Предыдущая публикация
«Единство, – возвестил оракул наших дней
Быть может спаяно железом лишь и кровью».
Но мы попробуем спаять его любовью.
А там посмотрим – что прочней?
Ф. И. Тютчев
Многогранное творчество талантливого прозаика, публициста, историка Д. Л. Мордовцева снискало ему в разные периоды жизни нашей страны и широчайший успех, и долгое забвение, и, наконец, достойное возрождение. Писатель-демократ в широких читательских кругах имел славу «Вальтера Скотта отечественного Парнаса». Его первый биограф П. В. Быков писал: «А наш российский Вальтер Скотт нам еще дороже, потому что он любвеобильнее, мягче, жизненней английского, потому что в Мордовцеве гармонично сочетались родственные ему черты английского поэта, романиста и историка и богатая романтическая фантазия, высокий полет мысли, художественная простота и чарующая увлекательность…»
Исследования, проводившиеся в дореволюционный период в губернских библиотеках России, свидетельствовали, что исторические романы и повести Мордовцева занимали у читателей одно из первых мест по известности.
Поражает объем литературной деятельности писателя: шестьдесят томов художественной прозы и очерков, громадное количество статей и фельетонов, десятки историко-краеведческих трудов. Это был незаурядный, творчески одаренный человек, который «всегда и во всех областях литературного слова оставался верным народному благу».
Но не всегда литературные критики справедливо оценивали творчество Д. Л. Мордовцева. Так, по мнению Скабичевского: «Нельзя отказать г. Мордовцеву в таланте, в основательном знании истории и в добросовестном отношении к историческим фактам; к сожалению, плодовитость сильно вредит качественности его произведений. Они пекутся, как блины, и при скороспелости производят впечатление крайней небрежности». Трудно согласиться с этой беспощадной, несправедливой оценкой. Литературная деятельность мастистого писателя требует более внимательного подхода.
Его перу принадлежит целая серия исторических романов: «Гайдаматчина», «Царь и гетман», «Великий раскол», «Лжедмитрий», «Двенадцатый год», популярный роман из современной ему жизни «Знамения времени», рассказы, стихотворения. Д. Л. Мордовцев написал капитальный труд о земстве, большую серию путевых очерков.
В 1850 году Мордовцев поступает на историко-филологический факультет Казанского университета, но после первого курса переводится на словесное отделение Петербургского университета при непосредственной поддержке Измаила Ивановича Срезневского, выдающегося ученого-слависта, создателя трехтомного «Словаря древнерусского языка».
Вместе с Мордовцевым увлеченно занимались литературой, историей, славянскими языками студенты А. Н. Пыпин, будущий литературовед, П. А. Ровинский, историк-славист, В. И. Ламанский, историк, О. Ф. Миллер, в будущем знаток истории русской литературы, автор трехтомного труда «Русские писатели после Гоголя», В. В. Бауэр, которому было суждено стать одним из воспитателей наследника престола Александра III.
В 1859 году Мордовцев совместно с Костомаровым издает «Малороссийский литературный сборник», в котором было опубликовано его первое литературное произведение – поэма «Казаки и море». Затем он пишет исторический рассказ «Медведицкий бурлак», историческую монографию «Самозванец Богомолов». В 60-е и 70-е годы выходят обширные исторические исследования писателя, посвященные народным движениям: «Пугачевщина» (1866), «Самозванцы и понизовая вольница» (1867), «Гайдаматчина» (1870), «Политические движения русского народа» (1871), «Русские исторические женщины допетровской Руси» (1874), «Русские женщины нового времени» (1874), «Исторические пропилеи» (1889), «Накануне воли» (1889). Мордовцев написал обширный труд «Десятилетие русского земства» (Отеч. записки. – 1875. – № 4–8, 10; 1876. – № 7, 9, 11–12). Оценивая свой вклад в исторические науки, Мордовцев писал: «Полагаем, что этим скромным делом мы все-таки положили первый камень под великое здание будущей истории русского народа».
Для исторических трудов писателя характерно обилие ценнейших фактических и архивных сведений, а также открытие новых тем, новых направлений в изображении народных движений.
Трудно перечислить даже крупные статьи писателя, опубликованные в этот период: «Современные экономическое положение Поволжья» (Дело. – 1873. – № 7–8), «Действительно ли мы богаты?» (Дело. – 1873. – № 11–12), «Печать в провинции» (Дело. – 1875. – № 9–10), «Железное дело в России и на Западе», «Деятельность земства и его литература», «О культурных признаках русского народа». Он одним из первых с сочувствием написал о староверах, взглянул на их веру, как на имеющую право законного существования. Собрал материал по истории русского земского движения. Он же поставил вопрос о роли и значении провинциальной печати, получивший большой общественный отклик.
К этому периоду относятся и первые успешные опыты в области исторической художественной литературы. Один за другим появляются романы и повести: «Идеалисты и реалисты» (1876), «Великий раскол» (1878), Лжедмитрий» (1879), «Двенадцатый год» (1880), «Царь и гетман» (1880), «Мамаево побоище» (1881), «Господин Великий Новгород» (1882), «Сагайдачный» (1882), «Авантюристы» (1886), «За чьи грехи?» (1891), Державный плотник» (1899). Лучшие романы и повести писателя, проникнутые душевным теплом и любовью к простому человеку, посвящены истории раскола на Руси и народной жизни Украины XVII века.
В 1896 году в свет вышел еще один исторический роман Д. Л. Мордовцева «Железом и кровью» о завоевании Кавказа – «таинственного, чарующего и страшного источника боевых тревог и боевой славы». Центральным героем романа является «проконсул Кавказа», герой Отечественной войны 1812 года генерал А. П. Ермолов. Он предстает в произведении как сильная романтическая личность. «Необыкновенно высокого роста и стройный, с целою гривою волос, он был необыкновенно красив. Мужественная красота его, с этою гривою волнистых волос, напоминала что-то львиное. В гневе глаза его выражали что-то страшное непреклонное».
В романе использованы малоизвестные материалы, новые факты, детально обозначены приметы времени. Представляя читателям подлинные исторические личности, писатель цитирует исследования историков, воспоминания современников, документальные материалы. Для создания сюжета и романтической интриги введен образ русского офицера Василия Щербины и описаны события, связанные с нападением Сурхай-хана с шеститысячной толпой горцев на редут Чирах, где находились всего две роты под начальством храброго штабс-капитана Овечкина. Напав ночью, врасплох, горцы уничтожили тех солдат гарнизона, которые были вне стен редута, в наружных казармах и мечети; затем подрыли и обрушили минарет, в котором засело несколько удальцов с прапорщиком Щербиной, и погребли их под его развалинами. Погиб и этот юный офицер, несмотря на попытку черкешенки Магуль, видевшей бой с кровли своей сакли, прийти на помощь русским. Она бросилась в укрепление Кюрах за помощью и благодаря этому многих удалось ей спасти. Падение редута было бы сигналом к восстанию во всем Дагестане.
Значительная часть романа рассказывает о дипломатической службе русского писателя А. С. Грибоедова на Кавказе и в Персии, об истории его знакомства с княжной Ниной Чавчавадзе и женитьбы на ней, трагической гибели в Персии. Автор помогает нам понять, что дал А. С. Грибоедов Кавказу, как кавказские традиции, сочувствие, уважение, поддержка помогли писателю преодолеть тягостное настроение, мрачные мысли. И в то же время ничего нельзя было сделать для предотвращения его гибели.
Д. Л. Мордовцев много путешествовал. «Весну и лето прошлого года я хорошо прошатался по Кавказу, где и сейчас орел рвет сердце Прометею за небесный огонь, и был в Закавказье, в Крыму, где когда-то наши казаки в неволе жили и в кандалах умирали, а весной 1881 года зашло мне в голову отправиться в тот далекий край, который мне снился – и отправился я в саму Африку, в Египет». Путевые очерки Мордовцева объединены в книгах «Поездка в Иерусалим», «На Арарат», «В гостях у Тамерлана», «По Испании», «По Италии», «Поездка к пирамидам».
Последние двадцать лет жизни писателя были связаны с Кавказом. После смерти жены Даниил Лукич переезжает к брату в Ростов-на-Дону; почти каждое лето он проводит в Кисловодске, близко принимая к сердцу проблемы кавказских курортов. Один из друзей писателя А. Е. Кауфман вспоминал впоследствии, что Мордовцев очень был недоволен самоуправством, вмешательством в дела местной газеты директора КМВ Хвощинского и можно предположить, что его жалоба способствовала смещению последнего с занимаемого поста. Во время одного из путешествий Д. Л. Мордовцев, поднимаясь на Арарат, простудился и заболел воспалением легких. После продолжительного лечения, он побывал на юге Франции, в Испании и Италии. По воспоминаниям А. Е. Кауфмана: «Рецидив этой болезни в 1905 году и свел Д. Л. Мордовцева преждевременно в могилу. Покойный писатель приехал в Ростов в мае 1905 года не совсем здоровым. Он до того устал в дороге, что его на руках отнесли в квартиру брата. Не отдохнув как следует, Мордовцев, несмотря на просьбы брата, стал собираться в Кисловодск. Там, – заявил Д. Л., – воздух и природа восстановят его силы, а общение с молодежью развлечет его. В Кисловодске Мордовцев встретился со знакомым доктором Ярцевым, который вместо лекарства стал угощать его старым коньяком. На свое здоровье Д. Л. обращал мало внимания. Через несколько дней он слег в постель, а заболевший доктор Ярцев пригласил к пациенту профессора Гутникова, которому пришлось констатировать тяжелое состояние писателя. Дали знать брату и дочери Вере Даниловне Александровой, жившей в Минске. Мордовцев все надеялся, что поправится… 8 июля больному писателю стало совсем плохо. Приглашенный врач сделал впрыскивание камфары, а 10 июля в 7,5 час. утра Д. Л. Мордовцев отдал Богу душу на руках дочери. Перед самой кончиною Д. Л. пришел в какое-то возбужденное состояние и произнес следующую характерную для него фразу: «Ах, как хорошо быть со всеми в дружбе, всех любить и быть любимым!..»
Мордовцев был любим и это красноречиво показали его похороны. Учащаяся молодежь взяла на себя все хлопоты по устройству похорон писателя, так как его дочь и брат были сильно потрясены. Гроб, покрытый венками с весьма трогательными надписями… несли на руках, несмотря на крутизну подъема. У гроба Мордовцева в Кисловодске и Пятигорске произносились горячие речи, характеризовавшие покойного как писателя, общественного деятеля и гражданина. Всю дорогу по улицам Кисловодска и Пятигорска и у поезда гроб напутствовали распространенным в то время похоронным гимном».
Мордовцев похоронен в фамильном склепе Мордовцевых на ростовском Новоселевском кладбище. Под общим мраморным памятником в виде колонны, окруженным чугунной оградой, покоятся и близкие писателя, брат, племянник и другие родственники.
Т. Ю. Кравцова // Ставропольский хронограф на 2000 год. – Ставрополь, 2000. – С. 135–139.
Исследования, проводившиеся в дореволюционный период в губернских библиотеках России, свидетельствовали, что исторические романы и повести Мордовцева занимали у читателей одно из первых мест по известности.
Поражает объем литературной деятельности писателя: шестьдесят томов художественной прозы и очерков, громадное количество статей и фельетонов, десятки историко-краеведческих трудов. Это был незаурядный, творчески одаренный человек, который «всегда и во всех областях литературного слова оставался верным народному благу».
Но не всегда литературные критики справедливо оценивали творчество Д. Л. Мордовцева. Так, по мнению Скабичевского: «Нельзя отказать г. Мордовцеву в таланте, в основательном знании истории и в добросовестном отношении к историческим фактам; к сожалению, плодовитость сильно вредит качественности его произведений. Они пекутся, как блины, и при скороспелости производят впечатление крайней небрежности». Трудно согласиться с этой беспощадной, несправедливой оценкой. Литературная деятельность мастистого писателя требует более внимательного подхода.
Его перу принадлежит целая серия исторических романов: «Гайдаматчина», «Царь и гетман», «Великий раскол», «Лжедмитрий», «Двенадцатый год», популярный роман из современной ему жизни «Знамения времени», рассказы, стихотворения. Д. Л. Мордовцев написал капитальный труд о земстве, большую серию путевых очерков.
В 1850 году Мордовцев поступает на историко-филологический факультет Казанского университета, но после первого курса переводится на словесное отделение Петербургского университета при непосредственной поддержке Измаила Ивановича Срезневского, выдающегося ученого-слависта, создателя трехтомного «Словаря древнерусского языка».
Вместе с Мордовцевым увлеченно занимались литературой, историей, славянскими языками студенты А. Н. Пыпин, будущий литературовед, П. А. Ровинский, историк-славист, В. И. Ламанский, историк, О. Ф. Миллер, в будущем знаток истории русской литературы, автор трехтомного труда «Русские писатели после Гоголя», В. В. Бауэр, которому было суждено стать одним из воспитателей наследника престола Александра III.
В 1859 году Мордовцев совместно с Костомаровым издает «Малороссийский литературный сборник», в котором было опубликовано его первое литературное произведение – поэма «Казаки и море». Затем он пишет исторический рассказ «Медведицкий бурлак», историческую монографию «Самозванец Богомолов». В 60-е и 70-е годы выходят обширные исторические исследования писателя, посвященные народным движениям: «Пугачевщина» (1866), «Самозванцы и понизовая вольница» (1867), «Гайдаматчина» (1870), «Политические движения русского народа» (1871), «Русские исторические женщины допетровской Руси» (1874), «Русские женщины нового времени» (1874), «Исторические пропилеи» (1889), «Накануне воли» (1889). Мордовцев написал обширный труд «Десятилетие русского земства» (Отеч. записки. – 1875. – № 4–8, 10; 1876. – № 7, 9, 11–12). Оценивая свой вклад в исторические науки, Мордовцев писал: «Полагаем, что этим скромным делом мы все-таки положили первый камень под великое здание будущей истории русского народа».
Для исторических трудов писателя характерно обилие ценнейших фактических и архивных сведений, а также открытие новых тем, новых направлений в изображении народных движений.
Трудно перечислить даже крупные статьи писателя, опубликованные в этот период: «Современные экономическое положение Поволжья» (Дело. – 1873. – № 7–8), «Действительно ли мы богаты?» (Дело. – 1873. – № 11–12), «Печать в провинции» (Дело. – 1875. – № 9–10), «Железное дело в России и на Западе», «Деятельность земства и его литература», «О культурных признаках русского народа». Он одним из первых с сочувствием написал о староверах, взглянул на их веру, как на имеющую право законного существования. Собрал материал по истории русского земского движения. Он же поставил вопрос о роли и значении провинциальной печати, получивший большой общественный отклик.
К этому периоду относятся и первые успешные опыты в области исторической художественной литературы. Один за другим появляются романы и повести: «Идеалисты и реалисты» (1876), «Великий раскол» (1878), Лжедмитрий» (1879), «Двенадцатый год» (1880), «Царь и гетман» (1880), «Мамаево побоище» (1881), «Господин Великий Новгород» (1882), «Сагайдачный» (1882), «Авантюристы» (1886), «За чьи грехи?» (1891), Державный плотник» (1899). Лучшие романы и повести писателя, проникнутые душевным теплом и любовью к простому человеку, посвящены истории раскола на Руси и народной жизни Украины XVII века.
В 1896 году в свет вышел еще один исторический роман Д. Л. Мордовцева «Железом и кровью» о завоевании Кавказа – «таинственного, чарующего и страшного источника боевых тревог и боевой славы». Центральным героем романа является «проконсул Кавказа», герой Отечественной войны 1812 года генерал А. П. Ермолов. Он предстает в произведении как сильная романтическая личность. «Необыкновенно высокого роста и стройный, с целою гривою волос, он был необыкновенно красив. Мужественная красота его, с этою гривою волнистых волос, напоминала что-то львиное. В гневе глаза его выражали что-то страшное непреклонное».
В романе использованы малоизвестные материалы, новые факты, детально обозначены приметы времени. Представляя читателям подлинные исторические личности, писатель цитирует исследования историков, воспоминания современников, документальные материалы. Для создания сюжета и романтической интриги введен образ русского офицера Василия Щербины и описаны события, связанные с нападением Сурхай-хана с шеститысячной толпой горцев на редут Чирах, где находились всего две роты под начальством храброго штабс-капитана Овечкина. Напав ночью, врасплох, горцы уничтожили тех солдат гарнизона, которые были вне стен редута, в наружных казармах и мечети; затем подрыли и обрушили минарет, в котором засело несколько удальцов с прапорщиком Щербиной, и погребли их под его развалинами. Погиб и этот юный офицер, несмотря на попытку черкешенки Магуль, видевшей бой с кровли своей сакли, прийти на помощь русским. Она бросилась в укрепление Кюрах за помощью и благодаря этому многих удалось ей спасти. Падение редута было бы сигналом к восстанию во всем Дагестане.
Значительная часть романа рассказывает о дипломатической службе русского писателя А. С. Грибоедова на Кавказе и в Персии, об истории его знакомства с княжной Ниной Чавчавадзе и женитьбы на ней, трагической гибели в Персии. Автор помогает нам понять, что дал А. С. Грибоедов Кавказу, как кавказские традиции, сочувствие, уважение, поддержка помогли писателю преодолеть тягостное настроение, мрачные мысли. И в то же время ничего нельзя было сделать для предотвращения его гибели.
Д. Л. Мордовцев много путешествовал. «Весну и лето прошлого года я хорошо прошатался по Кавказу, где и сейчас орел рвет сердце Прометею за небесный огонь, и был в Закавказье, в Крыму, где когда-то наши казаки в неволе жили и в кандалах умирали, а весной 1881 года зашло мне в голову отправиться в тот далекий край, который мне снился – и отправился я в саму Африку, в Египет». Путевые очерки Мордовцева объединены в книгах «Поездка в Иерусалим», «На Арарат», «В гостях у Тамерлана», «По Испании», «По Италии», «Поездка к пирамидам».
Последние двадцать лет жизни писателя были связаны с Кавказом. После смерти жены Даниил Лукич переезжает к брату в Ростов-на-Дону; почти каждое лето он проводит в Кисловодске, близко принимая к сердцу проблемы кавказских курортов. Один из друзей писателя А. Е. Кауфман вспоминал впоследствии, что Мордовцев очень был недоволен самоуправством, вмешательством в дела местной газеты директора КМВ Хвощинского и можно предположить, что его жалоба способствовала смещению последнего с занимаемого поста. Во время одного из путешествий Д. Л. Мордовцев, поднимаясь на Арарат, простудился и заболел воспалением легких. После продолжительного лечения, он побывал на юге Франции, в Испании и Италии. По воспоминаниям А. Е. Кауфмана: «Рецидив этой болезни в 1905 году и свел Д. Л. Мордовцева преждевременно в могилу. Покойный писатель приехал в Ростов в мае 1905 года не совсем здоровым. Он до того устал в дороге, что его на руках отнесли в квартиру брата. Не отдохнув как следует, Мордовцев, несмотря на просьбы брата, стал собираться в Кисловодск. Там, – заявил Д. Л., – воздух и природа восстановят его силы, а общение с молодежью развлечет его. В Кисловодске Мордовцев встретился со знакомым доктором Ярцевым, который вместо лекарства стал угощать его старым коньяком. На свое здоровье Д. Л. обращал мало внимания. Через несколько дней он слег в постель, а заболевший доктор Ярцев пригласил к пациенту профессора Гутникова, которому пришлось констатировать тяжелое состояние писателя. Дали знать брату и дочери Вере Даниловне Александровой, жившей в Минске. Мордовцев все надеялся, что поправится… 8 июля больному писателю стало совсем плохо. Приглашенный врач сделал впрыскивание камфары, а 10 июля в 7,5 час. утра Д. Л. Мордовцев отдал Богу душу на руках дочери. Перед самой кончиною Д. Л. пришел в какое-то возбужденное состояние и произнес следующую характерную для него фразу: «Ах, как хорошо быть со всеми в дружбе, всех любить и быть любимым!..»
Мордовцев был любим и это красноречиво показали его похороны. Учащаяся молодежь взяла на себя все хлопоты по устройству похорон писателя, так как его дочь и брат были сильно потрясены. Гроб, покрытый венками с весьма трогательными надписями… несли на руках, несмотря на крутизну подъема. У гроба Мордовцева в Кисловодске и Пятигорске произносились горячие речи, характеризовавшие покойного как писателя, общественного деятеля и гражданина. Всю дорогу по улицам Кисловодска и Пятигорска и у поезда гроб напутствовали распространенным в то время похоронным гимном».
Мордовцев похоронен в фамильном склепе Мордовцевых на ростовском Новоселевском кладбище. Под общим мраморным памятником в виде колонны, окруженным чугунной оградой, покоятся и близкие писателя, брат, племянник и другие родственники.
Т. Ю. Кравцова // Ставропольский хронограф на 2000 год. – Ставрополь, 2000. – С. 135–139.
Следующая публикация
Комментарии 1