Фашизм возник из-за СССР?

#история , #политика
Мало кто знает, что научно теоретическая конференция военно-экономических экспертов и владельцев крупнейших монополий Германии по вопросам подготовки ко... второй мировой войне состоялась... в июне 1917 года, т.е. более чем за год до поражения Германии в первой мировой войне, т.е. тогда, когда даже ушлый ефрейтор, Шикльгрубер, ещё не знал, что ему позволят быть Гитлером.
Именно, неравномерность развития капитализма - источник ситуации, когда в борьбе за одно и то же, одними и теми же насильственными средствами, органичными для всех без исключения эксплуататорских формаций, одни империалистические страны смогли позволить себе оборонческую риторику во имя развязывания очередной мировой войны, а страны, не успевшие вовремя к колониальному разделу мира методом «великих географических открытий», вынуждены были вырабатывать риторику агрессивную, способную поднять пролетарские и мелкобуржуазные массы на реванш, на захватническую войну за «светлое» колонизаторское будущее каждого, оставшегося в живых, немца.
Выступая перед французскими промышленниками, президент Франции, Фор, уже в 1897 году говорил: И пока французский президент уговаривал своих олигархов, американские олигархи уже следующем, в 1898 году, развязали первую войну эпохи империализма с Испанией за Кубу, а англичане в 1899 начали войну против буров в Африке, естественно, за демократию, но не раньше, чем там обнаружились большие запасы золота и алмазов, а в 1904 году и российские олигархи сцепились в смертельной схватке с японскими олигархами, как минимум, за Маньчжурию.
Под впечатлением от всего этого, будущий главнокомандующий вооруженными силами Антанты, Ф. Фош, писал незадолго до первой мировой войны, что Уже в 1903 году Фош формулирует то, до чего ефрейтор Шикльгрубер допер только в 1918 году: Найти в утверждении «беспартийного» Фоша большое отличие от нацистской трактовки - невозможно. Вывод Фоша означает, что военные специалисты эпохи ВГМК обязаны «мыслить» исключительно интересами своих национальных монополий. Как видим, и победителю, Фошу, и побежденному, Гитлеру, ясно, кто здесь хозяин. Правда, задолго до Фоша, начальник германского генерального штаба, не фашист, Мольтке писал: Нужно отдать должное прозорливости Черчилля, который сразу после окончания первой мировой войны видел неизбежность возникновения второй мировой войны, ещё ничего не зная об итальянских фашистах и немецких нацистах. Применив традиционные экономические оценки эпохи частной собственности на основные средства производства, он пришел к безошибочным выводам, хотя и в несколько лукавых формулировках.Как видим, большевистская Россия того времени совершенно не воспринималась как причина второй мировой войны. Сразу после первой мировой войны олигархи всего мира твёрдо знали, что они развяжут вторую мировую войну обязательно, а потому всем придется к ней готовиться, и нужно будет сделать всё, чтобы она состоялась, поскольку только так можно было обеспечить баснословными прибылями финансовых магнатов. А для этого, следовало помочь вооружиться тем субъектам международных экономических отношений, которых легче всего будет столкнуть в войне первыми.
Из статьи «Фашизм - идеологическая случайность или обязательное детище частной собственности?» - http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov?fashism49

Антимарксизм Фромма

#статья #философия За последнее время прочитала несколько работ Эриха Фромма, представителя «франкфуртской школы», буржуазного социолога и по совместительству психоаналитика, «фрейдомарксиста». Фромм пытался запутать меня своими растянутыми рассуждениями, поэтому, хоть это и будет повторением азбучных истин, все же разберу, в чем и почему он не прав. В своих работах Э. Фромм критикует капитализм, справедливо считая общество больным. Но не очень понятно, почему же он считается великим мыслителем XX века, потому что, когда знакомишься с его планами по «лечению» общества, становится понятно, что это одно морализаторство. Также Фромму чужд принцип партийности литературы: многие критикуемые явления представляются как «надклассовые», присущие современному обществу «вообще». Значительную часть учения Фромма составляет его теория личности. Если кратко характеризовать ее, то получится следующее. Фромм категорически отвергает бихевиоризм (в смысле того, что личность формируется только под действием факторов, действующих непосредственно на нее: в общем, индивидуальный опыт полностью формирует характер, а общественная обстановка в этом участвует мало), но в то же время он не отрицает пластичности природы человека и его приспособляемости при наличии некоторого устойчивого ядра — сущности человека. И одной из фундаментальных черт человека Э. Фромм считает потребность в объединении и чувстве причастности к чему-то. В соответствии с этим он акцентирует внимание на проблеме отчуждения в разных его формах. ЧИТАТЬ СТАТЬЮ - https://prorivists.org/100_fromm/

Мышление - это способ развития материи?

#философия
Свои воззрения Антонов [критик "Прорыва"] выводит из своих же представлений о том, что мышление протекает где-то вне сознания, в некоей «практике». Однако при этом он безнадежно запутался в теории познания, не поняв наиболее общие положения теории Гегеля. Ну, как можно забыть о том, что Гегель был объективным идеалистом, и для него мышление было всего лишь восхождением субъективного сознания к объективной истине, носителем которой является абсолютный дух, существующий вечно и априорно, даже, тогда, когда никакого иного сознания не существовало. Для объективного идеалиста дух существует без всяких сознаний и материй, материя есть эманация духа, а вовсе не наоборот. Поэтому познание для Гегеля - это срывание готового яблочка с дерева. Для материалиста же познание - это вылепливание в сознании копии яблока, по возможности как можно более тождественного оригиналу по форме и содержанию, и потому практика, с точки зрения теории познания - это и процесс сравнения оригинала с моделью и преобразование оригинала. Выстраивание новой модели, не имеющей аналога в объективной реальности, происходит, прежде всего, в сознании материалиста, и только потом реализуется в практику - в приведение объективного мира, созревшего для преобразования, в соответствие с теоретической моделью. Антонова явно смущает тот факт, что построение новой теоретической модели и практика, в подавляющем большинстве случаев, происходят практически одновременно, предшествование теории неявно и практика от теории практически неотделима и мышление каждого материалиста происходит именно в его, отдельно взятом, мозгу.
Надо сказать, что в своей неуверенности относительно того, где протекает мышление, Антонов нисколько не оригинален. Если мы посмотрим содержание полемики Ленина с махистами в «Материализме и эмпириокритицизме», то мы увидим, что Ленин вслед за Энгельсом считает мышление, однозначно, функцией человеческого мозга. Он пишет против Авенариуса:Сравнивая позицию Ленина против попыток «уравнивания» сознания с объективной реальностью в рамках «системы элементов», можно легко заметить, что Антонов стоит на той самой идеалистической позиции махистов, утверждая, что «мышление - это способ развития материи, мира, общества - любой системы в ее рамках.»
Однако мышление само по себе НИЧЕГО НЕ РАЗВИВАЕТ. Более, того, именно недиалектическое мышление и порождает заблуждение, обрекающее практику на тупики и трагедии. Общественное бытие развивает общественная практика, которая строится на основе мышления и которая, поэтому, за пределами основного вопроса философии, вторична. Стремление отождествить мышление с практикой вне зависимости, с какой стороны это отождествление абсолютизируется - практика ли однозначно объявляется мышлением или мышление однозначной практикой, есть в одинаковой степени идеализм, игнорирующий ОТРАЖЕНИЕ, представляющий мышление в качестве самостоятельного объекта материального мира. Надо видеть, что, делегируя мышление напрямую в объективную реальность, Антонов, равно как и его идеалистические предшественники, закладывает мину под понятие «практики».
Почему, в данном случае, замалчиваемый им вопрос об ОТРАЖЕНИИ столь важен? Почему Ленин на проблеме ОТРАЖЕНИЯ подробно останавливался? Потому, что вопрос о качестве отражения есть фактически вопрос о КАЧЕСТВЕ МЫШЛЕНИЯ. Придавать практике атрибуты мышления означает говорить о «неважно каком» мышлении и «неважно какой» практике.
Еще одним следствием из непонимания диалектики мышления и практики есть представление Антонова, что мышление в его теоретической форме не является практикой. С одной стороны, он переносит мышление в практику вплоть до полного отождествления, а с другой - категорически делит эти категории, отказывая мышлению в практичности. Если мы учтем, что мышление первично относительно практики, то из этого логично вытекает, что мышление само по себе является практикой, однако не наоборот. Сколько миллионов лет обезьяна ни лупит камнем по ореху, из этого мышления не возникает потому, что мышление - это ещё и форма социального взаимодействия, если не воспринимать, конечно, мир как одну сплошную «философскую робинзонаду». «Помыслил» - это, конечно, не значит, автоматически «сделал» как это понимают идеалисты, но мысль - это необходимая предпосылка для действия. Не помысленное никаких шансов конструктивно реализоваться не имеет. История богата примерами, когда общественная практика, не освещенным мышлением, приводила к трагическим последствиям. Это и ГКЧП в СССР в 1991 году, и Майдан на Украине в 2014 году, и «арабская весна». Есть, конечно, вульгарно-детерминистское представление, что объективные общественные законы двигают людьми безотносительно всякого их мышления, а, следовательно, практика существует объективно, а мышление при этом занимает сугубо подчиненное положение. Но такое представление вульгарно. Классики марксизма наоборот, полагали, что в процессе практики не может быть «нулевого мышления», мышление всегда предшествует практике. Мышление, конечно же, может неверно отражать объективные законы, но человеческая практика, основанная на неверном понимании этих законов, не может победить. Экономический детерминизм вовсе не означает предшествование абсолютно безмозглой практики в человеческом обществе. Ошибочной практике предшествует ошибочные решения субъектов и потому история человечества, порой, выглядит как цепь массовых трагедий и масштабных катастроф.
Так что, напрасно Антонов не осмыслил собственное исходное общее утверждение: «Я пока только пытаюсь разобраться в марксизме», а, практически, взял «быка» диалектики «за рога», не подумав, что у «быка» диалектики есть огромная масса и динамика, не имея представления о которых, не проверив на практике свои диалектические познания, надеяться на то, что ты уже диалектик — катастрофично.
Стало ясно и то, что Антонов не понимает, что диалектика - это наука не о том, как должны вести спор между собой несколько человек уже, практически, заблудившихся в лесу, ни один из которых не имеет представления о том, куда идти, а наука о мышлении КАЖДОГО индивида, о законах тождества, противоположности и борьбы мысли в сознании КАЖДОГО индивида, постигающего конкретные истины, продирающегося через противоречия.
Из статьи "Диалектика объективных противоположностей бытия и субъективных противоречий в сознании" - http://www.proriv.ru/articles.shtml/lbov?dialektika_protivopolojnostey

Про антивождизм 

#политика
Авторитет коммуниста — это не личная привлекательность или высокопарная моральная сила, а ключевой элемент в революционном движении и в построении дееспособной организации. В истории социалистических стран мы видим, как важен этот компонент и насколько его отсутствие или ослабление критично.
Ясно, что высшим проявлением авторитета является вождь. Когда говорят о вожде, речь идет не о простом руководителе, а о человеке, который соединяет в себе качества теоретика и практического деятеля, который способен не только вести организацию, но и задавать направление всей революции. Это и есть суть авторитета, который должен быть безусловным в коммунистической партии, особенно в моменты революционных бурь.
Напротив, развенчание «культа личности» и антивождизм стали следствием ревизионизма и троцкизма, которые ярко проявились в постсталинский период. В результате мировое коммунистическое движение оказалось в кризисе. Процесс так называемой «десталинизации» в Советском Союзе, инициированный Хрущёвым, был далеко не «позитивным шагом» или «исправлением ошибок», как говорят оппортунисты. Когда Хрущёв встал на путь «развенчания культа личности» и обвинил Сталина в создании диктатуры одного человека, он нанес непоправимый удар по авторитету партии и теории марксизма. Хрущёв, обвиняя Сталина в терроризме и тиранстве, не просто осуждал личность, но фактически утверждал, что победы и достижения коммунизма в СССР не имели объективных оснований и причин. Он свел величие революции и коммунистического строительства к произволу одного человека, обесценив весь опыт десятилетий борьбы и труда миллионов людей. В такой интерпретации партия в глазах трудящихся всего мира превращалась в нечто совершенно противоположное тому, что было на самом деле. Из авангарда революции, ведущего за собой народ, — в узурпатора и насильника, которым управляет один человек.
На самом деле это было разрушение авторитета партии, подрыв основ социалистической власти и компрометация всего революционного пути, пройденного под руководством Ленина и Сталина. Эти события, как и позже тот же процесс в других странах социалистического лагеря, — это не попытка улучшения или очищения, а победа троцкизма, стремления к реставрации капитализма. Троцкизм, отрицающий сталинское наследие и практическое руководство в период строительства коммунизма, стал идеологией антивождизма, которая не имеет ничего общего с истинным марксизмом.
Троцкизм и есть отрицание сталинского теоретического и практического опыта построения коммунизма. Он приводит к подрыву авторитета партии и ее лидера, отказу от дисциплины и организованности, являющихся основой победы революции. Троцкисты настаивали на том, что вождь не должен иметь столь большой и прочный авторитет, что сама партия должна быть лишена вождизма, решения в ней должны приниматься демократически. Но этот гнилой подход не учитывает объективной реальности, в которой развивается революционное движение, и научной сущности самого коммунизма как такового.
Невозможно говорить о революции без вождя, обладающего теоретическими знаниями и практическим опытом. Вождь по-настоящему велик, если он стал теоретиком во главе практики, способен организовать партию и народ на решение конкретных задач. Такой вождь — это не только умный человек, но и человек, обладающий духовной силой, которая вдохновляет массы на действия. В его решениях воплощается работа всей партии.
На примерах Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина мы видим, что их авторитет не был случайным. При внимательном изучении истории коммунистического движения видно, что и авторитет революционных вождей в разных странах вовсе не случаен. А северокорейские вожди Ким Ир Сен и Ким Чен Ир сделали значительный теоретический вклад в теорию вождей.
Так, Сталин был вождем не только потому, что сумел победить внутренних и внешних врагов большевизма и Советского Союза, но и потому, что партия под его руководством сумела построить внутри страны систему, которая была способна не только выжить в условиях внешней агрессии, но и обеспечить коммунистическое развитие в тяжелейших условиях. Он сумел поднять народ, организовать работу партии и государственного аппарата, обеспечить научно-технический прогресс, образование и культуру, нарастить промышленную мощь страны. Это был результат политической воли, глубокого знания теории марксизма и мудрого кадрового подхода.
Из статьи "Об авторитете" - https://prorivists.org/100_authority/

Размышление об удовольствии

#философия
Обычно считается, что удовольствие — это эмоция или эмоциональное переживание, связанные с удовлетворением потребности. Понятно, что такое определение нас не может устроить, так как под потребностями по факту имеют в виду любые желания, а большинство удовольствий, к которым стремятся люди, никак не связаны с их объективными потребностями.
Ясно, что удовольствие как эмоция имеет довольно низкую и выраженную химико-биологическую природу, сопряжено с выработкой определённых веществ. Однако команду к выработке даёт мозг в рамках системы личности в зависимости от социальной ситуации, поступков или воздействий. Всякий знает, что удовольствие бывает разным по качеству: по глубине и «текстуре». Одно дело — удовольствие от пищи, другое дело — от встречи со старым другом, третье — от выполненной работы, четвёртое — от обладания желанной вещью, пятое — от материнства и отцовства, шестое — после избавления от смертельной опасности, седьмое — от познания, восьмое — от созерцания чего-то прекрасного, девятое — от победы в спортивном или карьерном состязании, десятое — от принесения общественной пользы или выполнения общественного долга. Некоторые умудряются получать удовольствие от приобщения к религии, сектам, фашизму. Но химическая природа механизма всех таких эмоций схожа.
Таким образом, причины удовольствий социально обусловлены через качество, структуру, наполнение личности. А значит, опосредованы уровнем развития общества, его бытием.
Возникает вопрос о врождённых причинах некоторых наиболее примитивных удовольствий. Например, считается, что удовольствие, доставляемое вкусовыми ощущениями, врождённое. На данном уровне развития прикладных наук сложно сказать, так это или оно приобретается вместе с воспитанием и образом жизни ребёнка, но очевидно, что некоторые удовольствия как бы ближе к своей природной обусловленности, а некоторые вообще не связаны с какими-либо рецепторами и биологическими системами организма.
Если провести мысленное расследование и соотнести спиралеобразную историю человеческой цивилизации с изменением и развитием удовольствий, то прежде всего мы увидим, что вместе с ростом интеллекта и культуры происходит и трансформация удовольствий. Где-то в рамках этой трансформации кроется также и прогресс системы удовольствий, подобно тому как в развитии мировоззрения и психики средней личности в истории в целом есть центральная линия «движения» от простого к сложному, от низшего к высшему.
Удовольствие как результат биохимического процесса явно возникло в ходе эволюции для того, чтобы выступать некоторым мотиватором живого организма. Личность человека настолько развита, насколько внутренние пружины её работы менее опосредованы природными инстинктами и социальными атавизмами. Диаматика тут следующая. Человек с биологической точки зрения остаётся животным организмом (и так будет всегда), но всё его социальное бытие последовательно отрицает свою природную «основу». Социальные законы есть противоположность законам биологическим, психика человека противоположна типичной нервной деятельности, свойственной всем живым существам.
Казус, специфика и трагедия человечества эпохи классовых обществ заключается в том, что оно всё ещё находится в переходном состоянии от царства животных к своей истинной истории. Отсюда множество «переливов», «тупиковых ответвлений», атавизмов. Самое значительное из последнего — частные отношения собственности между людьми.
Если в этом аспекте попытаться как-то классифицировать удовольствия и проблематику удовольствий, то можно сказать следующее.
Во-первых, налицо комплекс удовольствий наиболее примитивных. Они всегда поверхностны с социальной и личностной точки зрения, они всегда быстрые и яркие, имеют оттенок физиологического наслаждения. Поверхностные удовольствия эксплуатируют те или иные инстинкты или их остатки в психике людей. Миллионы лет голодной и холодной жизни в суровых условиях первобытности и десятки тысяч лет голодной и холодной жизни абсолютного большинства людей в классовых обществах сформировали устойчивые психические посылы, в том числе чисто генетически. Полное избавление от такого рода удовольствий, которые, естественно, ничего в себе конструктивного не имеют, наоборот, превращают людей в своих рабов, делают их слабыми и зависимыми, — процесс очень долгий. Даже после достижения общества зрелого коммунизма на всей планете потребуется смена не одного поколения, чтобы они постепенно угасли в новых социальных условиях.
Во-вторых, налицо комплекс удовольствий уже менее примитивных, но развитие которых, в силу дефектов классового общества, пошло не по пути качественного прогрессивного роста, а по пути количественного расширения. Такие удовольствия менее яркие, менее быстрые и, наряду с физиологическим наслаждением, имеют оттенок социального.
Взять такой распространённый пример удовольствия, как приём пищи. Какие тут наблюдаются тенденции в современном обществе? С одной стороны, быстрое, а теперь и доступное для большинства людей физиологическое наслаждение пищей и напитками приводит к неумеренному потреблению продуктов питания. Люди попадают в психологическую зависимость от еды, переедают, страдают ожирением и т. д. С другой стороны, имущие слои впадают в поиски изощрённых наслаждений пищей: предпочитают сложные кулинарные блюда, редкие продукты, экзотические комбинации вкусов, стремятся получать удовольствие от церемонии приёма пищи. И тот и другой случай является вариантом количественного, а не качественного «развития» примитивного удовольствия. Такое развитие можно назвать извращением (лат. perversiō — «переворачивание»). Во втором случае удовольствие уже формально менее примитивное.
Здоровое научное разрешение вопроса питания сопряжено с поиском оптимальной системы приёма пищи с точки зрения деятельности человека и объективных потребностей его организма в этой связи. Ясно, что даже социалистические попытки в СССР, а там были целые институты питания и НИИ по этой теме, были лишь подступом к решению данного вопроса. Факт, что люди получают удовольствие от приёма пищи, и это долгое время будет оставаться вполне нормальным, нельзя просто отрицать, с этим нужно считаться и с этим считались учёные в СССР. В шуточной анкете Маркс написал, что его любимым изречением является фраза: «Ничто человеческое мне не чуждо».
По аналогии с удовольствием от пищи «развиваются» и другие подобные удовольствия, вплоть до самых чудовищных извращений и болезненных зависимостей. Развращённость в данном случае — это поверхностное удовольствие, которое развивается не вглубь, а вширь, требующее всё большей дозы. Развитие без прогресса. В итоге люди становятся извращенцами и одержимыми в еде, отдыхе, любви, «хобби», путешествиях и в тысяче других вещей.
Ко второй группе удовольствий относятся также такие атавизмы, как удовольствие от первенства, победы в конкуренции, унижения других, обладания богатствами и недоступными большинству вещами. И так далее и тому подобное.
Также ко второй группе удовольствий следует отнести удовольствие, доставляемое эстетическим чувством, созерцанием и единением с природой.
По воспоминаниям Горького, Ленин обожал «Аппассионату» Бетховена, поражаясь тому, какие прекрасные, чудесные вещи может создавать человек даже в столь несовершенном мире. Первоначальная сложность восприятия произведений подлинного искусства продиктована необходимостью развития художественного вкуса, чувства прекрасного. При капитализме искусство, вместо того чтобы идти по пути отражения объективной реальности в художественных образах, воодушевляя, вдохновляя, даря оптимизм, показывая перспективы прекрасного будущего, превращается в салонную антиэстетику и массовый рыночный «жвачный» продукт.
Капиталисты давно смекнули, что неизбежное и неумолимое технологическое развитие цивилизации выводит проблематику удовольствия на первые роли в процессе потребления. Если тысячи лет до этого для большинства населения Земли удовлетворение первичных потребностей в пище и тепле было вопросом в основном выживания, то сейчас в большей степени сопрягается с удовольствием. Поэтому капитал начал себя проявлять в производстве товаров потребления как наркодилер, подсаживая людей на одноразовые вещи, динамичные темпы куплю-продажи которых гарантируют высокие прибыли. Ещё 50 лет назад никого нельзя было удивить, например, свитером, который выдерживал 15-20 лет носки. Сейчас такое невозможно прежде всего потому, что цену такой вещи капиталист установит равной цене «одноразовых» свитеров, которые тот заменит. Смысла в подобном продукте в рыночных условиях нет.
Точно так же всё остальное стало «одноразовым», «односезонным», «однолетним», «одномодным», от предметов обихода до книг, фильмов, спектаклей и песен. Отсюда и масскульт, поглотивший сферу искусства. Нужно быстрое, поверхностное, яркое удовольствие от мгновенного потребления, чтобы постоянно продавать и продавать.
В-третьих, существует комплекс высших удовольствий, чисто социальных, не связанных с физиологией. Это прежде всего удовольствие от общественно-полезного труда, познания, выполнения общественного долга, революционной работы, дружбы, любви. Это глубинные, не обладающие преходящей яркостью интеллектуальные переживания, переходящие в ощущение удовлетворения собой. Очевидно, что источником данных удовольствий является мировоззрение человека и моральная оценка собственных поступков.
Выдержка из статьи "К вопросу о проблематике удовольствий" - prorivists.org/78_pleasure/