Предыдущая публикация
ВОЕННО-ПОЛЕВОЙ РОМАН
77 лет назад, 30 апреля 1945 года,
Анечку Кузьмину и Владимира Попова
навсегда соединил штурм Берлина
ОНА РОДИЛАСЬ двадцать второго июня...
В том, таком далёком теперь сорок первом выпускница Гатчинской акушерско-фельдшерской школы Аня Кузьмина всю ночь накануне дня рождения прогуляла с подругами в Дворцовом парке. На рассвете, расставаясь, решили: «Чуток поспим и встретимся за праздничным столом...» Вместо праздничного стола встретились в парикмахерской: не сговариваясь, прибежали обрезать косы, стричься «под мужчин», а оттуда – в военкомат. В военкомате посоветовали поскорее сдать экзамены, а уж потом приносить заявления...
Последний экзамен Аня сдала двадцать четвёртого июля и сразу отправилась по знакомому адресу. Оставив заявление военкому, шла обратно по парку. Вдруг навстречу – девушки в гимнастерках, пилотках, а через плечо – сумки с красным крестом. Кто такие? Оказывается, санинструкторы из только что прибывшей дивизии.
– Подруженьки, очень хочу к вам! Подскажите, к кому обратиться...
Подсказали. Бросилась домой, принялась лихорадочно собирать вещи: «Ботики фетровые пригодятся... Платье маркизетовое – вдруг понадобится?.. И шубка – война-то может и до зимы продлиться...»
Так в 429-м сапёрном батальоне 265-й стрелковой дивизии появился новый санинструктор – старший сержант (в петлицах – три треугольничка!) Аня Кузьмина...
***
СКОРО их эшелон отправился на Карельский перешеек, а там – и первый бой. Почём фунт лиха – это она сразу узнала сполна: раненых в том бою было столько, что не хватило перевязочных пакетов. «Потерпи, родненький...» – и тянула, тянула тяжёлую плащ-палатку. «Потерпи, миленький...» – и снова волокла трудную ношу. Ползком, под огнём... Именно тогда заслужила медаль «За отвагу»...
Но зацепила пуля и Аню. В госпитале долго не задержалась: чуть подлечилась – и поспешила к однополчанам, которые в жестоком сражении у Лемболова окончательно остановили гитлеровцев.
Дальше – «Невский пятачок». Тот десант Анна Ивановна и много лет спустя не могла вспоминать без содрогания:
– Вода кипела, лодки разбивало в щепки. Но я почему-то больше всего боялась не снаряда, не пули, а того, что утону, – плавать-то не умею. Когда до берега оставалось несколько метров, пришлось выпрыгивать за борт. Вода обожгла – ведь октябрь... А сушиться негде, да и некогда: сразу – в бой...
Боёв там – с октября по январь – хватило с избытком. А между боями их быт был таков, что и мужчина не всякий выдержит. Каково же было Ане? Не зря же как-то командир обнял её:
– Девочка, мужики отвернутся... Не стесняйся... Мы же всё понимаем...
Однажды, когда противник в очередной раз попробовал сбросить наш десант с левого берега и убило пулемётчика, девушка кинулась к «максиму», ну а дальше всё вышло, почти как в любимом фильме «Чапаев». Так она стала Анкой-пулемётчицей наяву...
А в феврале, под Мгой, когда в дивизии развернулось снайперской движение, взяла в руки и снайперскую винтовку. Ещё до рассвета выползала она в паре с опытным стрелком Сахиром Джураевым на нейтральную полосу и дотемна вела охоту. Долгими часами приходилось не шевелиться, чтобы не выдать себя на морозе, на ветру, а весь запас еды – три сухаря... Случались снайперские дуэли. Во время одного такого поединка не поднялся Сахир. В полночь Аня притащила погибшего друга к своим. И потом мстила за него, доведя личный счёт до двадцати семи гитлеровцев. Вручая Анечке орден Красной Звезды, комполка майор Надеждин обнял героиню:
– Спасибо, доченька... И всё же давай снайперское дело оставим мужчинам. Считай, что это – приказ...
Что ж, приказы надо выполнять. Только вместо медсанбата (по фронтовым понятиям, медсанбат – это почти тыл, ведь там уже оперируют) добилась назначения в стрелковый полк, на передовую, где медики оказывают первую помощь прямо на поле боя. Так, рядом с солдатами, вместе с солдатами, Аня прорывала проклятую блокаду, билась под Псковом, преодолевала «линию Маннергейма», вызволяла Прибалтику...
Накануне сокрушения вражеской обороны на Висле, под Варшавой, участвовала в дерзком поиске, из которого разведчики вернулись с очень важным «языком» – об этом событии напоминал ей потом орден Отечественной войны...
И снова – ранение, госпиталь...
***
ГОСПИТАЛЬ располагался в польском городке, особое очарование которому придавало уютное озеро. Там, у озера, и встретились два человека – хоть и на костылях, но всё равно молодые, красивые: волосы русые, в глазах синь... В разговоре быстро выяснилось, что она шла к Берлину от стен Ленинграда, а он – от стен Москвы. Лихой кавалерист Володя Попов в сорок первом сражался под началом легендарного Доватора, заслужил в тех битвах «Красное Знамя». Далее, по мере продвижения на запад, грудь отчаянного конника украсили ещё три ордена. И вот теперь, перед самым тем Берлином, он, гвардии капитан, командир эскадрона из знаменитого 2-го гвардейского кавкорпуса, должен терять драгоценное время на госпитальной койке? Нелепость!
– Анечка, война заканчивается – обидно же! Давай сбежим!..
А её и уговаривать не надо было. Лишь только постылые костыли стали ненужными, ещё задолго до конца лечения, сбежали.
Своих конников Попов нагнал уже на подходе к Берлину. Привёз Аню в родной 16-й кавполк, определил в санэскадрон (единственная женщина тут за всю войну!), мигом научил держаться на коне, а назавтра – в атаку! Увидев Володю в седле (бурка, кубанка!), Анюта от восторга аж задохнулась. Однако долго любоваться своим избранником времени не было: началась жуткая заваруха – прорыв через Шпрее под кинжальным огнем, по разрушенному мосту. Одолели! А вот через день, 30 апреля, сражаясь в предместье Берлина, эскадрон Попова неожиданно попал в окружение. Узнав об опасности, грозящей Володе, Аня умолила командира полка позволить ей быть вместе с теми, кто бросился на выручку...
Горела земля. Горело небо. Перекрывая треск автоматных очередей, ржали раненые кони. Оглушённая Анечка едва успевала доставать из сумки бинты. И вдруг – удар в руку. Дальше из памяти всё исчезло...
***
ОН ИСКАЛ её почти месяц. Уже отпраздновали такую желанную Победу, уже вручили Володе полководческий орден Александра Невского, а следы Анечки всё не обнаруживались. Наконец нашёл!
Девушка горько смотрела на любимого: кому она нужна такая? Без руки. Из лёгкого только что вынули осколок, который, как показал рентген, прошёл всего в семнадцати миллиметрах от сердца. Попов с ординарцем осторожно положили её на носилки, вынесли из госпиталя (врачам сказали: «Погулять!»), внизу быстро перегрузили Аню с носилок в машину – только их и видели!..
В другом городке, в другом госпитале, рядом с Володей, она быстро пошла на поправку. Там прямо в палате младшему лейтенанту медслужбы вручили второй орден Отечественной войны. Когда подоспел срок выписки, первым делом примерила Володин подарок – ослепительно белую блузку. И отправились они к фотографу. Перед съёмкой специально встала чуть боком… Скоро Володина мама получила в конверте снимок сына с незнакомой девушкой. На обороте – надпись: «Это моя невеста»...
***
ПОСЛЕ ВОЙНЫ они жили в Питере, работали в стройтресте.
Растили сына, дочь и четверых внуков. Когда в середине восьмидесятых я пришёл в дом на проспекте Космонавтов, узнал, что у них вообще много общего. Например, у каждого – по три ранения, по шестнадцать орденов и медалей... Ещё одна удивительная деталь. Как вы помните, родилась Анна Ивановна в самый чёрный для нашего народа день – двадцать второго июня. А вот Владимир Николаевич – в самый светлый: девятого мая. Увы, увидеть двух своих правнуков ему уже не довелось...
Лев СИДОРОВСКИЙ
На снимках:
Они тогда, в 1945-м…
…и сорок лет спустя.
Автор: Лев Сидорский
Фото автора.
Следующая публикация
Комментарии 1