Предыдущая публикация
“Люди из Черкас”: “ордынские казаки” и “служилые татары” лесостепного пограничья (конец XIV–XV в.
в.).
Автор Л.В. Воротынцев.
Первое упоминание отрядов вооруженных «людей из Черкас» в Русских летописях относится к 1445 г., когда казанский хан Улуг Мухаммад и его сын Махмутек, планируя совершить набег на русские земли: «послали в Черкасы по люди». По сообщению Ермолинской летописи, из «Черкас»: «…прииде къ нимъ две тысячи казаков…», которые взяли и разграбили г. Лух «без царева слова» [23, c. 193; 9, c. 103].
В следующем, 1446 г. «из Черкас» пришли отряды сыновей Улуг Мухаммада, «царевичи» Касым и Якуб, но уже как союзники московского князя Василия II Темного. Татары: «…пришли искати великого князя за прежнее его добро и за его хлеб, много бо добра его до нас было» [23, c. 202; 9, c. 118].
Проблему определения этнической принадлежности «черкасских казаков» и локализации места их расположения необходимо рассматривать в контексте событий происходивших в это время на землях ордынско-литовского пограничья.В 1430–1440-х гг. Улус Джучи окончательно распадается на несколько частей [37, c. 745]. На протяжении 1434–1437 г. в западной части Дешт-и-Кыпчака шло непрекращающееся военное противостояние между Улуг Мухаммадом, Кичи-Ахмедом и Сеид-Ахмедом.
Длительные военные действия на огромных пространствах Дешт-и-Кыпчака и в Великом княжестве Литовском не могли не породить значительного числа военных профессионалов, в силу определенных причин выброшенных из традиционной системы службы тому или иному феодалу, обеспечивавшему материальное благосостояние воина. Подобное положение заставляло изгоев сплачиваться и создавать воинские Братства. Таким образом, на наш взгляд, возникновение сообществ «черкасских» и «рязанских казаков» следует относить к 30–40-м гг. XV в. Именно к этому времени относятся первые упоминания об участии казачьих отрядов в боевых действиях, как на стороне русских княжеств (разгром царевича Мустафы под Рязанью зимой 1443/44 г.), так и на стороне ордынских аристократов (участие «людей из Черкас» в походах 1445 и 1446 г. хана Улуг Мухаммада и его сыновей Махмутека, Касыма и Якуба).
Военизированные консорции «ордынских казаков» сохранялись, по крайней мере, до конца XV в., что отмечается сведениями письменных источников. Так, по сообщению Софийской второй летописи и Разрядной книги Московского государства, в сентябре 1499 г.: «придоша татарове ордынские казаки и азовские под Козелеск» [19, c. 359, 379–380; 29, c. 60].
В XVI в. степные казачьи сообщества, по всей вероятности, влились в состав воинских контингентов Османской империи (Азов), Крымского ханства и Запорожской сечи.
Подводя итог, следует отметить следующее. С конца XIV до второй половины XV в. в лесостепной полосе русско-ордынского пограничья происходит сложение ряда феодальных образований «служилых татар» (улус Мансура-Кията, Яголдаева тьма, владения Бердедата Кудаитовича и братьев Касыма и Якуба Мехметовичей), находившихся в вассальных отношениях с властями Великого княжества Литовского и Московского княжества, а также независимых военных сообществ (т.н. «казаков»), не входивших в политические системы вышеуказанных государств. Располагавшиеся в зоне интенсивных этно-культурных контактов, данные образования носили полиэтничный характер, включая в свой состав как тюркоязычный, так и южнорусский этнические элементы.
Соответственно, культура «татарских княжений» и казачьих сообществ также носила синкретичный характер, с постепенным преобладанием русской православной культурно-бытовой матрицы, в ее народном варианте.
Следующая публикация
Комментарии 3