Фрагмент моей второй книги «В начале была идея».

Изобретатель на мой взгляд это не профессия, а призвание, склад ума, состояние души. Потому что изобретателем может стать человек любой профессии.
С малых лет я любил смотреть, как мой дедушка Низам что-то строит, создаёт. Подолгу стоял возле него, молча наблюдал, как дед плотничает. С удовольствием и гордостью за доверие, крутил точильный круг, когда деду нужно было заточить какой-нибудь инструмент. А инструментов в хозяйстве деда было множество. Это топоры разных размеров с блеском холодной стали, тяжёлый колун, которым кололи дрова. Пилы, ножовки, рубанки короткие и длинные. Длинная деревянная линейка с жидкостным уровнем, в котором был подвижный пузырёк. Блестящая железная линейка длиной в мой рост. Складная железная линейка, которая имела своё место в большом деревянном ящике для инструментов. Там же лежали железные стамески разной ширины. Большой деревянный угольник тоже был с жидкостным уровнем. Была ручная дрель - коловорот, которым сверлили отверстия в деревянных деталях. О том, что сверло просверливает именно отверстие, а не дырку, я запомнил на всю жизнь, после пояснения деда:
- Дырки есть в носу, а это отверстие.
Я с восхищением смотрел, как дед с лёгкостью резал стекло, и постукивая тем же стеклорезом снизу под линией реза, откалывал кусок стекла.
Дед никогда не рисовал будущую конструкцию, и нам внукам не объяснял, что собирается изготовить. Молчал пилил, точил, иногда чмокая губами, бормотал:
- Обманывает.
Мне трудно было понять, обманывает линейка с уровнем, приложенная к конструкции или глазомер плотника.
Иногда дедушка хитро улыбался нам своей беззубой улыбкой из-под усов, поглаживая свою острую бородку. Когда кто-то пытался громко сказать ему что-то, дед прикладывал ладонь за ухо, чтобы услышать. Фронтовая контузия, полученная им на войне с фашистами, лишила деда слуха. Однако, это нисколько не мешало деду образцово содержать своё немалое хозяйство с лошадью, коровами, стадом овец и коз. Был курятник, куда на ночь загоняли кур, гусей и уток. А также большой дом, сарай, летняя кухня, амбар для хранения зерна, муки, кормов, сад, огород.
Большим холодильником для хранения продуктов служил ледник. Это был врытый в землю деревянный блиндаж с тяжёлой дверью, где с весны до осени дед хранил лёд. Ранней весной дед топором откалывал большие кубики льда на реке, грузил на сани, понукая свою лошадь, доставлял эти глыбы к леднику. На зиму в этом блиндаже, утеплённым соломой, дед помещал ульи с пчёлами. В бане дед валял валенки всей родне, в том числе и нам, многочисленным внукам.
Мне было любопытно, что на этот раз дед собирается изготовить. Пытаясь угадать, я в голове прокручивал разные варианты. Потом и сам стал придумывать разные конструкции и пытался их изготовить.
Однажды дед расколол вдоль огромный деревянный чурбак, на торцы одной стороны прибил гвоздями кусок кожи. Положив чурбак на бок, дед рукой приподнял верхнюю половинку и отпустив, захлопнул. Я сообразил, что это мышеловка. Потом дед приладил деревянную пластинку, которая фиксировала верхнюю часть чурбака в открытом положении, а на конце пластинки привязал кусочек мяса. Всю эту конструкцию дед разместил в амбаре, где хозяйничали мыши. Едва дождавшись утра, я побежал в амбар и увидел, что мышеловка захлопнулась, о чём немедленно уведомил деда. Подёргав его за рукав, показал на амбар.
- А, хорошо, - промычал дед.
Нашествие мышей было повсеместным, и я задумал сделать мышеловку и для нашего хозяйства. Но я обдумывал другую конструкцию, после того как я увидел мышку в трёхлитровой стеклянной банке с остатком подсолнечного масла, из которого она не смогла выбраться. Зачем строить специальную конструкцию, если можно соорудить мышеловку попроще. Поставил банку наискосок, подложил полено снизу под бок, а второе полено прислонил к горловине банки, как дорожку для входа мышей. Живо вообразил себе, как мыши учуяв запах масла, пойдут по полену, свалятся в банку, замочат ножки в масле, будут скользить, а выбраться из банки не смогут. Заглянул утром в летнюю кухню, где я установил банку- мышеловку и убедился, что моя идея сработала, там барахтались несколько мышей.
О том, что есть люди- изобретатели, я узнал случайно. В очередной раз возле кузницы я помогал отцу ремонтировать трактор, которая заключалась в том, чтобы быстро подавать отцу ключи и другие инструменты из инструментального ящика. И в очередной раз я услышал разговор моего отца с трактористами о «перехвате» топлива в морозы и о необходимости быстро греть факелом топливопровод двигателя трактора. При температуре -40 градусов и ниже дизельное топливо- солярка густела, забивала топливный фильтр, не поступала в форсунки и мотор глох. Это была большая и опасная в морозную зиму проблема. Помню, как отец приходил домой с работы с закопчённым лицом и обмороженными руками.
- Может в топливный бак опустить кипятильник, подключить к проводам задней фары и подогревать солярку? – предложил я.
Но в ответ услышал громогласный хохот трактористов:
- Вот ещё один изобретатель нашёлся!
Мне стало обидно, что взрослые люди посмеялись надо мной и ещё обозвали непонятно кем. Мне потом отец объяснил, что изобретателем называют человека, придумавшего новую технику или устройство. Чтобы стать изобретателем, нужно много учиться. И не стоит всем рассказывать о своих идеях, не поймут и могут просто посмеяться.
После этого я замкнулся в себе, перестал разговаривать с людьми, но придумывать всякие устройства не перестал. Просто об этом уже никому не говорил. Подолгу мог сидеть возле речки, слушая, как журчит вода и мечтал. Когда высоко над селом пролетал самолёт, я представлял себя лётчиком. И задавал сам себе вопросы, почему самолёт летает, а отцовский трактор нет. Как устроен самолёт и как им управляют? Почему вода в речке течёт и днём, и ночью, и всё никак не вытечет?
Летом возле бани мой дед Низам сделал станок для сгибания дерева. Распаренное в бане бревно выносили, ставили на этот станок, гнули и фиксировали в таком положении толстой верёвкой. А когда заготовка остывала, она обратно не разгибалась. Так делали полозья для саней, дуги, коромысла. Дед делал большие конные сани, детские санки и лыжи. А также строил конные повозки- арба. Для перевозки брёвен арба с низкими бортами, а для перевозки сена- с высокими бортами.
Потом в этой же бане дед приступал к валянию валенок с использованием деревянных колодок разных размеров, которых сам же изготовил зимой. Весь процесс происходил в полумраке жаркой бани, и я всё никак не мог понять, как дед из большой кучи овечьей шерсти делал валенки.
А вот как бабушка создавала войлочные коврики из такой же овечьей шерсти мне удалось посмотреть от начала и до конца.
Вначале бабушка на полу расстелила мешковину, на которую равномерно уложила шерсть ровным слоем, затем накрыла другой частью мешковины и подготовленное полотно накрутила на деревянную палку. Полученный рулон туго завязала с обеих сторон веревкой и долго катала руками по полу, периодически поливая горячей водой. Так получался войлочный коврик.
Однажды отец принёс домой несколько кусков постоянных магнитов и сказал:
- Вот тебе магниты, экспериментируй. Они одной стороной притягиваются друг к другу, а другой- отталкиваются многократно и при этом не теряют магнитную силу.
И задумчиво добавил:
- Вот бы из постоянных магнитов сделать мотор, чтобы работал за счёт магнитной энергии и не потреблял бы топливо.
Так мой отец подкинул мне техническую задачу, как хлебороб бросает семена на плодородную землю. И эта задача прочно засела в моём подсознании и даже спустя полвека я помню об этом.
В процессе экспериментов с магнитами я выяснил, что если по магниту бить молотком, то магнит теряет силу. Так же выяснил, что, если магнит греть, он также теряет силу. И выяснил интересное свойство магнита – он сохраняет свои два полюса север- юг, на сколько бы частей его не делили.
Почему магнит притягивает только железные предметы, а алюминиевые и медные - нет? Вопросов у меня накапливалось всё больше и больше, на которые мой отец ответить уже не мог и лишь дал направление:
- Учись – узнаешь!