Предыдущая публикация
Разговор за чашкой чая
Во время войны нельзя говорить плохо о своих. Никогда.
Сергей Бодров
Рассвет ранней весной холодный. Солнечные лучи нехотя восходят из-за горы, постепенно заполняя степные просторы. Воздух свеж, холоден не по-весеннему. По тропинке, что протянулась через бесконечную степь, медленно шагает старик, и рядом шествует собака, старый спаниель черно-палевого окраса. Во всем облике старика чувствуется былая стать. Глаза синие, с серой поволокой, седые волосы непослушно выбились из - под ушанки, спина ссутулилась под грузом прожитых лет. А прожитые годы простыми не назовешь. Полжизни в эмиграции в Китае прожил, а потом со всем своим большим семейством на родину переехал. Трудился всю жизнь, не покладая рук, в совхозе столяром, да дома по хозяйству. Детей подымать надо, а детей Бог дал десять человек. Уважает народ на селе Самсоныча, за советом приходят, а то и помочь в столярном деле просят. Никому не отказывает старик, любит он людей и добром на добро отвечает. А выросли дети да разъехались кто куда, редко навещают отца.
Самсоныч глубоко вздохнул, втягивая воздух всей грудью, улыбнулся, по – стариковски одними глазами, тихо промолвил:
–Нет, весна все же не за горами, пахнет весной!
Почти каждое утро Самсоныч уходил в степь с Соколом. Собаке с этой зимы тринадцатый годок уже, казалось, что понимает всю человеческую речь, только что сам не говорит. Медленно, с трудом переставляя лапы, старается поспеть за хозяином Сокол. Когда-то вместе на охоту ездили, да вот вместе уже и постарели. Сокол остановился и посмотрел на хозяина, чего это он улыбается, чему радуется. Глаза у собаки от старости мутные и влажные.
— Здорово, Самсоныч! А чо ты с ранья по степухе ходишь? Собаку выгуливаешь что ли? А я своего кобеля с привязи не пускаю.
Вскинул Самсоныч глаза, перед ним Андреяша Заполошенный. Уж и не помнит никто, почему люди так прозвали мужика. Приросло прозвище к челавеку, да он и сам уже привык к этому. Кто по имени назовет, так мужик еще и подумает, его ли кличут.
— Здорово, Андреян! — и тебя, смотрю, дома не удержишь, заходи чаевать, Гоша сын вчера приехал с Егоркой, гостинцы с города привезли.
— И то, правда, неделю уж как хочу с тобой поговорить, обсудить, так сказать, войну.
Анреяша шустрый, несмотря, что на три года старше Самсоныча, нынче девяносто один годок минуло. Небольшого роста, худой, суетливый, Андреян любил поговорить. А коли еще под водочку, так равных ему в разговорах среди мужиков не было.
Зашли в дом. Самсоныч налил сежей воды в самовар и включил его.
— Садись, Андреян, поближе к печке, вчера вечером протапливал, теплая еще. Зябко на улице, хоть и март на дворе. В обед вроди теплеет, а утром и к вечеру холодно, как зимой.
— Но, а ты как хотел в Забайкалье жить, это тебе, паря, не Крым. Вот как раз и хотел с тобой войну обсудить. Не знаю, кого слушать. Одни одно говорят, те другое. По телевизору показывают, вроди как Путин прав. Мысли у меня на раскоряку, чо и думать не знаю.
— Так всякая власть от Бога. Что думать! Я Путина поддерживаю, вспомни, какую страну он в руки получил? Растерянную, слабую, наполовину распроданную. Еще с древних времен цари наши по крупицам землю Российскую собирали. А в девяностые как жили? Вспомни окорочка американские, три в одни руки давали.
— Так на хохлов напали! Будто бы, братья мы, славяне, жили ведь все вместе в союзе.
—Да вроде бы, как и с хохлами воюем, а вроде и с другими странами, — продолжал Самсоныч, наливая чай в кружки,— ты погляди, америкосы военных баз понаставили по всей Европе, просто так, что ли? Им сильная Россия, как кость в горле. Не нужна им сильная Россия! Вот они и выбрали Украину, как точку, откуда они могли бы на Россию напасть. Ты посмотри сам, в Украине после майдана голову подняли фашисты. Русский язык запрещают, памятники, что солдатам нашим за отечественную войну ставили, сносят. Крым простить России не могут. А Крым то наш, его еще Катерина в восемнадцатом веке к России присоединила.
— Ох! Да ить и охото нашим верить. Ты послушай, что украинцы говорят? Говорят, что мы города их крушим, мирных людей убиваем.
— Ты, Андреян, пей чай то, пей. Гляди, какие постряпушки ребята с города привезли. Ох, а чай вкусный! С молоком тебе? А я вот думаю, что во время войны про своих солдат, про Родину свою плохо говорить нельзя! Кто прав, кто виноват, время все на свои места расставит. А вот сейчас, когда наши ребята гибнут, когда Родине твоей тяжело, мы должны только поддерживать своих! Не хлебом единым жив человек. Мы последнее время забыли, что еще есть честь, совесть любовь к своей Родине, какая бы она не была. А как раз сейчас и время об этом вспомнить.
Анреяша громко, со свистом втянул горячий чай, тяжело вздохнул и промолвил, вытирая непрошенную слезу, вдруг скатившуюся на морщинистую щеку:
— Так ить и хохлы гибнут и наши ребяты! По телевизору кажут совсем молодые ить, ребятишки еще. Сколько загубленных судеб! Сколько не родившихся детей! Иоох! Как подумаю, так лучше бы и не дожил до этих времен!
Самсоныч подвинул печенье поближе к гостю, подошел к плите, наполнил миску кашей, отставил в сторону. Пес старый, зубы уже не грызут мясо, вот и варит по утрам собаке овсяную кашу на молоке. Молоко ребята из города привозят в пакетах, коров уже не держит, сено косить для них некому. Не шибко молодежь в деревню стремится, раньше приезжали сено косить, а теперь и сено не косят. Из своего только яйца, куриц еще держит Самсоныч, как же в деревне да без курей. По утрам как запоют петухи, так и жить еще охото.
— Вот, ты говоришь, с хохлами воюем, а я думаю, что не с хохлами. Посмотри НАТО у наших границ уже. Оружием снабжают украинцев, чтобы то оружие наших солдат убивало. Не дает покоя нашим недругам шестая часть суши, что принадлежит России. Уж очень им хочется поделить эту землицу меж собой. Не могут они нам простить и нашу победу в сорок пятом. А ты олимпиаду смотрел в Пекине? Наши без флага, без Родины выступали. Не любят русских, не любят и боятся. А Украину они жертвой сделали в этой войне. Еще после майдана в четырнадцатом году подняли головы фашистские прихвостни. Надо дать им понять, что Россия великая страна и нельзя так поступать с Россией. А по-хорошему не могут понять, так будут объяснять по-плохому. Я верю, что все правильно делается. Даст Бог, после этой войны все встанет на свое место, и другие страны уважать будут Россию. И россияне будут с гордостью говорить о своей стране, а не убегать за границу и сравнивать, что там где-то люди живут лучше, чем у нас. Сколько войн и всяких перипетий перенесла наша страна, другим бы и не встать было, а мы встаем, поднимаемся и будем жить и крепнуть. Верю я, и ты, верь, Андреян!
— Ох, Самсоныч, ухожу от тебя с легким сердцем. Даст Бог, и мы с тобой увидим могучую страну нашу, где хорошо будет жить простой люд. Истина твоя, всякая власть от Бога, а коли от Бога, значит, все правильно делается.
А чай, и правда, у тебя вкусный, Самсоныч, спасибо тебе, успокоил ты мою душу.
Следующая публикация
Комментарии 9