Предыдущая публикация
— Что она так кричит у тебя?
Больная что ли?
— Сами вы… — чуть вырвалось у Наташи, но она успела прикусить язык.
Как там бабушка говорила? Нельзя вступать в перепалку со скандалистами? Себе дороже выйдет.
Права, конечно. Лучше держаться от таких подальше.
Наталья обошла женщину, которая продолжала что-то бубнить себе под нос, и, увидев охранника, маявшегося возле касс, направилась было к нему. Все защита! Но тут у нее за спиной раздался другой голос. Тихий, холодный и очень злой.
— А когда твою дочь в детдом сдаст? Тоже хорош будет муженек-то? Береги себя! Все там будем. Кто-то раньше, кто-то позже. Никто не вечен.
Наташа обернулась. Рядом с женщиной, которая плюнула ей под ноги, стояла еще одна. Сухопарая, высокая, с черной повязкой на седых волосах.
— Что вы сказали?
— А, что слышала! Подобрала золото?! Рада?! Не мужик твой Павлик! Родного ребенка в детский дом сдал и спит спокойно! И ты, видать, такая же! Своего-то нянчишь, пока другое дите слезами умывается. И не стыдно тебе нисколько!
— Я не понимаю, о чем вы говорите! – рассердилась Наташа. – Может быть, вместо обвинений, объясните мне, в чем дело?! Откуда вы моего мужа знаете?!
— Как откуда?! Я с его матерью дружила. И Павлика твоего с пеленок знаю. – женщина в черной повязке подошла ближе к Наташе, и та машинально повернулась боком, прикрывая собой ребенка. – Да не бойся ты! У меня двое детей и трое внуков. Могу я ребенку зла желать по-твоему? Ну-ка, скажи мне, правда ничего про мужика своего не знаешь?
— Да я вообще не понимаю, чего вы от меня хотите! – Наташа все-таки вышла из себя.
— От тебя – ничего, — вздохнула женщина. – Что ты можешь сделать? А вот предупредить тебя хочу! Не верь своему мужу! Такие, как он, долго хорошими не бывают!
Наташа хотела бы развернуться и просто уйти, но вспомнила слова бабушки: «Если кто-то пришел к тебе с разговором – выслушай! Выводы сделаешь после. Не верь никому с ходу, но и не исключай возможностей. В жизни всякое бывает! Предупрежден – значит, вооружен! Миром правит информация, девочка. Но только достоверная информация! Слушай, проверяй, и лишь потом действуй!»
Именно поэтому Наталья остановила странную обвинительницу:
— Какие – такие? Сказали «а», говорите и «б»!
Собеседница Наташи, которая шагнула уже было к выходу, остановилась и обернулась.
— Скажу. Готова выслушать?
Маришка всхлипнула еще разок и окончательно успокоилась. Наташа попыталась было усадить ее в коляску, но девочка снова хныкнула.
— Не здесь, — Наташа, прижав к себе дочь, толкнула коляску к выходу. – Довольно концерта! Мне еще жить в этом районе. Не хочу, чтобы в меня пальцем тыкали. Идем в парк!
Женщины, удивленные ее тоном, синхронно вскинули брови, переглянулись, но двинулись вслед за Натальей, которая перешла дорогу у магазина и направилась в небольшой парк, ради которого и выбрала этот район, когда встал вопрос о покупке новой квартиры.
Парк был старым. С большими, раскидистыми деревьями, шустрыми белками, которые так нравились Маришке, и недавно отремонтированными дорожками, по которым так приятно было гулять с коляской.
В парке Маришка сменила гнев на милость и позволила матери усадить себя в коляску. А через некоторое время и вовсе задремала, позволив взрослым спокойно поговорить.
— Сюда! – Наташа свернула со знакомой дорожки и зашагала к лавочке, стоявшей в тени раскидистой липы.
Пристроив коляску рядом со скамейкой, она кивнула своим спутницам:
— Я готова вас выслушать. Только, предупреждаю сразу – решите, что вам позволено меня оскорблять, и я просто уйду. Брызгайте своим ядом на кого-то другого. А если вам есть, что сказать по делу – говорите. Я слушаю!
Женщины переглянулись.
— А ты норовистая! С характером… Саша не такой была… Что ж! Может, и выйдет толк от нашего разговора.
Собеседницы Натальи сели на скамейку и зашептались о чем-то.
— Давай, я! – женщина в черной повязке окончательно взяла на себя роль ведущего в разговоре и представилась Наталье. – Меня зовут Вера Николаевна. А это – Римма Петровна. Она была ближайшей соседкой первой жены твоего Павла. Знала ты, что он уже был женат?
— Знала, конечно. Но не в подробностях. Он говорил, что с первой женой у него не сложилось и они разошлись задолго до того, как мы познакомились.
— Ох, и врун! – ахнули хором женщины. – Бессовестный! Двум сразу голову морочил!
— Почему вы так говорите?
— Да потому, что к Сашке он бегал, когда ты уже, получается, дитя носила. Но даже это не главное! Знала ты, что у него еще одна дочка есть?
— Нет, — Наташа покачала головой, машинально сжав ручку коляски, в которой тихо посапывала Маришка. – Про ребенка он мне ничего не говорил…
— А и правильно! Зачем?! – возмутилась было Римма Петровна, но подруга ее одернула.
— Не надо, Римма! Погоди. Мы же не все знаем! Как тебя зовут, девонька?
— Наталья.
— Так вот, Наташа. Может, и негоже это – вмешиваться в чужие дела, а только не можем мы молчать, когда такое безобразие творится! Саша этого не заслужила! Светлая душа была… Жила с оглядкой на других, а нынче не все так умеют. Я тебе честно признаюсь, еще года два назад тоже мимо тебя прошла бы, решив, что не моего ума дело лезть в чужую семью. А теперь не могу так.
— Почему?
— Саша научила, что нельзя к людям спиной поворачиваться. Иначе, одна останешься и никому до тебя дела не будет. Она меня с того света вытащила, когда все родные отвернулись. Мне врачи год жизни давали. Говорили, что ничего не поможет. Мои родственнички как узнали, так тут же все объявились. Наследство делить… А Саша настояла на операции. И права оказалась. Я, вот, живу, а ее, девочки моей, уже нет на свете…
— Что с ней случилось?
— Пьяный водитель… Она в садик за дочкой шла. У нас там участок дороги есть нехороший очень. Пешеходный переход нарисовали, а светофор все не поставят никак. Куда мы только не обращались! Ведь там и школа рядом, и детский сад, и поликлиника. А все без толку! Саша всегда осторожничала, а тут, видно, спешила очень. Задержалась на работе в тот день, а мне почему-то не позвонила. Обычно я Катюшку забирала, если не успевала за нею в сад Саша. Позвони она мне, скажи о том, что опаздывает, и жива была бы… А так… — Вера Николаевна опустила голову, пряча слезы. – Попрощались мы с ней честь по чести. Все соседи помогали! Она же ангелом-хранителем для нас была! Кому чем помочь – всегда бежала первой! У нас дом – старики в основном. Молодых мало. А Саша медсестрой работала. Кому давление измерить, кому укол сделать – все к ней. Никогда не отказывала. Вот мы за ней по-стариковски и присматривали. Уж как ни просили с Павлом поосторожней быть, а никого она слушать не хотела… Любила его очень. А он и пользовался! Расписываться не хотел. Говорил, что не нужен штамп, если чувства «настоящие». И даже когда ребенок у них родился, убедил Сашу, что лучше будет, если она останется матерью-одиночкой. Пособия, мол, то да се… Правда, после того, как девочка родилась, мы его частенько с коляской видели. Любил малышку. Тетешкался с ней. А потом вдруг пропал.
— Когда это было?
— Года три назад. Саша его искала. Он же даже вещи свои не забрал! Жили-то в ее квартире. У Павла своего жилья не было. С матерью он своей разругался, вот она его из дома-то и выгнала. Почему – не спрашивай. Не знаю я причин. А только к Сашеньке он пришел гол, как сокол. И хорошо еще, что она хотя бы в этом нас, стариков, послушала, да не стала его прописывать! А то совсем беда была бы!
Наташа кивнула.
— Около трех лет назад мы с ним познакомились.
— Когда он тебе рассказал, что у него другая была?
— Перед свадьбой. Сказал, что был женат, но неофициально. Понял, что не любит, и ушел, оставив ей все, что было заработано.
— Враль! Ничего он ей не оставлял! Квартира Сашина была! Да и зарабатывала она сама! До последнего перед родами бегала по частным вызовам! И после того, как Катюша родилась, почти сразу работать начала. Мы по очереди девочку нянчили, а Саша работала. Куда деваться-то ей было? Он помогать не шибко старался! А потом и вовсе ушел, бросив ее одну с ребенком. А на тебе, стало быть, женился?
— Да. Мы расписались.
— Ясно. А живете где?
— Бабушка мне квартиру подарила. Точнее, деньги на покупку дала.
— Беда! И вы квартиру в браке покупали?!
— Не совсем. У меня дед – нотариус. – Наташа усмехнулась. – Да и я сама – юрист. Так что, оформлено все так, что Павел никакого отношения к моей недвижимости не имеет.
— Вон оно как! А скажи-ка, Наташа, если уж ты юрист, какой спрос с него, как с отца, если он отказался девочку забирать, когда Саши не стало?
— Вы говорили, что отцовство его не было установлено?
— Нет. Он отказался ее на себя записывать. И Сашу убедил как-то, что это ни к чему.
— Тогда ответ на ваш вопрос прост. Никакого спроса. Он ребенку никто.
— Хорошо устроился! – всплеснула руками Римма Петровна. – При живом отце – ребенок в детском доме! Мы хотели Катюшу забрать, да только нам сказали, что в опекуны никто из нас не годится. Возраст, болячки… Не отдадут ее нам… Не знаю, кто там такие порядки придумал, а только неправильно это! Несправедливо!
— Не горячись, Римма! – тронула за руку подругу Вера Николаевна. – В чем-то опека права. Старые мы. А девочка – не переходящее красное знамя. Случись что со мной или с тобой? И что тогда? Опять детдом и все по новой? Нельзя так! Котенка, вон, с улицы подберешь и думаешь, а хватит ли тебе времени и сил, чтобы дождаться и увидеть, как вырос он в кота! А тут – дите!
— Права, наверное, ты, Верочка… Только горько это, что у Катюши бабушек да дедушек не пересчитать, а по сути, мы ей никто и звать нас никак…
— Сколько лет девочке? – подала голос Наташа.
— Так, шесть уже, — отозвалась Вера Николаевна. – Большая. В следующем году в школу бы пошла. Мы и график уж составили, кто ее забирать будет, пока Саша на работе. А тут такое…
— Вы знаете, куда ее увезли? – перебила Наташа Веру Николаевну.
— Конечно. Как не знать!
— Мне нужен адрес.
— Зачем? – нахмурилась Вера Николаевна. – Что ты делать собираешься?
— Не знаю пока. Подумать мне нужно. И с мужем поговорить.
— И то дело! – кивнула Римма Петровна. – Может, и одумается еще!
Наташа в ответ промолчала. Поправила легкий плед, которым была укрыта дочь, и поднялась со скамейки.
— Вы не могли бы мне дать номер своего телефона? – обратилась она к Вере Николаевне. – Возможно, мне понадобится ваша помощь.
— Помощь?
— Да. Мне нужны будут свидетели.
— Зачем это?
— Чтобы подтвердить, что у моего мужа были отношения с матерью Кати.
Женщины переглянулись.
— К чему это все, Наташа?
— Давайте, я пока не буду ничего говорить, хорошо? Скажу лишь, что моя бабушка говорит так же, как говорила Саша. Нельзя стоять спиной к людям. Или нож воткнут, или не вспомнят потом о тебе, даже если очень этого захочешь.
— Умная у тебя бабушка!
— Есть такое, — Наталья протянула Вере Николаевне блокнот и ручку, которые достала из сумки. – Телефон и адрес, если можно. Я с вами обязательно свяжусь чуть позже.
Она уже вышла за ворота парка, а женщины так и не встали с лавочки, будто разговор, который дался им так нелегко, отнял у них все силы.
— Как думаешь, что она будет делать? – Римма Петровна вздохнула, разглаживая юбку на коленях.
— Откуда же мне знать, Римма? – пожала плечами Вера Николаевна. – Время покажет. Как она тебе показалась?
— Не пойму пока. Бабушка у нее хорошая. А от осинки, сама знаешь, не родятся апельсинки…
— На то и надежда! – вздохнула Вера Николаевна и с трудом поднялась со скамейки.
— Вера, помочь? – Римма Петровна всполошилась, пытаясь поддержать подругу.
— Не волнуйся так! Я еще пожужжу, Риммочка. Мне нужно Катюшу пристроить. Это мой последний долг на этом свете. Сама знаешь, сколько Сашенька для меня сделала! И я не я буду, если не сделаю для ее девочки все, что в моих силах!
— Видала ты ее?
— Вчера ездила. За ворота меня опять не пустили, но их на прогулку выводили, и я видела, как Катюшка бродила одна по двору. Ее другие дети играть зовут, а она не хочет.
— Плакала?
— Да вроде, нет. Но и веселого там мало, Римма. Казенный дом-то. Не родной… Плохо ей там…
Римма Петровна только вздохнула в ответ. Что тут скажешь, если права подруга? И остается только надеяться, что молодая женщина с коляской, которую она так несправедливо обидела у дверей магазина, услышала их…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ👇 👇 👇ПОЖАЛУЙСТА ,
НАЖМИТЕ НА ССЫЛКУ НИЖЕ (НА КАРТИНКУ)⬇
Следующая публикация
Комментарии 56
Я в восторге от прочитанного! Действительно ведь, что словом можно убить, а можно воскресить.