Предыдущая публикация
БЛОГ БАБЫ-ЯГИ
ТЕМНАЯ СТОРОНА
СВЕТ МЕРТВЫХ ОЧЕЙ
ГЛАВА 5
…Черепа горели, как в сказке.
Свет лился из глазниц, сочился сквозь оскал пожелтевших зубов, стекал вниз по кольям. Вечный свет, способный сжечь дотла при нужде или вывести из чащи. Черепа — помощники, охрана от любопытных и маяки для заблудившихся душ. И каждый из них я зажгла кусочком от большого пылающего сердца…
— Янина, не спи, — пихнул меня в бок староста, оборвав прекрасное видение. Я и не спала, просто отключилась от реальности, где тихий голос лектора вводил в транс, и нашла ответ на мучивший вопрос. Как долго я его ждала, сколько вариантов перебрала — ничего не подходило. В черепах ведь не простой огонь, нельзя в них поставить свечи или лучины, необходимо волшебство.
Ради него придётся постараться и кое-что отдать.
— Не сплю, — отозвалась я. До конца учебного дня меньше получаса, и снова я пропаду на все выходные, чтобы изучать неведомые тропы Лукоморья. Приятные мысли.
— Вся группа шепчется, что ты со своей работой совершенно изменилась, — серые глаза Славы выражали тревогу. Я поняла, куда он клонит.
— Там мухоморы выдают, — «призналась» я и подмигнула. — Это они во всём виноваты.
Он вежливо хмыкнул, давая понять, что оценил шутку.
— Нам практику в лагере летом проходить. Давай без них.
— Конечно.
Только непонятно, как мне практику проходить с такой работой. Отпуск мне оформят от аниматорства? А когда успевать души провожать, если вожатый должен бдеть, и по ночам тоже?
Слава снова улыбнулся и вернулся к пометкам в конспекте. В группе парней по пальцам одной руки пересчитать, и все они настроены дружелюбно, а вот остальная часть — серпентарий. Досадно, конечно, что шепчутся, но правду я им сказать не могу. Хорошо ещё, они не знают, какие сообщения мне от Юли приходят. В сети она гораздо общительней и чёрный юмор через край хлещет. С утра рассказывала, сколько человек скосила за несколько дней, и одну занятную историю с душой. Мне пока в диковинку травить шутки про души, а у неё за столько лет, наверное, профдеформация, как у всех, кто с людьми работает.
***
Всю неделю Бальтазар наблюдал за чередой курьеров со сдержанным любопытством: я ничего не объясняла, он не спрашивал.
Поверили? Ха! Где Бальтазар, а где сдержанность?
— Раньше курьеры с обувью приезжали, а теперь с ножами? — вот что он мне выдал после первого же. И продолжил язык разминать с каждым новым:
— Этим мясо не порежешь, только если живое и размером с бизона.
— Можно в Кощея метать, мне кажется, ему подойдут как украшения. Вроде пирсинга по всему телу.
— А с ним ты что собралась делать? Цветы пересаживать на кладбище? Сойдёт за лопату.
— О, вот это хорошая вещь, ветки в лесу рубить.
— Ягуся, воительница требует жертв?
И тут он оказался прав. Моя воинственная половина потребовала дань. С того ножа в комиссионке начался зуд в ладонях — я хотела больше и позволяла себе больше. Заказ, заказ… Предвкушение до дрожи. Любовалась отражением в клинках, крутила в руках, метала их в Убежище — не каждый выдерживал такие испытания, большинство были просто красивыми безделушками.
Переданные мне навыки воителей играли в мышцах и просили разминки. Вот уже несколько дней я рыскала по интернету в поисках интересных ножей. Набралось прилично.
Надеюсь, меня не потянет на покупку боевых коней.
— Всё не то, — резюмировала я, глядя на кучу лезвий в спортивной сумке.
— Не то — это твой парень, — фыркнул кот. — Я бы даже сказал, престарелый ловелас, а не парень. Дёрнула меня нелёгкая познакомить вас, готов хвост свой сожрать, как вспоминаю.
— В чём ты сейчас его обвиняешь? — усмехнулась я.
— Сомнительная работа и плохая стрижка, мр-р.
— А у меня просто мечта, отличная работа, хоть кому расскажи — позавидуют! — я пнула сумку поближе к двери. — Мне нужен кузнец, настоящий, выковать крепкое и надёжное, как кладенец.
Пока что лучшим приобретением был нож с костяной ручкой. За неё приятно было держаться, и лезвие после заточки просилось в работу. Я то и дело крутила его в руках и даже смастерила ножны на пояс.
— Все дороги ведут к Казимиру, — без раздумий ответил кот.
— С чего это?
— Он кузнецом был, мне Баст говорила.
И военачальник, и на гуслях играет, мётлы-ступы делает, на рынке торгует и мечи ковал. Везде, чертяка, поспел, а мне даже с друзьями некогда поговорить о своих «обновлениях». Почти неделя прошла с перехода в новую не-жизнь. Я отработала аниматором, посещала занятия, звонила родителям, оплатила кредит — ничего не изменилось, кроме мелочей. Одна из них — отсутствие голода, вторая — сплю меньше, но не чувствую сильной усталости.
— Эй, на Марсе! — позвал кот. — Вернись ко мне, нам в Лукоморье пора, Тоха ждёт, души вокруг избы стенают.
— Они так не делают!
— Не будь занудой, — махнул он лапой. — И пора черепа зажечь! Великое событие, не каждый день увидишь!
Я рассказала коту про озарение, и он так впечатлился, что почти подталкивал на выход из квартиры и уже мечтал жарить с помощью черепов сосиски.
Кощунство.
— Родителям позвонила?
— Да.
С недавних пор звонки и сообщения от мамы стали поступать чаще, она волновалась, и сама не знала почему, и как-то неловко даже извинилась за навязчивость. Сердце матери не обманешь — она знала, чувствовала перемены. Но мой голос, лицо на экране смартфона за неполную неделю вроде бы её успокоили.
Тоха тоже позвонил, будто дело есть ко мне, помощь нужна с неким зельем. Голос звучал взволнованно. Даже представить не могу, зачем ему зелье, для Бастет мы сварили впрок, и оно ещё не кончилось.
— Кощею тоже написала, что пора в путь. Он будет ждать нас. — Гвоздей и саморезов для его коня я тоже прихватила.
— Готова встретиться с Казом и спасибо сказать за одолжение? — участливо спросил кот.
— Встретиться готова.
Насчёт «спасибо»… Не думаю, что наш конфликт закрылся сам по себе спустя неполную неделю. Кажется, мы разошлись каждый при своём мнении и между нами не всё сказано, далеко не всё.
— Репей мне на пузо, что ты будешь с ней делать…
— Пойдём уже, а то, пока собираемся, зима настанет, — я бросила в сумку детскую книжку для Насти, лётные очки — купила наконец-то! — и открыла дверь.
Супчик обогнал нас с радостным писком.
***
В Лукоморье вечерело. Воздух казался чуть прохладнее, чем обычно, трава — не такой сочной, и небо немного другое. Полагаю, сезон вскоре сменится. Осени и весны здесь, в центральном Лукоморье, нет, как говорил Бальтазар. Зима лишь четыре месяца и лето. Сложно устроена система, заковыристо. До сих пор снег я видела только в измерении, где спрятана Академия, но там представлены все времена года. К Дубу пришла, когда здесь лето уже было. Как будто сто лет назад…
Бальтазар с удовольствием сменил форму и померцал к берегу, где слышались крики и звон мечей. Полагаю, Настасья и Казимир там упражняются. Хорошо, будет время подготовиться к встрече. С неудовольствием отметила, что немного волновалась.
— Яна! — раздался голос с неба.
Давно не видела Тоху в полёте, и всякий раз удивляюсь его уникальности. Ну где вы видели летающего парня в трениках? Супчик с радостным писком кружил рядом с ним, соскучился. Тоха заложил вираж над гостевым домом и приземлился рядом. Большие крылья обняли меня, в глазах тревога.
— Чё как не родная? Почему не звякнула, не пришла?
— Эм-м…
— Каз растрепал нам всё. Знаю, что ты кони двинула его стараниями. — Он нахмурился. — Мне пришлось следить за тобой, типа убедиться, что ты в норме.
— Я едва смогла удержать Антона от необдуманных поступков, продиктованных гневом, — сказала Бастет где-то за пределами моей видимости. — Здравствуй, Яга.
— Привет! — немного напряжённо поздоровалась я. Стало совестно, я и не знала, что у меня за спиной кипят такие страсти.
Тоха убрал крылья и потащил меня в дом.
— Мне нужно было побыть одной, — оправдывалась я, скидывая сумку с оружием на лавку. — Я в порядке, насколько возможно. Теперь мне есть что рассказать.
— Вот это спасибо, типа. Начинай.
Я видела, что он обижен и обида эта не первой свежести — тянется ещё со времён разборок с Баюном. Мы его отстранили, заставили сидеть и ждать. Его, заживо сожжённого Горынычем, спрятали, чтобы котик не поцарапал. Да, я так сделала и сделала бы снова: Баюн не менее опасен и нечего лезть на рожон понапрасну. Я не стану за это извиняться, но мне стоит быть внимательнее к другу. И меньшее, что я могла сделать, — начать говорить.
Рассказ много времени не занял. Казимир, хруст шеи, сумеречная зона — тут я задержалась, уж очень понравилось мне там, — говорящие души, потеря привычного и новые знакомства, тяга к оружию. Мрачный жнец. Бастет навострила уши, и прищуренные зелёные глаза пристально наблюдали, считывали каждую эмоцию с моего лица. Порой она так смотрит, что хочется накинуть плащ-невидимку.
— Ну ни х… — начал было Тоха, когда я закончила.
— Не выражайся в присутствии дам, Антон! — жёстко оборвала его Баст, и он прикусил язык.
Кошка не отрывала от меня взгляда, теперь её зрачки то сужались, то расширялись, будто гипнотизируя.
— И как ты себя чувствуешь после всего происшедшего? — участливо спросила она.
— Физически — отлично. Морально? Мои тараканы-присяжные ещё совещаются.
Она кивнула, будто подарила мне царское одобрение. Святые суслики, как Тоха с ней уживается? От одного кивка мне захотелось срочно переодеться во что-то изысканное и держать чашку, оттопырив мизинец.
— Так для чего вы хотите зелье варить? — вернулась я к насущному.
Оказалось, он услышал от Бастет о рецепте трансформации, она его толком не помнила, и решили спросить у меня. Жабры он хотел. Я навскидку тоже такого в книгах не вспомнила, да и память не подкинула ничего похожего. У меня в основном жуткие рецепты ядов от одного из бывших голосов. Может, Ядвига что-то и знает, но идея в целом казалась мне сомнительной.
— Может, тебе просто гидрокостюм купить с баллоном? Или у Черномора спросить, как они себе жабры отрастили? Кто знает, как зелье подействует, даже если мы его и сварим, — ты же не человек.
Тут уже разоткровенничался Тоха. Он избегал смотреть на нас, прятал грусть: не получалось у него с Селиной ничего. Они встречались на том камне, он приносил побрякушки, она восхищалась. Он рассказывал о нашем мире — она хлопала в ладоши. Сама звала на дно, показать владения отца, но тайком — Морской царь гневался по поводу и без. Хотела провести нашего Тоху к затонувшим кораблям, показать дворец и всё морское царство.
— Не понимаю, чё там дальше, Ян. Она мне снится, думаю только о ней. А по факту? — Тоха был в полном раздрае.
Под водой он не сможет жить, там даже поговорить нет возможности. И в свой мир не может привести — у неё нет ног и не факт, что ей можно сменить место жительства.
Уйти надолго не может — работа и подкроватный монстр. Его сюда не притащить и оставить нельзя.
— Один раз уже предал другана, бросил, сбежал… А он… — Тоха вздохнул, безостановочно измеряя шагами дом. — Никогда себе не прощу и не повторю. Братан почти щупальца отбросил, и если бы не Каз…
Шум за дверью отвлёк нас: возвращались кот, Настасья и Казимир. Тоха вздохнул и сел за стол как ни в чём не бывало, накинул маску спокойствия. Я была рада передышке, ведь никаких ответов и утешения для Тохи у меня в тот момент не было.
— Яга! — воскликнула запыхавшаяся, краснощёкая Настасья. Из-под кольчуги едва пар не валил, видимо, тренировка была горячая.
— Здорово, нелюди, — Каз повесил в углу свой меч. Рубашка была изрезана, словно его гребным винтом задело, на некогда белом полотне потёки чёрной крови. — Девчонка делает успехи, — пояснил он и скрылся в своей комнатушке, едва взглянув на меня.
На секунду повисла напряжённая тишина.
— Настюха молодец, — подтвердил Бальтазар и ушёл шептаться с подругой.
Настя бегала туда-сюда, то с охапкой одежды к ручью неподалёку от дома, то приносила книгу и гордо показывала, что прочла несколько страниц без помощи. Я хвалила, конечно, она правда большая молодец, всё успевает. И по хозяйству, и учить, и тренировки. Скучать должно быть некогда, но я ошибалась.
— Богатырша наша рвётся на подвиги, — Каз вернулся в чёрной футболке, несколько глубоких порезов виднелись из-под коротких рукавов. Затягивались быстро, значит, он вполне восстановился после кладбища. После инцидента с душой он медленно приходил в себя.
Настя сердито засопела:
— Не век же в доме сидеть! Прячете меня будто, а ведь сколько лихих людей на дорогах промышляют. Я бы могла…
— Пойти со мной и Кощеем в Навь, искать кладку Горыныча, — перебила я.
— С Кощеем… Горыныч… — голубые глазищи стали ещё больше. Я не умею читать мысли, но с ней и не нужно — весь восторг на лице написан. Ох, следить за ней, но ведь и правда, если богатырскую силу не выгуливать, так она может снова сорваться, и кто знает, чьи зубы в этот раз будут выбиты. Тут не знаешь, что хуже: близость к Кощею или оставить её без присмотра. Я много думала об этом и решила, что личная жизнь Настасьи не моё дело. В обиду её не дам, а остальное… Пусть сама.
— Тогда и я с вами, Яга, — непререкаемым тоном заявил Казимир. — Делать мне нечего, а Навь я даже не распробовал.
И никакой тебе «рыжули». Выходим на уровень «деловые отношения»? Интересно.
— Отлично. Но мне нужно кое-что сделать… — я улыбнулась в ответ на вопрошающие взгляды.
***
Изольда прекрасна, я уже говорила и не перестану повторять. Её сердце похоже на цветок-коробочку физалиса, и в ней плоды — тлеющие угли, будто осколки.
— Ты позволишь зажечь маяки? — мысленно спрашиваю я.
Мы в сумеречной зоне, где видно скрытое, и я не до конца понимаю, как мне вынести в сказочную реальность кусочки непостижимой магии. Есть уверенность, что смогу, но как…
Изольда позволит.
Сердце дома пульсирует, само точно маяк, готовится отдать часть себя ради нашего с ней пути. Так положено. Её это не печалит.
Сердце забилось чаще, радостно и ярко. На его поверхности проступили бугорки — по количеству черепов на ограде, они зрели обжигающими ягодами, наливались багровым светом. Драгоценные — работа волшебного ювелира, манили сорвать.
Я протянула руку. Свет сердца был настолько ярок, что просвечивал кисть, казалось, плоть и кожа растворились в этом сиянии и угли-осколки срывали пальцы скелета. И между тем было приятно, словно гладишь тёплое кошачье пузо.
Я бережно собрала в ладони дар Изольды, вновь залюбовалась сиянием.
— Благодарю!
Вернулась в реальность и вышла из бани, бережно неся в руках дары.
Не существовало мира, наблюдателей, даже друзей — лишь я и волшебство в ладонях. Остальное казалось дымкой, будто туман кисеёй застилал всё, кроме моего пути. Я несла угольки, чувствуя тепло, растекающееся от кистей до локтей и выше, оно охватывало негой тело, и расставаться с ним не хотелось…
Я клала их на черепа, между рогов, и они растворялись, таяли, словно красный лёд, и впитывались в кость, становясь единым целым. За одним из черепов однажды придёт Василиса, мы будем ждать.
Последний уголёк занял своё место, и свет озарил округу. Изгородь казалась страшным предупреждением любому путнику.
Я смотрела на мрачную красоту так долго, что вошла в транс.
И там, где нет времени, из глубин памяти появился ритм танца, передаваемый от Яги к Яге. Таинство столь древнее, будто высеченное на костях рунами, знаками; горящие надписи как угли. Тело отреагировало: никогда раньше не танцевала полностью отдавшись ритму, не замечая ничего и никого.
Грянул гром, вспышки молний озарили ночное небо Лукоморья. Движения танца ускорились, я не думала о том, как выгляжу со стороны, — всё было так, как должно. Юбка кружилась вокруг ног, босые ступни утопали в траве…
Во мне рождалось что-то новое, ещё больше отделяющее от живых людей…
И была лишь я и свет мёртвых очей.
Следующая публикация
Комментарии 10