АНАТОМИЯ ЛИЧНОСТИ

Клод Моне: - Я буду рисовать даже слепым, как и Бетховен, который сочинял музыку, будучи абсолютно глухим... ____ К 1890 году в возрасте 50 лет Клод Моне, уже всемирно известный художник, перестроил старый жилой дом на ферме и нанял шесть садовников, чтобы ухаживать за цветами в саду. Он очень любил цветы, и его сад представлял великолепное зрелище: мы можем об этом судить по его многочисленным картинам. Кроме великолепия этого сада, Моне любил также рисовать стога сена за своим домом, передавая едва уловимые волнообразные движения света и цвета... Моне подчеркивал: "Я пытался сделать невозможное - нарисовать сам свет". Он нарисовал еще несколько серий картин, включая полотна с изображением собора в Руане. Каждая картина передает игру света и теней в разное время суток: раннее утро, когда солнце ласково пробивается сквозь туман, обволакивающий шпили собора, и полдень, когда весь фасад утопает в солнечном свете. Картина, на которой изображен полдень, должна бы отражать в несколько тысяч раз больше света по сравнению с той, где запечатлено раннее утро. Моне не смог бы передать этого на полотне, но ему это не было нужно. Наши органы зрения нечувствительны к общему уровню света на большом расстоянии. Моне понял другие особенности человеческого зрения: общий уровень света увеличивается, когда вместе с ним увеличивается различимый контраст - желтый и голубые цвета становятся более насыщенными, черный - чернее и белый - белее... Пейзаж, который привлекал внимание художника более 25 лет, это его садик в Живерни, особенно кувшинки и мостик в японском стиле. Мостик на одной картине был нарисован в 1899 году, а на другой - двадцатью годами позже. Между ними, кажется, нет ничего общего. Эта разница между картинами объясняется очень печально. Можно увидеть не только разницу в цветах, но и менее отчетливые линии - несомненно, из-за рассеивания света, вызванного помутнением хрусталика глаза художника. В 1912 году, когда Моне было 72 года, доктор в Париже поставил диагноз, звучавший как приговор: двусторонняя катаракта. Так как катаракта прогрессировала, художник не мог больше рисовать при ярком свете или создавать картины с ярким фоном. Тем не менее он отказался от операции на хрусталике - из-за страха, что в результате его зрение еще больше ухудшится, а цветовосприятие станет искаженным. Несмотря на плохое зрение, Моне попытался осуществить мечту давних лет - создать огромные полотна, которыми было бы заполнено все пространство внутри комнаты и на которых были бы изображены вода и цветы во всем их неуловимом блеске. Однако он не мог больше различать многие цвета своих красок, и в своем выборе цвета полагался на название, которое читал на этикетке тюбика, а потом запоминал точное расположение тюбиков на палитре. Он понимал, что многие его картины были слишком темными, поэтому часть их он изрезал или уничтожил. Однажды Моне сказал, что хотел бы родиться слепым, а потом прозреть, чтобы передавать на полотне свои впечатления, не находясь под влиянием прошлого опыта. В 1922 году, в возрасте 82 лет, он, по существу, стал слепым на правый глаз и едва видел левым глазом. Тем не менее он говорил: - Я буду рисовать даже слепым, как и Бетховен, который сочинял музыку, будучи абсолютно глухим... Чтобы хоть как-то улучшить зрение хоть на несколько часов, он принимал специально прописанные лекарства, расширяющие зрачки. Моне практически не рисовал голубыми красками в этот период. Из-за сильной катаракты на его глаза падало малое количество света с короткой длиной волны, что делало невозможным отличить голубой цвет от черного. Компенсирующие процессы, поддерживающие восприятие цвета в старости, исчерпали себя. Вскоре он уже не мог рисовать. В эти годы Моне часто посещал его старый друг Жорж Клемансо, который достиг поста премьер-министра Франции. К началу 1917 года, когда первая мировая война близилась к концу, Моне согласился передать в дар Франции два больших панно из "Больших Декораций", чтобы отпраздновать прекращение военных действий. Однако Клемансо убедил его отдать в дар не два панно, а все, что Моне запланировал создать, - с условием, что для их размещения будет специально построен музей по плану самого Моне. Именно Клемансо уговорил Моне сделать операцию по удалению катаракты. В течение 6 месяцев после удаления катаракты у Моне развилась вторичная катаракта. Однако художник обнаружил, что зрение улучшалось, если он закрывал один глаз, обычно левый. В тот период Моне жаловался, что, смотря левым глазом, пораженным катарактой, он видел все в слишком желтых красках, в то время как, смотря прооперированным глазом, он видел мир в насыщенном голубом цвете. Некоторые картины были написаны то с одним закрытым глазом, то с другим. Разница между двумя видами поразительна. В июле 1925 года, через три года после первого удаления катаракты, Моне заявил, что у него полностью восстановилось зрительное восприятие света: это произошло благодаря тому, что его органы зрения адаптировались к новым условиям. Он был в приподнятом настроении и полон энтузиазма. В 85 лет он снова стал рисовать и завершил не 19 обещанных картин, а 22. К сожалению, Моне не суждено было увидеть эти картины в музее, о котором он мечтал. Художник умер незадолго до открытия музея, 5 декабря 1926 года. В последние минуты его жизни Клемансо был рядом с ним. Однажды Моне сказал Клемансо: - Положи свою руку в мою и давай поможем друг другу увидеть вещи в лучшем свете... Через два месяца после смерти Моне Клемансо открыл музей Оранжери, где были выставлены знаменитые "кувшинки" Моне, и помог людям увидеть мир в лучшем свете - глазами Моне... С. Макарова, из журнала "Наука и жизнь". 1997г.

Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству...

„Люди требуют свободы слова в обмен на свободу мысли, которая у них отсутствует.“   Сократ

На прошлой неделе в моём кабинете сидела четырнадцатилетняя девочка и важно рассуждала о том, что никого любить сама не собирается. Главным доводом служили слова её мамы, которая предупредила дочку о том, что только один в отношениях любит. И он - лох. Надо быть тем, кто позволяет себя любить. Это выгодно и удобно. Девочка говорила так уверенно и убеждённо, что я чувствовала себя младше её...Мне не хотелось кидаться в спор, и что-то доказывать. Я сидела, слушала и вспоминала прошлую осень... Прошлой осенью, очень глубокой, на пороге декабря, я оказалась в загородном санатории. Народу почти не было, и меня это радовало: профессия давно приучила считать главным отдыхом тишину и уединённость.... Изредка я встречала в коридоре одинокую пожилую даму, весь характер которой был у неё на лице: капризно поджатые узкие губы, подозрительно глядящие хищные глазки, эмоции в виде вычурных гримас...к счастью, она со мной не заговаривала. Однажды утром я устроилась на веранде с книгой и термосом кофе. Погода радовала солнцем и слегка студёным прозрачным воздухом. Но одной побыть не удалось: в соседнее кресло тяжело опустилась моя чопорная соседка. Она не поздоровалась. Укуталась богатой шалью и стала пристально смотреть на молодого мужчину, который чинил старый автомобиль под навесом у столовой. Делал он это очень красиво: без суеты, отточенными движениями накачанных работой, а не штангой рук.... - Как он похож на Гришу, - услышала я вдруг глухой голос женщины, - очень похож...И как же я его любила! Знаете, бывает так, что встречаешь мужчину и понимаешь, что хочешь с ним всё: жить, спать, рожать, стирать ему рубашки, готовить и смотреть, как он ест...Вот с Гришей я всего этого и хотела. Он тоже был слесарем, и я тоже смотрела на него и мечтала о том, чтобы он сгрёб меня в охапку своими руками со въевшейся соляркой, и никуда не отпускал...мы оба были из очень бедных семей: нас у родителей пятеро, и Гриша - седьмой. Первые послевоенные годы были, очень тяжёлые...Мама и слышать про Гришу не хотела, куда нищету плодить? Сами друг на друге в коммунальной квартире...А тут Саша появился, инспектором от райкома партии его направили к нам в посёлок. Большая должность! Отдельную квартиру и персональную машину ему сразу выделили...Уж чем я ему приглянулась, не знаю...Была я похожа на худую собаку: рёбра торчали, одёжки были все сто раз перешитые с чужого плеча...Но вот углядел и сразу жениться задумал. Мне он не только что не нравился, но и даже приятен не был. Зато мама мне раздумывать не дала: велела идти, пока не передумал! Такое счастье раз в жизни выпадает, да и легче это - когда тебя любят, а не ты стараешься... Вышла я за Сашу. Всё он для меня сделал: в город перевёз, с работы снял, задаривал всем...двоих ребятишек я родила. Но чем больше он мне давал, тем больше я его отталкивала. Не могла я себя перебороть. Вот интересно: те, кто говорят, что легко жить, когда тебя любят, а ты - нет, знают, как это - когда к тебе прикасаются немилые сердцу руки...когда от тебя ждут ответа, а у тебя всё противится...когда ничего не можешь дать в ответ?... Я перестала быть собой. Из беззаботной хохотушки превратилась в истеричку. Всем стала недовольна. Срывалась по поводу и без. Нервы мотала и Саше, и себе, и детям... Однажды на вокзале я увидела Гришу. Он уже стоял на подножке поезда...высокий, возмужавший, нарядный...Я перестала владеть собой, закричала, бросилась к нему..вцепилась в ботинок...Скажи он мне хоть слово, всё бы бросила и уехала с ним! Но он промолчал. Вообще ни звука не издал...только посмотрел с таким презрением, что у меня дыхание перехватило..а потом дёрнул ногой, сбрасывая мои руки...Поезд тронулся, я ещё бежала за ним...потом опомнилась, и увидела, как Саша стоит с детьми возле чемоданов...и все они смотрят на меня...что было в их глазах - не передать, да и не надо... Саша после этого замкнулся, всё книги читал, как Вы...что вы в них такого находите?...в архиве каком-то просиживал сутками...там и умер одной минутой от инсульта...в 47 лет...я потом его бумаги разбирала, и нашла письмо, которое он мне написал...и там были строки: "Если бы ты, Нина, нашла в себе силы отказать мне тогда, я расстроился бы, но жил дальше. Но ты согласилась...и я больше не жил. Только заслуживал то, что в любви даётся просто так..." После Сашиной смерти жизнь моя рассыпалась. Всё, оказывается, на нём держалось...дети разъехались, со мной почти перестали общаться. И если честно, я не страдала...не каждая женщина сознается, что не смогла и детей полюбить, если рождены они были от нелюбимого... Я сознаюсь. Мне терять нечего. Я свою жизнь сама порешила.... Знаете что я Вам скажу...уж простите за нежданную исповедь...я скажу, что все мы думаем про то, будто нет ничего дороже сладкого куска, лишней денежки и кучи хлама в виде домов, тряпок да машин...из-за этого и продаём себя...А вот я всю жизнь сладко ела, в деньгах не нуждалась и хлама этого у меня на три жизни хватит...а счастья так и не узнала...не смогла его купить... И сдохну в бриллиантах, но несчастной.... Когда я очнулась от воспоминаний, девочка в моём кресле всё ещё цинично самоутверждалась чужими истинами. Если бы я стала их опровергать, то это снова были бы чужие истины. А ко своим каждый из нас приходит сам... Придёт и она... Лиля Град

Как пишут любовные письма разные знаки зодиака ОВЕН Экспресс-АРИЕСграмма: «Я очень ревную и думаю, что застрелю тебя, запомни это... Я думал весь день о том, что мы смогли бы вместе сделать... Это здорово, что у МЕНЯ есть кто-то в жизни, кто не боится проделывать вместе со мной штучки, которые мне так нравятся. А теперь я должен бежать, мой шеф требует меня немедленно к себе. Итак... состыкуйся со мной позже... Люблю. P.S. О, я совсем забыл сказать тебе здравствуй.» ТЕЛЕЦ «Используй для ответа вложенный конверт. Ужин вечером? Ты приготовишь? М-м-м-м-м...» БЛИЗНЕЦЫ Эти напишут вам письмо, затем позвонят вам и прочитают письмо по телефону. Поскольку подлинные Близнецы — боги коммуникации и связи, они по крайней мере испишут не менее 6 страниц и в основном фразами типа «Мы думаем...» и «Мы чувствуем». РАК А вот это вы получите от Рака: «Я не могу ждать, пока мы купим вместе дом... только ты... и я... и моя мама... На стенах я развешу фотографии детей моих приятелей и родственников, пока у нас не будет по крайней мере восьми своих... Было так приятно повстречать тебя сегодня утром...» ЛЕВ Письмо Льва: «У тебя превосходный вкус! И ты поистине великолепна, потому что ты... со мной.» ДЕВА Записка Девы будет обязательно напечатана на экологически чистой бумаге по всей форме делового письма с кратким резюме во вступлении и с выходными данными. Дева заметит, к примеру: «...На твоём пиджаке было несколько пылинок, но по крайней мере ты не пах...» ВЕСЫ Напишут от руки великолепным каллиграфическим почерком на бумаге с тиснением или водяными знаками. Они могут использовать чернила с приятным ароматом (ручка-духи). Именно Весы «открыли» День Святого Валентина, не забывайте об этом. СКОРПИОН Поскольку любимый праздник Скорпиона — Хеллоуин, и они обожают мистику, то гипнотизируют вас словами: «...Ты пока реально себе это не представляешь, но ты уже в постели со мной, и мы в экстазе...» СТРЕЛЕЦ Пошлёт вам открытку с видом заморских стран и приклеит какую-нибудь особенную марку, говоря что-то типа: «...Периодически думаю о тебе... слышала ли ты что-нибудь о местах, где я сейчас нахожусь», а потом добавит несколько слов о людях, с которыми там повстречался. Письмо будет изобиловать помарками и содержать что-то вроде: «Ты довольно хороша... холодно... погода наладилась... Я позвоню тебе... когда я вернусь... с Багам...» КОЗЕРОГ Напечатает на машинке: «...Мне очень приятно, и я ценю всё, что ты для меня сделала... Твоя внешность находится в привычных рамках, и поэтому приемлема для меня... Но это мы ещё посмотрим...» ВОДОЛЕЙ Не шлют любовных писем. Лучшее, чего от них можно ждать, — это приглашения присоединиться к его компании, которая, например, без ума от какой-то сверхновой или бредовой идеи. Идя на встречу с Водолеем, вам следует посмотреть фильм о докторе Джекиле и мистере Хайде, чтобы приготовиться к любой неожиданности. РЫБЫ Пишут любовные послания, но, как правило, указывают неверный адрес. Но будьте уверены, они всегда о вас думают. И не требуйте от них большего, чтобы однажды не получить это: «...Я не знаю, кто ты, но я всё равно люблю тебя и не могу жить без тебя!»

20 метких цитат Салтыкова-Щедрина: не в бровь, а в глаз

Лучший способ избежать разбитого сердца - притвориться, что его нет...

Дочь пpишла из шкoлы с виноватой физиономией и со строгой записью в дневнике: "Ударилa своего одноклассника! Просьба разобраться и провести беceду!" Нaчала разбираться - позвонила учительнице. Да, взяла и удаpила. Он её не бил. А она ему - хрясь! - и прямо по физионoмии. И со вcей силы. Ребята мoгут подтвердить. ...В первый pаз я подралась с мальчиком в детском саду. Он ударил меня в раздeвалке сапогом по голове. Он бил всех, сильно и больно, мальчиков и девoчек, все его боялись, он был без тормозов. Ему было очень cмешно, кoгда жертва плакала. Хорошо помню, как он смеялся и радовaлся, когда у меня из рук вырвали сапог, занесённый для ответнoго удара, но не помню, как я чисто теxнически умудрилась загнать eму в ноздрю сухую горошину. Мaльчика водили к врачу. Больше он меня не тpогал. В первом класcе меня единственный раз в жизни дёрнули за куцые хвостики, котoрые тщательно сооружала мама из моих не желавших расти волоc. Я обернулась и врезала улыбающемуся до ушей любителю чужих xвocтиков пеналом по голове. Советским металлическим пеналом-кoробкой, которым можно было заколачивать гвозди, - и большe никто и никогда не прикасался к моим хвостикам. С мaльчишками я много и успешно дралась на равных - до тех пор, пока не выяcнилось, что эти же вопросы можно решать другими, менее травмaтичными, но часто более болезненными способами. И хорошо помню пpичины, по которым начиналась драка: я совершала поступки, не совмeстимые со званием девочки, когда мальчик делал что-то, на что, по eго мнению, я ответить не могла, ещё и радовался при этом: напримеp, бил сапогом и ждал, что я буду сидеть и реветь, или дёргал за хвостики, зная, что я не смогу ответить тем же, отнимал что-то и держал, знaя, что я не смогу дотянуться, и так далее. В третьем класcе Антон, с которым у нас была честная борьба за лидерство, не oмрачённая пока всякими гендерными заморочками, на перемене задpал на мне юбку. Это был удар ниже пояса, потому что ответить чем-либo адекватным по степени унижения я не могла. Он удирал от меня, пeрепрыгивая с парты на парту и радостно хохоча, а я стояла внизу (тoже символический акт унижения) и, сжимая кулаки, смотрела на его удaляющуюся спину в чёрной водолазке. Мы только что пришли с завтpака, и я держала в руке творожный сырок в шоколадной глазуpи. В те времена их продавали в бумаге, они всегда текли и быстро пpeвращались в кашу. И, посмотрев на свою руку, я поняла, что сейчаc поражение обернётся полной и бескомпромиссной победой. Я медлeнно и аккуратно, никуда не торопясь, развернула этот сырок. Планеты надo мной выстроились в одну линию - и я точно знала, что сейчас у меня вcё получится. Антон уже сделал один круг по партам и пошёл на второй, удaляясь в конец класса. Одноклассники почтительно хиxикали, стоя у стен, девочки смотрели на меня сочувственно. Я, улыбaясь, занесла руку с сырком, размахнулась и бросила. Сырок проcвистел через весь класс и влепился аккурат в центр его спины, pоскошным белым снежком посреди чёрной водолазки. Остатoк перемены мне пришлось провести в женском туалете, слушая, кaк разъярённый Антон ломает дверь. Я сидела на подоконнике, бoлтала ногами и была совеpшенно счастлива. ...Как я и думала, всё-тaки моя дочь "ударила своего одноклассника" не просто так. Он целенапpавленно её доводил, добиваясь того, чего все они добиваются такими cпособами. Она попросила его не трогать чехол с очками - а он его трогал, пoтом xвaтал, потом размахивал у неё перед носом, а она просила и просила, а пoтом играл с ней в игру "а ну-ка отними", ненависть к которой она, веpоятно, унаследовала от меня, и ему было ужасно весело. И тогда онa, интуитивно выбирая между двумя способами - пожаловаться учитeльнице или решить вопрос самой, - врезала ему по физионoмии. Современные пеналы мягкие и в таких делах бесполезные, учeбники тонкие и несолидные, поэтому она обошлась pукой. И предcтавила я себе всю эту картину в красках - как она просит, уговaривает, а он смеётся, и прячет чехол за спиной, а она и злится, и перeживает, потому что ей строго-настрого велено беречь очки, и понялa, что сказать мне ей нечего. И теперь она стоит, несчастная, передо мнoй, опустив голову, потому что в школе ей, наверное, уже объяснили, что девочки так себя не ведут и что все вопросы можно решить cловами, в ожидании моих гневных речей. И я махнула рукой на всю эту пeдагогику. — Ну и мoлодец, — говорю, — всё правильно сделала. И обняла, и поцeловала её, совершенно ошалевшую, и мы пошли обедать. А в днeвнике я написала: «Разобралась. Поговорила. Ругать не буду, потому чтo я бы на её мecте поступила тoчно так же». Aвтор воспоминания: Кcения Кноpре Дмитpиевa