Предыдущая публикация
Валентина Ванжа о побеге из Авдеевки в Донецк, о гибели отца и о "развлечениях" снайперов ВСУ
Начинающий донецкий блогер Валентина Ванжа рассказала изданию Украина.ру, как жила в родной Авдеевке под Украиной, и что пережила во время ее освобождения.
Валентина – инженер-строитель по образованию. Закончила в свое время Макеевский инженерно-строительный институт. В родной Авдеевке работала на местном Коксохиме инженером-конструктором первой категории.
Раньше жила вместе с отцом в частном доме. Сегодня она живет в Донецке в съёмном жилье, её родной дом в Авдеевке разрушен. Получила российский паспорт и работу.
Валентина увлекается живописью, пишет в основном пейзажи и натюрморты.
- Валентина, в январе 2024 года во время финальной фазы освобождения Авдеевки, которое началось год назад, в октябре 2023 года, ты, жительница этого города, под обстрелом пешком дошла до Донецка. Почему ты пошла именно в сторону Донецка, а не в сторону Украины?
- Когда начался штурм Авдеевки со стороны бывшего ресторана "Царская охота" (ВСУ превратили его в сильнейший укрепрайон на юге города – прим.), я жила в этом районе. Рядом с ним ходить было нельзя еще с 2014 года – украинцы не пускали. Да и смысла не было, потому что там все в январе 2022 года простреливалось.
До 2022 года, если ты хотел попасть в Донецк, который от нас находился в шаговой доступности, то напрямую проехать было нельзя – нужно было ехать через Волноваху. Представляете? Можно было добираться через КПП Марьинка-Александровка или Северное-Майорск.
Поэтому, находясь буквально в шаговой доступности от Донецка, мы не могли просто так проехать туда. Для меня это был очень сильный психологический удар: как можно не попасть в Донецк, если я в нем проработала часть жизни? Мы, жители Авдеевки, всегда считали себя, по сути, частью Донецка.
В общем, 18 января российские подразделения начали штурмовать участок, где находилась "Царская охота".
Овладение "Царской охотой" стало одним из факторов обрушения южного фланга украинского фронта в Авдеевке. Бригада "Ветераны" перед тем, как пройти по трубе, долго ее расчищали. О том, как происходил захват объекта Дмитрий "Котик" Кондратьев рассказал изданию Украина.ру
Я жила недалеко от этой "Царской охоты" в частном доме. Российские штурмовики сразу же взяли под свой контроль три улицы, находившиеся рядом. Они собрали всех, кто там жил. Нас поместили в один дом с хорошим подвалом. В нем мы находились достаточно долго, пока его вплоть до подвала не разрушили минами и сбросами с тяжелого дрона "Баба-Яга".
В итоге мы вынуждены были спасаться оттуда бегством, потому что по нам продолжали бить мины. В ночь с 19 на 20 число мы в соседнем дворе нашли полуразрушенный погреб и провели там остаток ночи. В это время бои еще больше активизировались, поэтому солдаты, которые находились вместе с нами, ушли, чтобы продолжить воевать дальше.
Когда мы утром вышли из погреба, по сути, выбора у нас не было, нужно было куда-то идти, потому что все было разрушено, а улица горела. Случайно так получилось, что улица, на которой мы на тот момент находились, была пограничной. По одну сторону стояли русские военные, а по другую – украинские. По дороге периодически ездили БТРы. Один раз даже танк проехал.
Для меня вообще никаких сомнений не было, куда идти. Я хотела идти только в Донецк. Мысли о том, чтобы выезжать в сторону Украины или на Запад, вообще никогда не было. Если бы я этого хотела, то могла еще 10 лет назад уехать из Авдеевки. Тем более, мне это предлагали в 2022 году сделать и власти города, и военная администрация, руководство Авдеевского Коксохима, на котором я работала. Власти хотели освободить город от жителей.
Я захотела идти в Донецк. Предложила это тем, кто сидел со мной в подвале, но они не захотели – побоялись идти. Их можно было понять – кругом падали мины в "товарном количестве", продолжали летать FPV-дроны, да и вообще артиллерия насыпала снарядами, причем кассетными. Кругом был сущий ад – взрывы и большой пожар. Мы пережили такое, что не передать словами.
- Сколько километров тебе надо было пройти?
- В километрах не могу сказать, потому что в мирное время из Авдеевки в Донецк добирались очень быстро. А во время боев, во время обстрелов, я шла очень медленно. Мне приходилось иногда останавливаться… Пока я шла, могла наблюдать, во что превратились некогда цветущие поля, большие лесопосадки, дороги, дома. Все это исчезло, все было разбито, все в воронках, везде линии окопов и другие какие-то военные инженерные сооружения. Все изменилось за 10 лет войны до неузнаваемости… Вот такой передо мной предстала линия фронта.
- Во время обстрела падала?
- Нет. У меня на обстрел другой тип реакции. Я не падаю. Просто приседаю. Иду, слышу, что снаряды близко начинают падать, приседаю, чтобы по голове не прилетело, жду. Постоянно смотрела себе под ноги, старалась ступать только по остаткам асфальта, чтобы на что-то опасное не наступить. Постоянно себя контролировала. Шла примерно 40-45 минут. Вышла к когда-то красивой развязке, которую построили к Евро-2012: красивый мост над железной дорогой.
Путь, по которому я шла, прекрасно знала. Я ж в Авдеевке всю жизнь прожила. По нему иногда ходила пешком. Так вот, я вышла к блокпосту ДНР, меня увидели днровские бойцы. Мне было сразу понятно, что надо себя сразу обнаружить, чтобы не было проблем и по тебе не начали стрелять. Пытаться самостоятельно перейти линию фронта не надо. Себе потом дороже будет.
- Как солдаты на тебя отреагировали?
- Они, понятное дело, выполняли свой долг – граница на замке. Приказали мне не двигаться. Сказали, что у них приказ: никого не пропускать, поэтому я должна возвращаться обратно в Авдеевку. Но идти обратно я уже не могла – не было ни сил, не желания. Начались переговоры. Бойцы связались со своим руководством…
В конце концов, другая группа солдат в качестве "общественной нагрузки" забрала меня с собой и отвела к своему командованию.
- Ты проходила какую-то фильтрацию?
- Когда меня привели в какой-то штаб, в первую очередь мне дали горячий чай, конфеты, шоколад. Пока мы в Авдеевке были в подвале… это же сырость, холод. Целую ночь мы там как птички на жёрдочке, на каких-то обломках ящиков пытались как-то разместиться. Поэтому, конечно, моё психологическое и физическое состояние было не очень. Но, во всяком случае, в лицо мне никто не говорил, что ты очень напоминаешь шпиона…
В общем, ко мне очень доброжелательно отнеслись, предлагали медицинскую помощь, если мне она нужна. Мне не надо было, я отказалась.
Естественно, были вопросы. Такие специфические. В принципе, было всё нормально. Одним из вопросов было, куда я хочу попасть, куда отвезти. Я сказала, что у меня родственники в Донецке…
- А что за родственники?
- Моя тетя. Она очень пожилой человек. К тому же в Донецке у меня еще какое-то количество родственников, а также знакомые и друзья. Указав на тетю, я выбрала беспроигрышный вариант: она всегда рада меня видеть. Она перед кем угодно была готова за меня поручиться и сказать, кто я. К тому же, в силу того, что она пожилой человек, она всегда дома.
Когда мы к ней приехали, было уже практически темно. Она, когда открыла дверь, была невероятно рада тому, что меня увидела. Мы обнялись. Бойцы посмотрели на нашу встречу, все поняли – вопросов ко мне больше не было.
- Я знаю, что во время освобождения Авдеевки погиб твой отец. Понимаю, что тебе трудно об этом говорить, но если можешь, расскажи...
- Папа погиб 18 января... Когда на нашу улицу зашли русские солдаты, то, как я вам рассказывала, ВСУ просто засыпали её минами как из ведра. Поэтому солдаты собрали нас всех, чтобы отвести в безопасное место, которым стал тот самый подвал.
У меня сильно от взрывов болела голова. Я зажимала уши, чтобы она болела меньше. Солдаты вокруг нас суетятся, кричат, подгоняют, чтобы мы шли быстрее.
Папе было уже 86 лет. Он плохо ходил, медленно, передвигался с палочкой. Я шла немного впереди, он сзади. Когда падала очередная мина, я присаживалась, зажимала уши, а он нет, стоял прямо. Он вообще по жизни никогда не сгибался - ходил прямо.
Мы уже почти дошли до подвала, как рядом упала очередная мина. Она упала в двух метрах за спиной отца. Меня не ранило, просто на меня полетели земля, куски асфальта. Поворачиваюсь, а он лежит. Я хотела подойти в нему - солдат не дал. Кричит: быстрее-быстрее - в подвал. Мы последние с ними заскочили в коридор, а потом спустились в подвал.
Выйти не дают, сильный обстрел. Сидим в подвале. Какой-то мужчина плачет. У него погибли во время обстрела жена и теща. Жена везла старенькую тещу на санках. Их двоих убила украинская мина.
Какому-то солдату командир дал поручение куда-то сходить. Я его попросила: посмотри, что с отцом. Я думала, что его просто оглушило, вот-вот он очнется, и мы снова будем вместе. Но солдат, вернувшись, сказал, что отец погиб. Я сначала не поверила. Думала, солдат молодой. Наверное, не понял меня, пошел не туда... Но второй солдат тоже мне подтвердил его смерть...
- Смогла отца похоронить?
- Нет. Нужно сначала идентифицировать его тело. Я написала заявление в СК. Сдала образцы ДНК для проведения теста, но ответа еще не получила.
- Как жили люди в Авдеевке? Многие уехали?
- Уехали. Например, ради детей. Уже в 2014-2015 году у нас, в городе, не было ни одной школы. А детей же надо учить.
Когда началась война, больница закрылась, аптеки не было. Причем укры специально разбивали магазины и аптеки. Украинские солдаты забрали себе машину скорой помощи, чтобы возить на ней боеприпасы. Магазины ближе к концу украинской власти в Авдеевке закрылись. Не стало отопления, потому что укры перебивали теплотрассы, газопровод, электроснабжение. Поэтому люди выезжали. На момент освобождения в городе, по данным украинского военного коменданта, оставалось где-то тысяча человек. Но, думаю, их было больше. Многие прятались. Особенно мужчины и те семьи, что с детьми. Прятались по подвалам. Гуманитарку не получали. Люди с ними делились своей.
- А как украинские солдаты к вам относились?
- Мы для них все были сепары и ватники. Поэтому, когда начались бои в городе, они били по нам из всего подряд – из пушек и минометов. Когда они стреляли по Донецку и Ясиноватой, то из того самого места били и по нам. Люди это видели.
Еще, когда боев не было, у украинских снайперов было развлечение гонять людей. Помню, вышла на огород весной прополоть, а в метре от меня пуля прилетает в землю. Чтобы я понимала, что это не случайность, еще раз стреляли, еще раз...
У меня так одна знакомая пролежала на земле в огороде минут сорок. Только она пытается подняться, снова рядом в землю пуля прилетела. Вот так они развлекались.
А уже во время СВО, когда нам после пяти вечера запретили выходить на улицу, они могли стрелять по дворам из автомата и пулемета. Пули везде летали. Вот так и жили при Украине. Теперь, слава Богу, этих издевательств больше нет.
Следующая публикация
Комментарии 2