Предыдущая публикация
#ФельдшерПишет
Боевое крещение
Так что же там может быть? Ожидаемо, конечно, переломы, плюс рвано-ушибленные раны, возможно, кровотечения наружные или внутренние, или и те, и другие сразу вместе. Ещё двое из пострадавших без сознания – там, видимо, вообще всё плохо. Только бы состояние «без сознания» не влекло за собой другие «без» – без дыхания, без сердцебиения.
Мысли доктора, недавно начавшего работать реаниматологом на реанимационной бригаде, как птицы в стае, пролетали одна за другой. Он пытался подготовиться к неизвестному.
Повод к вызову – ДТП. Предположительно, трое пострадавших.
Со слов диспетчера, на вызове уже работала фельдшерская бригада. Учитывая, что пациентов трое, включая двух в бессознательном состоянии, происшедшее сразу переводилось в разряд ЧС (чрезвычайная ситуация) и требовало назначения врачебной реанимационный бригады. И не только для оказания помощи, но и для руководства и организации работ других бригад, которые прибудут дополнительно. Это высокий уровень ответственности.
По прибытии на ДТП первый медработник на бригаде, неважно врач или фельдшер, автоматически становится старшим на месте происшествия и начинает проводить сортировку пострадавших по тяжести состояния и по очередности оказания помощи. Сортируя, он тут же оказывает необходимую первую помощь: кровотечение – наложение жгута или давящей повязки, боль – обезболивание и т. д. После этого более детальная и расширенная помощь начинает оказываться пациенту с самыми тяжёлыми и опасными для жизни травмами и повреждениями. Водитель, пока медики занимаются оказанием помощи, переписывает данные пострадавших с документов, обнаруженных при пострадавших, либо со слов присутствующих рядом родственников или знакомых. Также он фиксирует номера и марки столкнувшихся машин. И выполняет просьбы медработников: принести носилки, шины и многое другое. Одним словом, работает бригада.
Затем информация о пострадавших, их количестве и тяжести состояния передается в диспетчерскую.
Диспетчер по данным проведённой сортировки принимает решение о том, сколько и какой профильности бригад необходимо дополнительно направить на место происшествия.
…Я знал об этом. Но ещё раз все эти тонкости по телефону объяснил мне старший врач смены. Придётся впервые руководить, скорее всего, более старшими и опытными коллегами.
А тут ещё этот автомобильный трафик на дорогах. Нас, конечно, пропускали. Сложно оставаться спокойным, когда у тебя за спиной в синих огнях маяков стоит скорая и дурниной орёт сирена. И всё же нам нужно было ехать быстрее. Спасибо водителю. Понимая, что впереди стоящие машины порой не могут пропустить нас чисто технически, он абсолютно спокойно, но с большой осторожностью выезжал на встречную полосу движения и ехал, что называется, против шерсти. Водитель опытный и привычно справлялся со сложной задачей. И вот проехав определённое количество километров, впереди в плотном потоке машин я наконец-то заметил проблесковые маячки работавшей и ожидавшей подкрепления бригады.
– Сильно! – я осматривал место происшествия.
Подъезжая ближе, стало понятно, что случилось. Столкнулись две машины, одна из которых поворачивала налево, а водитель другой, возможно, на что-то отвлёкшись и не успев затормозить, на всей скорости въехал в заднюю часть поворачивавшего автомобиля. После столкновения виновная машина съехала в кювет. Автомобиль, по документам значившийся седаном, в результате аварии превратился в хэтчбек.
Мы остановились согласно правилам парковки. Это значило остановить машину за местом происшествия по ходу дальнейшего движения в сторону стационара. Чтобы избежать ненужных поворотов и разворотов. После остановки и выключения сирены для обозначения нашего присутствия на дороге оставлялись включенными только проблесковые маячки.
В салоне и за рулём машины, предположительно виновной в ДТП, находилось два пожилых человека, абсолютно не пострадавших во время столкновения. А вот трём мужчинам, находившимся во втором автомобиле, повезло гораздо меньше. Приблизительно им было лет по 40, водителю – лет 60.
На момент нашего прибытия фельдшерская бригада совместно с МЧСовцами проводила реанимационные мероприятия одному из пострадавших.
Второй лежал на земле без сознания, но с сохранённым самостоятельным дыханием. Для того чтобы избежать западения языка и чисто механического закрытия дыхательных путей, механической асфиксии, фельдшерская бригада поставила воздуховодную трубку.
Третий мужчина был зажат в автомобиле и извлекался бригадой спасателей. Он находился в сознании и мог самостоятельно дышать.
Вот так в реале выглядит сортировка пострадавших в ДТП.
В состав моей бригады, кроме водителя и меня, входят ещё два анестезиста. Совместными усилиями мы зафиксировали шейный отдел позвоночника и переложили на носилки мужчину, находившегося на земле. Пока один анестезист обеспечивал внутривенный доступ, я со вторым напарником сменили фельдшерскую бригаду на реанимации. Они же начали оказывать помощь мужчине, зажатому в машине.
Из сделанного до нас на реанимации: внутривенно стояла капельница и уже была сделана одна доза адреналина. Из машины принесли интубационный набор и аппарат Лукас. После его установки непрямой массаж сердца становится чисто механическим процессом и освобождается дополнительная пара рук, столь необходимых во время реанимации.
Я встал в изголовье мужчины и приготовился интубировать. С помощью ларингоскопа я поднял язык и ввёл интубационную трубку. Сделав несколько вдохов с помощью мешка Амбу и убедившись, что всё подсоединил верно, я подключил пациента к аппарату ИВЛ (искусственная вентиляция лёгких). На мониторе дефибриллятора, электроды которого были наложены ещё фельдшерской бригадой, отображались массажные волны.
Первичный диагноз звучал следующим образом: тупая травма живота, повреждение внутренних органов, массивное внутреннее кровотечение, перелом костей таза, клиническая смерть.
Убедившись, что техника работает исправно, а поминутное введение препаратов контролируется анестезистом и фельдшером, я смог покинуть ненадолго этого пациента, чтобы поверить следующего.
Наказав, чтобы в случае чего звали меня, я побежал к машине скорой, по пути проверив состояние мужчины, зажатого в автомобиле и уже почти извлечённого из него спасателями. Еще доложил оперативную обстановку старшему врачу смены и попросил выслать дополнительно одну бригаду.
Тем временем работа в моей машине шла полным ходом. Был осуществлён внутривенный доступ, по-простому установлена капельница для проведения инфузионной терапии, на табло кардиомонитора, подключённого моим вторым анестезистом, высвечивались гемодинамически значимые показатели работы организма: давление, пульс, уровень кислорода в крови. Уровень сахара, был измерен отдельно. Рядом лежал уже приготовленный к работе интубационный набор.
Это большая удача – иметь рядом знающего дело и круг своих обязанностей напарника, в моём случае сразу двух – Заитову Дарью Сергеевну и Мищерина Александра Викторовича.
Я осмотрел мужчину уже более детально. Однако ни один из видимых мною показателей работы организма не был критично плох и, по сути, не мог являться причиной его столь тяжёлого состояния. Но всё же организм, даже если человек не мог говорить, оставлял свои подсказки, помогающие определиться с диагнозом и с объёмом оказываемой в дальнейшем помощи. При наличии бессознательного состояния, подкожной гематомы в височной области слева был выставлен предварительный диагноз: изолированная ЗЧМТ (закрытая черепно-мозговая травма), кома, подкожная гематома височной области слева. Из оказанной помощи: наложение воротника Шанца, в/в доступ, обезболивание, положение пациента на щите с фиксированным головным концом.
Не исключая, что в момент ДТП мужчина мог получить травму шейного отдела позвоночника, ожидаемая интубация трахеи должна была быть проведена с особой осторожностью. Учитывая возможное развитие психомоторного возбуждения, и чтобы пациент не навредил себе неконтролируемыми телодвижениями, я провёл седацию (введение успокоительных препаратов), ввёл анестезиологические релаксанты (расслабляющие лекарства) и в/капельно подсоединил физраствор. После этого мужчина был заинтубирован и подключен к аппарату искусственной вентиляции лёгких.
Всё было стабильно и под моим контролем.
В это время я услышал сирену дополнительно вызванной мною бригады. Как старший на месте массового ДТП я должен был передать извлечённого из покорёженной машины пострадавшего вновь прибывшей бригаде.
Второй медработник на бригаде вместе с водителем достали щитовые носилки и побежали навстречу спасателям, которые на тот момент уже извлекли мужчину из машины. После осмотра ему был выставлен диагноз: перелом поясничного отдела позвоночника. Это подразумевало очень осторожную транспортировку пациента в стационар. Обезболивание было проведено нами ранее.
После передачи пациента я снова бегом направился к первой машине, где шла реанимация с использованием оборудования и под наблюдением и контролем со стороны моего первого анестезиста и фельдшеров вызвавших нас на себя.
Одного из них я отправил ко второй машине ещё раз убедиться, что тем двум наша помощь и госпитализация не требуется. При первом осмотре они категорически отказались и от того, и от другого (об этом было также доложено старшему врачу).
И в это время на кардиомониторе появился редкий, но правильный сердечный ритм. Через пару минут он значительно участился, и на сонных артериях уже можно было вполне чётко определить пульсацию. В стабильном состоянии мы перенесли пациента в машину фельдшерской бригады, так как в моей уже находился пациент в бессознательном состоянии.
И дал команду выдвигаться всем в сторону стационара. Во время движения у него вновь произошла остановка сердечной деятельности. Вновь были начаты реанимационные мероприятия, и вновь успешные.
Все пациенты были доставлены в стационар, двое из них в реанимационное отделение.
Закончив работу и рассевшись по своим машинам, мы поехали работать дальше. Наконец-то я смог выдохнуть и расслабиться.
Боевое крещение на реанимационной бригаде я прошёл ...
Автор: фельдшер Лариса Массон
История создана по воспоминаниям врача анестезиолого-реанимационной бригады скорой медицинской помощи Алексея Толкача
Следующая публикация
Нет комментариев