Предыдущая публикация
Как швейцарец стал русским пчеловодом, казаком и старообрядцем
Финальная история проекта об иностранцах среди нас. Удивительная история!
автор Светлана Ломакина/архив героя публикации
Швейцарец Беньямин Форстер обосновался в России 14 лет назад. До этого бывал наездами и каждый раз, когда возвращался домой в Цюрих, мучительно скучал. «Наверное, мой предок был казаком, который шел с Суворовым через Альпы, — шутит Форстер. — Иначе откуда во мне столько русского?»
Русский медведь и швейцарец-пчеловод со своим медом на ярмарке.
Форстеры живут в Переславле-Залесском. Кроме швейцарца пристанище в этом старинном городке уже нашли голландец, француз, несколько американцев, кубинец. В соседней деревне Красногор построила себе дом немка Анья Пабст (мы рассказывали о ней в начале 3-го сезона).
Беньямин объясняет иноземную миграцию в Переславль близостью к Москве и историей этих мест: город на Плещеевом озере основал сам Юрий Долгорукий, здесь родился Александр Невский и построил свою потешную флотилию юный Петр I.
Переславль-Залесский входит в Золотое кольцо России. Среди достопримечательностей, которые показывают туристам в ходе экскурсий, присутствует сегодня и пасека Форстера.
С идеей развития органического пчеловодства в России Беньямин часто выступает на научных конференциях. И вообще с начала весны до поздней осени он очень занят, так что спокойно поговорить мы смогли только с приходом холодов.
— Меня тут все называют Вениамин, можно Веня. Это мое имя при крещении, — Форстер встречает меня во дворе. Очень высокий, два метра ростом, мощный и в то же время располагающий. Настоящий былинный богатырь.
В доме, построенном в русском стиле, много вполне современных вещей: кофемашина, компьютеры, принтеры (его жена Екатерина — профессиональный фотограф). Я знаю, что Форстеры — староверы, поэтому дом я представляла совсем другим. Об этом перво-наперво и спросила.
С женой Катей и сыном Саввой.
— Староверы — это общее название, а внутри есть много ответвлений, — объясняет Вениамин. — Мы официально называемся Русская православная старообрядческая церковь. Живем обычной жизнью, но отличаемся тем, что следуем церковным обрядам православия, которые были на Руси до патриарха Никона, до 1654 года.
А есть, например, беспоповцы, которые, по моему мнению, ушли в неправильную сторону. И вот у них как раз есть такие традиции и ограничения: не едят и не пьют из одной посуды с иноверцами, кто-то даже сверлит дырки в помещениях, чтобы молитва улетала. Но это не про нас. (Смеется.)
— Вениамин, о вас очень хорошо говорят местные люди. Что вы открытый, гостеприимный и простой — прямо совсем наш. Это результат довольно долгой жизни здесь?
— В том-то и дело, что я таким был всегда — и этим очень отличался от швейцарцев. У нас же менталитет какой? Вот встречаются люди в Швейцарии на пикнике, каждый приносит свою еду и ест только ее. А в России — общий стол, все делятся, нет разницы «твое-мое». Я это видел в Швейцарии у своих русских друзей, и мне это очень нравилось.
— Что это были за друзья?
— Я дружил с сыновьями Анатолия Корягина. Это психиатр, который стал диссидентом, потому что выступал против советской карательной психиатрии. В СССР он был осужден, а в 1987 году эмигрировал в Швейцарию.
Его сыновей зовут Саша и Дима. Мне очень нравились отношения между ними: всегда вместе, лучшая поддержка друг другу, родные люди. У нас я такого не видел. Приведу пример. У Высоцкого есть такая песня: если хочешь узнать, какой он тебе друг, тогда надо идти с ним в горы. И я с ними тоже пошел — в Альпы, в очень труднодоступное место. Это было зимой. Еще с лета мы подготовились: сделали большой склад дров, обозначили стоянку. А в тот день, когда пошли, был особенно сильный снегопад. Дорога, на которую обычно тратили три часа, заняла семь. И вот на каком-то этапе Дмитрий сорвался и упал. Мы с Сашей были выше и не слышали, что он улетел. Когда поняли, что его нет, вернулись и нашли: он был живой, спасло, что упал в двухметровый слой снега, иначе бы разбился. Но выбраться сам со дна расщелины никогда бы не смог. Как мы его тащили на веревках, никогда не забуду. Эта история нас очень сплотила, а мне показала, что такое настоящая дружба.
Беньямин (справа) с одним из друзей детства в Швейцарских Альпах.
...Братья много рассказывали о России. Когда коммунизм кончился, их семья вернулась на родину. Поселились здесь, в Переславле. Я приехал к ним зимой 1996 года на пять недель. Погостил, и мне так понравилось, что я стал приезжать сюда в отпуск: рыбалка, пикники на природе, небольшие путешествия по России — каждый раз открывал для себя что-то новое.
Однажды всю зиму я помогал Корягиным строить здесь дом. И раз в неделю мы всей компанией ходили в баню. Я все за ними повторял: тазики, веники, пар.
Корягин-старший родом из Сибири, любит очень жаркую баню. Когда он появлялся, все из парной убегали: знали, что будет экстрим. А я оставался, и мужики думали, что я тоже сибиряк.
И вот как-то я пошел в баню один. По-русски знал тогда несколько слов: «спасибо», «пожалуйста», «еще». А мужики ведь помнят, что я любитель бани, один плескал кружкой, делал пар и спрашивал меня: «Еще?» — «Еще». — «Еще?!» – «Еще!» В итоге все разбежались, остался я и этот мужик. Начинает со мной болтать. Я ему: «Не по-ни-ма-ю!» — «Как это не понимаешь? Паришься, как русский. Православный крест носишь. Не можешь ты быть нерусским!» (Хохочет.)
А еще историю хотите? У меня был УАЗ-«буханка», и он был, как старый солдат: все время ранен, но не умирает. В Швейцарии люди сами не крутят машины, вот и я не умел и постоянно гонял ее на сервис. И они там надо мной смеялись: швейцарец купил «буханку», ха-ха-ха! Спрашивают меня как-то: «А много она жрет?» — «Немного, 2-3 литра». — «2-3 литра на 100 километров? Как?» — «Так масла же!» — «А-ха-ха, у тебя уже русский гумор!» Но у меня всегда был такой гумор, он мне ближе, как и русский менталитет. В Швейцарии шутят более примитивно, а русские шутки рождаются из ситуации: здесь и сейчас, гумор более быстрый и интеллектуальный.
— Расскажите о вашей семье и жизни в Швейцарии.
— Я из кантона Цюрих. Отец был шеф-повар в «доме для стариков», это не русский дом престарелых, другой. Там как в гостинице: хорошие комнаты, кормят, как в ресторане. Отца не стало этой осенью. Он был очень интересным человеком: любознательный, открытый. Дважды был в России, и ему понравилось. Когда я эмигрировал, отец, с одной стороны, жалел, что мы редко стали видеться, с другой, он знал, я тут цвету, ему от этого было радостно.
Мама там же работала, в «доме для стариков», была помощницей на кухне. У меня есть еще сестра. Мне бы хотелось, чтобы наши отношения были такими же близкими, как часто бывает в русских семьях, но пока это не получается… Работал я маляром, это хорошая, денежная работа.
— Если бы остались дома, и сегодня были бы маляром? Ведь жизнь в Швейцарии размеренная, устоявшаяся.
— Нет, не думаю, уже начинались проблемы со спиной, и красить потолки стало трудновато. У меня была и вторая работа — в большом парк-хаузе, это крытая парковка. Но если говорить в целом, в Швейцарии достаточно сложно переучиваться, менять профессию, если у тебя уже есть семья и ее надо кормить.
Что бы я перенял как полезный опыт для России: рабочие професии в Швейцарии считаются очень важными, такой труд ценится. И качество обучения там выше. В колледже дают больше практики, чем теории. Система такая: ты подписываешь с фирмой контракт, в нем прописано, какие работы ты должен сделать в первый, второй, третий год, какую зарплату ты получишь. Четыре дня в неделю ты работаешь на эту фирму, а один день учишься. Когда учеба заканчивается, ты уже классный специалист.
Но если хочешь учиться дальше, то получаешь высшее образование в той же сфере — становишься прорабом. А третья ступень называется по-немецки — «майстер», мастер. Там ты уже изучаешь химию, историю, другие науки, пишешь дипломную работу.
— Интересно, а чему всем людям стоило бы поучиться у пчел?
— Люди — эгоисты и чаще всего на первое место ставят себя. А пчелы живут колонией до 50 тысяч особей — это одна сплоченная семья. И ни одна пчела ни секунды не будет думать, отдать ли ей свою жизнь ради других. Плюс они очень хорошо организованы, каждая знает, что ей делать.
— Почему все-таки пчелы?
— У меня был друг из Тамбова, мы вместе занимались строительными шабашками. И он был сильный пчеловод. Я в то время развелся с первой женой. Она тоже была русской, мы жили в Швейцарии, там родились трое моих детей. Жена хотела жить там, а я здесь.
Для меня все это было болезненно: в детстве я тоже пережил развод родителей и знаю, насколько для детей это сложно. Одним словом, были непростые времена. И, чтобы отвлечься, я начал заниматься пчелами.
Причем в Швейцарии я об этом даже подумать не смог бы: там сильный, но закрытый пчеловодный союз, я бы не сунулся. Если кто и заводит пчел, то это так, хобби, пара ульев и все. А тут — места завались, леса, поля, луга; травы бывают выше моего роста!
Начал заниматься пчеловодством по-русски, но скоро понял, что в системе много ошибок, переучился и теперь делаю мед по швейцарской технологии.
Туристы на экопасеке Форстера.
— В чем оказалась разница?
— В советское время ваша система пчеловодства была очень сильная: большие пасеки, научные институты. А потом разрушение Советского Союза совпало с нашествием нового паразита — клеща Varroa. Он пришел в Центральную Россию через Сибирь из Индонезии. В Европе тоже появился, но Швейцария, Германия и Австрия объединились. Сначала применяли пестициды, но потом поняли, что это плохой путь, придумали ульи особой конструкции и разработали целую концепцию борьбы против клеща без химикатов.
России было не до испытаний, она так и осталась с пестицидами. А это прошлый век, и на каждой конференции я об этом говорю, за что меня не очень любят промышленные пчеловоды. (Смеется.)
Когда делаю экскурсии по своей пасеке, показываю и рассказываю, как может быть по-другому, почему это полезно. На глаз определить, есть ли в меде вредные вещества, невозможно. Но можно брать в проверенных местах или, если занимаетесь медом, делать правильно самим.
Я постоянно учусь: штудирую новые немецкоязычные книги, использую современные технологии, которые гарантируют качество. Поэтому мой мед стоит в два раза дороже, чем магазинный: 1900 рублей за кг. Еще мы делаем оксимель: это смесь меда и уксуса, иммуноукрепляющее и противовоспалительное средство. Плюс дезодоранты, бальзамы с пчелиным воском.
Пчеловод за работой.
— Вениамин, как вы пришли к православию?
— У моих родителей была вера, но больше в сторону протестантизма. У протестантов есть такой праздник: в 14 лет ребенок переходит во взрослую жизнь. Священник пришел в школу и сказал мне: «Не хочешь к нам на праздник, там будет много подарков?» — «Конечно, хочу подарки!» — «Семь раз надо будет сходить в храм, а потом подарки». Я сходил два раза, и мне не понравилось: атмосфера на службах холодная, песни, которые они поют, не по мне. Так и ушел без подарка. (Смеется.)
Но человеку нужно во что-то верить, особенно молодому. Я много читал книг, искал свое. А когда появились русские друзья, пошел с ними в православный храм. Он был в соседней Франции. И вот там все оказалось по-другому: иконы в золоте, мощь, красота и таинство. Но священник говорил только по-русски и по-французски, я не понимал. Он посоветовал: «Поезжай на Афон, там есть монастырь и в нем немецкий монах. Его тоже зовут Беньямин». Я поехал в Грецию и нашел этого монаха. Он не хотел со мной общаться, думал, что я турист, любопытствующий. Но потом, когда понял, что я с серьезными вопросами, много сидел со мной и разговаривал. Подарил книгу на немецком, чтобы я хорошо все изучил и подумал. А летом 1999 года я крестился на Афоне.
Это было в 7 часов утра. Мы вышли на берег моря: я, Александр Корягин, мой крестный отец, монах, который меня крестил, и еще один немецкий монах: он пришел из другого монастыря, но не успел до закрытия ворот и ночевал на улице. Очень хотел присутствовать на этом крещении.
И это правда было незабываемо: рассвет над Эгейским морем, и меня в его водах крестят. После пришло чувство, как будто с меня сняли большой рюкзак с грехами, стало так легко-легко!..
Крещение на Афоне. Вениамин в центре, слева монах, который крестил его, справа друг и крестный отец Александр Корягин.
— А как вы познакомились с Катей — вашей нынешней женой?
— Сначала на православном сайте знакомств, да, есть такой. Потом встретились вживую. Это был декабрь 2017 года. Я в такое раньше не очень верил, но могу сказать, что случилась любовь с первого взгляда.
Катя тогда жила и работала в Ейске, в Москву приехала на несколько дней к своему духовнику. Я же улетал в Швейцарию. Я встретил ее в Домодедово, мы выпили кофе, а потом она проводила меня на аэроэкспресс в Шереметьево. Вот и вся встреча. При этом обычно на первом рандеву ты немного нервничаешь, а мы так говорили с ней, как будто знали друг друга всегда, и не замечали того, что происходит вокруг.
— А мы разговариваем с вами уже два часа, и Савва (четырехлетний сын Форстеров. — Авт.) ничего, терпит. Сам себя занимает книжками, конструктором, гербарий вот из листиков сходил собрал. То есть ребенок у вас воспитывается без гаджетов. А сколько в воспитании русского и сколько швейцарского?
— Он совсем русский. Я стараюсь участвовать в воспитании побольше, но этим летом было так много меда, что в 5 утра я уходил и возвращался только в 10 вечера. Ничего, впереди зима, вот тогда и будем общаться много.
Я стараюсь говорить с ним по-швейцарски, читаю ему нашу историю и детские книжки на немецком. Большой плюс России: здесь сохранилась семейственность, а это основа всего, кто бы что сегодня ни говорил. Нас с ним объединяет и пчеловодство: у Саввы есть свой дымарь (устройство для окуривания пчел дымом. — Авт.), ему пока все это интересно. Надеюсь, продолжит дело отца, но давить я не буду.
Пчеловод Савва.
— Ну, и еще одна ваша русская ипостась. Как вы стали казаком? И какой вы казак — донской, кубанский?..
— ...Рейнский! (Хохочет.) Тут в Переславле был один старик, Борис Алексеевич Сосновский, его семья делает самый вкусный в округе иван-чай. Он меня и привел на выступление местных казаков: песни, фланкировка (казачий «танец», вращение шашки или сабли перед собой. — Авт.), — меня все это впечатлило до слез! А когда я в первый раз взял шашку в руки, сразу получил результат — как будто всегда это умел. Начал заниматься фланкировкой и рубкой шашкой и уже через год на соревнованиях (было 140 участников) стал чемпионом.
Я глубоко изучаю казачью культуру: это тоже швейцарская черта — вникать во все. А еще в Швейцарии я не любил петь, но тут, когда услышал казачьи песни, тоже запел. Теперь меня уже не остановить: пою на всех праздниках. (Смеется.)
— Как учили русский язык?
— У меня ум на язык очень плохой. Но с 2010 года я постоянно общаюсь с людьми на русском, вожу экскурсии, помогаю иностранцам, которые только переехали. Когда смотрю, как я выступал на конференциях пчеловодов 3 года назад и сейчас, вижу большую разницу. Так что надо общаться, это лучшее учение.
Рубка шашкой от казака Форстера.
— В чем еще вы стали русским за эти годы?
— Терпение. Документы для эмигрантов — это очень сложно. Я раньше взрывался: почему так долго?! Почему надо ходить сто раз? А сейчас: не получилось? Ну, ладно, придем еще раз.
Но вопрос вы задали сложный, потому что многие качества у меня уже были. Отзывчивость на чужую беду, к примеру, это же тоже русское. Швейцария — страна, в которой все застраховано. Жизнь, дом, вещи. Государство все компенсирует. В России люди живут так: сегодня у тебя машина сломалась, завтра у меня — поможем друг другу. Это я называю «социальная страховка». И с одной стороны, ты уверен, что тебе помогут, а с другой, очень радостно и приятно кому-то помогать.
«Из России с любовью. Третий сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентский фонд культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.
#изроссиислюбовью #культурнаяволна #грантдлякреативныхкоманд #фондкультурныхинициатив
Следующая публикация
Нет комментариев