Всё самое интересное из сети

Больные и не лечатся🤡👿 Новая коллекция от кутюр, ПарЫж. Современная мода🤦‍♂️.

Трогательно и горестно,😌

"Мужичьё на вид испитое. Всё, как у нас," - подумала она, впервые взглянув на стоящих у трактора колхозников. Она неловко кивнула им, чувствуя стыд за свой непрезентабельный вид: в зеркало с семи утра себя не видела, только в отражении стекла грузовой кабины. Знала она, что растрёпана и юбка вся пыльная, пятно впереди от мороженого - проехался рожком ребёнок на станции. Да и вообще не мылась трое суток пути в поезде. Мужчины, в свою очередь, расшаркавшись, глазели на неё, как на заморскую птицу, даже поснимали с шевелюр кепки-восьмиклинки и прижали их к себе в знак почёта. Едва Оля скрылась за дверью, как накинулись они с вопросами на водителя: - Это что ещё за птица, Шурик? Откель взял? - Председатель попросил встретить на станции. Наша новая агрономша, после техникума девушка. - Вот эта вот сопля молодая? Она, что ль, за работой нашей следить будет? - Выбирай выражения! - остудил его Шурик, - человек издалека приехал и не по своей воле, распределили её к нам. Девочке и так тяжело. Оля оставила в коридоре сумку и постучалась к председателю. - Входите! Она толкнула дверь. В кабинете было светло, из-спины председателя заливалось в помещение послеобеденное солнце. - Здравствуйте... - И вам не хворать. Мужчине было немного за пятьдесят. Коротко остриженные усы и светлые, почти прозрачные глаза - это первое, что заметила Оля. Волосы его, как и усы, были белыми, словно лён, выжженными на деревенском солнце. Он смотрел на Олю приветливо и мягко, по-отцовски. Мужчина оправил пиджак на округлом и сбитом теле. - Так это вы у нас, значит... - Агроном Ольга Макарова! Пришла оформляться! - звонко и взволнованно отрапортировала Оля. - Ух, как щебечешь, хе-хе. Ну что ж, давай посмотрим на твои документы. Оля протянула ему паспорт и диплом, другие бумаги из техникума. - Председатель взялся изучать их с улыбкой. - Макарова Ольга Игнатьевна... - медленно прочёл мужчина. - А меня, кстати, Иваном Алексеевичем величают. - Иван Алексеевич, - повторила Ольга. - Запомню. Пока он что-то выписывал из документов, Оля рассматривала стоявший на его столе прозрачный графин, наполненный светло-рубиновым напитком. Даже слюну сглотнула - так пить хотелось, да и кушать тоже. Иван Алексеевич словно прочёл её мысли, поднял быстрый взгляд: - Устала с дороги? Давай я тебя компотом напою, жена только утром сварила. Малиновый с нотками красной смородины, освежает! - Благодарю. С радостью. Запыхалась я. Председатель нагнулся под стол и выполз оттуда с чистым стаканом. - Хе-хе, ничего... День-другой, и оклемаешься. Наливай сколько хочешь. Оля залпом выпила сладковатый напиток. Председатель пролистал до конца её паспорт. - Не замужем, значит? Ничего, жениха мы тебе быстро найдём. Вот у нас тут из армии Николай вернулся, замечательный парень, чем не жених? — сказал он с улыбкой, не скрывая своего намерения. Оля, однако, сдержала ответную улыбку, и взгляд её стал серьёзным. Видела она этих мужчин, на отца насмотрелась... Себе зарок дала замуж не выходить. Она ответила сухо: - Спасибо, не надо. Я сюда работать приехала, а не замуж выходить. - Ну, как знаешь! - развёл руками председатель. - Но тут не только работой пахнет, девочка, но и жизнью, а какая жизнь без любви? Я тебя не заставляю, не тороплю, но Коля и правда парень хороший. Авось присмотришься, - закончил он, подмигнув. Оля поджала губы и ничего не ответила. - Тэкс! Ну, думаю, с обязанностями завтра начнёшь знакомиться, наш главный агроном Никита Фёдорович тебе всё объяснит, покажет фронт работ. Пока сильно нагружать тебя не будем... Два поля дадим под твою ответственность. В самое пекло ты попала! Как раз начался сбор урожая. - Можете на меня рассчитывать! Не подведу! - заверила его Оля и председатель опять выдохнул по-домашнему мирно: "хе-хе". Понравилась ему звонкая и симпатичная девчонка. Сразу видно, что руки у неё так и чешутся поработать, себя показать. - Я сейчас прикрикну, не пугайся, - предупредил её Иван Алексеевич и напряг глотку, как петух: - Зоя!!! Орешкина!!! Зооояяяя! Оля выпрямилась, как струна. Пыталась она прикрывать плащиком своё пятно на юбке. Председатель пояснил: - Это учётчица наша. Она тебя проводит на постой. Будешь в квартирке жить. Видела длиннющие дома на въезде? Вот там-то. Сам для тебя выбил. Вода в доме, не колодец какой-нибудь - уже благо. А на весну у нас стройка запланирована - недалеко от нашей конторы будут строить двухквартирные дома, фундамент уже залит. Дай Бог замуж выйдешь, тогда точно получишь собственное жильё. Зоя! - Ииидуу! - пропели из коридора. Оля услышала стук каблуков. Появилась Зоя - молодая женщина лет тридцати, с ленивым выражением на лице. Очень средненькая внешне, но явно пытающаяся быть заметной, яркой. Председатель их познакомил и велел учётчице сопроводить Олю на квартиру. Зоя довела её до перекрёстка, с которого виднелись дома. По пути как-то ревностно расспрашивала о личном: откуда? есть ли муж? нравится ли здесь? Смерила её напоследок оценивающим взглядом. Оле она не понравилась, сразу чувствовалась со стороны Зои какая-то женская конкуренция, хотя Оля и повода не давала. - Постучись в первую квартиру, там тётя Катя, хозяйка, она тебе всё покажет. До завтра... Оля. Хм... Оля уже приготовилась к тому, что все женщины здесь будут её недолюбливать, но тётя Катя, по возрасту чуть ли не бабушка ей, оказалась очень радушной. Квартирка была вполне благоустроенной, видно, что хозяйка постаралась: и половики чистые настелила, и скатерть новую на стол. Скромно, но чисто. - А подушки с одеялами есть у тебя? - уточнила она. - Ничего нет. И постельного тоже. Но я куплю! Мне суточные выплатили и подъёмные, разберусь. - Вот ещё! Всё я дам тебе! У меня этого добра навалом. Как же твои родители не подумали, без белья отпустили ребёнка... - Да не нужна я родителям. Сирота, считай, - улыбнулась невесело Оля. Тётя Катя покачала седой головой и проворчала что-то нечленораздельное себе под нос. Похлопала её по плечу и прошла дальше, к кровати, чтобы подвигать её непонятно зачем - должно быть, просто хозяйская привычка всё в своих руках держать. - Ничего, теперь не пропадёшь, может здесь и останешься... Прошлый агроном, паренёк, сбежал через три года, сверкая пятками. Всё твердил - глушь, глушь, холодрыга... Тебе как у нас? - Красиво, - не соврала Оля. - И люди тут простые, хорошие. - Это так! А деньги прибереги, вот начнёшь личную жизнь обустраивать... Мужа нет у тебя, да? - Нет. - Ах, не замужем! - всполошилась обрадованно тётя Катя. - Да мы тебе тут жениха найдём! Вот в соседней деревне Коля из армии вернулся. Хороший парень, прям загляденье! Поженитесь, дом построите, заживёте! Опять Коля-Николай! Неужели тот же самый? Ну прямо-таки местная звезда! - Спасибо, но мне это не интересно, - ответила она прямо. - Ох уж эта девичья скромность! Ты вот что: располагайся и ко мне заходи. Покормлю тебя, горемычную. Продуктов дам маленько из погреба. И вообще - мой огород - твой огород. Заходи, девочка, не стесняйся, рви что хочешь. Без ничего дитё приехало, Господи... Так и попала молодой специалист в удалённый уголок нашей родины, где всё казалось новым и незнакомым. Повезло ей и с начальством, и с тётей Катей, которая, словно мать, взяла её под своё крыло. Оля была готова к любым трудностям, в будущее смотрела с оптимизмом, но сдержанно, как и положено девушке, только что вышедшей из стен учебного заведения. В отличие от многих, попавших после учёбы подобные отдалённые места, Оля не лелеяла мыслей поскорее отработать диплом и вернуться в родные края. Там она никому не была нужна. Мать с отцом выпивали, отец избивал её и братьев всё детство. Оля была младшей, натерпелась. Начала Оля знакомиться с работой, ездить по бригадам, притиралась с трактористами и комбайнёрами, которые весьма неохотно поначалу слушали её профессиональные советы. Старший агроном, Никита Фёдорович, катал её на своём мотоцикле по полям, показывал что и как. Оля поражалась расстояниям. - Как же я без вас буду одна столько километров преодолевать? - А у тебя права есть на управление транспортным средством? - Нет конечно... - Ну, кто-нибудь да подкинет до места. Или на велосипеде. Я всю молодость педали крутил, здоровее будешь! Слух о том, что новая агроном не замужем, быстро облетел всю округу. И везде, где бы не знакомилась Оля с бригадами, ей твердили: - А у нас Коля из армии вернулся! Замечательный парень! Чем не жених? Все везде говорили об этом Николае, словно он был героем-освободителем, возвращённым с фронта, хотя служил он всего два года в армии. Учётчица Зоя ажно молнии метала, беззвучные правда, если Олю пытались при ней заочно засватать за Николая. Ревновала, завидовала. Оле уже и самой стало любопытно: кто же это такой, раз все так его рекламируют? И где он вообще? Почему она за две недели так ни разу его и не видела? Однажды её отправили в другую бригаду на машине. За рулём сидел молодой парень: соломенный чуб кучерявый из-под кепки торчит, глазища, как и у большинства местных, светло-светло голубые, яркие, словно солнце их выжгло. Сложен был тоже недурно: про таких говорят - косая сажень в плече. Хорош! Ничего не скажешь! - И откуда к нам припорхала такая бабочка? - спросил её парень, улыбаясь, оголяя белоснежные зубы. - Курская, - сухо ответила Оля. Ей не нравилась такая чрезмерная самоуверенность. Парень же, поняв вскоре, что Оля не очень разговорчива, ничуть не огорчился. Всю дорогу между бескрайних полей он рассказывал ей про свою жизнь. - Девчонок у нас тут хватает - выбирай любую! Сами в руки прыгают. Вот одна есть, соседка моя, так прямо на шею вешается, умоляет замуж взять! - Неужели? - Ага, прохода нет от них. И учётчица наша, Зойка, проходу не даёт. Я потому и появляюсь возле вас редко, уж больно назойливая. Виданное ли дело - десять лет разницы в возрасте? Совсем сдурела баба... Ещё и ребёнок у неё. Нет уж, увольте. И вообще я я не спешу. А куда? Только в армии отслужил, энергии и сил хоть отбавляй, хочу погулять ещё на свободе, да и не встретилась ещё та единственная... Так, развлекаюсь с ними, не более. И тут Олю осенило. Спросила, не выдержав: - А тебя, случайно, не Колей зовут? Парень, удивившись, замолк на мгновение. А потом улыбнулся: - А ты откуда знаешь? - Да так... Наслышана о тебе немало. Она была почти уверенна, что это и есть тот "замечательный" Николай, за которого её все сватают. - Вот ведь как... - сказал Коля, останавливая машину на краю поля, в точке назначения, - а ты, агрономша, ничего такая, симпатичная. Оля фыркнула и отвернулась. - Может погуляем как-нибудь с тобой? Приглашаю на танцы. - И не мечтай! - остудила его пыл Оля и спрыгнула на укатанную колею дороги. Гордо задрав чернявую голову, она, не оглядываясь, зашагала в сторону бригады. Таких самовлюблённых наглецов ещё поискать! Так продолжались неделя за неделей - бравый Николай, при встречах, всё пытался завоевать внимание Оли, звал её на танцы и просто погулять, но она не хотела даже разговаривать с ним. Только зима прошла спокойно, Оля почти не видела Николая, не сезон. Когда весной сошёл снег и Оля тщательно готовилась к своей первой посевной, начали возводить те самые дома, о которых упоминал председатель. Тут-то и объявился Николай - привёз для строящегося дома материалы. Оля стояла на крыльце конторы, отдыхала во время заслуженного перерыва. - Эй, агрономша! - крикнул ей Николай и помахал кепкой, - пошли со мной, по пятаку положим на каждый угол дома для счастья! Нам здесь жить! Оля от такой наглости даже ногой притопнула: - С тобой?! Никогда! И спряталась за дверью конторы. Посевная пошла. Каждый день судьба сталкивала её с настырным Николаем. Но парень как-то охладел, возможно, обиделся на её неприступность. Колхозники не уставали над ними подтрунивать. А Оле он очень нравился на самом деле... только внешне. Ну может и не только... Всё-таки есть в нём харизма! Заводной, весёлый, душа компании! Сопротивлялась она своим мыслям, гнала прочь, да разве сердцу прикажешь? В один день поехала она на велосипеде в поле, проверить что и как, а там у работников как раз обед был, и Коля с ними. - Давайте с нами, Оля, не побрезгуйте! - предложили ей. Оля присела. - Чайку не изволите, агрономша? - поинтересовался Николай. Оля согласно кивнула. Николай дал ей чашку и принялся наливать из чайника горячий чай. Кто-то толкнул его нечаянно и чай выплеснуло Оле на руку. Она выронила чашку, взвизгнула. Николай испугался. - Сильно ошпарилась? Прости, не хотел! Покажи! Дайте холодной воды скорее! Оля махала рукой и приплясывала. Николай увидел её покрасневшую кожу, начал дуть на неё и всё извинялся. А Оля вдруг посмотрела на него лукаво, прищурила с задором глаза свои карие, и выдала: - Ну что? Всё! Испортил девку, теперь женись! Вся компания взорвалась от хохота. - Ты так не шути, а то завтра же в загс поведу, - усмехнулся Коля, поливая её руку холодной водой из бидончика. - А я и не шучу. Кому я теперь нужна такая? - Мне нужна! - тотчас заверил он её. До чего же красивыми и яркими были его глаза на фоне безмятежного неба! И как сияли азартом! - Ну всё, тогда решено? Завтра в загс? - А поедем! В тот день Николай провожал её после работы. Было поздно. Завязался непринуждённый разговор и поняла окончательно Оля, что его напускное бахвальство и смелость - лишь маска, за который скрывается добрый, чуткий и трудолюбивый человек. - А как же девчонки твои? Скучать не будешь? - спросила Оля. Она казалась себе такой маленькой и хрупкой по сравнению с ним. Они стояли около её забора, прикрытые густыми сумерками и низко склонёнными ветками черёмухи. Выделялись на тёмно-синем, почти чёрном небе, черёмуховые листья и среди них, как затаённые маленькие изумруды, поблёскивали соцветия ягод, отражая гладкой поверхностью свет далёкого фонаря. - То я лишь хорохорился, хотел набить себе цену, - признался Коля. - Ты вон какая сидела - на вид городская, неприступная... Понравилась мне с первого взгляда, вот и молол всякую чушь, хотел тебя покорить. Стыдно мне теперь. Не такой я на самом деле. - А какой? - А я... однолюб, - сказал он как-то совсем просто, с детской наивностью во взгляде. Ольга рассмеялась. - Зря ты так... - обиделся Николай. - Сколько девчонок до тебя перевидел, а после нашей первой встречи даже смотреть не могу ни в чью сторону... Словно приворожила ты меня. - И даже никого не целовал с того лета? Николай поднял глаза к веткам черёмухи и, растопырив пальцы, начал подсчитывать: - Ну если не считать Машку, Глашку и нашу злобную Зойку... - перечислял он, еле сдерживая смешинку. - Ах!.. - отстранилась Оля и, не осознавая, ударила его легонько по плечу. - Шучу! - взял её за руку Коля и, прокружив словно в вальсе, притянул к себе. Оля замерла, не в силах отвести взгляд от его губ. Даже если и правду он сказал насчёт девушек - пусть. Сегодня - пусть... - Никого у меня не было и не будет больше... кроме тебя, - взволнованно сказал Николай. Он склонился и поцеловал её - просто, легко... Так целуют нечто очень дорогое: например, только собранную и ещё тёплую пшеницу или так прикасаются к вкуснейшей воде из родника. Этим невозможно до конца насладиться. Но Оле хотелось большего. Она обвила руки вокруг его шеи, и повисла на нём, таком сильном, не чувствуя от восторга ног... Она ещё никому так не доверяла, а ему решила доверится целиком. Через месяц они поженились. Через полгода въехали в свой новый дом - тот самый, в основании которого Коля разложил на счастье пятачки. Ещё через год у них родился сын... затем дочь... ещё одна дочь. Так и живут до сих пор. Сорок лет вместе. И счастливы. Наверное, всему виной пятачки. (Автор Анна Елизарова)

— Ой, я тебя умоляю, родная, деньги — это последнее, что я попрошу, — голос Светы стал тягучим и противным, как сироп от кашля. — Мы со Степой в Тай хотим слетать, а животину кормить некому. Не выручишь? — Животину? Не знала, что у тебя хозяйство. Вот время летит. Куры, козы? — Да какое хозяйство, котопёс у меня. Папа умер полгода назад, а звери остались… Живут в его квартире, я себе их забрать не могу, прихожу кормить, убирать и выгуливать. Выручишь на недельку? Я уже всех обзвонила, никто не может… — Свет, я не знала про папу, соболезную… Слушай, ну раз такое дело, то, конечно, без проблем. — Супер. Подъезжай через часик, расскажу, что да как, — Светка не дала ответить и сбросила вызов. *** Маша поднялась на третий этаж, вдыхая знакомые запахи подъезда, в котором не была со школы. Старая дверь в квартиру была приоткрыта. Протерев ботинки о коврик, девушка потянула за ручку и чуть не вскрикнула от неожиданности: из полумрака прихожей на нее смотрели две пары внимательных глаз. Кот и пёс сидели у входа, как два профессора на конференции, ожидающие, пока лектор зайдет за кафедру и начнет доклад. — Све-е-ет! — позвала девушка. — Бегу! Ты уже тут? — послышалось почему-то снизу. Через минуту на площадке появилась взмыленная Солнцева и сразу прорвалась внутрь квартиры. — Опять, хулиганы, дверь открыли ― хоть замки меняй, — ворчала Светка, протискиваясь между животными. — Заходи скорее, мне уже ехать надо. — А не укусит? — настороженно спросила Маша. — Нет. Здесь не кусают, а только молча осуждают. Мы же у моего папы дома, забыла? Маша подумала, что подруга шутит, но согласилась войти. — Знакомься, это Петр Анатольевич, — представила Солнцева здоровенного беспородного пса с задумчивым видом академика, — и Виктор Анатольевич, — показала она на кота, чьи усы были такие длинные, что могли бы принимать некоторые радиостанции. — Сразу отвечаю на вопрос: они не родственники. Папа назвал их в честь своих бывших коллег из института и воспитал так, что звери полностью заменяли ему общение с людьми. Короче, еда подписана, воду менять каждый день, пса выгуливать с утра в семь и вечером в половине девятого. Утром я его уже сводила, — тараторила Света, носясь по квартире как ураган. Всё было просто и понятно, пока Маша не спросила про шашки на полу. — Да, самое главное: с псом надо два раза в день играть в шашки, иначе он не выйдет на улицу. — Очень смешно. — Я не шучу, — Солнцева напустила на себя нехарактерный для нее серьезный вид. — А коту надо новости читать, причем свежие. Он любит газеты, но если лень покупать, то читай из интернета, потерпит пару недель. Будут хандрить, поставь им пластинку Высоцкого или Окуджавы. Только не включай рок, могут поругаться. — Пару недель?! Ты же сказала ― неделя! — Маша-а-а! Ну кто в Тай едет на неделю? Всё, я помчала, ключи на гвоздике. Если замок будет заедать, постучи три раза, потом пауза и еще три, тебе откроют. Солнцева закружилась в финальном вихре и как сквозняк удалилась в открытую дверь. Петр и Виктор Анатольевичи ждали ее на кухне. Пёс сидел на стуле и смотрел в окно, а кот лежал у пустой миски, сохраняя достоинство и не опускаясь до мяуканья. На столе Маша нашла газету. — Делать мне больше нечего, как газеты котам читать, — цокнула девушка и, наполнив миску сухим кормом, отправилась по своим делам, чтобы вернуться вечером и выгулять пса. Остаток дня был переполнен какой-то суетой. Маша приехала пораньше, чтобы скорее со всем покончить. Дверь была закрыта. Вставив ключ, она покрутила им, но замок не слушался. Ключ страшно и бесполезно хрустел внутри. Маша вспоминала все обидные прозвища Солнцевой и порывалась уже вызвать слесаря, но тут в памяти всплыли слова Светки про условный стук. Ощущая себя полной дурой, она занесла кулачок и постучала по инструкции. Через минуту послышался звук отпираемого замка. Дверь открылась, на пороге сидела молчаливая пара хвостатых Анатольевичей. — Да как вы вообще это делаете? — раздраженно спросила девушка, входя внутрь. Первым делом Маша прошла на кухню, чтобы долить воды, и увидела, что кот даже не прикоснулся к своему гранулированному кролику. — Слышь, деловой, я не буду тебе читать газету, — обратилась Маша к вошедшему следом за ней на кухню зверю, во взгляде которого отображалось то самое осуждение, о котором говорила Солнцева. — Так, где у вас поводок? Маша обошла всю квартиру, но так и не смогла его найти. Зато обнаружила, что расположение шашек на доске изменилось. «Наверное, мне просто кажется. Ну не играли же они, пока меня не было», — думала она, продолжая поиски. Ситуация постепенно начинала ее раздражать. Телефон Светки был недоступен, кот не ел, а поводка не было. Маша села на диван, написала сообщение Солнцевой и принялась ждать. Когда настенные часы пробили половину девятого, в комнату вошел Петр Анатольевич с поводком в зубах. — Ты издеваешься? — спросила Маша, глядя в глаза псу, но тот ничего не ответил. Девушка пристегнула поводок и дернула, но пёс не сдвинулся с места. — Да что с тобой не так, глупая ты зверюга? Пёс молча повернул голову в сторону шашек. Маша начала подозревать, что стала жертвой какого-то пранка. Она изучила взглядом комнату, но камеры не нашла. — Ладно, давай попробуем, — сдалась девушка и расставила шашки на поле. На удивление, пёс начал аккуратно двигать кружочки лапой или носом, а если нужно было «съесть» фигуру, интеллигентно и негромко рычал. Виктор Анатольевич сидел в сторонке и наблюдал за поединком. После двух сыгранных партий Петр Анатольевич всё еще отказывался идти гулять, зато Солнцева появилась в сети. — Света, мне домой надо ехать, а твоя собака не хочет идти гулять! — В шашки играли? — Играли! — кричала в трубку Маша. — А ты ему дала выиграть хоть раз? — В смысле ― выиграть? Он же пёс, у него нет шансов, — недоумевала девушка. — Шансов нет, а самолюбие есть. Поддайся ты человеку разок, он же, пока не выиграет, с места не сдвинется. — Издеваешься, что ли? Может, мне еще ему нижний брейк станцевать? — кричала Маша, но Солнцева уже покинула зону доступа. Совет сработал. Когда Маша проиграла партию, Петр Анатольевич позволил себя выгулять. На улицу он шел, держа в зубах пакет для своих продуктов жизнедеятельности, которые Маше следовало за ним собрать. — Раз такой умный, мог бы и сам справиться, — ворчала девушка, убирая за псом, а тот виновато отводил глаза. Когда они вернулись, кот ждал на кухне, сидя на табурете; его миска все еще была полной. — Как же вы меня бесите! Маша взяла газету и принялась читать. Виктор Анатольевич внимательно выслушал новости спорта и прогноз погоды, а когда Маша перешла в раздел политики, спрыгнул на пол и, подойдя к миске, принялся хрустеть кормом. Стоило чтецу замолчать, как кот отрывался от еды и бросал на девушку требовательный взгляд. Домой Маша вернулась злая и уставшая, да еще и позже, чем планировала. «И так еще две недели…» — именно с такими мыслями она закрыла глаза. Утром замок поддался с первой попытки. Сонная Маша сразу направилась в комнату, где расставила шашки и в первой же партии проиграла псу по полной. «Слишком сильно поддаваться тоже не стоит, он же не идиот», — объяснила Солнцева в сообщении, когда Маша написала, что его величество вконец обнаглело и не идет на свой утренний горшок. Новости для кота Маша прочла с телефона. Виктор Анатольевич ел как-то неэнергично ― видимо, расстроился, что не было газеты. Так продолжалось до первых Машиных выходных. В субботу она пришла пораньше, так как в ее доме морили клопов, а квартира Анатольевичей была в данном случае спасением. Животные сегодня были какие-то подавленные. Петр Анатольевич даже как-то вяло поскуливал, словно обнаружил на своей собачьей банковской карте нехватку средств. Вспомнив про музыку, Маша не без помощи интернета завела проигрыватель и, совершено не задумываясь, поставила первое, что попалось под руку. Как только заиграли Led Zeppelin, Виктор Анатольевич оживился и начал радостно скакать по комнате и беситься, а Петр Анатольевич обиженно зарычал и пару раз чуть не цапнул своего товарища за хвост. Нужно было срочно спасать ситуацию. Маша поспешила заменить пластинку, и как только из динамиков захрипел Высоцкий с песней о дружбе, оба животных забрались на диван и синхронно закрыли глаза на несколько секунд. На их мордах вырисовалось нечто напоминающее довольную улыбку или ухмылку ― в звериной психологии Маша была не сильна. Хандра отступила. От нечего делать девушка навела в квартире какой-то поверхностный порядок. Протирая пыль, на одной из полок она обнаружила фотоальбом и уселась на диван. Виктор Анатольевич внезапно забрался ей на колени, а Петр Анатольевич положил на них свою морду. Маша листала страницы, с которых на нее смотрели молодые Солнцевы ― вся семья, включая отца Светки, а кое-где даже попадалась и сама Маша, когда-то лучшая Светкина подруга. Животные тоже смотрели на эти старые снимки, созданные еще до их рождения, и как будто улыбались. Вечером Маша сыграла партию в шашки с псом и прочитала новости коту, а еще, сама не понимая зачем, рассказала им о своей жизни: о планах на грядущий год, о страхах перед новой работой, о квартире, которую никак не купит из-за высоких цен, о любви, что вызывает сомнения. Маша болтала без умолку, а Анатольевичи внимательно слушали и не перебивали, лишь изредка отвлекаясь на перекус и гигиенические процедуры. С этого дня Маша стала задерживаться у своих новых знакомых. Кажется, они немного притерлись друг к другу, Маша изучила характеры животных. Петр Анатольевич оказался принципиальным консерватором, неврастеником и технарем, а вот Виктор Анатольевич, наоборот, был отвязный новатор, ленивый революционер и гуманитарий до мозга костей. Несмотря на такие разные характеры, оба были достаточно сдержанными и воспитанными, как и полагается интеллигентам. Любая их просьба или требование выражались малозаметными протестами вроде голодовки. Маша смогла найти к каждому из них подход, а они шли ей на уступки. Виктор Анатольевич даже смог привыкнуть к отсутствию в доме газет. Как-то раз, когда до приезда Солнцевой оставалось всего пара дней, Маша привела с собой молодого человека по имени Антон, на которого у нее были большие планы, связанные со словом ЗАГС. Она собиралась вместе с ним по-быстрому разобраться с текущими делами и отправиться на ужин в ресторан. Маша попыталась удивить молодого человека условным стуком, но тот даже бровью не повел, узнав, что дверь ему открыли животные. Не поздоровавшись, Антон прошел мимо мохнатых хозяев и даже наступил Петру Анатольевичу на хвост, но тот не подал виду, а лишь тяжело вздохнул, как мастер, чей рассеянный ученик сломал очередное сверло. — Сыграй, пожалуйста, с псом в шашки, а я пока коту новости прочитаю, — попросила Маша. И здесь Антон отнесся к чудесам животного интеллекта с какой-то предвзятостью. Он семь раз подряд обыграл Петра Анатольевича в шашки и, не спрашивая разрешения, поставил пластинку Pink Floyd. Кот тут же сорвался с места и начал носиться по квартире, словно попал на концерт любимой группы. Пёс же лег на пол и прикрыл глаза лапами. — Антон, ты зачем это включил? Их надо тогда по разным комнатам предварительно разводить, иначе поссорятся и потом разговаривать не будут целые сутки! И что с шашками? Ты проиграл? — Я что, дурак, собаке проигрывать? — удивился Антон. — Тош, ну пожалуйста, поддайся ты ему, иначе он гулять не пойдет, — просила Маша, меняя пластинку на Окуджаву. — И не подумаю. Я никому не проигрываю. — Ну ради меня, — мило улыбнулась Маша, и парень сдался. Он расставил шашки и сделал первый ход, но Петр Анатольевич не стал играть. Вместо этого он вышел из комнаты и заперся в ванной. — Блин, мне же его выгулять надо! — Маша дергала за ручку, но дверь не поддавалась. — Слушай, ну раз он такой умный, сходит в ванну. Пошли уже, я столик забронировал на девять тридцать. — Антон, ты должен извиниться перед Петром Анатольевичем. Пока ты этого не сделаешь, я никуда не пойду! — голос Маши звучал как клич римского полководца, требующего немедленной капитуляции врага. — А под хвост его не поцеловать? — удивился такому повороту событий парень. — Ты чего так разговариваешь? — А как я должен разговаривать в этом зоопарке? Чё ты меня сюда вообще притащила ― к этим идиотским животным? — Да ты сам животное. Пошел вон! — резко показала Маша на дверь. — В каком смысле? Ты офигела, что ли? Выгоняешь меня из-за какой-то псины? — Это не псина, это уважаемый пёс. — Больная? У нас столик забронирован, пошли, дурочка. Парень схватил Машу за руку, та начала вырываться. В конце концов взбесившийся Антон дал Маше пощечину. Тут же дверь ванной распахнулась и наружу вырвался, рыча, уже не спокойный и рассудительный Петр Анатольевич, а дворовый хулиган и боец Петруха, которого когда-то подобрал Солнцев-старший. Несмотря на перевоплощение, пёс не стал применять зубы, а, используя физику, встал на задние лапы и надавил весом на грудь обидчика. Рычаг сработал. Антон полетел на пол, как поваленный ураганом ствол, а пёс придавил его сверху. Он открыл пасть, и все, включая Антона, были уверены, что собака сейчас заговорит, но Петр Анатольевич лишь очень глубокомысленно гавкнул ему прямо в лицо. Через минуту Антон уже уносил ноги, обутые в туфли, которые Виктор Анатольевич заблаговременно осквернил своим непочтением. — Вот и сходила в ресторан, — произнесла Маша, глядя на распахнутую дверь, в которую улетело ее иллюзорное счастье. Петр Анатольевич позволил себя выгулять без шашек. Они вместе зашли в магазин, где девушка купила продукты и приготовила для себя и своих младших друзей вкусный ужин. Потом они включили музыку и весь вечер играли в шашки, читали книги, а еще Маша сделала фото хвостатых, которые очень ответственно ей позировали. — Завтра распечатаю и добавлю в альбом, — пообещала Маша и, отыскав в шкафах чистое постельное белье, постелила себе. Следующие два дня эти трое не расставались. *** — Свет, а можно я котопса с собой заберу? — спросила Маша, когда загоревшая на тайском солнце Солнцева вернулась обратно. — Ого, да вы никак сдружились? Слушай, я-то не против, но эти мохнатые упрямцы не переедут, понимаешь? Мы пытались их отдать кому-нибудь на время, но они не хотят, а я не могу их заставлять. Папа их очень любил. — Ясно… Слушай, а что вообще с квартирой планируете делать? — Продавать думаем. Но только после того, как Анатольевичи… Ну, ты понимаешь… — А может, я у вас ее куплю? Ну не сейчас, еще немного денег подкопить надо. Я как раз работу сменила, там зарплата больше, правда, и аренду мне тоже повысили, но я попробую что-то придумать, время же есть еще, — внезапно предложила Маша. — Так я только рада буду, Машунь. Слушай, а переезжай сейчас, не надо будет платить за аренду, быстрее накопишь, да и мне меньше забот с животными. — Блин, неужели так бывает? — не веря своему счастью, произнесла Маша. — Бывает-бывает. Папа всегда говорил, что счастье где-то за порогом, надо только найти нужную дверь и подобрать к ней ключ. — Или знать условный стук, — улыбнулась Маша, глядя на своих новых, но уже таких родных друзей. (Автор Александр Райн)

Играла в те же игры что и все. Мечтала о будущем как и все подростки. Была у неё только одна подружка, Светка, худенькая и болезненная девочка. Может у Кати и были подруги вне школы, но в классе была только одна. Перемены они проводили вместе. И уроки делали вместе. Если получали пятерки, то обе. Если были ошибки в задании, то у обеих. На улице стояла весна. И в такое время страшно не хотелось учиться. Шел последний урок. Ещё двадцать минут и свобода. Учительница что-то вяло объясняла у доски. И тут Светка, подружка Кати, падает на пол и лежит без движения. Это только в кино дети бросаются на помощь. У нас все было наоборот. Дети напугавший таким зрелищем отодвинулись подальше от лежащей на полу. Единственная кто бросился к девочке это испуганная учительница. — Михайлов, сбегай набери воды, банка у цветов. Андреева беги зови директора, и в скорую пусть позвонят. Дети не раздумывая бросились выполнять указание учителя. Светка лежала не шолохнувшись. Принесли воды и учительница стала обтирать смоченной рукой лицо девочки. Прибежал директор. Через какое-то время приехала скорая и нас всех попросили выйти из класса. Мы столпились в коридоре. Только Катя стояла отдельно от всех. Минут через десять вышла бригада в полном составе. Светы небыло. Врач подошёл к учительнице, — Вызывайте милицию. В общем всё как положено. — Что с ней, — спросила учительница — Она уже минут двадцать как мертва, — тихо сказал врач, чтобы не услышали дети. Воцарилась полная тишина. — Светка, — закричала Катя и бросилась в класс. — Катя нельзя. Нельзя туда, — крикнула учительница. Но Катя уже забежала в класс и подбежала к лежащей подруге. На секунду она остановилась и упала подруге на грудь. — Светка живи, — повторяла она одни и те же слова, бесконечное количество раз, — Живи. Живи. Учительница схватила Катю за руку и начала оттаскивать ее от подруги. — Да оставьте вы её, — сказал врач. Прошло еще пять минут. Возле подруг стояли молча учительница и врач. И тут рука Светы шевельнулась. Катя села возле Светы и стала гладить ее по лицу. Света открыла глаза. — Но это невозможно, — прошептала врач. Что тут началось, это надо видеть. Светку погрузили в носилки и бегом из школы. На следующий день Катя не пришла на занятия. Родители попросили. Сказали нет сил у неё. А нас учителя собрали всех и предупредили чтобы мы не болтали много. Через неделю Катя и Света сидели уже вместе на занятиях. Одноклассники спрашивали Катю. Что это было? Как она смогла оживить подругу? По законам природы невозможно такое. — Не знаю, — отвечала Катя, — просто я очень сильно хотела, чтобы Светка жила… Николай Скворцов Если история пришлась Вам по душе, нажмите Класс, мне будет очень приятно