радушное отношение жителей Норвегии. Норвежцы предлагали свои услуги, приглашали потерпевших в свои дома, оказывали медицинскую помощь. Из прибрежного городка Мандаль команду перевели в Христианзанд (Христианию) – нынешний Осло. Здесь россияне тоже встретили искреннее сочувствие и теплый прием.
17 сентября, погрузившись на транспортный корабль «Тверца» и купеческое судно, спасенные направились в Кронштадт. «Тверца» выходил из Архангельска одновременно с «Ингерманландом», но при сильном ветре они потеряли друг друга.
Очевидцы проводов вспоминали: «Радость, с какой встречали нас, обращалась теперь в уныние, как будто мы расставались с родными и они будто провожали родных. Среди добрых норвежцев несчастье казалось легким. Понимая нашу горькую участь, они старались развлечь нас. Христианзандцы врезались в наши сердца неизгладимыми чертами».
Но и на обратном пути попутных ветров было мало. В районе Готленда российские корабли пережили жестокий шторм, к счастью не причинивший никаких повреждений. Наконец 3 октября причалили к пристани Кронштадта.
МНОГОСТРАДАЛЬНОЕ плавание завершилось. Но последовавший за ним шлейф разбирательств и выволочек тянулся еще очень долго. Делом о крушении возле норвежских берегов занимался лично император Николай I. По его распоряжению были снаряжены корабли за спасенными, он же приказал провести детальное расследование, приведшее к трагедии. По первости император же требовал отдать под суд капитана. Но суд оправдал Трескина и одобрил поведение экипажа во время шторма. Ознакомившись с докладом следственной комиссии, Николай I написал: «Объявить капитану, что я его не виню в потере корабля, а офицерам и нижним чинам, что я совершенно доволен их поведением во время сего несчастия».
Трудно сказать, дошла ли похвала государя-императора до матроса Тимофея Кипрушева. Скорее всего нет. Вряд ли узнали о его злоключениях и в родном селе Керчомъя. Из архивных документов явствует, что матрос I статьи Кипрушев был неграмотным, а значит, ни читать, ни писать не умел. А по-другому весточку о себе тогда было не послать.
ПОСЛЕ «Ингерманланда» Тимофей Кипрушев продолжал нести службу на транспорте «Тверца». Позже его перевели на корабль «Красный». Тем временем российский флот пополнился новым судном «Ингерманланд», в его экипаже вновь нашлось место и Кипрушеву. В 1852-1855 годах матрос из Керчомъи служил на шхуне «Стрела», охранявшей Балтику от вторжения англичан. В это время шла Крымская война, неприятели пытались нанести удары по России с морей, но везде их нападения были отбиты.
Свою долгую морскую службу Тимофей Кипрушев завершил на винтовой лодке «Перелив» и корабле «Гангут». В 1861 году в возрасте 41 года он ушел в отставку. Грудь «морского волка» украшала светло-бронзовая медаль в память о войне 1853-1856 годов, а на бушлате выделялись две нашивки из желтой тесьмы – знак отличия за 15-летнюю беспорочную службу.
Распрощавшись с морем, Тимофей Кузьмич возвратился в родную Керчомъю, где не был более 20 лет. На руках бывалого моряка находился указ об отставке, в котором был отмечен весь его служебный путь. Но в августе 1903 года старый матрос не отыскал документа о своем славном прошлом и отправил запрос в Кронштадт, чтобы помогли справить дубликат. Судя по этому запросу, моряк, который к тому времени уже разменял девятый десяток, уже не мог четко выговорить и мудреное название корабля, на котором когда-то служил и чуть не лишился жизни: вместо «Ингерманланд» в прошении написано «Ермолант». Прошение подписал земляк Кипрушева Дмитрий Ваддоров, а заверил волостной старшина Кочанов.
В конце ноября 1903 года дубликат указа об отставке матроса Тимофея Кипрушева был выслан из Кронштадта. Сейчас этот документ хранится в Национальном архиве Республики Коми. К сожалению, не осталось никаких сведений о жизни мужественного человека Тимофея Кипрушева после его возвращения на родину. Неизвестно и то, до какого времени он дожил и когда покинул этот мир. Наверняка остались его дети, внуки, правнуки. Может, кто-нибудь из них, прочитав этот материал, откликнется, доскажет эпопею жизни Тимофея Кузьмича.
На фото: 1. Картина "Крушение корабля «Ингерманланд» 30 августа 1842 года у берегов Норвегии". Художник К. В. Круговихин. 2,3. Корабль «Ингерманланд».
Источник публикации: Сурков Николай. Одиссей из Керчомъи. На борту затонувшего в 1842 году корабля "Ингерманланд" был матрос из коми села Тимофей Кипрушев // Дым Отечества ист.-краев. прил. к газ. «Республика». – 2005. – 29 янв. – С. 6.
Публикация подготовлена Библиографическим отделом Центральной городской библиотеки г. Сыктывкара для группы "Интересные факты о Республике Коми"