Предыдущая публикация
Владимир Рохелио Пикеро Майборода с женой Валерией.
Кубинский чемпион с воронежской пропиской
«В детстве папа готовил нам «картошку по-русски», и это всегда был праздник».
Наш репортер-вездеход Светлана Ломакина привезла из столицы Черноземья сразу три замечательные истории об иностранцах, переехавших в Россию. Вот первая из них.
Чемпион мира по панкратиону 2018 года Владимир Рохелио Пикеро Майборода вел себя со мной совсем не по-кубински. На сообщения отвечал быстро, на встречу пришел раньше назначенного времени и в разговоре был довольно сдержан, будто он не кубинец, а сибиряк.
— Я здесь стал другим, — признался он позже. — На Кубе люди много улыбаются и много танцуют, живут легко, с улыбкой на лице. В России все собранные, строгие: надо решить эту проблему, ту проблему. Поэтому у меня две жизни. Первая длилась 21 год на Кубе, где я не думал ни о чем, ловил рыбу в море, и каждый новый день был такой же, как вчерашний. Вторая жизнь началась здесь. Да, в ней много проблем, но и много возможностей. У меня хорошая семья, двое детей. Я тут уже обеими ногами.
Владимир — на коммунистической Кубе имя популярное. Но будущего чемпиона так назвали не из-за любви к Ленину, а в честь деда по материнской линии.
— Мою маму зовут Светлана, тоже довольно нормальное имя для Кубы. Мама родом с Украины, фамилия ее Майборода, она происходит от казаков, гордится этим. У меня две фамилии, потому что на Кубе ребенок при рождении получает и отцовскую, и материнскую. В обычной жизни чаще используется только первая фамилия, но мне нравится полный вариант.
Когда мама была молодая, она училась в Кировограде. И папа там же учился в институте сельхозмашиностроения. Папа инженер-механик. А мама врач, который принимает роды. Они с папой познакомились на баскетбольной площадке: мама очень круто играла и даже думала, что ей выбрать — медицину или профессиональный спорт, потому что она выступала на всесоюзных соревнованиях за сборную Украинской ССР. Но потом решила, что врач — важнее. Папа увез маму на Кубу. И 3 года она там работала врачом: помогала рождаться кубинцам. В 1991 году появился я, а через год родители развелись. Когда мне исполнилось шесть лет, мама решила вернуться в Россию. Папа не хотел отпускать меня, и они договорились: детство я проведу на Кубе, а в 18 сам решу, как мне дальше быть.
Можно сказать, что я был в особом положении: мне постоянно приходили посылки от мамы — одежда, игрушки, сладости и письма. Но читать я их не мог и на слух тоже не воспринимал русскую речь, в семье все говорили по-испански.
Кубинское детство героя. Владимир стоит сзади, перед ним в панамке его сестра Селя Ракел Оропеса.
Влади, как звали моего героя дома, рос в городе Камагуэй. Особенность этих мест в том, что на городских площадях уже не одну сотню лет стоят огромные глиняные тинахонес — кувшины для сбора дождевой воды. Провинция Камагуэй — глиняная столица острова Свободы, здесь делают посуду и предметы быта. А еще о местный берег бьет волнами Карибское море.
— Папа, поскольку выучился в Советском Союзе, был хорошим профессионалом. Работал на предприятии, которое исправляло все городские проблемы. Это была хорошая работа, к которой добавлялись бонусы. К примеру, летом папа брал отпуск, и мы втроем с бабушкой Анной Ракель уезжали на неделю в домик на берегу. Это были очень классные дни: с песнями, вечерними посиделками, историями. Кубинские бабушки такие же прекрасные, как русские — и часто рассказывают истории и сказки. Мне часто напоминали про Эль Коко: он засовывает непослушных детей в мешок и уносит от родителей. Я был очень непослушный! (Смеется.) Не приходил домой вовремя, постоянно куда-то влезал, дрался... Всегда был такой характер.
Когда Влади подрос, отец стал брать его с собой на рыбалку. А последние два года перед тем, как переехать в Россию, парень и сам стал ходить в море: часа в четыре дня отчаливал от берега и приходил только утром. Продажа рыбы и креветок приносила за раз 3–4 доллара, этого хватало на несколько дней.
— В Воронеже друзья тоже звали меня на рыбалку; я посмотрел, какую они там рыбу ловят, — Владимир снисходительно показывает половину указательного пальца. — На Кубе сардины, которых мы использовали как наживку, больше! А на продажу и домой я приносил красных окуней по 5–7 кг, поэтому мелочь ловить мне совсем неинтересно.
В семь лет он начал заниматься спортом. Попробовал себя в вольной борьбе, футболе, бейсболе, тхэквондо, карате, дзюдо, боксе, тяжелой атлетике. Дважды стал чемпионом своей провинции по карате, но к 15 годам почувствовал, что уперся в потолок: развития в спорте у него больше не будет.
В России Владимир принял православие.
— Куба, это ни для кого не секрет, очень бедная страна. И спортом там дети занимаются совсем не так, как здесь. Недавно я отдал сына на греко-римскую борьбу: он ходит в хороший зал, там есть все оборудование. И я могу купить ему форму. А в моем детстве все было настолько бедно, что у нас была один комплект формы на всех — для выступлений, и она хранилась у тренера. Мы тренировались в своей одежде, в самом простом зале или на улице. Поэтому я позанимался 8 лет, а после школы забросил спорт и только в 21 год, в России, снова к нему вернулся.
— Почему вы все-таки решили переехать в Россию?
— Было чувство, что на Кубе у меня нет будущего. Не было целей, я не видел, что дальше. Да, ловил рыбу, а еще работал на стройке гостиницы на пляжах Варадеро. Но дальше что?! Социальная жизнь на Кубе лучше не становилась. А мама давно меня звала в Воронеж. И вот в 2012 году я поехал. Пробыл тут два месяца летом, а потом уже попрощался с друзьями и переехал навсегда.
Для меня это было непросто: в Камагуэе я оставил все, а тут нужно было начинать с нуля. Я еще на Кубе начал учить русский язык, готовился по папиному учебнику 1960 года выпуска. Папа мне тоже помогал. И мне казалось, что я много уже знаю, но, когда приехал, понял, что слова, которые я выучил, в предложения не становятся. И ничего непонятно! Поэтому первое время я везде ходил с мамой: запоминал, как ездит транспорт, как надо что-то просить в магазине. Тут все было совершенно по-другому!
— Самые первые ваши «по-другому» — что это было?
— Запах. Он тут совершенно другой. На Кубе же нет столько деревьев. Мы ехали с мамой из московского аэропорта, остановились рядом с лесом — кофе купить, и я стою нюхаю, нюхаю... Мне нравилось, но это был совершенно новый для меня запах.
Второе — авто. Пока стояли в пробках, я в шоке рассматривал, сколько у вас машин, и какие они дорогие. Понятно, что Москва — другой мир, столица, но все равно! На Кубе ездят машины, которым по 30–40 лет: в основном, советские «Москвичи», «Жигули», можно встретить «Ниву». Это все осталось с тех времен, когда был СССР. Сегодня купить новый автомобиль очень трудно: он стоит 20 тысяч долларов, а средняя зарплата кубинца — 2100 кубинских песо, это 80 долларов. А здесь авто есть у многих, я сам уже поменял две машины.
С детьми Давидом и Кирой.
— И как вы привыкали к этой русской жизни?
— Очень помогла работа на стройке. Мама занимается продажей стройматериалов и познакомила меня с ребятами, которые делали ремонты. Первое время я ходил на работу с листиком и ручкой, записывал испанскими буквами: «молоток», «шуруповерт», «перфоратор». Мужики ко мне хорошо относились, все объясняли. Потом как-то один спросил: «Ты такой здоровенький, чем занимался?» Я рассказал. «А у меня сын тоже занимается, может, хочешь с ним походить на борьбу?» Я полтора года занимался в спорткомплексе в поселке Стерлица, там встретил чемпиона мира по боксу Андрея Князева. Он первый подтолкнул меня к ММА. Многие говорили, что у меня не получится, но Андрей сказал: «Давай!»
А потом в моей жизни появился очень крутой тренер — Мишель Ван Райт. Он боец и инструктор по многим видам единоборств: ММА, дзюдо, джиу-джитсу, карате и так далее; тренер сборных Нидерландов и Греции по панкратиону и грэпплингу… Тогда он жил и тренировал в Воронеже, его жена отсюда родом. Я занимался у него 3 года. Благодаря ему загорелся, захотел стать профессиональным бойцом и чемпионом. В 2018 году стал: победил на чемпионате мира по панкратиону, выступал за сборную Кубы. Чемпионат в Москве проходил.
— А дальше?
— А дальше пандемия, Мишель уехал в Швейцарию, там тренирует теперь, — в голосе Владимира смешиваются уважение и грусть. — А я работаю, у меня семья, пока силы брошены на это. Спорт же не приносит денег: ни на Кубе за победы не платили, ни здесь. Хотя Россия — могучая богатая страна, здесь очень большие возможности для развития спорта. Почему чемпионы ничего не зарабатывают, мне это непонятно.
— Кто лучше в работе — кубинцы или русские?
— Если кубинцу дать те инструменты, которые есть сегодня на любой стройке в России, он будет работать лучше. На Кубе я смешивал плиточный клей руками: не было ни миксеров, ни быстрых смесей; то, что мы тут делаем за несколько минут, там растягивалось на полдня.
— В советское время люди часто говорили не «купить», а «достать». Речь о дефицитных товарах. На Кубе есть аналог нашему «достать»?
— Ну, может быть, резольберто. Короткого перевода нет, но это значит «что-то сделать, чтобы тебе помогли». На Кубе дефицит — это обычная жизнь. Там плановая экономика, как было в Советском Союзе. В последние годы сделали ставку на туризм, а экономикой никто не занимался. И во время пандемии жизнь стала совсем плохой. Туризма нет, своего ничего нет, хотя там климат, в котором растет все. Я когда читаю новости про Кубу, очень расстраиваюсь. А кубинцы, хотя все очень большие патриоты, стараются найти какие-то возможности, чтобы уехать с острова. И начать новую жизнь.
— Вы не жалеете, что выбрали Воронеж, а не Москву, например?
— Нет. Мне этот город нравится, тут все, что нужно для жизни, есть. Чисто, красиво, в любой момент легко можно добраться в любую точку. Мне вообще нравится в России. Нравятся люди, их менталитет. Я много читаю по истории, беру какую-то тему и изучаю. В школе нам говорили только про Октябрьскую революцию, Ленина, Сталина. А теперь я узнал, как вы победили татаро-монгольское иго, как не боитесь противостоять любому, даже очень сильному врагу. Русские — великий народ. Да, сухие, да иногда напряженные, но вы честные.
Воронежская семья кубинца: жена Лера, ее родители, сын и дочка.
— Кубинцы другие?
— Они постоянно довольные, веселые, но вы не узнаете, что у них на самом деле на душе. Ко мне приезжали земляки за помощью. Я им помогаю, а потом то там неправда, то тут что-то не так. Мне такая хитрость не нравится.
— Да, вы строгий, собранный, как герой из какого-то русского фильма.
— Я знаю, мне жена это говорит, что я стал совсем русский, но мне это по душе. Когда шел на встречу, думал: что я вам могу рассказать, если уже сам путаюсь, где я русский, а где кубинец? Буквы даже путаю, когда пишу. И дневник Че Гевары недавно читал на русском. (Смеется.)
Вот бы вам с моим папой познакомиться! Он бы вам точно много рассказал. Он фанат СССР. В детстве жарил нам Рapa a la Russi — картошку по-русски, с луком. У вас это обычное блюдо, а у нас картошку едят мало, поэтому для меня это было как праздник.
Папа уже два раза приезжал ко мне сюда. Первый раз — когда я жил на сборах в Подмосковье. Все удивлялся, как изменился мир. Попросил меня найти «банкоматы с водой».
— Что за банкоматы?
— Когда папа учился здесь, в СССР на улицах стояли банкоматы, в которые можно было положить деньги, а они наливали воду с газом и сиропом в стакан. Я говорю, сейчас таких нет, только в супермаркетах можно купить в бутылках. А потом папа рассказывал, какой раньше была Россия, какое все было серое. Папа говорит, что сейчас тут очень хорошая жизнь.
Отец Рохелио Алберто Пикеро Родригес с наградами сына.
— Значит, он одобрил такой поворот судьбы?
— Да, он очень рад. У меня хорошая семья. Жена Валерия очень скромная и верная, этим русские девушки отличаются от кубинок. И мне нравится, что у нас в семье я главный, должен зарабатывать деньги, принимать решения. А жена меня поддерживает, она дома, воспитывает детей. Пока еще не родился сын, Лера ездила со мной на все соревнования и кричала: «Давай! Давай!», я ее слышал и радовался. И благодарен судьбе и Богу, что у меня такая семья. В России я принял православие, и мы крестили наших детей.
— А что в воспитании ваших детей кубинского?
— Мы каждый день танцуем. Сыну скоро будет шесть лет, дочке почти два годика. Я прихожу с работы, включаю латиноамериканскую музыку — и начинается! (Смеется.) На Кубе музыка везде: на улицах, в магазинах, из открытых окон домов. А тут музыка только в торговых центрах. Это меня тоже удивляло сначала, хотелось больше музыки...
Что такое Россия? Она очень серьезная. Но если ее рассмешить, расшевелить, то уже не остановишь. Ваш Новый год сколько дней идет?! Сколько дней все едят, пьют, гуляют на площадях? И все это в сильный мороз, когда другие бы дома прятались. Вот это и есть — Россия. По-другому мне сложно объяснить.
автор Светлана Ломакина/фото автора, архив героя публикации
«Из России с любовью» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентский фонд культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.
#ИзРоссиислюбовью #Фондкультурныхинициатив
Следующая публикация
Комментарии 1