Жизненные истории

Новую любовь, Дашу, Дмитрий «нашел» в каком-то баре. Он любил посидеть по пятницам в соответствующих заведениях и посмотреть на вертящихся девиц. Одной из таких «красоток» была Даша. Она оценила размер «чаевых» и согласилась продолжить общение с Димой в более приватной обстановке. А через пару месяцев таких встреч что-то окончательно ударило в голову Дмитрию, и он сообщил жене, что влюблен. — Я ухожу. Эта девушка — мой лучик света. — А я?! Как же так?! — ахнула Светлана. — А ты? Живи как-нибудь. — Но ведь у нас семья... Дима, одумайся! Я после операции... Кто мне будет помогать?! Да я даже до магазина не дойду!©Стелла Кьярри — Закажешь доставку продуктов, все принесут. Я что тебе, носильщик? — скривился Дмитрий. — Поживи со мной еще хотя бы месяц. Швы снимут, я немного расхожусь... — А Даше я что скажу? Нет, дорогая. Я все решил. Если тебе нужна сиделка, то можешь нанять. У тебя есть накопления. Дмитрий поспешно запихал в сумку паспорт и какие-то документы, и ушел. Он даже личные вещи не взял — так торопился к любовнице. Когда дверь хлопнула, Светлана долго лежала, не шевелясь. Ей казалось, что жизнь кончена. У нее не было близких — единственным родным человеком был муж. Детей Светлане Господь не дал, но у Дмитрия от первого брака была дочь, Таня, которую фактически Светлана и воспитала: девочке было 7 лет, когда умерла первая жена Дмитрия. А через год после похорон он женился на Свете. Это была любовь с первого взгляда. Падчерица не сразу приняла Светлану: переходный возраст, тоска по матери... Но Свете удалось найти путь к сердцу девочки, и вскоре она стала называть мачеху мамой. — Ты у меня идеальная женщина! На тебя молиться надо! — говорил Дмитрий, поднимая бокал, когда они праздновали очередную годовщину семейной жизни. И в горе и в радости, Света была с Димой. Она ухаживала за его матерью, когда та серьезно болела, воспитывала его дочь, вела хозяйство и работала на хорошей должности. Когда у Дмитрия были проблемы в бизнесе именно Света «спасала» семью: брала на себя частных клиентов, крутилась... К свадьбе Татьяны Света скопила достаточную сумму, чтобы подарить молодым сертификат на свадебное путешествие. Праздник пара оплачивала из собственных средств: и жених, и невеста были уже взрослыми и самостоятельными. Ничего не предвещало беды… Но как только у Светы случилась проблема со здоровьем — потребовалась операция на ноге, муж моментально отстранился. Хромая жена была ему не нужна. Его «молодая» душа стремилась найти тело моложе. — Я в этих вещах не помощник. Ложись в больницу, делай все, что нужно, а я буду дома. Он ни разу не пришел к Свете в больницу, а когда женщину выписали домой и обнаружилось, что в отсутствие жены в доме «гостила» чужая дама, Дмитрий не стал оправдываться и сообщил, что уходит. «Забыл сказать: ты Таньке не говори, что мы разводимся. Нечего ей перед свадьбой настроение портить», — после ухода муж прислал сообщение, и Светлана дала волю слезам. Падчерице она не стала ничего говорить. В силу напряженного графика работы и загрузки, связанной к планированию свадьбы, Татьяна отдалилась от мачехи. — Ты ко мне не езди, занимайся своими делами. Я справляюсь, — заверяла Светлана, чтобы не напрягать любимую Танюшу. Тем не менее падчерица присылала продукты. Самой ей таскать тяжелое было нельзя, поэтому приезжал ее жених, Егор. Несколько раз и сама Таня приехала навестить Свету, но так как было рабочее время, отсутствие отца дома Татьяна не заметила. Только обратила внимание на то, что мачеха сдала. — Давай тебя в санаторий отправим на реабилитацию? — предложила Таня. — Подлечишься. — Потом, дочка. Выходи замуж спокойно. Я в норме, — успокоила Светлана. На самом деле женщина была далеко не в норме. Ей пришлось нанять медсестру и санитарку, чтобы не «утонуть» в грязи и получать профессиональную помощь. Единственным, что не давало Светлане опустить руки, было желание увидеть ребенка Танюшки, понянчить внука. Именно поэтому она с невероятным упорством трудилась, училась правильно ходить после операции и уже совсем скоро успешно передвигалась по квартире на костылях. А затем Светлана начала ходить и на улицу, осторожно спускаясь по лестнице. На первую прогулку ее вывела Таня. Они вместе с медсестрой помогли женщине спуститься, чтобы подышать свежим воздухом около дома. — А папа что? Не выгуливает тебя? — нахмурилась Таня. — У него дела. — Ясно. Я с ним поговорю. Мне не нравится, что он в последнее время какой-то занятой. Я, как ему не позвоню, все занят... Света не ответила. Отвела взгляд и перевела тему. — Со свадьбой все замечательно! Будет известный фотограф! Я так мечтаю о классных фотографиях! Надеюсь, в этот день все пройдет идеально и ничего не испортит наш праздник, — поделилась Таня. — Я денег хотела предложить, если чего надо... Помощи от меня, сама знаешь, никакой... — Мама, у нас все уже готово. Не волнуйся, лучше занимайся собой, а то ты бледная как смерть. Выглядишь не очень. Светлана слова дочери всерьез не восприняла, но к свадьбе заказала себе красивое платье с палантином. Наряд привезли, медсестра помогла его примерить, и Света осталась довольна. — Еще прическу, макияж и нормально будет. — Вам очень идет! — кивнула медсестра. До свадьбы оставалось совсем немного времени. Настроение у Светланы постепенно улучшалось. Она ожидала праздника, как глотка свежего воздуха... Даже несмотря на то, что там должен был присутствовать ее изменщик-муж. Видеть его не хотелось, но Светлана понимала, что пойдет на эту свадьбу ради Танюшки. А Дмитрия она изо всех сил старалась простить и понять. Всякое могло быть... А вдруг и правда у них с Дашей была неземная любовь? Когда супруг неожиданно приехал, она не стала закатывать скандал. Молча пустила его домой. — Слушай, Света, такое дело... Ты ведь хотела дарить молодым путевку на море? — без «прелюдии» перешел к делу Дима. — Да. Я уже оплатила сертификат. Дмитрий задумался. — Дай мне подарок. Я передам его молодоженам. — Я сама его передам. — Как? — Обычно. Ты думал, я тут умру без тебя? — голос Светланы дрогнул. — Нет, живучая оказалась. На костылях, но хожу. Скоро бегать буду. Живее всех живых! — Света, ты, конечно, кремень. Но неужели ты думаешь, что Таня, которая так беспокоится об идеальной свадьбе, будет рада тебя там видеть? С костылями, хромую? Да тебе, видимо, надо головушку подлечить! Свадьба — дело молодых! — сказал он, с презрением глядя на костыли жены. — А что, по-твоему, мне надо дома сидеть, пока моя дочь замуж выходит? — Светлана не сдержала эмоции. — Таня — не твоя дочь! Она твоя падчерица. Фактически ты ей никто. Она будет рада видеть на свадьбе только близких и здоровых людей, которые ей атмосферу праздника не загубят своим кислым лицом и костылями. А то, что она тебе в глаза не сказала — так просто воспитана хорошо. — Мной и воспитана! Убирайся! — сказала Светлана и указала на дверь. Чуть позже она перезвонила мужу, чтобы сказать, что подарок вручит сама, но в тот момент ей было тяжело. Ее напускного спокойствия и позитивных результатов работы над собой после ухода мужа как не бывало. Она думала, что смогла перелистнуть страницу и отпустить. Но Дмитрий снова сделал слишком больно — уколол в самое сердце. К счастью, рядом была медсестра и вовремя успела дать успокоительное. — Полежите. Вам не стоит волноваться. Я уверена, что дочь вас любит. И никакая она вам не «падчерица». Она ваша, родная, хоть и не по крови! Вы ее вырастили. Я видела, как она на вас смотрит и как беспокоится о вас! Не слушайте мужа, он просто... чудак! — выпалила медсестра. Но Светлане не стало легче от ее слов. Она всерьез задумалась. Женщина не спала всю ночь, прокручивала в голове тяжелые думы. Под утро она вспомнила все слова Тани. «Я так мечтаю о классных фотографиях! Надеюсь, в этот день все пройдет идеально и ничего не испортит наш праздник». «Про нас не волнуйся, лучше занимайся собой, а то ты бледная как смерть». «Выглядишь не очень». «Когда без костылей будешь ходить? Давай, старайся!» И многое другое. В свете слов мужа эти фразы приобрели иное значение. «А что, если Танька и правда не хотела меня видеть на своем празднике? Я ведь ей, по сути, чужая тетка»... Света подошла к зеркалу, провела худой рукой по волосам. Седых прядей прибавилось... Она бросила взгляд на костыли. Как же они ей надоели! Но ходить без них она пока не могла. Перевела взгляд на шкаф, где висело нарядное платье. «Надо сдать. Не пойду. Не буду портить людям настроение. Хоть Дима и подлец, но он прав. Я старая, хромая, одинокая тетка. Чужая. А праздник только для близких». Светлана отменила запись на маникюр, макияж и прическу. — Планы изменились. Марафет не нужно наводить, — тихо сказала она, отменив всех мастериц. Накануне свадьбы она позвонила Тане и поговорила с ней так, словно ничего не произошло. Прямо спросить она не решалась, да и все было уже решено. К тому же Тане было некогда, она была на взводе и очень нервничала. Светлана поняла, что падчерице неудобно вести беседу, и лишь убедилась в своих догадках. Она знала, что роспись будет в ЗАГСе в 10 утра. Встала Светлана рано, не спалось. Есть не хотелось. Поэтому она просто заняла себя глажкой белья. Это успокаивало. Телефон лежал в спальне, поэтому она не слышала входящих звонков. Медсестру в тот день Светлана не ждала. Была предоставлена сама себе, поэтому, когда в дверь позвонили, она удивилась. — Кто? — Зять ваш. Открывайте! — в домофоне послышался голос Егора. — Светлана Демидовна, вы почему не собраны? Что у вас стряслось?! — Да, я... Я решила, что буду на свадьбе лишняя. — Вы? Мать невесты не может быть лишней! Танька закатила скандал, когда не увидела вас среди гостей. Мы ведь думали, что вы с Дмитрием Сергеевичем приедете... А он пришел с какой-то девушкой... — говорил Егор, нервно теребя часы. — Давайте, Светлана Демидовна, поторопитесь! Нам перенесли роспись на два часа. — А Таня? Она хочет, чтобы я пришла? С костылями? — Да она без вас замуж не пойдет! Она так и сказала мне. Сидит сейчас с подругами, едва держится. Вся на нервах: почему мама трубку не взяла... И не приехала... — Я думала... Что... в общем, неважно. — Светлана выключила утюг и двинулась к шкафу. Через полчаса она уже ехала с зятем в ЗАГС. — Привез опоздавшую! — Егор помог тёще выйти из автомобиля и дойти до комнаты невесты. Тане поправляли макияж, он немного «поплыл» из-за эмоций после разговора с отцом. — Мамочка! — Таня бросилась к матери. — Ты пришла! — Да. Я не могла пропустить самое важное событие. Просто немного задержалась. Прости... Таня обняла Светлану. Они обе разревелись. — Я выгнала отца. Ему не место тут, — сквозь слезы призналась Таня. — Он рассказал про то, что звонил тебе накануне свадьбы. И про то, что вы разводитесь! Представляешь, он додумался привести на свадьбу какую-то девку и думал, что я обрадуюсь, захочу с ней познакомиться! Прости, мама, я виновата, что не уделила тебя должного внимания и заботы. Ты ведь совсем одна была все это время... — Все хорошо, главное, что теперь все встало на свои места. Будем праздновать, вытирай слезы. Таня успокоилась. Их с Егором расписали, и свадьба прошла отлично. Когда пришло время поздравлений родителей, Таня взяла микрофон. — Мамочка, ты же знаешь, что ты у меня самая лучшая? И никого не слушай. Ты моя. Самая родная! — сказала дочь, обнимая мать. И пусть у Светланы в руках были костыли, в тот момент она их не чувствовала. Она словно на крыльях летала до самого конца вечера и даже немного сплясала под какую-то популярную мелодию. Вот что делает любовь... Она исцеляет людей! Дмитрий все-таки вернулся на свадьбу, Таня позволила ему принимать участие в празднике, когда узнала, что он пришел один и извинился перед Светланой. С Дашей он серьезно поссорился. Она была в бешенстве, что ее выставили со свадьбы и пристыдили. Ведь она хотела блистать, а не удалось... Невеста ее затмила, а счастливая Светлана выглядела достойно и светилась от гордости за Танечку. Ей было все равно на то, что думал ее муж, и уж тем более, что думала какая-то Даша... (Стелла Кьярри)

Направила свою коляску на кухню. Разогрела чайник, достала из холодильника котлету. Съела, попила, чай. Мамы всё не было. Не выдержала, вновь взяла телефон и набрала номер: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», - вновь раздался голос автоответчика. Перебралась на свою кровать, положив телефон под подушку. Свет тоже не стала выключать, без мамы так страшно. Лежала долго, но всё же заснула. *** Проснулась, когда солнышко заглянуло в окно. Мамина кровать заправлена. - Мама! – крикнула она в сторону прихожей. В ответ тишина. Взяла телефон, позвонила. В ответ тот же чужой металлический голос Стало страшно, из глаз полились слёзы. *** Константин возвращался из кафе. Там каждое утро продавали свежую сдобу. У них с мамой каждое утро начиналось с этого, она готовила завтрак, а сын ходил в кафе за булочками. Константину уже тридцать, но он до сих пор не женат. Девушки и женщины просто не обращали на него внимания: некрасивый, худой, болезненный. Болезни его преследовали с самого рождения. Надо было дорогое лечение, но мама его воспитывала одна. Последний диагноз поставили, когда он уже стал взрослым, объявив, что у него не может быть детей. С тем, что никогда не женится, Костя уже смирился. В траве мелькнул сломанный старый телефон. Телефоны и компьютеры были его и увлечением, и работой. Он был программистом и блогером. Телефоны у него, конечно, были и притом самые крутые, но из-за чисто профессионального любопытства он поднял этот. Телефон был раздавлен, словно по нему проехала машина и отбросила его в сторону. «Может, что случилось? – мелькнула мысль, сунул сломанный аппарат в карман. – Дома разберусь». *** После завтра извлёк из найденного телефона симку и вставил в один из своих. Номера на симке принадлежали в основном больнице, пенсионному фонду и другим подобным учреждениям, но первым стоял адрес «дочка». Немного подумав, позвонил по этому номеру: - Мама! – раздался радостный детский голос. - Я – не мама, - растерянно произнёс Костя. - А где мама? - Не знаю. Я нашёл сломанный телефон, переставил симку и позвонил. - У меня мама пропала, - раздался плач. – Она ещё вчера ушла в магазин и не вернулась. - А где твои папа, бабушка? - Нет у меня ни папы, ни бабушки. У меня только мама. - Тебя, как зовут? – парень понял, что ребёнка надо выручать. - Юля. - Меня – дядя Костя. Юля, выйди из квартиры и скажи соседям, что осталась одна. - Я не могу выйти, у меня ножки не ходят. И в соседней квартире никто не живёт. - Подожди, как это не ходят? – Константин совсем растерялся. - Я такая родилась. Мама говорит, что надо накопить денежек и мне сделают операцию. - А как ты передвигаешься? - На коляске. - Юля, ты свой адрес знаешь? – Костя приступил к действиям. - Да, улица Кутузова дом семь, квартира восемнадцать. - Я сейчас приеду, и мы найдём твою маму. Он выключил телефон. Нина Антоновна зашла в комнату сына: - Костя, что случилось? - Мама, я нашёл сломанный телефон. Поставил симку в один из своих. И позвонил. В общем, там маленькая девочка осталась одна в квартире, и она инвалид. А других родственников у неё нет. Я узнал у неё адрес. Поеду, разберусь. - Поехали вместе, - и женщина стала собираться. Нина Антоновна одна воспитывала сына, который очень часто болел, она прекрасно представляла, каково одинокой матери с больным ребёнком. Сама она сейчас на пенсии, а сын очень хорошо зарабатывает. Они вызвали такси и поехали выручать ребёнка. *** Позвонили в домофон. - Кто? – раздался грустный голос ребёнка. - Юля, это я, Костя. - Заходите! Зашли в подъезд. Дверь в нужную квартиру уже была приоткрыта. Зашли в квартиру. Худенькая девочка в инвалидной коляски, смотрела на них грустными глазами: - Вы найдёте мою маму? - Как твою маму зовут? – сразу задал вопрос Константин. - Лида. - А фамилия? - Перова. - Подожди, Костя! – остановила его мать и спросила у девочки. – Юля, ты кушать хочешь? - Да. В холодильнике была котлетка, но я её вчера съела. - Так, Костя, беги в магазин, в который мы всегда ходим, купи то что мы покупаем. - Понял! – и выбежал из квартиры. *** Когда вернулся, мать успела что-то приготовить на кухне. Сразу разобрала пакеты, накрыла на стол. Когда поели Костя взялся за поиски мамы девочки. Открыл городской сайт и стал просматривать происшествия за вчерашний день. «Так, так. На улице Парковой водитель автомобиля «жигули» допус-тил наезд на жен-щину. Постра-давшая доставлена в тя-жёлом состо-янии в больницу». Достал телефон, стал звонить. После третьего звонка ответили: - Да, вчера к нам доставлена постра-давшая с улицы Парковой. Состояние тяжёлое. Пока не приходила в себя. - А как её фамилия? - Документов и сотового телефона при ней не было. Вы её родственник? - Ну… пока не знаю… - Приезжайте по адресу… - Адрес я знаю. Сейчас приеду. Отключил телефон и подошёл к девочке: - У тебя фотография мамы есть? - Да, - она подъехала к тумбочке и достала альбом. – Вот мы с мамой недавно фотографировались. - Какая у тебя мама красивая! Константин достал телефон и сделал снимок, улыбнулся девочке: - Пойду, - искать твою маму. *** Открыла глаза. Белый потолок. Сознание потихоньку возвращалось. Перед глазами мелькнула летящая машина… Попробовала пошевелиться, движение болью отдалось во всём теле. Подошла медсестра, тихо спросила: - Проснулась? И тут глаза Лиды расширились от ужаса: - Сколько я здесь лежу? - Двое суток. - Там в квартире дочка одна... - Лида, успокойся! – медсестра осторожно положила руку на грудь больной. - Здесь молодой мужчина вчера приходил. Оставил тебе свой телефон. Говорит, что твой машиной раздавило. - Мне позвонить… - Сейчас! – она задела пальцем по надписи: дочь, и приложила аппарат к ухо больной, и оттуда раздалось: - Мама! - Юленька, доченька, как ты! - Всё хорошо! Со мной бабушка Нина и дядя Костя приходит. - Какой дядя Костя? - Больная не волнуйтесь! – произнёс зашедший врач. – Иначе, оберу телефон. Давайте я вас осмотрю! - Доченька, я перезвоню, - крикнула Лида и выключила телефон. Доктор осмотрел. Приказал, что-то медсестре, та тут же поставила капельницу. Когда врач вышел, медсестра взяла телефон и положила себе в карман. - Можно, я с дочерью ещё минутку поговорю? – тихо прошептала Лида. - Доктор запретил вам волноваться, - но всё же достала телефон и набрала номер. - Доченька… - Лида, меня зовут Нина Антоновна, - раздался незнакомый женский голос. – Выслушайте меня! Мой сын нашёл ваш сломанный телефон. По сим-карте разыскал вашу дочь и вас. Я – пенсионерка. Пока вы в больнице, побуду с вашей дочерью. Не волнуйтесь! Передаю телефон Юле. - Мама, не расстраивайся и выздоравливай быстрее! – раздался голос дочери. - Доченька, слушайся бабушку! – схватилась Лида, как утопающая за соломинку. - Больная, выключайте телефон! – раздался голос медсестры. *** На следующий день Лиду перевели в общую палату, а вечером, в часы приёма заглянула медсестра: - Перова, к тебе посетитель. Лида даже удивиться, как следует не успела. Зашёл парень, какой-то некрасивый, худой: - Здравствуйте, Лида! Меня Костя зовут, - улыбнулся. – Вот пришёл навестить тебя. Не обижаешься, что я сразу на «ты»? - Нет. Он поставил на тумбочку большой пакет: - Здесь моя мама тебе собрала. - Костя, я даже не знаю, кто вы, - растерянно произнесла больная. - Я случайно нашёл твой раздавленный телефон. Симка оказалась целой. Позвонил твоей дочери. Затем разыскал тебя. - Как там моя Юленька? - Сейчас. Он взял с тумбочки телефон, который сам оставил при первом посещении. Немного поколдовал над ним. - Вот, пожалуйста! Лида глянула на дисплей и увидела свою дочь. - Мама! – закричала та. – Тебе больно? - Нет, доченька, уже не больно. Как ты? - Ко мне баба Нина приходит. Больная долго разговаривала со своей дочерью. Константин терпеливо ждал. Поговорив, Лида опустила голову: - Я теперь ваш должник. - Ладно тебе, Лида! – улыбнулся. – И давай, переходи на «ты»! - Спасибо, тебе, Костя! - Сейчас покажу, как пользоваться этим телефоном. *** Прошли две недели. Виновник той аварии принёс Лиде отступные двести тысяч прямо в больницу и привёл адвоката. На следующий день её выписали из больницы. Костя приехал за ней и привёз домой. - Мама! – радостно закричала дочь. Казалось, ещё немного и она выскочит из своей коляски. Лида присела рядом с ней, обняла дочь и заплакала от счастья. Затем подошла к пожилой женщине: - Нина Антоновна, большое вам спасибо! - Ладно, тебе Лида! Юля мне вроде внучки стала. - Нина Антоновна, мне виновник аварии отступные принёс, - она достала из сумочки деньги. – Возьмите! Мне больше нечем вас отблагодарить. - Убери, Лида! – Строго произнесла пожилая женщина. - Мы с сыном, точно, не обеднеем, а тебе Юлю лечить надо. Костя уже договорился с какой-то клиникой. - Мама! - радостно воскликнула дочка. – Дядя Костя сказал, что мы с тобой поедем в больницу и мне сделают, чтобы ножки ходили. *** Две недели пробыла Лида с дочерью в клинике. Поставили спицы. Через три месяца, нужно обратно в клинику. Затем всё это ещё раз через год и ещё раз через год. Через три года, после трёх операций и реабилитации, обещали, что Юля будет ходить. А пока девочка так и передвигалась в коляске. К тому же, спицы доставляли неудобства. Но видно судьба решила испытать на крепость этих четверых людей. У Нины Антоновны стало плохо с сердцем и её положили в больницу в тяжёлом состоянии. Три ночи провела Лида в больнице рядом с этой, ставшей родной, женщиной. Возвращалась домой лишь приготовить на всех обед и немного поспать. Ночами с Юлей оставался Константин. На четвёртый день Нина Антоновна окончательно пришла в себя. Долго грустными глазами смотрела на сидящую рядом Лиду, затем тихо проговорила: - Доченька, видно не долго мне осталось жить на белом свете. Выходи замуж за моего Костю. Он человек надёжный. Вместе вы и Юлю на ноги поставите. - Нина Антоновна, разве он меня возьмёт? - Возьмёт! – на лице женщины мелькнула улыбка. – Обязательно возьмёт. *** Пожилая женщина держала за руку девочку с ранцем за спиной и букетом цветов. Если бы не довольно высокий рост девочки, можно подумать, что в школу она идёт в первый раз. А она и шла в школу первый, но уже в четвёртый класс. Первые три года она обучалась дома дистанционно. Окончила три класса на четвёрки и пятёрки. И вот сейчас шла в школу на своих ногах. - Бабушка, мне страшно немного. - Что ты, Юля? Тебе уже десять лет! Вон и твои папа с мамой идут! - Доченька, ты что такая невесёлая? – подошла к ней Лида. - Боится в школу идти, - помотала головой Нина Антоновна. - Давай руку! – Константин подал девочки свою ладошку. – Пошли! - Вот с тобой, папа, мне совсем не страшно, - улыбнулась Юля. И они, весело болтая, направились к школе, а следом шли мама и бабушка, такие же счастливые. Если история Вам по душе, нажмите Класс, мне будет очень приятно

Так и жили вместе какое-то время, каждый день ломали голову, на какие шиши детей кормить. Прошло почти двадцать лет. У младшей крупная сеть не скажу чего. И масса идей на подарки уже многие годы - то квартира в центре города на старшую сестру сваливается, то авиабилеты в разные концы света. Старшая спросила однажды, а не перебарщивает ли малая с подарками. Та ответила просто - "я дарю лишнее, а ты отдавала мне последнее". Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

– Знамо дело... Знамо – горестно. Но не мы детей находим, а они нас. Терпи, девка. Лаяли оставшиеся в деревне собаки, чирикали воробьи. Привычных звуков деревни уж и не осталось. Деревня Заимка Ивановской области практически умерла. Склонилась покосившимися избами к реке, как будто отдавала ей свой последний поклон. Марья направилась домой, к мужу. В большое село – Ильинское. Нужно было выйти из Заимки засветло. Всю жизнь она боялась ночного леса и поля – детский испуг какой-то... Маша родом была отсюда. Шесть лет назад осталась совсем одна. Отец погиб уж после войны, и мать рано померла. Пошла она работать дояркой в местный колхоз. Тогда, когда познакомилась с будущим мужем, стоял июнь. Это было семнадцатое лето Марьи, и первое лето, когда работала она на ферме. Ходить на ферму было далековато, но она бегала туда с удовольствием, хоть и болели поначалу руки от трудоёмкой дойки. Однажды утром по дороге застал ее косой дождь. Небо заволокло, обложило тучами, хрипло зарокотало. Все кругом стало казаться косым, согнутым в одну сторону. Маша нырнула под стоящий с краю деревушки у леса навес. Села на настил, наматывала на руку распущенные черные косы, выжимая из них дождевую воду. И тут, сквозь косые струи дождя, она разглядела бегущего к ней черноволосого парня, в клетчатой, прилипшей к телу рубахе и закатанных выше колен штанах. Парень нырнул под навес, увидел ее и разулыбался: – Вот это подарочек! Я – Николай, а ты кто будешь? Марья испугалась, сердце заколотилось – кругом темень от косого дождя. Она промолчала, отодвинулась на край настила. – Тебя громом что ли оглушило? Или немая сроду? – шутил он. – Не немая. Машей меня звать. – Замёрзла? Не погреть? – продолжал пугать он девушку, но близко поначалу не подходил, – А нам дождь весь покос сбил. С МТСа я. Он ещё долго шутил, а потом начал приставать так, что Марья здорово испугалась. Блузка ее прилипла к телу – это ли взбудоражило парня или просто был он очень любвиобилен... Марья рванула под дождь со всех ног, и долго так бежала, оглядываясь. Ох, и страшно было в хмуром от нависших туч лесу! А потом Николай Никифоров пришел к ним скотником на подмену, временно. Марья взглянула на него с обидой. И тут он вдруг начал свои ухаживания, ходил за Марьей по-серьезному. Видать, та встреча оставила след. В замужество Марья окунулась с радостью. Хотя, что ждет ее в семье мужа и в чужой деревне, она представляла плохо. Свекровь оказалась хмурой, нездоровой. Она с радостью свалила на невестку часть забот, но следила за исполнением дел зорко. И хоть приходилось и не сладко Марье, она не унывала. Была она работящая, жилистая... Вот только укоры свекрови смущали. Ну, так ведь и правда – пришла голодранкой, без приданого, сирота, да и только. Впрочем, некоторое время спустя, по поводу хозяйства свекровь успокоилась. Видела, что невестка сноровистая. Другим укорам настало время – не несла Марья. Прошел год, пошел второй, а беременность не наступала. – Ты, девка, порченая какая-то. Неродящая-то баба — уже и не баба, а только полбабы. Что это за дом у нас – без внуков-то? Марья плакала Николаю в плечо, он укорял мать, а та злилась ещё больше. Молчала, вздыхала. Свекр и вовсе, смотрел в сторону Марьи, лишь когда она ставила перед ним миску. Но надежду Маша не теряла. Сама ходила к фельдшерице, сама тайком бегала в соседнее село к Батюшке, варила и пила отвары, которые советовали кумушки от бездетности. Жизнь шла своим чередом. Дом Никифоровых слыл не самым бедным. Хоть времена были нелегкие, послевоенные. Худо-бедно кусок в доме всегда был. Как-то под утро принес Николай полмешка сырого зерна. – Ох, Коленька, ох, не надо-ть... Как бы не донесли! – заахала мать. – Все тянут, не один я. Успокойся, мать... Запереживала и Марья. Уговаривала Николая не ввязываться в такие дела. Но он все равно нет-нет, да и притаскивал с колхозных работ какие-нибудь отходы. Марья и ночами уж стала спать плохо. Не зажигая лампы сидела она на постели, подогнув ноги, ждала мужа. И вот однажды пошла его встречать. Ощупью отыскала юбку, кофту и фуфайку, нашарила под кроватью высокие резиновые сапоги, прихватила мужнин брезентовый плащ и вышла на крыльцо. Ноябрьский пронзительный ветер ударил в распахнутые двери, крупные капли воды обожгли лицо. И где он так долго в эту дождливую пору? Ноги сами понесли ее на край села. Окна не горели, даже собаки попрятались. Не увязался за ней и привязчивый щенок Фенька, которого нежно она любила. Марья шла, глядя перед собой, высматривая мужа, а потом остановилась у старого овина на краю села. Дальше идти – только в поле. Ночного поля и леса Марья всегда страшилась. Она решила немного подождать, да и возвращаться назад. Дождь бил по холодной промозглой земле, шумел – то накатами ветра, то ровно и монотонно. И тут, сквозь шум дождя, Марья услышала лёгкий женский смех. Он раздавался со стороны овина. Она прислушалась и вдруг определенно поймала голос Николая. Поначалу даже обрадовалась, шагнула к овину, а потом охолонило... Он там не один. Шум дождя то заглушал, то доносил до нее голоса. И она узнала женский голос – это был голос Кати, девушки из соседней деревни, работающей вместе с ней на колхозной ферме. В первое время на ферме Катя была смела, весела и говорлива. Мечтала бросить село, отправиться в город на заработки. – Ходи, хата, ходи, печь, ходи и галанка. Я у мамки одна дочь, и то – атаманка! Городского я найду, лысого богатого. Не хочу в колхозе жить, дурочкой просватаной! – пела Катька на гулянках. А вот в последнее время что-то потухла Катеринина веселость. Она перестала смешить девчат, как бывало, говоряще располнела. И бабы на ферме поговаривали, что на сносях она от зазнобы женатого. Марья была уверена – городской. А вон как обернулось. Что этот зазноба – Николай, Марья не могла даже и предположить. Мимо домов по канавам неслись пенные дождевые потоки, а оцепеневшая от догадок Марья, долго еще стояла у овина. А потом от резкого порыва звонкого смеха Катерины отмерла, понеслась домой со всех ног по скользкой, знакомой до каждого бугорка тропинке. Но все равно упала, проехала боком по грязи – юбка ее из защитной солдатской плащ-палатки, каких у них в селе шились многими, в ногах запуталась. Прибежала домой и начала отстирываться в баньке, загромыхала тазом. Стиралась долго, основательно, даже как-то остервенело, все никак не могла выпустить из головы этот смех, этот ласковый голос и шепот мужа, обращённый к другой. – Отстираем эту грязь, Фенечка, отстираем,– разговаривала со щенком. Все, что было у нее в этом доме – так это ее любовь и его любовь к ней. А оказалось, что и этого нет. И то ли от того, что своими глазами картину эту любовную она не видела, а лишь слышала в глухом шуме дождя, то ли от бездонной женской надежды, Марье в измену верить не хотелось. И когда заглянул к ней в баньку Николай, она ничего ему не сказала. Решила подождать до завтра. А рано утром за Николаем пришли. Два милиционера и председатель колхоза. Мать рыдала, хваталась за полы пиджака председателя. Отец провожал сына молча, глядя исподлобья на незваных гостей. Марья хлопотала, собирала мужа, поднимала с пола безутешную свекровь. Из села забрали четырнадцать человек, отвели в правление. Народ толпился у стен правления до обеда. Передавали мешки, кульки... В обед подъехал грузовик, всех арестованных усадили в кузов и увезли. Сказали, что в город – на суд. Марья оглянулась. Под берёзами поодаль стояла и Катерина. Этот арест надолго всполошил всю деревню. Вот только говорить об этом боялись, сидели, закрывшись, по избам. Свекровь слегла в своем материнском горе. Осунулся и сник свекр. Уж несколько дней и Марья не спала. Так ничего и не решила она с Николаем, осталась не то женой, не то брошенкой. Но сейчас жалость и страх за мужа пересиливали обиду и ревность. Рыпаться сейчас никуда было нельзя, жену арестанта не больно приветят в других колхозах. А о разводе с Николаем так и не поговорили. Через несколько дней Марья, усталая, возвращалась с фермы, несла причитающееся молоко, когда вдруг, открыв дверь своего дома, увидела Катерину. Она сидела за столом, сложа руки под большим уж животом. А перед ней – свекр со свекровью. Катерина смотрела прямо, лишь цокнула языком, а свекр со свекровью потупились. – Здрасьте, – пропела Катерина. – И Вам не хворать, – ответила Марья. – Машенька, – непривычно приветливо обратилась к ней свекровь, – А ведь Катя-то в город ездила, навещала там наших. С Ольгой и Ниной, отец же там у них и Васька, муж Ольгин. Марья ставила ведро с молоком на печь, мыла руки у рукомойника, слушала. – Маш, суд же был, десять лет нашему Коленьке дали! Ты подумай, – мать протянула руку с платком, а потом прижала его к глазам и заплакала. Марья грохнулась на скамью. – Как это – десять? – Так... , – ответила за свекровь Катерина, – Сказали – государственные преступники они. Почти всем по десятке влепили. Судили всех, одним списком. – Господи! – выдохнула Марья, не веря своим ушам. Свекровь плакала, было жаль ее. Марья успокаивала: – Ну, мам. Не может быть. Можа подумают ещё, можа и отпустят... Страху нагонют да отпустят, – надеялась Маша. – Кто их теперича отпустит? Дура ты совсем, Машка! Теперь уж – по этапу. Говорю ж, судили ох судом, – Катерина была уверена в своих словах. Они еще погоревали, послушали подробности о судебном процессе от Катерины. Потом зависла пауза, лишь слышно было, как свекр прихлюпывает чай из блюдца. – Ну, вот что! – Катерина хлопнула ладонью по столу так, что все подпрыгнули, и громко заявила, – Раз хозяева молчат, я скажу: Колька собирался жениться на мне. А с тобой разводиться хотел, да не успел. Вот так вот, Машечка. Хошь верь, хошь не верь, но ребёночек у меня от него будет. И одна я его рОстить не собираюсь. И домой в деревню батя меня с животом не пустит, он уж прослышал – бушует. Но я-то думала – поженимся с Колькой, простит. А тут вон оно, как обернулось... Поэтому к вам заезжаю, – обернулась она к свекру, – Вашего внука нянчить будете. С Колей говорила я в городе, не против он. Только Машу тоже гнать не велел, сказал, потом уж разведутся. Катерина выпалила все это быстро, смотрела на Марью, ждала реакции – удивления, протеста, слез... Но Марья сидела на скамье у печи, спокойно сложа усталые руки на юбке из военной материи и молчала, глядя в пол. Первой не выдержала свекровь. – Марья, наш это дом, нам и решать. Внучок ведь будет. А Коля... Что там с Колей... Как он там? – свекровь всхлипнула, – Пусть Катерина тут остаётся, такое наше решение. Пусть хоть дитё сына в доме растет. А ты уж сама решай, – она уткнулась в фартук, заплакала. – Пусть, я не против, – ответила Марья, встала, начала цедить молоко. Катерина со свекром отправились за вещами. Свекровь начала хлопотать, ждать Катерину. – Спать-то где положим? На сносях ведь... Вот вот родит, и ребенку угол нужен. Ох, горе-горе... Марья принесла со двора охапку соломы, расстелила её на полу у печи на кухне, сверху набросила домотканую из скрученных лоскутьев дерюжку – теперь это ее постель. Почти как у Феньки в конуре. *** Дни становились все короче и холоднее. Хворала свекровь всю зиму. Катерина в последние дни сильно раздалась, ходила вперевалку. Хозяйство легло на плечи Марьи, никуда от него не денешься. Катерина со свекровью как-то даже сдружилась, можно сказать управляла ею. Даже за Марью заступалась порой, когда видела, что та с ней уж слишком строга. – Поди на кровать-то ляг, а то запрягли тебя тут и понукают, – жалела она Марью. С дневной дойки до вечерней сидела Марья на ферме. Поглядывала в маленькое оконце на белый лес за речкой и думала о своей судьбе. Вернуться в родную деревушку она не могла. Изба там свистит ветрами, да и на работу в лютый мороз за десять километров не побегаешь. Частенько стала вспоминать она маму. Чтоб сказала она сейчас, видя в каком позоре живёт ее дочь? Две жены в доме у одного мужика. И поди разбери, кто главная. А мама у нее была – не ей чета, гордая женщина, уверенная. Так и текли зимние дни, отмеченные усталостью и малым разнообразием. Только лишь малыш, родившийся в январе превнес чуток радости. В самые лютые морозы привез Катерину на телеге свекр из роддома с маленьким свертком в руках – мальчика назвали Егорка. Марья изо всех сил старалась на ребенка смотреть поменьше, душа болела, что не она принесла в дом дитя, хоть и молилась, и лечилась... Но нереализованные материнские чувства привязали к малышу и ее. – Весь ведь в Коленьку, скажи, Маш, – уж забывала о ее чувствах свекровь. – Да, похож..., – соглашалась Марья. По большей части с сыном была, конечно, Катерина. Но замечала Марья, что сынишка волнует Катерину куда меньше своей собственной будущей судьбы. – И чего теперь? Так и гнить тут, в этом колхозе? А я ведь на курсы хотела в райцентр, на лаборантку хотела выучиться. Кольку теперь десять лет не жди. Что и делать-то, не знаю... *** А на ферме начались перемены. Срубили у них в селе четыре двухквартирных дома, заселили семьи. Пришли к ним подменные доярки, говорливые, нездешние, но работящие. Появились у них выходные. С одной женщиной из новеньких сдружилась Марья. И в свой выходной Марья была на ферме. – Ты чего это? – спрашивала новая знакомая Вера. Рассказала Марья ей свою историю – дома у нее не больно-то весело. Вера удивлялась. Такого, чтоб под одной крышей уживались жена и любовница, она не слыхивала. – Уходи, – советовала она. – Да что ты, Вер, – отмахивались Марья, – Некуда мне. Да и как они без меня-то? Хозяйство ведь... Егорка рос, наливался, уж начинал потихоньку передвигаться на коленках. Марья умилялась. Тянулся он к ней больше, чем к матери, цеплял кудри, целовал открытым ротиком в щеки, смеялся закатисто, глядя на ее ужимки. С подросшим щенком Фенькой устраивали они веселые бои. Что говорить – мальчонку Маша полюбила. А Катерина, вроде как, и способствовала этому. Была с ребенком резка, строга, а порой и неоправданно жестока – такому маленькому уж перепадало порой от матери – он ее раздражал. И Марья понимала – почему. Мечты он ее перечеркнул, мечты о жизни в райцентре. Свекровь и свекр с внучком люлюкали, но сил взваливать его на себя у них уж точно не было. На первомай с утра Марья затеяла пироги. Из закрома в чугун насыпала четыре совка муки и, возвратясь в избу, начала замешивать тесто. Катерина собиралась на гулянку к соседям. Нацепила белые бусы и убежала. Свекровь присела рядом с Машей, держа Егорку на руках. – Ох! Маш, ведь сказать тебе чего хочу. Будто ты мать-то дитю, а не Катька, – Марья почувствовала какое-то волнение в словах свекрови, – Катерина-то боится сказать, так я скажу: ведь уезжать она надумала, да. В город, говорит. Учиться хочет там и работать. Егорку хочет на нас взвалить. А мы-то с дедом уж какие няньки! – Как это? – глаза Марии распахнулись. – Так вот. На тебя, видать, надеется. Такая она, стерва, а не мать... Как это дитё свое бросить? Век жила, такого не видывала! Она помолчала. Маша продолжала месить тесто, но уже по инерции, неосознанно, думая о сказанном. – Чего делать-то будем, Маш? Маша пожала плечами. – А я вот думаю – может и к лучшему это. Своих-то детей тебе Бог не дал, так вот ребёночек у тебя будет. А Коля вернётся, кого выберет? Конечно, того, кто ребенка его рОстит, – она с любовью посмотрела на внука, сидящего на коленях, – Да и жена не лапоть: с ноги не сбросишь. Может так вот Бог-то все и обернул. А? Как думаешь? – свекровь заискивающе заглядывала Маше в глаза. – Я не знаю, мам. Посмотрим... – А чего смотреть-то? Чего? – затараторила на радостях свекровь, – Я ведь, пока ты на ферме-то, понянчусь, а там... И дед... В общем, вырастим. Ведь внучок... А Катька и не мать, а так – название одно. Вчерась полотенцем его...ох... Еле вырвала. Марья отправилась на вечернюю дойку. Праздник праздником, но доить нужно. Она вообще сейчас нисколько не представляла, что ей делать, не в силах была что-то решить. Все кругом стало вдруг каким-то чужим, даже пироги уж печь не хотелось. – Что случилось-то, Маш? Лица на тебе нет, – Вера смотрела на нее жалостливо... *** Пироги удались. Марья выложила их в чугунок, прикрыла полотенцем. Катерина вернулась раскрасневшаяся, веселая и довольная. – Ох, жизнь хороша, Машка! Зря ты не пошла, такое гулянье! Напелись, наплясались! – Пироги вот, – приподняла полотенце Марья. – Ууу, голодная я, – схватила пирог Катерина, откусила на ходу. Она, разгоряченная, уже стягивала нарядное платье. Марья управлялась с хозяйством во дворе. Она останавливалась порой, уставясь в одну точку, с тихой печалью вглядываясь в свою жизнь. Фенька крутился вокруг, не понимая, что происходит с его хозяйкой. Катерина уснула вперёд Егорки, свекровь и свекр тоже притихли в своем чулане. Марья укачала мальчонку, положила его рядом с матерью. Сонная Катерина прикрыла сына рукой, обняла. За окном было сумрачно. Зашуршал по крыше мелкий дождик. Марья подумала об этом совсем спокойно. Дождь не способен был ее остановить. И темный лес, которого боялась с детства – тоже. Кто заслуживает освобождения, если не она? "Нет, мам, больше я не буду терпеть, права ты. И любви уж нет никакой, и надежды тоже," – мысленно говорила Марья с матерью. Никто и не заметил, что Марья вытянула в сарай холщовую свою сумку. Она надела резиновые сапоги, натянула пальтишко, несмотря на летнюю пору, немного постояла посреди кухни. Взять пирожков? Да нет... Пусть уж едят в память о ней. Она тихонько, чуть скрипнув половицами, вышла из дому. Взяла в сарае увесистую сумку со всем своим добром, потрепал привязанного сонного Феньку, и вышла за калитку. По влажной дороге идти было приятно. И поле не пугало. У леса приостановилась, глубоко вздохнула и ступила туда решительно. Только так можно было дойти до станции. Хватит уж бояться, отбоялась... Она собралась в Иваново – там набирали ткачих на обучение, давали общежитие. Это подсказала ей Вера. Туда, к новой своей жизни, и направлялась Маша. Денег было маловато, она волновалась, но на дорогу должно хватить. А не хватит, будет искать, где заработать. Почему-то сейчас Маша была уверенней, чем когда либо в своей жизни. Сквозь шум дождя услышала топот копыт. Испугалась, зашла в темную чащу. И когда узнала в лунном свете силуэт свёкра – окликнула. Он взял ее сумку, взвалил на телегу. – Довезу, чего пешком-то с тяжестью. – Простите меня, – прощалась с ним она на станции. – Это ты нас прости. Я все думал, когда ты, наконец, сбежишь? А ты вон сколько терпела, – он сунул Марье в руку две десятирублевые облигации, – Не поминай, – развернулся и пошел к телеге. Маша, глядя ему в спину, прощалась с прошлым. Ее выбор был таков! Утром пришел поезд, пахнул ощущением нового, со свистом двинулся. Качнуло, вагоны застучали по стыкам рельс, увозя тревожную, но уверенную в своем счастливом будущем Марью к новой жизни. Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/lifestori (нажав: "Вступить" или "Подписаться") Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Она знала об этом всегда, с того самого момента, как начала что-то понимать. Мама практически никогда с ней не разговаривала, только отдавала приказания. Никогда не целовала, не прижимала к себе, не гладила по голове. Наказывала за малейшую провинность, за любое не так сказанное слово. И это при том, что девочка не создавала ей никаких проблем: училась отлично, помогала по дому. Слушалась, никогда не огрызалась. Она всегда старалась быть хорошей. Мечтала, что мама когда-нибудь ее похвалит, приголубит, скажет несколько теплых слов. Но нет: мама всегда была недовольна, всегда находила повод отругать дочь и начать воспитательный процесс, которого Лена боялась больше всего: мама объявляла ей бойкот. Просто не разговаривала с ней и все. Вела себя так, будто Лены не существует. Это могло длиться неделями. Однажды мама не разговаривала с Леной два месяца! Сейчас девушка никак не могла вспомнить, за что ее тогда так наказали… Из семейных разговоров девочка знала, что до ее появления на свет у мамы с папой долго не было детей. Они прошли кучу обследований, лечились, но ничего не получалось. И вдруг, когда уже никто не надеялся, родилась Лена. «Странно, – часто размышляла девочка, – так долго ждали, а когда я родилась, совсем не обрадовались. Иначе, почему мама меня не любит? И папа… Ведет себя так, будто я ему мешаю. Вот Олег – совсем другое дело. В нем родители души не чают». Как только родился брат, детство девочки, и так не очень счастливое, закончилось. А было ей тогда всего восемь. Мама будто забыла сколько дочери лет. Взвалила на нее множество домашних забот. Лена убирала квартиру, ходила в магазин, стирала и гладила пеленки, сидела с братом, когда маме нужно было отдохнуть или отлучиться. И при должна была отлично учиться. Если девочка получала нежелательную оценку – ее ждало очередное наказание. Когда Олег подрос, Лена водила его в садик. Забирала – тоже она. К ее домашним обязанностям добавилась и готовка. Не вся, конечно, но ужин готовила только Лена. Старалась, очень. Но ни разу не заслужила похвалы. К семнадцати годам у Лены сложилось стойкое убеждение, что она в семье – обыкновенная прислуга. Ни для чего другого она не нужна ни матери, ни отцу. «Ну и пусть, – думала девушка, – после школы уеду в другой город, поступлю, вот тогда они узнают, как жить без меня». Вечером, в день выпускного, приведя младшего брата с тренировки, она озвучила за ужином свои планы: – Я решила подать документы в Воронежский университет. – Зачем? – бросила мать, не поворачивая головы. – Как зачем? – удивилась Лена, – у меня всего одна четверка в аттестате, я вполне могу поступить… – Даже не думай, – с каким-то внутренним напряжением бросила мать, – никуда ты не поедешь. – Но почему? – Сынок, иди в свою комнату, – ласково обратилась мать к Олегу, – ты ведь уже покушал? Брат ушел из-за стола… Как только за ним закрылась дверь, мать, со злостью посмотрела на Лену: – А кто будет Олежкой заниматься? В секции водить? Ему еще рано одному по городу передвигаться. – Я мог бы его возить, – неожиданно проговорил отец. – Ты? – взвилась мать, – а почему не она? Я что, зря потратила столько лет на чужого ребенка? Пусть отрабатывает… Лена вздрогнула, уронила вилку… Потом подумала, что ослышалась… – Зачем ты так? – спросил отец, – нашла время… – А я и так слишком долго молчала! Пусть знает, кто она есть на самом деле! В университет она собралась! На фабрику! Пусть идет работать! Мы не обязаны ее и дальше содержать! Лена молчала, не зная, как реагировать. Молчал и отец. Пауза затянулась. – Пошла вон, – прошипела мать… Лена встала. На секунду замешкалась, соображая, куда пойти. – Вон я сказала! Вон! – в истерике закричала мать… Лена выскочила из комнаты, а потом и из квартиры. Бежала по городу куда глаза глядят. Остановилась. «Пойду к бабушке, – промелькнула мысль, – может, она что-то мне объяснит». Бабушка, мать отца, выслушала Лену, а потом сказала: – Не думала, что придется тебе об этом говорить, но моя невестка сказала правду. Ты дочь только моего сына… – Как же так? – ахнула Лена, которая еще на что-то надеялась, – кто же тогда моя мать? – Тебя родила папина студентка. У них закрутился роман, она забеременела. Думала, что раз у него нет детей, то он бросит жену и женится на ней. Но мой сын ничего подобного не планировал. Тогда она заявила, что оставит ребенка в роддоме. Твой папа не мог этого допустить. Сказал, что пусть рожает, а он заберет малыша к себе. Так и поступил. Рассказал все жене. Она, конечно, была в шоке, собиралась разводиться. Но потом передумала. Согласилась воспитывать ребенка, которого муж прижил на стороне. Надеялась, наверно, что сможет полюбить. Не смогла. Я предлагала ей и не раз, чтобы отдала тебя мне, но она категорически отказывалась. А потом Олежек родился, ей помощница понадобилась. Вот и вся история. – А где теперь моя настоящая мама? – тихо спросила Лена. – Не знаю. Она ни разу не объявлялась, насколько я в курсе. Ты не отчаивайся, Леночка, такая уж у тебя судьба. Ты должна быть благодарна маме, что она оставила тебя в семье. И отцу, что решился на это. Я ведь тоже не сразу все узнала. Невестка меня особо не жалует, видимся мы очень редко. А что задумала поступать, так это правильно. Поступай. Видно, пришло время мне о тебе позаботиться. У меня накопления есть. Пусть не большие, но, если поступишь, на квартиру и на проживание вполне хватит. А, если общежитие дадут, так и совсем хорошо будет. Только не отчаивайся. Живи радостно. Ты это заслужила… – А можно я к тебе пока перееду? Не хочу там оставаться. Не могу… – Конечно, переезжай. Будешь спокойно готовиться. – Бабуль, а как думаешь? Может, мне маму поискать? Может, папа о ней что-то знает? – Не думаю, что это хорошая идея, – задумчиво ответила бабушка, – если бы она хотела, давно бы к тебе приехала. Кто знает, как она живет? Вдруг твое появление ее не обрадует? Чужая она тебе… – Наверное ты права, – Лена прильнула к бабушке, смахнула набежавшую слезинку, – получается, что ты у меня – самая родная… – Не только я, милая… Еще папа, и брат… Ничего, все наладится. Только ты ничего не бойся. Делай, что должно и будь, что будет… Лена поступила в университет. Все годы учебы бабушка ее поддерживала. Отец тоже помогал, тайком от жены, которая никак не могла успокоиться после «предательства неблагодарной девчонки». После учебы Лена получила распределение и уехала на другой конец страны. Там вышла замуж, родила двоих детей. Больше двадцати лет она не была дома. Ездила только на похороны бабушки. Ночевала в ее квартире, которую, как стало известно позже, бабушка завещала именно ей. Поступок свекрови привел невестку в бешенство: – Хватит того, что мы и так на нее потратились! Неблагодарная! – кричала она мужу, – теперь и квартиру должны отдать? С какой стати?! Твоя мать совсем тронулась на старости лет?! – Не понимаю, почему ты так нервничаешь, – спокойно парировал муж, – Лена не виновата, что моя мать так решила. – Она виновата в том, что родилась! – Ты сама себя слышишь? Если кто и виноват, так это я. И знаешь, я ничуть не жалею, что у меня есть дочь. Вот такая, как Лена. Наоборот: горжусь ею… Лена в наследство не вступила. Отказалась. Так они решили с мужем. Спустя несколько лет, после смерти отца, хозяином бабушкиной квартиры стал Олег. Он ее продал и поехал к сестре. Явившись без предупреждения, обнял Лену и заявил: – Жить буду рядом с вами. Город перспективный. Климат подходящий. Поможете квартиру купить? Лена с мужем переглянулись. – Вы меня не так поняли, – рассмеялся Олег, – выбрать поможете? – А как же мама? – спросила Лена, – она же осталась совсем одна. – Ей полезно, – твердо сказал Олег, – устал я от ее ненависти. – Неужели не успокоилась? – Ненавидит. И тебя. И отца. И бабушку. Меня любит. Только почему-то от этой любви мне выть хочется. – Зря ты так, братик. – Зря? Зря, что приехал? Я просто хочу нормально жить рядом с тобой и моими племянниками. – Зря мать бросил. Нельзя так… – Ну ты даешь! – удивился Олег, – я был уверен, что ты обрадуешься. – Я рада, что ты приехал. Правда. А маму жалко: как она там одна. Ведь уже не молодая. Вдруг помощь понадобится… – Понадобится – сообщит, – отрезал брат, – не хочу больше об этом. Через два года Лена поехала на родину. Не выдержала… Позвонила в квартиру, где когда-то жила… За дверью послышались шаркающие шаги… – Здравствуй, мама, – осторожно произнесла Лена: не знала, какой реакции ожидать. – Ты? – постаревшая, поседевшая мать пропустила ее внутрь. – Чего тебе нужно? Зачем явилась? – мать старалась говорить грубо, но у нее это плохо получалось. Было видно, что она растеряна и сильно волнуется. – Я за тобой, мама… – За мной? – Мы с Олегом очень хотим, чтобы ты была рядом… – Олежка, – прошептала мать…, – так это он тебя послал? – Конечно… – А сам чего не приехал? – У него работы много, жена вот-вот родит… Ты же хочешь увидеть внука? – Внука? Будет мальчик? – Обещают… – И зачем он уехал? Жил бы здесь, чего ему не хватало? – проговорила мать вслух, не глядя на Лену… – Мои дети тоже мечтают познакомиться с бабушкой… – Дети? Твои? У тебя есть дети? – Двое, мама. Павлик и Лариса. – Зачем ты дала девочке мое имя? – удивилась мать. – Мне оно нравиться. И потом… Ты же моя мама… – Не говори ерунды. Мы обе знаем, что это не так. – Для меня – так. Ты меня вырастила, всему научила, заставила учиться. Если бы не ты – я была бы совсем другой. Неизвестно какой. Так что спасибо тебе, мама… За все… Пожилая женщина слушала Лену и не верила тому, что слышит. Она шагнула к ней, обняла и прошептала сквозь слезы: – Прости меня, девочка… Свой век мать Лены доживала на другом конце страны… Рядом с детьми и внуками… АВТОР: Сушкины истории

Мария сына проводила и не успела с мыслями собраться, как дочка позвонила и начала ту же болезненную тему. - Мама, ты пойми, это же наш отец и сейчас у него проблемы со здоровьем, - объясняла она. - Пока ваш отец был молод и полон сил, о моём существовании даже не вспоминал, а теперь резко что-то изменилось, - старалась не нервничать Маша. – Может, ты забыла, что он много лет назад бросил меня и вас ради другой женщины! - Но они давно расстались, а вам было бы неплохо вместе жить, дело-то к старости идёт, - гнула свою линию Дарья. Тяжело на душе стало у Марии после общения с детьми. Всё им отдавала, после развода даже не пыталась новую жизнь строить, боясь их ранить, потому что оба непросто переживали расставание родителей, которое совпало с подростковым возрастом. А теперь оказывалось, что они говорят на совершенно разных языках и друг друга практически не слышат. В памяти почему-то опять возник день ухода Анатолия, и стало еще хуже. - Понимаешь, не люблю я тебя больше, - сказал он тогда, пряча глаза. - Другую женщину встретил, с ней хочу до конца дней жить. - А как же мы с детьми? - спросила она тогда дрожащим голосом. - А вы живите, как и раньше, только без меня, - продолжал он. - Квартира эта тебе остается, с детьми общаться буду и деньгами помогать по мере возможности, но тебя больше не люблю. - А ты подумал, как они воспримут твой уход в таком возрасте? - всё ещё не могла поверить Маша. - Нормально воспримут, пусть узнают подробности взрослой жизни, не правильно без любви жить, прости, - сказал он, давая понять, что разговор окончен. Слово свое Анатолий сдержал, на квартиру при разводе не претендовал, у новой возлюбленной жить остался. С детьми общался на нейтральной территории, потому что в квартиру приходить смелости не хватало, а новая подруга к себе в гости их не звала. Маша тогда как-то пыталась объяснить сыну и дочери причины развода, но они не захотели в детали вдаваться. - Отец нам сказал, что это его решение и попросил уважать, - сказал тогда резко повзрослевший за это время Леша. - Нам непросто с Дашкой, но потом как-то оно само уляжется. Только для Марии ничего не укладывалось само, по мужу она тосковала, ночами в подушку плакала и от предложений подруг свести её с другим мужчиной отказывалась. Он о себе напоминал только общением с детьми, лишь однажды позвонив бывшей жене. - Мы на отдых собираемся поехать, а я, уходя, снасти рыбацкие оставил на антресоли, - начал он тогда разговор по телефону. - Можно в субботу их заберу? Хотел, чтобы дети принесли, но они не поняли, где и что лежит. - Хорошо, приходи, - старалась спокойно отвечать Мария. Потом она жила в ожидании этой субботы, продумывая детали разговора. Решила показать бывшему мужу, что живет без него прекрасно, и хотела встретить его «при параде». Потом подумала, что будет выглядеть нелепо и передумала.. - Ты похудел, - сказала она тогда, смотря, как Анатолий пакует свои коробки. - Неужели новая жена не кормит? - Кормит, просто работаю много, - не хотел он обсуждать свою новую жизнь. - Если что, я могу тебя накормить или ей рецепты передать твоих любимых блюд, - понимала, что говорит глупости, но не могла остановиться Мария. - Тебе ехидство не к лицу, - как-то устало сказал тогда Толик. - Теперь мы с тобой посторонние люди. У нас всегда будут общие дети, потом внуки, но на этом всё. - Ты в этом уверен? - спросила она с надеждой. - Да, - решительно ответил Анатолий. Потом он ушел к новой жене, а Мария сидела одна на кухне и плакала от жалости к себе. За год после развода она сильно похудела, а потом попыталась себя взять в руки. Это было непросто, она изображала радость, а сама в душе хранила надежду, что бывший муж опомнится и назад вернётся. Понимала, что люди осудят, но была готова принять его обратно и о прошлом навсегда забыть. - Отец со своей женщиной разошелся, - спустя три года рассказывали Марии дети. - Он теперь перебрался в комнату в общежитие. Эта новость почему-то давала ей надежду на возможное возвращение Анатолия. Маша стала модно одеваться, тщательно следить за собой и всё ждала от него первого шага. Подруги тогда решили, что она личную жизнь устроила, но вдаваться в подробности Маше не хотелось, поэтому она отделывалась шутками. Она ждала, Анатолий не возвращался, а потом сошёлся с какой-то другой женщиной. Даже на свадьбе у сына с ней был, а вот к Даше пришел уже один. - Почему один? - спросила тогда Мария. - Ирина в командировке, не смогла прийти, но передавала поздравления, - сказал он спокойно. Спустя время Мария стала смотреть на ситуацию иначе, успокоилась, ждать перестала. Нашла спасение в работе, завела дачу за городом, и свободное время посвящала себе. У детей была теперь своя жизнь, а она свою заполняла по мере возможности друзьями, родственниками, цветами, а однажды кота бездомного домой притащила. Всё уже как-то сложилось, успокоилось и казалось понятным, до момента разговора этого с детьми. Несколько дней Мария переживала и не знала, как правильно поступить в такой ситуации. А потом увидела Анатолия у подъезда, возвращаясь с работы. - Понимаешь, я подумал, что всё плохое нам нужно в прошлом оставить, - говорил он, сидя на кухне с чашкой чая. - Большая часть жизни позади, всё негативное быльем поросло, и вспоминать его не стоит. Давай будем вместе жизнь доживать, и внуков потом растить. - Скажи честно, почему ты решил вернуться именно в нашу квартиру, а не доживать с кем-то из твоих избранниц, которые были после меня? - не стала изображать радость Мария. - Здоровье уже не то, в следующем году на пенсию выхожу, - тоже честно отвечал Анатолий. - Вот и подумал, что дети у нас с тобой хорошие, не бросят и на старости стакан воды принесут. - Ты помнишь свою фразу, что мы посторонние люди? - спросила она, смотря некогда любимому мужчине в глаза. - Я её намного позже поняла, но теперь полностью с ней согласна. - То есть, не примешь меня назад? - спросил он. - Ты не переживай, сам же говорил, что дети хорошие, они точно тебя не бросят, - отвечала Мария. - Ты вычеркнул меня из своей жизни много лет назад, пусть всё так и остаётся. Потом Анатолий ушел, а Мария осталась одна сидеть в любимом кресле. Она выключила телефон, потому что понимала, что сейчас он позвонит детям, и они начнут наяривать с вопросами и убеждениями. А женщине уже ничего не хотелось, кроме тишины и спокойствия. Она так долго ждала его возвращения, а потом всё перегорело и закончилось. Если бы Анатолий что-то сказал о желании состариться рядом, возможно бы она пожалела его и приняла. Но он сейчас переживал только о собственном комфорте и удобстве, а утешать Марии никого не хотелось. У неё были дети, подруги, дача и кот, этого сейчас казалось вполне достаточно. Автор: Женский журнал Cook-s Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Вроде полегчало, и тут обвал. Рухнула государственная пирамида. И зарплата пропала. Её не платили по нескольку месяцев подряд, а когда появлялись иногда, деньги у руководства, платили по очереди. Кто успел, тот и взял. А дома дети голодные, трое. Можно много об этом писать, сколько пережили, переголодали, переплакали. Но мой рассказ о крошках печенья. Пошла я, как-то, на Пражский рынок, что рядом с метро Пражская был. Чего там только не было. Глаза разбегаются. Денег мало. Хочется купить продукты и какое-нибудь лакомство детям. Вижу, в палатке очередной, множество лотков с печеньем. Всяким разным, разнообразным. Подошла, и стала прикидывать, что бы такое купить, чтобы всем хватило, и не дорого. Выбрала, попросила взвесить грамм триста, ну чуть больше, чтоб всем по две штуки. Женщина продавец взвесила, заговорила со мной. А давайте хоть полкилограмма. Нет, говорю, не уложусь. Тогда эта добрая женщина вытаскивает из-под прилавка целый пакет крошек от разного, разнообразного печенья и протягивает мне. Вы берите, не бойтесь, это в упаковках остается, я себе собирала. Возьмёте пачку маргарина, муку и приготовьте тесто, в тесто крошки от печенья и выпекайте. Я всегда так делаю. Будет очень вкусно. Вот сижу я сейчас, пишу, и слезы текут по моим щекам. Я так и сделала. Крошек хватило на три выпечки. И действительно было очень вкусно. Детки были рады. Прошло много лет, а я до сих пор вспоминаю эту добрую женщину, огромное ей спасибо. Может она прочитает эти строчки. автор: zhenimama2 Если история Вам по душе, нажмите: Класс, мне будет очень приятно)

Наташа смотрела на Николая влюбленными глазами, ловила каждое слово, искала встреч. Он – прекрасно все видел и понимал. Умело воздействовал на ее чувства, которые усиливались день от дня. Когда Наташе исполнилось восемнадцать, Николай сделал предложение. Родители девушки, да и самого Николая, восторгов по этому поводу не испытывали. Понимали: такая разница в возрасте ни к чему хорошему не приведет. Однако, свадьба состоялась. В первые годы Николай был просто идеальным мужем: любил, заботился, носил юную жену на руках. Наташа чувствовала себя самой счастливой! Поначалу немножко робела перед мужем: все-таки он был намного старше, но с годами это ощущение прошло. Тем более, что Николай не кичился своим возрастом, опытом, не пытался как-то влиять на поступки и решения супруги. Лишь иногда добродушно говорил: – Дорогая, я давно забыл то, о чем ты только начинаешь думать… Словом, несмотря на опасения родителей, Наташа и ее муж жили в мире, любви и согласии. Проблемы, конечно, случались, но супруги с ними справлялись. Пока Николаю не стукнуло пятьдесят шесть. Наталье в то время исполнилось сорок. В семье подрастали две дочери: одна – пятнадцати, другая – восьми лет. В начале года старенькая мама Николая серьезно заболела. Оставлять ее одну даже на час было никак нельзя: прогрессировала болезнь Альцгеймера. Поэтому Наташа через день ездила к брату мужа (старушка жила с ним), чтобы подменить, наготовить, убраться, постирать. Она металась между умирающей свекровью, собственными детьми, мужем, работой, семейными заботами. А Николай в это время… благополучно встречался с другой женщиной. Наташа сначала ни о чем не догадывалась. Ей и в голову не могло прийти, что муж, который значительно старше ее и уже приближается к пенсионному возрасту, на такое способен. Однажды задержалась в доме свекрови, домой приехала поздно и обнаружила, что дочери дома одни: – А где папа? – спросила Наталья. – Не знаем, – дружно ответили девчонки, – он часто приходит, когда мы уже спим. Наташа удивилась. Не успела даже проанализировать услышанное, как появился Николай. От него пахло спиртным, женскими духами, глаза сияли, хотя он старательно изображал усталый вид, на шее красовался новый шарф, явно повязанный умелой рукой. Наталья вопросительно смотрела на мужа. – Ну чего ты вылупилась? – неожиданно взорвался мужчина, – да, я был с другой женщиной. Я что, не имею права общаться с кем хочу? – Имеешь, конечно, – Наталья не нашлась, что ответить. – И нечего мне тут истерики закатывать! – истерично выкрикнул Николай, не понимая реакции жены. – Ты сама во всем виновата! – Да-да, конечно, – пробормотала Наталья… Разговаривать не хотелось. Наташа на автопилоте покормила детей, поцеловала на ночь. Пришла на кухню, взялась готовить, хотя завтра у нее был выходной и ехать к свекрови не было нужды. Николай терпеливо ждал ее в спальне: нужно было закончить начатый разговор. Но Наташа не торопилась. Тогда он встал и направился на кухню: – Ты время видела? Сколько можно ждать? – А ты меня ждешь? Зачем? Разве ты не устал? Дополнительная нагрузка в твоем возрасте…, – улыбнулась жена. Вроде ничего не сказала, но Николай намек понял: – Разве это нагрузка? – зло парировал он. – Конечно! Тебе и основная уже не под силу, а тут такое… – Что ты себе позволяешь?! Совсем стыд потеряла?! – Я? Ты ничего не перепутал, или у тебя тоже деменция началась? Кстати, маму навестить не пробовал? Она вообще-то умирает… – Это не твое дело! – Правильно. Не мое. И я туда больше не пойду. Ни разу. – Тебя никто не заставлял, – Николай сбавил обороты, поняв, что перегнул палку. – Коля, я понимаю: ты хочешь поговорить, насладиться моими страданиями по поводу твоей измены. Этого не будет. – Неужели? Тебе все равно? – Представь себе. Я даже рада. Быстрее износишься: сердечко-то давно с перебоями работает. Отправишься в мир иной. Я богатой вдовой останусь. Вот тогда и заживем с девчонками! На всю катушку! – Ах ты ст@рва! – И тем горжусь. Учитель хороший у меня – в твоем лице. И двадцать лет практики… Николай смотрел на Наташу и не узнавал ее. Когда он пропустил в ней такую глобальную перемену? Ведь она любила его. Искренне. Он в этом не сомневался. Что же с ней стало? Как она может быть такой безжалостной и грубой? И за что? Подумаешь, с другой женщиной погулял – что тут такого? Вдруг Николай вспомнил, как после рождения старшей дочери, он изменил жене в первый раз. Как же она страдала! Унижалась, уговаривала остаться, обещала быть послушной. А ведь он тогда не собирался никуда уходить. Так, развлекся по случаю. Не ожидал, что Наташка узнает. Вот это были чувства! А теперь? Мерзость какая-то… – Рано ты все распланировала, дорогая, – ехидно обратился Николай к жене, – а я вот возьму и назло тебе не помру! Улягусь лет на десять. Будешь горшками заниматься и стареть возле моей кровати. – Смешной ты, Коленька. На этот случай ждет тебя социальная койка. Вот там и будешь со своими многочисленными подружками встречаться. И заметь: совершенно свободно. Они о тебе «сердешном» позаботятся. С очередностью раз в неделю. Как раз хватит. Или ты думаешь, что я не знаю про всех твоих баб? Разговор, конечно, носил странный, отчасти шуточный характер, но Николаю стало не по себе. Он уже плохо понимал, где Наташа шутит, а где нет. – И еще! – заговорила жена после небольшой паузы, – хочешь встречаться с женщинами – пожалуйста. Но учти: я тоже займусь своей личной жизнью. – Да кому ты нужна? – здесь Николай не лукавил. Был уверен, что двое детей слишком тяжелый довесок к его жене, неожиданно открывшейся с такой неприглядной стороны. – Почему нет? Ты давно на меня смотрел? Мне вообще-то всего сорок. – Уже сорок! И двое детей в придачу. – А, ну да, – Наташа взяла телефон, нажала пару кнопок и ласково произнесла: – Влад, разбудила? Приезжай. Да, прямо сейчас. Николай пришел в бешенство: – Ты что творишь? Ночь на дворе! Куда тебя несет? Остановись! Послышался звук подъехавшей машины. Наташа молча взяла сумку и вышла из квартиры. Николай отправился на балкон. Хотел убедиться, что это не розыгрыш. Он четко видел, как Наташа села рядом с водителем, как он встретил ее объятиями, как рванул с места и уехал неизвестно куда… – Вот др@нь, – подумал Николай, – ни стыда, ни совести… На сердце скребли кошки… А в это время, в машине у одноклассника, в голос рыдала Наташа. Влад был единственным человеком, рядом с которым она могла себе это позволить: проверенный друг детства. Сердце женщины разрывалось на части от горя и боли. Внутри клокотал соленый океан слез, который наконец-то вырвался наружу. Сколько раз она прощала мужу измены, сколько раз делала вид, что ничего не знает о его похождениях! И вот опять. Неужели он никогда не угомонится? И чем она его не устраивает? Ведь любил когда-то… Все это Наташа говорила вслух. Влад не перебивал, не останавливал, не успокаивал. Дал возможность выговориться, выплакаться. Почти всю ночь возил Наташу по ночному городу… Утром, вернувшись домой, Наташа столкнулась с Николаем прямо в прихожей. Он неподвижно сидел на тумбочке для обуви. Увидев жену, мужчина медленно опустился на колени: – Пожалуйста, прости меня, Наташа... Женщина смотрела на мужчину, лежащего у ее ног и … ничего не чувствовала… Совсем. Автор: Сушкины истории Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Пошла к проводнику, она сказала предложить доплатить кому-то, чтобы охотнее согласился поменяться. Я пошла опрашивать снова. Готова была дать 500 рублей, но никто не уступил.. Положила ребенка на верхнюю полку, сама стоя ехала всю ночь, переживала, чтобы не упала. Обидно за безразличие людей друг к другу. Обращаюсь ко всем эгоистичным людям: "Нельзя быть такими, понимаете? Нельзя! Ведь кому-то нижняя полка нужнее, чем вам! Неужели сложно уступить?" Вот вы бы уступили? Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Конечно, без помощи бабушек не обошлось. Обе женщины хоть и работали ещё, но поочерёдно пошли в отпуска, занимались с малышкой, гуляли, и стали водить её в библиотеку. Там были занятия для малышек, вроде кружка, который так и назывался «Час малыша». Молодая библиотекарь Юлия вела эти занятия три раза в неделю. Она читала детям книги, показывала картинки, вместе с ними рисовала на тему прочитанных историй, и показывала кукольные спектакли «Колобок», «Репка» и другие. Ведь дети очень любят народные сказки. Свете очень нравились занятия. Она была способной девочкой и быстро запоминала роли персонажей, строчки стихов, и шептала вместе с Юлей все знакомые сказки. Слава привёл дочку на «Час малыша», и Света бросилась навстречу Юлии, раскинув руки. – Юлия Борисовна, вы прямо как моя мама… – начала было она, но Слава быстро перевёл внимание девочки на новую книгу, стоящую на стенде. Юля улыбнулась, а Слава приложил палец к губам, давая понять, что он что-то хочет ей рассказать. Когда девочка увлеклась рассматриванием картинок книги, Слава коротко шёпотом рассказал о потере Светиной матери, и попросил тему мамы не поднимать в разговоре. – По крайней мере пока, – пояснил Слава, – пусть пройдёт время, когда она сможет понимать, что случилось, тогда и скажем, но не сейчас. Очень всем больно…Вот такое у нас горе. Потому и в садик пока не ходим… Юля помрачнела, вздохнула, и с горечью посмотрела на девочку. – Боже мой, какой ужас. Держитесь, – прошептала она и села рядом со Светой, начав рассказывать ей содержание книги. Потом пришли и другие малыши и все начали играть в картонных персонажей сказок – в настольный театр. Теперь Юлия другими глазами смотрела на Свету. Она уделяла ей больше внимания и машинально гладила по спине, когда сидела рядом. А Света каждый раз радовалась встрече с Юлией. Она всё так же бежала к ней, обнимала и начинала рассказывать о своих девчоночьих делах и новостях. Бабушки были рады, что в библиотеке такая хорошая преподавательница. А Юлия учила детей буквам, многие уже научились читать по слогам простые слова. Близилось лето, и дети стали заниматься на небольшой веранде, где отгадывали по картинкам загадки, рисовали и водили хороводы под музыку. Слава сидел на занятиях вместе с одним дедом, приводившим внука, остальные родители или бабушки уходили на этот час по своим делам, в основном, по магазинам. – Вы тоже можете спокойно оставлять Свету, и отдохнуть, пока мы занимаемся, – сказала однажды Юлия, – или не доверяете? Слава улыбнулся и ответил: – Я очень скучаю по ней. Поэтому наблюдать за тем, как она занимается, для меня приятно. Спасибо вам, видно, что вы чуткий и душевный педагог. Наверное, ваши дети вас тоже очень любят? – Я пока не замужем, и детей не нажила. Но мечтаю. Вот бы такую дочь, как ваша Светланка. Чудо, как всё быстро усваивает, на лету схватывает. Вы очень правильно делаете, что водите её к нам. Надо будет потом и на другие кружки водить. Наверняка у неё много талантов! – ответила Юлия. Славе очень польстило, что педагог похвалила его дочку. Он расплылся в улыбке и в душе его словно луч солнышка засветился. Занятия подошли к концу, Света обхватила Юлию за ноги и сказала: – Папа, давай и Юлию Борисовну возьмём с нами погулять? – Я не могу уйти с вами, я тут работаю. Вы через день приходите, это будет последнее в этом году занятие, заключительное. Не забудьте, – предупредила Юлия. – Как последнее? Мне бабушки ничего не говорили…- заметно расстроился Слава. – Как последнее? – повторила за ним девочка. – Лето! Наступает лето. Но в библиотеку вы всегда можете приходить, садиться читать любые книги, журналы с весёлыми картинками, и даже рисовать за нашими столиками можно. – А вы? Вы тоже будете со мной рисовать? – спросила Света Юлию. – Меня не будет некоторое время, я ухожу в отпуск, – ответила Юлия, – мне тоже надо отдохнуть. – Надо же, какое совпадение, и мне дают отпуск. Так что все отдыхаем! – сказал Слава. – Ура! – закричала на весь читальный зал Света, – мы все идём в отпуск! И Юлия Борисовна с нами! – Тише, тише, Светочка, тут нельзя шуметь. Люди читают… – Юлия приложила палец к губам. – И я тоже рад. А почему бы нам не отметить наши отпуска? Мы приглашаем нашу любимую воспитательницу в кафе после работы. Будет пирожное и чай, – предложил Слава. И добавил: – Пожалуйста. И Света просит, – он кивнул на дочку, которая крепко держала Юлию за руку. Вечером все трое пили чай в небольшом уютном кафе. Юлия хвалила Свету и рассказывала о своём коте Мурзике, и о собачке Дружке, которых она подобрала в разное время с улицы. – Вот и видно, что вы такая добрая, – сказал Слава, – а я даже не могу кошку завести, так как работаю, а бабушки живут на два дома, помогая нам. – Папа, давай заведём котёночка, – стала просить Света, – вон у Юлии Борисовны и котик, и собака… А у нас никого… – Света, раз папа говорит, что пока никак, значит, потерпи немного… – пробовала успокоить девочку Юлия. Но Света стала грустной, и настроение у взрослых тоже померкло. Тогда Юлия сказала: – А мы вот что сделаем. Пошли ко мне в гости, я тут рядом живу. Тем более, что они нас так ждут. Их кормить пора. Ты умеешь кормить кошек, Света? Девочка была в восторге, когда, переступив порог Юлиной квартиры, увидела маленькую собачонку и важного серого кота со светло-зелёными глазами. Животные некоторое время пялились на пришедших гостей, но, когда Юлия достала из шкафа их корм, и Света щедро насыпала его в чашки, кот и собачка стали есть. Девочка сидела на табурете не шевелясь, чтобы не спугнуть аппетит животных, наблюдая чуть ли не с раскрытым ртом за ужином кота и собаки. – Какая вы счастливая, Юлия Борисовна… – прошептала Света, не отрывая глаз от кота, который начал намывать свой нос. – Да, ваши питомцы лучше всех подарков, – произнёс Слава. – Лучше всех подарков на свете, папа, – поправила его Светлана, – я теперь буду о них мечтать… Она вздохнула. Юлия, растроганная такой добротой девочки, сказала: – Мы же с вами по сути соседи. Наши дома на одной улице. Так что у меня есть предложение: приходите ко мне в гости почаще, и будете навещать и моих зверей. – Папа, ты разрешаешь? – спросила Света. – Если нам дают добро, то и я не против приходить в гости. С нас гостинцы для Мурзика и Дружка, – ответил Слава и прошептал Юлии: – Спасибо, выручили, а не то бы пришлось и нам животных покупать, а сейчас пока это неудобно. – Ради Бога, когда решитесь заводить, то не покупайте, а берите из приюта, их там столько, несчастных… – тоже прошептала Юлия. Расставаясь, Юлия пригласила к себе в гости Славу со Светой через день. – С меня пироги. Вы меня сегодня угощали пирожным, а я вам пирогов своих фирменных напеку. Идёт? – Идёт! А мы корм для них принесём, а то вон как хорошо едят! – ответила девочка. Так началась дружба Юлии и Славы. Дочка сблизила их, доброты Юлии хватило и на Славу, который не мог устоять перед обаянием, нежностью и теплом девушки. Весь год друзья втроём встречались в библиотеке, у Юлии дома, или вместе гуляли в парке. И лишь потом Слава настоял, чтобы Юлия посетила и их со Светой квартиру. Девочка по-хозяйски показывала обе комнаты, провела в кухню, и с особой гордостью показала свой игровой уголок, где было много игрушек. Целый час Юлия рассматривала кукол, пупсов, мишек, и строила из конструктора городок. Слава сидел на диване и смотрел на них. В глазах его была и радость, и грусть одновременно… Когда вечером Светлану уложили спать, Юлия засобиралась домой. – Не провожай, я сама добегу, тут рядом, – сказала она, – иди к ней, не проснулась бы… Еле уложили. Радовалась как моему приходу. Надо же… – И я тоже очень рад. Ты понимаешь о чём я… Юленька, ты свет теперь для нас обоих. И ты это знаешь. Мы не можем без тебя. Ты стала такой близкой и любимой для нас, что я и сам как ребёнок… Вот сказал тебе. А решать ты будешь сама. Я понимаю, что это всё не просто, принять чужого ребёнка, чужого бывшего мужика… – Молчи, – Юлия нежно закрыла своей ладошкой ему рот, – ничего не говори сегодня больше… я всё знаю, и давно вижу. Я вас обоих очень люблю, вы самые замечательные и самые лучшие. И я без вас тоже теперь жить не могу. Славочка… Она поцеловала его и быстро ушла. Шаги её стихли в коридоре, а Славка стоял в прихожей у открытой двери и плакал… Слёзы катились по щекам, тёплые и солёные. А ему было так хорошо, и тепло, что он не вытирал их и только отрывисто дышал, и смотрел на открытую дверь… Вскоре Юлия и Слава стали одной семьёй. Без свадьбы, тихо расписались, и стали жить вместе. Света радовалась не только приходу Юлии: огромную радость доставили переехавшие к девочке и Мурзик с Дружком. – Народу-то, в дом не протолкнуться, – всегда говорил Слава, возвращаясь с работы. Собака прыгала, приветствуя хозяина, кот выглядывал из кухни, Света бежала к папе, чтобы первой его обнять. – А где ещё-то люди? – звал Слава жену. Юлия шла из кухни, вытирая руки о передник и прижималась к мужу, кладя его руки на свой уже заметный животик: – Мы тут! Мы тоже соскучились! автор: Елена Шаламонова