Предыдущая публикация
— Распоряжение уже дал.
Полегче вам стало?
— Да. Но я хотел бы получить от вас инструкции.
— Что вы, голубчик! Поправляйтесь! О делах будем говорить потом!
…Щеглов возвращался в офицерское общежитие, когда уже загорались сумерки. Он думал о сегодняшней предельно странной встрече: «Зачем его вызывали? Откуда боль в сердце? Что случилось, пока он приходил в себя? Обморок от переутомления, с трудом верится. Об этом надо обязательно рассказать «отцу» — Судоплатову».
14 июня 1944 года. Германия. Берлин. Генеральный штаб. Совещание начальников штабов групп армий и армий
Открывая совещание, генерал-полковник Цейцлер выразил озабоченность в отношении возможного наступления русских против группы армий «Северная Украина». Представлялось возможным наступление и против группы армий «Южная Украина». Именно там по данным разведки сосредоточено наибольшее количество танковых дивизий русских.
Руководитель отдела «Иностранные армии Востока» отметил, что перед крупным наступлением на участке группы армий «Северная Украина» противник, возможно, нанесёт одновременные удары на участках групп армий «Центр» и «Южная Украина».
После обсуждения проблемы германское командование решило сосредоточить мощные стратегические резервы в районе Львова («Северная Украина»), призвав осуществлять жёсткую оборону с использованием опорных пунктов — «крепостей» на других участках фронта.
Вернувшись к себе, исполняющий обязанности командующего 9-й армии (группа армий «Центр») генерал Йордан записал в своём дневнике следующие строчки:
. «…Если начнётся советское наступление, армии придётся либо перейти к мобильной обороне, либо её фронт будет уничтожен. В армии считают,
что приказы о создании «крепостей»
являются особенно опасными».
Утром 22 июня 1944 года началось советское наступление, но не против группы армий «Северная Украина», как ожидало германское командование, а против группы армий «Центр». Через четыре дня пять немецких дивизий уже были окружены и разгромлены в районе Витебска. Ещё через два дня 70 тысяч немцев удалось окружить под Бобруйском. За 12 дней боёв группа армий «Центр» лишилась 25 дивизий. В котле к востоку от Минска было окружено 105 тысяч немецких солдат, 70 тысяч из которых было убито, 35 тысяч взято в плен.
17 июля 57 тысяч немецких военнопленных прошли по улицам Москвы, сопровождаемые дезинфекционными машинами. Такое наглядное подтверждение разгрома группы армий «Центр» не осталось незамеченным советской и мировой прессой.
Вечером 19 июля лейтенант Щеглов вышел из метро на станции «Маяковская» и дворами направился к Новослободской улице. Настроение было превосходным. Наш войска гнали немцев на запад. Максимум через год война закончится.
У сарая он увидел знакомую женскую фигуру в тёмно-коричневом платье.
— Почему, увидев красивую женщину, мужчину всегда тянет делать глупости? — обратился он к ней.
— Молодой человек, для начала это может быть неплохо, но у меня есть муж!
— А я и не собираюсь его заменить!
Обмен паролями состоялся. Теперь можно поговорить и о делах.
— Почему мы с вами встречаемся здесь? В чём причина смены места?
— Зададите этот вопрос Сергею Васильевичу. Если захочет — ответит. Мне же указано ждать вас здесь и проводить на новую квартиру.
…На другой стороне Новослободской улицы за первой линией кирпичных домов шли деревянные дома с небольшими садиками, обнесённые высоким забором. Этот массив вёл чуть ли не к Марьиной роще. Быстро темнело. Переулок Сливянка — тупиковый аппендикс, который никуда не вёл. Поперёк протянулся забор, за которым тёмной тенью угадывался контур дома.
Вдруг калитка распахнулась. Раздались крики. Щеглов схватил женщину и утащил её в плотные кусты сирени. Он надеялся, что сгустившиеся сумерки и зелень листвы укроют их от посторонних глаз.
— Стой!
Показался человек, по комплекции похожий на Сергея Васильевича. За ним — другой, долговязый. И оба бросились бежать вдоль переулка. Из калитки выскочили ещё несколько человек. Раздались выстрелы. Сергей Васильевич упал, не добежав около десяти метров до кустов сирени. Взвизгнув и схватившись за колено, недалеко от него рухнул долговязый. После ещё одной пули он затих. Через минуту добежали преследователи.
— Один мертвяк и другой. Стрелять надо уметь! Я же предупреждал: только по ногам! — выкрикнул с хрипом один из них, видимо, старший.
Затем он приказал человеку, одетому в матерчатую куртку, бегом отправиться к ближайшему телефону и доложить о случившимся.
— А мы потащим этих в дом, — скомандовал старший.
Дождавшись пока переулок не опустеет, Щеглов схватил женщину за руку, и они быстрым шагом направились в сторону Новослободской. Женщина попыталась вырваться.
— Пустите! Вы делаете мне больно!
Рывком повернув её к себе, Щеглов негромко произнёс:
— Ты решила притащить меня на проваленную явку? Сдать контрразведке?
— Нет! Клянусь! Это не я!
— В такой ситуации я должен тебя удушить.
— За что? Почему?
Глаза, наполненные слезами, глядели с мольбой.
— Много видела, много знаешь, В русской контрразведке ох, как любят таких! И не надо уверять, что ты им ничего не расскажешь про меня. Но шанс я тебе всё же дам, уж так и быть, живи! С условием, что через час тебя в Москве быть не должно. Попробуй перейти линию фронта. Если тебе это удастся, сообщи там, что ты от «Лаетами», Запомни: «Лаетами»!
…Убедившись, что она юркнула в подворотню, Щеглов пошёл к остановке троллейбуса.
Оказавшись в офицерском общежитии, он подошёл к дежурной по этажу.
— Светик! Дозволь сделать один звонок!
— Не положено!
— Светик! Это вопрос жизни и смерти. Вам тоже что-то перепадёт! Клянусь!
— Ладно. Только очень быстро.
Щеглов набрал номер.
— Виктор Фёдорович? Передай отцу, что я хотел бы купить у него банку с мёдом. Выполнишь? Ну, бывай! Щеглов потрепал Светлану за плечо и направился к себе в комнату.
20 июля 1944 г. Москва, Ломов переулок. Конспиративная квартира НКВД
Плотная ткань абажура с кисточками освещала бликом круг на столе, скрывая мраком тех, кто сидел за ним. Судоплатов, выслушав рассказ Щеглова, подумал несколько секунд, а затем произнёс:
— Это была не наша служба. Иначе мне бы доложили. Возможно, «Смерш». Я немедленно наведу справки. И дам указание: женщину, если её вдруг найдут, постараться уберечь от случайных арестов и помочь перебраться через линию фронта. Конечно, с одной стороны, наша операция под ударом. С другой — два года без провалов — ненормально. Если твоя дама сердца доберётся до немцев, они её там, конечно, допросят и проверят. О чём она может рассказать? Только то, что знала до встречи с тобой, и то, что увидела. Без сомнения, какимито сведениями о тебе обладали она, резидент и долговязый. Надеюсь, перед другими ты не засветился. В живых — только она. Следовательно, через месяц к тебе могут нагрянуть гости. Начнут с проверок, в первую очередь негласных. Держи себя достойно. На сомнительные контакты не реагируй. На известные тебе явки не ходи, даже если пригласят, как и в ранее оговоренные с ними пункты встреч. Основная линия поведения: после всего произошедшего ты боишься за свою жизнь. Вопросы?
— Нет, всё понятно, — кивнул Александр
— Если контакт состоится, дай о себе знать. Например, под предлогом стирки надень другую гимнастерку без нашивки о ранении. Тот, кому положено, увидит её отсутствие и немедленно доложит. И помни, проверки могут повторяться. Будь бдителен! От этого зависят и успех операции, и твоя жизнь!
Следующая публикация
Нет комментариев