Предыдущая публикация
Ближе к обеду Наташа, прихватив папку с документами и мельком глянув в зеркало, направилась на остановку.
Наверное, в документах необходимости сейчас нет, но за время оформления всех выписок и справок для усыновления, она уже привязалась к этой папке. Бумажная волокита была позади, но помимо воспоминаний о беготне, вызывала теперь и гордость – там в этой папке собрано все, что нужно, и даже больше.
В зеркало она глянула тоже не случайно. Оттуда на нее взглянула высокая молодая женщина с длинными русыми волосами, красиво спадающими из-под бежевой шапки, мягкое лицо с чистой белой кожей, широко расставленные серые глаза.
Ничего пугающего в этом лице не было. Скорее – наоборот.
Дело в том, что "смотрели ребенка" они второй раз. В первый раз ехали воодушевлённые, нарядные, волнующиеся и собранные. Ехали к мальчику – на предварительную встречу.
Тучный бородатый Володя, муж, и лёгкая миловидная Наталья вошли в игровую. Там был один мальчик Паша с воспитателем.
– Привет! Какой ты симпатичный. Давай знакомиться, – наклонилась Наталья к ребенку ещё в дверях.
И тут мальчик взревел, бросился к воспитателю, спрятался за белый ее халат. Воспитатель тоже была удивлена. Они ещё долго просили мальчика не бояться, познакомиться.
Даже вышел из игровой Володя. Они подумали, что испугался ребенок его размеров и бороды. Но испуг мальчика был настолько сильный, что пришлось воспитателю ребенка увести.
Во второй раз Наталья приехала одна – результат тот же.
– Не его типаж, – объяснила им опытная психолог детдома Елена Николаевна, – Понимаете, они все подспудно ждут маму. Наверное, Вы на нее совсем не похожи, а может похожи на человека, который его обидел. Мы не знаем, что происходило у детей в семьях. Все они психологически травмированы.
– И что делать? Может нам приезжать, проводить с ним время.
– Я б не советовала. Ему нужна другая мама. Не переживайте, лучше немного обождите. Но, если есть у вас время и желание, давайте попробуем и с Пашей.
Они приехали ещё несколько раз. Паша плакал, даже если кругом были дети.
И сегодня они ехали на предварительную встречу с другим мальчиком. Ему было шесть, звали его Коля.
С неба сыпалась колючая холодная крупа, она таяла на тротуарах, блестящих и скользких. Наташа думала о муже. Тяжело ему по гололеду будет идти. Весил он под сотню килограмм, а тут ещё и спина.
Но он уже ждал ее на парковке.
Детский дом снаружи был очень похож на детский сад. Вокруг здания –запорошенные клумбы. Когда приезжали они летом, тут во дворе носилась ребятня. А сейчас никого не было – погода.
Они прошли в кабинет директора. На этот раз их просто отвели в игровую. Детей тут было немного.
Сдержанный, все понимающий, смотрел Коля на них поначалу пытливо. Поговорил с Натальей, устал, начал оглядываться – спешил к дружку.
На скамейке сидела темноволосая девочка. Пока общалась Наталья с Колей, девочка разглядывала Володю. Смотрела на него широко открытыми глазами, и глаза эти были такими взрослыми, что Володе вдруг стало не по себе.
Что-то таилось в этих глазах. Боль, страх или какая-то надежда?
Они ещё посидели тут, понаблюдали за детьми, за Колей. Они не боялись отсталости его развития. У Коли оно было налицо. Директор им сразу сказала, что здоровых детей у них нет.
– Если ищите идеального ребенка, не получатся из вас усыновители. Здоровых у нас нет, и идеального не найдете. Усыновление - это проблемы на голову. И если вы к ним не готовы, нечего и начинать.
– Мы готовы, – ответил тогда Володя за обоих.
Они и правда были готовы. Обоим к сорока, позади борьба за рождение своего собственного ребенка, неудавшиеся ЭКО, молитвы, мотание по больницам. Когда Володя понял, что Наталья подорвала здоровье, глотая бесконечные пилюли, когда сам он от волнений, забот и какого-то курса лечения превратился в толстого борова, он решил – стоп!
Им нужен ребенок, и где-то есть тот самый ребенок, которому нужны они – родители.
Они прочитали кучу статей о детях из неблагополучных семей, они знали каверзы усыновления, они не спали ночами, обдумывая, нужна ли им эта нервотрёпки и забота.
– Мы готовы!
Наталья наблюдала за детьми, за Колей, за той темноволосой девочкой в застиранном платьице. В облике девочки чувствовалось что-то – не то кавказское, не то цыганское, она была чернобровая, с чуть вздернутым носиком. Но главное, что притягивало, так это взгляд темных глаз, такой проницательный и, отчего-то, терзающий чувства.
Девочка не играла. Она лишь наблюдала за детьми.
Они ехали домой, оба были, в общем-то, довольны встречей.
– Большой, конечно. Но...мы же справимся, Вов?
Муж, крутя руль, морщась от боли в пояснице, задумчиво ответил:
– Должны. Сама знаешь – возвращать нельзя.
Они читали отзывы родителей, которые возвращали усыновленных детей. И ничуть не осуждали. Понимали, люди старались изо всех сил, как они тогда с мальчиком Пашей ... Но есть обстоятельства, справиться с которыми и жить с которыми просто невозможно.
Усыновители писали, что дети, попав в семью, вдруг становились неуправляемыми, они сами себя ставили в опасные условия, доводя родителей до отчаяния. Нужно было быть готовыми и к этому.
– Ты на работу?
– Домой. Уколешь меня? Отпросился. Все важное сделали на сегодня, а спина... просто кошмар какой-то.
– Разотрём сейчас, уколем, полежишь. Володька, худеть надо.
– Надо. Сам на себя смотреть уж не могу. И кому это понравится?
Оба замолчали. Через пару минут Володя покосился на жену.
– Чего ты? – спросила Наташа.
– А ты? О чем думаешь? Не о том же, о чем и я?
– А ты о чем?
– Я – бородатый толстяк, а сегодня один человек смотрел на меня как-то по-особенному. С надеждой что ли...
– Володь, ты о той девочке? Да, и я о ней думаю. Ты угадал.
– Про нее ничего тебе не говорили?
– Нет. Но ведь мы и не спрашивали. И теперь уж поздно. Мы же берём Колю.
– Может двоих возьмём?
– Ох... Вов, я не знаю. Это перебор, наверное. Мы с одним ещё справится не попробовали. Но девочка эта... Да, она удивительная какая-то.Не удержалась Наташа – на день следующий позвонила директору насчёт девочки.
Девочку звали Надя. Надежда ... В детском доме она всего пару месяцев. Опеку на нее оформить можно. А вот удочерить пока нельзя. Ожидается суд над матерью и по всем канонам ее должны лишить материнских прав – судили женщину за гибель второго ребенка, годовалого мальчика.
Жили они в далёкой деревне, в которой органы опеки никогда не появлялись. Ребенка уже мертвым обнаружили соседи. Женщина была для деревни неместная, говорили, что цыганка. Родни нет. Отцов детей тоже найти не удалось. Правда, соседи утверждали, что мужья ее были русскими, и второй ушел от нее совсем недавно.
Робко рассказала Наталья вечером мужу о своем звонке. И уже по глазам поняла – заинтересовался.
Решили – берут двоих. И это решение было судьбоносным. Потому что в усыновлении Коли вскоре им отказали – нашелся у него отец.
Ещё несколько раз побывали они в детдоме. Девочка на контакт шла плохо, отвечала на вопросы однообразно, была напугана лишним вниманием к себе. Но и не убегала, не бросалась в слезы.
Хотелось узнать о ней побольше.
– У нас только официальные данные, но я могу вам дать телефон опеки ее района. Позвоните. Правда, отвечают на подобные вопросы они неохотно. Этика, знаете ли..., – ответила ей Елена Николаевна.
Удочерение – дело ответственное. А Наталья привыкла – уж если за что берется, то подходит серьезно. Уговорила мужа, и как только он немного поправился, они поехали в Лешуконский район на встречу с Татьяной, сотрудницей, которая изымала Надю из семьи.
По дороге мела позёмка, мчались навстречу ели и сосны. Дорога не близкая, но Наталья была уверена – им нужно знать о девочке больше.
Договорились, что встретятся с Татьяной в кафе, какое она указала. Ещё заканчивался октябрь, но тут уже намело снега. Кафе порадовало – уютное, теплое и вкусное.
– Лишать надо таких! – твердо и с ожесточением говорила Татьяна. Была она практически их ровесницей, – Я б ещё и стерилизовала тварей!
– Что? Там так все плохо было? – сначала даже неприятно стало от такой открытой злости.
– Плохо? Плохо не то слово. В сарае лучше. Мы с полицией приехали. Они мать сразу забрали. Дом крепкий такой... живи – радуйся. А заходим: гнилой запах перегара, немытых тел, шерсти палёной какой-то и ещё черт знает чего...
И чудо это одутловатое, синюшное, щеки в сиреневых прожилках, вылезает... Такая пьяно-радостная – нас увидела, гостей. Улыбается беззубо. Ещё один там у нее валяется в пустых бутылках. А потом вспоминает, видать, лицо, как яблоко печеное, сморщила, завыла: "Ребёночек у меня помер".
Сосед, такой же пьяница, к ней зашёл, а потом жене сказал, мол, парнишка у Лидки помер. Она – "Как помер?"
Спрашиваем ее: "А дочка где?" Она давай искать! То на печку, то в кладовку, во двор покричала. Ходит, орет, зовёт. А девочка уж тоже давно у соседей. Сутки. Она и не заметила пропажи. Руками развела и говорит:
– Тоже померла что ли? Вот гадина!
Я в дом больше и не заходила – там дышать нечем. Вот скажите, как после этого не реветь? Менять надо работу, не могу я..., – Татьяна выхватила салфетку, утерла глаза.
Наполнились слезами и глаза Натальи. Володя пошел за кофе.
– Надя замкнутая очень, – Наташа втянула носом, сдерживая слезы, – Как будто прячется.
– Можно понять. От такой жизни точно захочется спрятаться. Неужели повезет девочке – возьмёте вы ее? Господи, как хорошо, что вырвалась она из этого кошмара, уцелела. А вот братика ее жаль – не успел ребенок.
После этой встречи ещё больше захотелось забрать Надюшу. И им это удалось.
В коридоре детдома пахло гороховым супом, когда они приехали забирать Надю. Пока – в гости. У Володи потели ладони, Наталья все время перебирала что-то в сумке. Волновались...
Вспоминали разговор с директором и психологом.
– Мы не знаем, что там происходило в семьях наших детей. Понимаете? Но Надя очень хорошая девочка. Это-то и пугает.
– Пугает? Почему? – удивилась Наталья.
– Она пытается быть тенью...
– Это как? – Володя уточнял.
– Она пытается быть незаметной. Ходит по стеночке, никого не касается руками, игрушки в руки не берет, на занятиях так переживает, что ей становится плохо, приходится ее просто сажать в сторонке.
– Но она не плакала при виде нас. Не шарахалась, – они оба боялись, что будет, как в тот – первый раз.
– Понимаете, первое время, когда дети попадают сюда, они едят, едят, воруют из кухни хлеб... Проходит месяц-два и они забывают об ужасе, из которого их зачастую привозят, привыкают к свежим постелям, начинают понимать, что это место – другое.
Надя не успела привыкнуть, наверное. Или травма психологическая была особая. Она очень старается быть хорошей. И вывод она сделала такой – чтобы быть хорошей, надо быть незаметной: ничего не делать, не брать в руки, спрятаться, в общем...
– Ее били? Вы думаете ее били за какие-то проделки? – Наталью этот вопрос интересовал.
– В ее деле травм нет. Но все может быть. Ведь ребенка можно не только физически травмировать. В общем, я не знаю... Нужно время... Мне кажется, именно время будет играть на вас. И любовь, конечно. И любовь...
Надю привели к ним, в кабинет директора, уже собранную.
Наташа купила ей славный пуховичок – черный с оранжевыми человечками.
– Надюш, – Наташа села на корточки, – Тебе сказали, что ты поедешь с нами, в гости?
Они уже были знакомы. Глаза девочки были слегка напуганы, руки напряжены, но она кивнула.
Вздохнула тяжело, оглядываясь на воспитателя и няню как-то обреченно, когда спускалась вниз по лестнице.
Да, все усыновляемые волнуются и ведут себя поначалу идеально.
Наташа села с нею в машине сзади, пыталась показать Надюше красивый, уже украшенный к новому году город, рассказывала, казалось, занимательные вещи. Но вскоре поняла – Надя только делает вид, что слушает – волнение захватило ее. Она боится.
– Надюш! Ты чего? Если хочешь, мы поедем обратно. Хочешь? Сейчас повернём...
Девочка замотала головой – нет.
– Тогда успокойся. Ты так волнуешься...
– Я больше не буду, – произнесла Надя шепотом.
– Да нет, ты не так меня поняла..., – Наталья поняла, что эти слова ещё больше разволновали Надю, – Волнуйся, конечно, если тебе так хочется. Но тебя там ждёт чудесная комната и много нового и интересного. Мы очень хотели, чтоб ты к нам приехала. Ждали.
Надюшка кивала.
– Тебе жарко? – спрашивал Володя.
Девочка мотала головой – нет.
– Может шапку снимем?
Нет.
– Хочешь конфетку.
Нет...
Припарковались. Выходя из машины, замешкались с сумкой.
– Постой, – велела Наташа.
Володя не слышал этого.
– Надь, чего ты встала тут, иди к тете Наташе, – он прикрыл со стуком багажник.
У Нади подкосились колени, она оглянулась на Наталью:
– Я больше так не буду, – она шла к Наталье, в глазах стоял страх.
Наташа хотела схватить ее на руки, но Надя не далась, упёрлась в грудь.
– Надюш, Надюш, ты чего? Дядя Вова не ругается, нет. Ты чего? Он просто так говорит громко.
– Надя, я не хотел тебя обидеть. Прости... Простишь?
Надя мотала головой в отрицании, пятилась от них к сугробу.
Вот, ещё не приехали, а уже испугали ребенка. Наташа не знала, что и делать. Бросаться уговаривать? Успокаивать?
Психолог сказал, что Надя пытается быть незаметной тенью. Тенью...
– Володь, пошли.
– В смысле? – Володя готов был на руках нести девочку, сейчас он не понимал жену.
– Сделай вид, что ничего не случилось.
Они медленно направились к своему подъезду. Надюшка огляделась и побрела за ними.
Подъезд открыли, Володя зашёл, а Наташа придержала дверь, пока не зашла Надя. По ступенькам шли молча. Они – чуть впереди, Надюшка – следом.
– Надь, ты умеешь раздеваться сама? – спросила Наташа в прихожей.
– Да. Нет, – неопределенно ответила Надюшка.
В общем, выбирайте сами – какой ответ вам больше нравится.
– Разрешишь, я помогу тебе сапожки снять? – спросил Володя.
Надя кивнула.
– Вот, смотри. Или сюда, – Надя почему-то неохотно давала руку, поэтому перед ней просто открыли комнату, – Это твоя будет комната. Нравится?
Голубые обои с корабликами, детская мебель, о которой так много было меж ними споров и рассуждений, детский уголок с домиком Барби, светлый ковер и даже велосипедик.
Надя смотрела на все с напряжением. Глаза ее бегали, казалось, что она что-то искала или пыталась запомнить.
– Нравится, Надь? – Наташа спрашивала уже без улыбки, совсем не такую реакцию ждала она от ребенка. Столько сил потратили они на эту комнату.
– Да, – кивнула девочка.
– Тогда располагайся, проходи. Здесь все твое. Кроватка, диванчик, шкаф, книжки. Вон, смотри какая кукла.
Наташа подтянула Надю к дивану, дала ей в руки кудрявую красавицу-куклу.
Надя держала ее осторожно, а потом аккуратно положила на диван и, казалось, выдохнула.
Наталья опять решила, что нужно оставить ее одну. Пусть освоится.
– Мы с дядей Вовой в соседней комнате сейчас переоденемся и все будем кушать. Хорошо?
Надя кивнула.
Когда минуты через три заглянули они в комнату, Надю не увидели. Меж книжным шкафом и кроватью была щель сантиметров в тридцать пять. Туда и залезла Надя. Она сидела на полу, охватив колени и со страхом смотрела на них.
– Надюшка, ты чего тут? – Наталья уж и не знала, что предпринять, совсем расстроилась.
Володя лег на спину и заехал под кровать.
– Ааа... Чего я придумал! Классное место! У нас тут шалаш будет. Да, Надюха? Мы тут будем от тети Наташи прятаться. Ладно, Надь?
Надя кивнула ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ...
Следующая публикация
Нет комментариев