Предыдущая публикация
11"А" (рассказ)
Людмила Петровна поморщилась от скрипа дверных петель — кабинет литературы давно нуждался в ремонте. В коридоре послышались приглушенные голоса родителей. Она машинально поправила узел каштановых волос на затылке и одернула строгую блузку. За двадцать лет работы в школе этот жест стал привычным, почти ритуальным — словно броня, которую надеваешь перед боем.
— Проходите, пожалуйста, — произнесла она, встречая первых входящих. — Рассаживайтесь, где удобно.
Родители, непривычно нарядные для обычного собрания, заполняли класс. Мамы в легких весенних платьях, отцы в свежих рубашках — чувствовалось, что многие приехали прямо с работы. Людмила Петровна невольно отметила, как изменились их лица за одиннадцать лет: появились новые морщинки, седина на висках, усталость в глазах. Она помнила их совсем другими. Это были взволнованные родители первоклассников, которые впервые привели своих детей в школу.
Вот Наталья Сергеевна — тогда она была хрупкой молодой женщиной с длинной косой, а теперь — уверенная в себе женщина с модной стрижкой. А вон там, у окна — Петр Александрович, отец Димы Котова. Раньше он напоминал застенчивого студента, теперь же это солидный мужчина с небольшим брюшком и залысинами.
***
Гомон голосов постепенно стихал. Наконец, когда все расселись за партами — кто-то чинно, кто-то бочком, а некоторые и вовсе стояли у стен — Людмила Петровна прочистила горло.
— Спасибо всем, кто нашел время прийти, — начала она, оглядывая класс. — У нас на повестке один вопрос — организация выпускного вечера.
По классу пробежал легкий шепоток. Мама Кости Зайцева, Вера Николаевна — все та же живая, порывистая женщина с яркими глазами — тут же подняла руку:
— А почему детей не позвали? Это же их праздник!
— Именно поэтому для начала хотелось бы услышать мнение родителей, — мягко ответила Людмила Петровна, присаживаясь за учительский стол. — Чтобы понять наши возможности и пожелания. К тому же, — она улыбнулась, — дети сейчас на репетиции последнего звонка.
В первом ряду зашевелился Игорь Семенович, отец Маши Кравцовой — подтянутый мужчина в дорогом костюме. От него всегда веяло властностью и деньгами, он привык, что его слушают.
— Я предлагаю ресторан "Метрополь", — веско произнес он, небрежно постукивая пальцами по парте. — Это статусное место, достойная кухня. Дети должны запомнить этот вечер на всю жизнь. Я уже навел справки — банкетный зал свободен, меню превосходное.
— Совсем с ума сошли? — взвилась Анна Викторовна, мать близнецов Соколовых. Ее простенькое платье резко контрастировало с дорогим костюмом Игоря Семеновича. — У меня двое детей, я не потяну такие расходы! Вы хоть представляете, сколько это будет стоить?
— А никто и не заставляет, — холодно парировал Игорь Семенович, даже не повернув головы в ее сторону. — Можно и в школьной столовой посидеть. Кому что по карману.
Людмила Петровна почувствовала, как по спине пробежал холодок. В воздухе повисло напряжение. Она знала этот момент — когда еще можно все исправить, но надо действовать быстро.
— Коллеги, давайте рассмотрим разные варианты, — попыталась она разрядить обстановку. — Например, речная прогулка. Теплоход "Дмитрий Донской" как раз...
— Только не теплоход! — перебила ее Светлана Петровна, мама Леши Воронина, нервно теребя край шарфа. — У моего сына морская болезнь. И вообще, что за удовольствие — три часа качаться на волнах?
— А я вот что скажу, — поднялся грузный Михаил Степанович, отец Сережи Петрова. Его красное лицо лоснилось от жары. — Нечего деньги транжирить. Шашлыки на природе — самое то! Я знаю отличное место в лесу, там и поляна большая, и речка рядом...
— Чтобы девочки в вечерних платьях по кустам лазили? — возмутилась мама Кати Волковой, хрупкая женщина с идеальной укладкой. — А комары? А если дождь? Нет уж, увольте! Моя дочь мечтает о настоящем бале!
— О, началось! — фыркнула Анна Викторовна. — Больно много стало принцесс развелось. А платить кто будет?
Класс загудел как потревоженный улей. Людмила Петровна беспомощно наблюдала, как родители разбиваются на группки, как повышаются голоса, как начинают сверкать глаза. В воздухе уже звенело электричество надвигающейся грозы.
— А может, в ночной клуб? — робко предложила молодая мама Оли Синицыной. — Дети любят современную музыку...
— Что?! — вскинулась строгая Елена Павловна, бабушка Наташи Морозовой. — В какой еще клуб? Чтобы наши дети там... там... — она задохнулась от возмущения.
— Да вы просто выпендриваетесь! — крикнула Анна Викторовна, наступая на Игоря Семеновича. — Думаете, если у вас денег куры не клюют, так можно других унижать?
— А вы просто завидуете! — отрезал тот, поднимаясь во весь рост. — Не можете обеспечить детям достойный праздник — так и скажите!
В дверях показалась встревоженная Галина Ивановна — школьная уборщица. Ее круглое лицо побледнело от испуга, в руках она комкала видавшую виды тряпку.
— Людмила Петровна, что же это делается? — всплеснула она руками. — Я за Борисом Федоровичем сбегаю!
Она исчезла прежде, чем Людмила Петровна успела ее остановить. А в классе тем временем разгоралась настоящая буря.
— У меня ипотека! — надрывалась одна из матерей, размахивая руками. — Вы хотите, чтобы мой ребенок без высшего образования остался? Все деньги на ваш "Метрополь" спустить?
— А у меня, может, последний шанс увидеть дочь принцессой! — парировала другая, чуть не плача. — Вы о детях подумайте! Им же всю жизнь этот день помнить!
— О детях? — взвился кто-то из угла. — А вы их спросили, чего они хотят?
— Да что они понимают! — донеслось с другого конца класса. — Молодые еще, глупые!
— Тихо! — Людмила Петровна повысила голос, но ее никто не слушал.
Она смотрела на этих людей — таких знакомых, почти родных за годы общения — и не узнавала их. Куда делись интеллигентные родители, с которыми она столько лет решала школьные проблемы? Перед ней кричали и размахивали руками совершенно чужие люди, за считанные минуты превратившиеся из союзников в непримиримых противников.
Взгляд упал на стенд с фотографиями класса — от первого звонка до последнего года. Вот они, ее дети, еще совсем крошки с огромными бантами и букетами. А вот уже подростки — угловатые, смешные, родные. И их родители — молодые, счастливые, державшие своих первоклашек за руки. Куда все это делось? Когда успело исчезнуть?
В коридоре послышались быстрые шаги — это Галина Ивановна спешила с подмогой. Людмила Петровна перевела дыхание. Сейчас придет директор, и все встанет на свои места. Обязательно встанет. Иначе и быть не может.
А в классе продолжал бушевать шторм родительских амбиций, обид и несбывшихся надежд, грозя снести все на своем пути.
— Да что вы о детях-то так печетесь? О себе тоже подумайте, — прогремел бас Михаила Степановича. — Им бы только потанцевать да нафоткаться для этих своих... как их... блогов!
Людмила Петровна поймала себя на том, что машинально отступает к окну. Духота в классе становилась невыносимой — кто-то из родителей захлопнул форточку, чтобы с улицы "не дуло".
— Товарищи родители! — она попыталась перекричать гомон. — Давайте все-таки...
— Какие мы вам товарищи? — взвилась мама Кати Волковой. — Мы что, в совке живем? Я, между прочим, бутик держу!
— И что с того? — съязвила Анна Викторовна. — У меня вон близнецы — медалисты будущие, а не шмотками торгуют!
Людмила Петровна прикрыла глаза. Перед внутренним взором всплыло лицо Кати — тоненькой, застенчивой девочки, которая на прошлой неделе читала свои стихи на школьном конкурсе. "Я хочу, чтобы люди друг друга любили..." — звенел в памяти ее голосок.
— Господи, если бы вы только знали своих детей, — пробормотала Людмила Петровна. — Если бы видели, какие они на самом деле...
Она вспомнила, как близнецы Соколовы потратили все карманные деньги на корм для бездомных собак. Как Маша Кравцова, дочь того самого "богатея" Игоря Семеновича, три месяца тайком занималась с отстающими пятиклассниками математикой. Как Сережа Петров...
Грохот опрокинутого стула вырвал ее из воспоминаний.
— Да плевать мне на ваше мнение! — надрывалась какая-то мамаша. — Я своего ребенка в помойку не поведу!
— Это школьная столовая помойка? — взревел кто-то в ответ. — Да вы...
Двери распахнулись. На пороге возник Борис Федорович — высокий, седой, в строгом темном костюме. За его плечом маячило встревоженное лицо Галины Ивановны. А чуть поодаль... Людмила Петровна моргнула. Неужели Арина? Откуда здесь староста класса?
— Это что здесь происходит? — голос директора прокатился по классу подобно грому.
Родители замерли кто где стоял. Игорь Семенович, занесший руку с зажатым в ней телефоном, медленно опустил ее. Анна Викторовна промокнула платком вспотевшее лицо.
— Борис Федорович, — пролепетала мама Оли Синицыной, — мы тут просто обсуждаем...
— Я слышал ваше "обсуждение" из своего кабинета. На третьем этаже, — отчеканил директор. — Это учебное заведение, а не базар!
— А нам, может, и не нужен ваш совет! — внезапно выкрикнула Анна Викторовна, все еще кипящая от возмущения. — Мы тут сами разберемся!
Борис Федорович медленно повернул голову в ее сторону. От его взгляда, холодного и пронзительного, Людмила Петровна поежилась — сколько лет она знала директора, а все не могла привыкнуть к этой его способности одним взглядом остужать самые горячие головы.
— Вот как? — тихо произнес он, и в этой тихости было что-то пострашнее любого крика. — Сами разберетесь? И как же вы разбираетесь, позвольте поинтересоваться?
Он сделал шаг в класс, и родители невольно расступились, образуя проход.
— Вы, — он указал на Игоря Семеновича, — предлагаете ресторан, где один вечер будет стоить как три месяца зарплаты учителя. Вы, — кивок в сторону Михаила Степановича, — зовете детей жарить шашлыки в лес, где в прошлом году медведя видели. А вы, — он остановился перед мамой Кати, — мечтаете о бальных платьях, словно ваши дети — куклы.
— Но мы же хотим как лучше... — пискнул кто-то из угла.
— Лучше? — Борис Федорович горько усмехнулся. — За тридцать лет директорства я повидал немало выпускных. И знаете, что я заметил? Чем больше родители кричат о том, как они хотят "самого лучшего" для детей, тем меньше они слышат самих детей.
Людмила Петровна затаила дыхание. Она никогда не слышала, чтобы директор говорил так... откровенно.
— В прошлом году, — продолжал он, расхаживая между партами, — 11 "А" закатил грандиозный банкет в "Золотом льве". Знаете, чем все закончилось? Половина класса сбежала через час, потому что им было смертельно скучно среди взрослых разговоров и чинных танцев. А три года назад родители другого 11 "А" чуть не подрались, выбирая между теплоходом и рестораном. В итоге класс разделился на две группы и до сих пор не общается.
По классу пробежал виноватый шепоток. Игорь Семенович опустил глаза, Анна Викторовна поджала губы.
— А теперь посмотрите на себя, — Борис Федорович обвел взглядом притихших родителей. — Ваши дети через месяц войдут во взрослую жизнь. Они будут принимать серьезные решения, выбирать свой путь. А вы до сих пор не верите, что они способны даже праздник для себя выбрать!
Арина шагнула вперед. В своем темном платье она казалась старше своих семнадцати — строгая, собранная, с прямой спиной.
— Разрешите, Борис Федорович? — тихо спросила она.
Директор кивнул, и Людмила Петровна затаила дыхание. Что задумала эта девочка?
Арина откашлялась. В наступившей тишине было слышно, как за окном чирикают воробьи и шелестят молодой листвой тополя.
— Я хочу сказать от имени всего класса, — голос девочки звучал негромко, но твердо. — Мы уже решили, как проведем выпускной.
Людмила Петровна заметила, как напряглись плечи Игоря Семеновича, как подалась вперед Анна Викторовна.
— В городском приюте для кошек "Лапки" будет большая генеральная уборка, — продолжала Арина. — Мы договорились с волонтерами, что придем помогать. Всем классом.
По кабинету пронесся изумленный вздох. Людмила Петровна почувствовала, как защипало в глазах.
— То есть как... помогать? — растерянно произнесла мама Кати Волковой. — А праздник?
— Это и будет наш праздник, — Арина чуть улыбнулась. — Мы давно хотели сделать что-то важное. Что-то настоящее. В приюте сейчас больше ста кошек, и всего пять постоянных волонтеров. Им очень нужна помощь.
— Но... но как же платья? — пролепетала чья-то мама. — Фотографии? Банкет?
— Мы наденем старые джинсы и футболки, — спокойно ответила Арина. — Будем чистить клетки, стирать подстилки, мыть миски. Фотографии, конечно, тоже будут — мы решили сделать красивые портреты кошек для сайта приюта. Чтобы им легче было найти новый дом.
Людмила Петровна смотрела на своих притихших родителей и с удивлением замечала, как меняются их лица. Куда-то исчезли напряженные складки у губ, погасли воинственные огоньки в глазах.
— А вечером, — Арина сделала паузу, — мы устроим пикник прямо во дворе приюта. Принесем термосы с чаем, бутерброды. Леша Воронин обещал взять гитару...
— Значит, все-таки на природе, — пробормотал Михаил Степанович, и по классу прокатился легкий смешок.
— Мы подумали, — Арина обвела взглядом притихших родителей, — что выпускной — это не только про веселье. Это про прощание с детством. И нам хочется уйти во взрослую жизнь, сделав что-то доброе. Что-то важное.
Людмила Петровна смахнула набежавшую слезу. Вот они какие, ее дети! Пока родители спорили о ресторанах и нарядах, они придумали нечто поистине прекрасное.
— Я... я могу помочь с транспортом, — внезапно произнес Игорь Семенович. — У меня микроавтобус служебный. Отвезу всех до приюта и обратно.
— А я организую горячий обед для всех волонтеров! — подхватила Анна Викторовна. — У меня подруга — шеф-повар, она поможет.
Словно прорвало плотину — родители наперебой предлагали помощь. Кто-то вызвался купить перчатки и моющие средства, кто-то обещал привезти одеяла для кошек, кто-то вспомнил про знакомого ветеринара...
Людмила Петровна смотрела на это преображение и чувствовала, как в груди разливается тепло. Гордость за своих учеников переполняла ее.
— Знаете, — негромко произнесла она, когда первая волна энтузиазма схлынула, — за одиннадцать лет я много раз слышала, как вы говорили: "Они еще дети, они не понимают..." А выходит, что понимают. И куда лучше нас.
Борис Федорович прочистил горло:
— Что ж, — проговорил он, и в его голосе Людмила Петровна уловила нотки гордости, — выпускной класс Людмилы Петровны снова нас всех удивил. Не зря говорят — школа не только учит детей, но и учится у них.
***
Через неделю, глядя как ее ученики в старых джинсах и футболках хлопочут в приюте — кто с ведром и шваброй, кто с фотоаппаратом, кто с расческой для кошачьих колтунов — Людмила Петровна думала о том, как удивительно устроена жизнь. Иногда нужно просто отступить и дать детям самим выбрать путь.
А вечером во дворе приюта, под звездным небом и гитарные переборы, среди довольных жизнью кошек и счастливых детских лиц, она поймала себя на мысли, что это, пожалуй, лучший выпускной в ее учительской практике. Настоящий. Честный. Тот, который действительно запомнится на всю жизнь — и детям, и родителям, и ей самой.
Потому что иногда главные уроки преподают не учителя ученикам, а совсем наоборот. И это, наверное, самое важное, чему может научить школа — умению слышать друг друга и делать этот мир чуточку добрее.
---
Автор: Снежана Морозова канал Дзен "Фантазии на тему"
Следующая публикация
Комментарии 3