Кубики Судьбы. Рассказы

Я выгнала родню из своей жизни. — Галочка, ты же не против, если мы в следующее воскресенье пораньше? У Мишеньки соревнования в два. Тяжелая кастрюля выскользнула из рук. Суп с фрикадельками растекся по кафелю. Галина молча смотрела на оранжевые разводы. Валентина Семеновна цокнула языком. — Эх, Галя-Галя. Ты всегда была такой неловкой. Ничего, я помогу прибраться. Где у тебя тряпка? Впрочем, неважно, я сама найду. Свекровь распахнула дверцу под раковиной и принялась рыться в шкафчике, переставляя чистящие средства по-своему. Как всегда. Галина вышла из кухни, прислонилась к стене в коридоре. С дивана доносился хохот золовки Лены и грохот телевизора, где мужской голос надрывался о новом сезоне какого-то шоу. — Мама, ты чего? — Сергей появился из ниоткуда, держа в руках бутылку минералки. — Что с супом? — Пролила. — Да ладно тебе, с кем не бывает. — Он мягко улыбнулся. — Бабушка говорит, в следующий раз мы пораньше. Ты не против? В гостиной что-то разбилось. Детский плач пронзил квартир

Корабли иногда возвращаются в порт отправления... — Ты хоть понимаешь, что делаешь? — Елена стояла в дверях спальни, наблюдая, как Алексей методично складывает рубашки в чемодан. — Более чем. — Он даже не поднял головы. — Впервые за двадцать пять лет я делаю что-то для себя. Ветер из открытого окна трепал занавески. Осенний, пронзительный. Как-то слишком символично. — И давно ты это планировал? — Не планировал. Так случилось. Елена горько усмехнулась. Так не случается. Так выбирают. — Она младше Киры, — тихо сказала она. Алексей наконец поднял глаза. В них застыла решимость с примесью вины. — Дело не в возрасте. Дело во мне. Я задыхаюсь здесь, Лен. В этой правильной жизни. В этом расписании. Завтрак-работа-ужин-телевизор-сон. День за днем. Год за годом. — Ты никогда не говорил. — Говорил. Ты не слышала. Елена прислонилась к дверному косяку. Ноги вдруг стали ватными. Двадцать пять лет — и все коту под хвост. Из-за чего? Из-за молодого тела? Из-за иллюзии, что можно начать заново? — И чт

Читала переписку мужа... — Почему ты на меня так смотришь? — Андрей оторвался от телефона и вопросительно взглянул на меня. — Просто ты последние полчаса не выпускаешь телефон из рук. Что-то интересное? — Да нет. Рабочие вопросы. Он быстро спрятал телефон в карман и отвел взгляд. Это был первый звоночек. Мой муж никогда не лгал. По крайней мере, так я думала последние семь лет. Что-то неуловимо изменилось в нашей жизни. Еще месяц назад мы обсуждали покупку новой квартиры, планировали отпуск на море. А теперь Андрей будто отдалился, смотрит настороженно, словно оценивает каждое мое слово. — Наташа, ты не думала, что тебе стоит меньше работать? — неожиданно спросил он за ужином. — Твоя карьера важна, конечно, но семья... Я замерла с вилкой в руке. — Что ты имеешь в виду? — Просто твои постоянные задержки, командировки. Дом словно на втором плане. Странно. Мы уже давно решили этот вопрос. Я ведущий специалист в проектном бюро, Андрей руководит IT-отделом. Оба работаем допоздна, но ценим в

Когда муж молчит, это не значит, что ему нечего сказать. — Посмотрите на нашего тихоню! Явился-таки на корпоратив! — Станислав картинно развел руками и прищурился. — Думал, ты опять отмажешься, как обычно. Илья молча поставил бокал с минералкой на стол. Слишком аккуратно. Алина заметила это движение сразу. Муж был абсолютно спокоен снаружи, но внутри что-то происходило. — Да брось, Слава, — улыбнулась она. — Мы просто выбираем мероприятия. — Выбираете? — Станислав подмигнул коллегам. — Или ты выбираешь за обоих? Наш аналитик, похоже, дома тоже статистику ведет. Сколько слов в день можно сказать, а? По залу пробежал смешок. Станислав, воодушевленный реакцией, поправил галстук. Он был в ударе. — Слушай, а правда, что ты в школе был заикой? Мне Светка из бухгалтерии шепнула. Алина почувствовала, как напряглась рука мужа под столом. Не от стыда. В нем просыпалось что-то другое. — Нет, — коротко ответил Илья. — Да ладно тебе, все свои! — Станислав хлопнул его по плечу. Слишком сильно. — Мы

Если бы ты знал, как сильно ошибаешься... Анна вошла в стеклянный холл "Сити-центра" и остановилась, поправляя воротник пальто. Охранник кивнул ей, как старой знакомой. — Вы к кому? — В «Альфа-Инвест». На переговоры. Он протянул ей пропуск. Анна взяла его кончиками пальцев и направилась к лифтам. Двери разъехались. Она шагнула внутрь и лишь тогда заметила мужчину, стоявшего в углу. Их взгляды встретились в зеркальной панели. — Анна? Она вздрогнула. Этот голос. Пятнадцать лет прошло, а она узнала бы его из тысячи. — Артём. Не вопрос - констатация. Она не повернулась, продолжая смотреть на его отражение. — Какими судьбами? — В его голосе слышалось удивление. — Переговоры с компанией. — Поди нашей? — Он нахмурился. — Ты работаешь в «Меркурии»? — Я владею «Меркурием». Лифт остановился. Двери открылись, но никто не вышел. — Ты... что? Анна наконец повернулась к нему. Тот же разлет бровей, те же морщинки у глаз. Только виски седые и взгляд потускнел. — Шестой этаж? — спросила она. Он кивнул,

— Ты же не откажешь родной сестре? В конце концов, это всего лишь деньги. Марина отложила телефон и потерла виски. Головная боль усилилась, словно кто-то методично вбивал гвозди в череп. Часы показывали почти полночь. День выдался безумным — проверка в двух салонах, увольнение администратора, сорванная поставка корейской косметики. — Оль, сейчас не лучшее время. — Когда у тебя бывает лучшее время? — В голосе сестры зазвучали знакомые нотки. — Гошке квартиру снимать нечем. Он молодой, только начинает. Ты же понимаешь. Марина закрыла глаза. В ушах зазвенело. Она прекрасно понимала, что племянник "начинает" уже седьмой год подряд. — У меня сейчас непростая ситуация в бизнесе. — О, началось! — Ольга перешла на повышенный тон. — У всех ситуации. А у тебя, между прочим, три салона. Ты на новой машине ездишь. Неужели пожалеешь для племянника? Марина прошла на кухню, налила воды. Прислонилась лбом к холодной дверце холодильника. — Я не отказываюсь помочь. Просто не в этом месяце. — Ему съезжат

Мужчина должен выбирать... — Ты опять позволил ей это сделать, — Лена смотрела не на меня, а в окно. Её плечи напряглись, как всегда, когда она сдерживала эмоции. — Лен, ну что ты хочешь? Чтобы я с мамой поругался? Ей шестьдесят пять. У неё давление. Она повернулась. В глазах не было злости, только усталость. Это пугало больше, чем крик. — Игорь, она третий раз отменяет наши планы. Просто звонит и говорит, что ты нужен ей. И ты срываешься. Каждый раз. Я потер переносицу. Этот разговор повторялся с пугающей регулярностью. Как заевшая пластинка. — Что я должен был сделать? Сказать: «Извини, мама, твой кран подождет до понедельника»? — Да! Именно это. Сантехник подождет до понедельника. Твоя мама прекрасно знает, что мы собирались к моим родителям. Но каждый раз, когда мы планируем что-то с моей семьей, у твоей случается что-то. Я налил воды из фильтра. Горло пересохло от этих бесконечных пикировок. — Тебе кажется. — Нет, не кажется, — Лена подошла ближе, теперь смотрела прямо в глаза. —

"Чего ты хочешь?" — вопрос, который я ждала двадцать лет брака. — Ты ведь понимаешь, что я у тебя бесплатный сервис? Марина стояла у плиты, держа в руке лопатку. Котлеты шипели на сковородке. Она сама не ожидала, что скажет это вслух. Двадцать лет копила, а тут вдруг прорвало. Как труба в подвале дома напротив этой зимой. Олег даже не оторвался от телефона. Продолжал листать новостную ленту, изредка чему-то усмехаясь. — Чего? Она медленно выдохнула, положила лопатку на край плиты. Руки дрожали. — Ты не слышал? — Слышал. Какой-то сервис. А что такое-то? Марина отключила плиту. Сняла фартук. Повесила его на крючок. Каждое движение — как в замедленной съемке. — Марин, ты что? — Олег наконец оторвал взгляд от экрана. — Случилось что-то? — Двадцать лет случалось. — Она взяла свою тарелку, положила на неё две котлеты. — Хочешь есть — найди чем. Он смотрел на неё как на сумасшедшую. — У тебя что, температура? — Он протянул руку к её лбу. — Или это эти... женские штуки? Марина отстранилась. —

"Я не гостья, я мать! — кричала она. — А это что такое? — голос свекрови раздался из спальни, когда я только переступила порог квартиры. Я замерла с сумкой в руках. Сердце замерло, затем забилось часто-часто. Бросив ключи на тумбочку, я медленно двинулась на звук. Наталья Павловна стояла у открытого комода. Мои вещи — аккуратно сложенные футболки, домашние брюки, нижнее белье — лежали неровными стопками на кровати. — Что вы делаете? — мой голос звучал тише, чем хотелось бы. Свекровь даже не обернулась. Ее руки продолжали перебирать мои личные вещи. — Разбираю этот бардак. У вас с Димой вечно все свалено как попало. Я сделала глубокий вдох, считая до пяти. — Наталья Павловна, это мои личные вещи. Она фыркнула, наконец повернув голову. Ее взгляд скользнул по мне сверху вниз. — Лена, не делай из мухи слона. Я просто помогаю. Вы с Димой целыми днями на работе, когда вам заниматься бытом? Ее пальцы продолжали перебирать мое белье. Внутри меня что-то щелкнуло. — Пожалуйста, выйдите. — Что? —

— Мариш, а где мои носки? Те, серые, с красной полоской. Марина стояла у плиты, помешивая суп. Она не обернулась. — В твоем шкафу, верхняя полка. — Я смотрел, их там нет. — Значит, в корзине для грязного белья. Игорь вздохнул с преувеличенной тяжестью: — Ты их не постирала? У меня завтра важная встреча. Ложка замерла в руке Марины. Тридцать восемь лет, бухгалтер с пятнадцатилетним стажем, мать шестнадцатилетнего сына — и все, что видят в ней домашние — прачка, кухарка, уборщица. — Мам! — в кухню влетел Кирилл. — Ты мне джинсы погладила? Мне через час выходить! Она медленно повернулась. Два родных лица смотрели на нее с одинаковым выражением — смесь нетерпения и уверенности, что их просьбы будут выполнены. Потому что так было всегда. — Нет. — Что "нет"? — не понял Кирилл. — Не погладила. И носки не постирала. Игорь нахмурился: — Ты чего? Заболела? Марина выключила плиту. Сняла фартук. Аккуратно повесила его на крючок. — Я устала. — От чего? — искренне удивился муж. — Ты же дома сидишь.