Предыдущая публикация
НОРИЛЬСК-ГЕОЛОГИЯ...
(40)
Продолжаем публикацию книги М. Важнова «Норильск-геология» (Поиск, открытие и разведка месторождений полезных ископаемых).
*****
(продолжение воспоминаний С. Р. Раудсеппа)
Но положительных результатов не было, и в середине 1959-го нас закрыли. Бригаду старшего мастера Григория Лимонова отправили, например, к А. В. Васильеву, на разведку Талнаха. И Грише крепко повезло: он стал одним из первооткрывателей нового месторождения».
И вот...
В.Я. Никулин, начальник ПТО экспедиции: «Буровое оборудование для бригады Г. Г. Лимонова — станок ЗИФ-650А с дизельным приводом от ДТ-54, 4-ногая 13-метровая вышка — комплектовали в Бурцехе. Буровым инструментом занимались начальник ПТО экспедиции М.И. Воронин, начальник ремонтно-механических мастерских С.Л. Шумиченко, мастер РММ Ф.А. Филимонов и сам Лимонов. Собирали все тщательно, на всякий случай упаковали и гидравлический домкрат (подъемное усилие — до 40 тонн), не говоря уже о других «мелочах» на случай аварии. Кроме твердосплавных, взяли алмазные коронки — а это настоящий дефицит. На ящиках сделали надписи — где что, вышку разобрали, детали ее выкрасили так, чтобы потом не перепутать панели... Наконец, груз подготовлен к далекой и сложной транспортировке.
В поселке Валек, на левом берегу Норилки организовали причал для баржи «Куропатка», которая могла принять до 20 тонн. Механизации — никакой, все вручную. Следом в устье Талнашки доставили два трактора Т-100.
Каждый километр до точки, по бездорожью, давался с трудом, двойной тягой, хотя сани были загружены не полностью. Командовал здесь сам Лимонов.
Геолого-техническую карту под предположительный разрез первой скважины разработал М.И. Воронин: вычертил конструкцию скважины, указал режимы бурения, типы породоразрушающих наконечников... После обсадки наносов он бывал на точке не раз...»
Ю.Д. Кузнецов: «Повел я на место старшего бурового мастера Лимонова. Тот, осмотревшись, засомневался: «Сюда буровую затащить очень сложно, это же лес, нужно просеку готовить». По рации сообщил ситуацию начальнику Алексею Васильевичу Васильеву. Через неделю, в начале августа, приезжает технический руководитель работ Куликов. Пошли уже втроем. Борис Михайлович посмотрел, покачал головой и говорит Лимонову: «Давай сделаем хоть один раз так, как просят геологи». А Лимонов пригрозил мне: "Ну если не будет руды, ракам скормлю!"».
18 августа тягачи «С-100» И. Мищенко и Я. Фриауфа потащили бурвышку намеченной трассой. «Сопровождала их, — вспоминал Г.Г. Лимонов, — вся бригада. То приходилось устраивать «лежневку» из лиственниц, то рубить просеку... Останавливались на короткий отдых лишь в 2—3 часа ночи. Через трое суток в полночь буровая преодолела реку Талнах в том месте, где сейчас находится мост. К концу следующего дня она уже стояла вблизи намеченной точки. (Хотелось бы выше по склону — там, где наметили, но это не удалось даже многоопытным трактористам, выжимавшим из далеко не новых «соток» последние силы. — Сост.). Сразу стали готовиться к забурке, а свободные от смены продолжили перевозку — балков, снаряжения. Работали, забыв о времени».
Забурились 24 августа, и уже через 12 часов под наносами, на глубине 7 метров, смена мастера В.С. Казанцева «зацепила» интрузию (как потом определили, ее придонную часть) — то были оруденелые (убогая вкрапленность) габбро-диабазы. Керн последующей проходки, включая подстилающие песчаники, «показал», что имеются участки (9—13; 30 м), где содержание полезных компонентов близко к промышленному. Более того, в интервале 19—70 м выявлены четыре жилки (мощностью от 2 до 8 см) сульфидных руд с промышленным содержанием меди и никеля.
26 августа Кузнецов с Лимоновым, «оседлав» трактор, бросились догонять Нестеровского, который до того уехал на лошади — его в очередной раз вызвали в экспедицию. Перехватили у самой Норилки... Увидев керн, Василий решил немедля вернуться на буровую, откуда через несколько часов ушла радиограмма: «Пройдено 1 2 метров по руде». А на ближайшем дереве укрепили красный флаг.
Днем позже к ним нагрянули В.Ф. Кравцов и А.В. Васильев, начальник партии. Говорят, новость там же и «отметили»... По результатам проведенных исследований, Е.Н. Суханова и А.Д. Баталиев сделали вывод: разрез интрузии, вскрытой КЗ-21, по- видимому, характеризует ее краевую часть. Основное тело расположено, вероятно, западнее, что предопределяет возможное направление дальнейших буровых работ. 29 сентября 1960 года НТС НКГРЭ именовал новую интрузию Талнахской (а всем последующим скважинам района присвоен индекс «Т»).
Но далеко идущих выводов избегали, верх брала осторожность. (Это потом, много лет спустя, В.И. Долгих скажет: «Первая скважина Талнаха явилась для нас как бы солнышком после долгой зимы». Тогда же...) «В то время никто из нас, — признавался опытный геолог Г.И. Харченко, — не решался судить о рудоносности Талнахской интрузии по одной скважине». Не было представлений ни о форме интрузивного тела, ни о его пространственном расположении... Словом, «солнышко» еще не взошло, и Совнархоз просил Совет Министров РСФСР обязать Главгеологию резко расширить поиски в Норильском районе богатых никелевых руд, обеспечить НКГРЭ в полном объеме техническим оборудованием...
Поэтому с нетерпением ждали данных по другим талнахским скважинам. Относительный разнобой мнений вызвала КЗ-9 («открыта» ровно на 2 месяца раньше КЗ-21, а закрыта 21 августа, за три дня до забурки «21-й». Мистика цифр!). В интервале 450,8—458,5 м она вскрыла интрузию габбро-диабазов, залегающую в породах, возраст которых отличался от возраста типичных для Норильского района спутников руды. Средняя часть этой интрузии (около 3 м) несла сульфидное оруденение, близкое к промышленному: никель — 0,28—0,48%, медь — 0,81—1,36%. Тем не менее авторы отчета Талнахской поисковой партии за 1960 год В.С. Старосельцев, В.И. Гилькин, А.А. Лисенков, Е.П. Лисенкова, И.Я. Усольцев высказались однозначно: «...малая мощность и большая глубина залегания интрузии, а также данные скв. КЗ-10 и КЗ-22, позволяют отнести это рудопроявление в разряд неперспективных».
Но имелась и несколько иная точка зрения относительно «девятой». «В верхней части интрузии, — говорил старший геолог Южно- Пясинской поисково-структурной партии В.С. Нестеровский на заседании Техсовета НКГРЭ 23 сентября 1960 года (рассматривался вопрос о корректировке направления дальнейших буровых работ в Южно-Пясинской ПСП), — породы сильно перемяты, хлоритизированы, с зеркалами скольжения: вероятно, ...верхняя часть интрузии сброшена. Для подсечения интрузии и. о. главного геолога Г.Д. Маслов рекомендует задать скважину в 1 км к ССЗ от скв. КЗ-9 (ее, КЗ-22, закрыли 11 ноября 1960 года. — Сост.). Мы полностью разделяем эту точку зрения...» Согласился и Техсовет. А позднее, отчитываясь за работу в 1960 году, В.С. Нестеровский высказался еще определеннее:
«Судя по составу оруденения и его характеру, интрузия скв. КЗ-9 имеет сходство с никеленосными интрузиями Норильского района и, возможно, является апофизой, или, как называет их Маслов, сигнальной дайкой, более крупной и рудоносной интрузии. <...> В районе скважин КЗ-9 и КЗ-10, вскрывших слабодифференцированную интрузию с сульфидным оруденением, для выявления перспектив последней следует задать одну-две скважины к западу и к югу от КЗ-10.
... Необходимо отметить, что в целом заслуживает проверки бурением участок юго-западного склона массива Исетте между профилем скв. КЗ-9 и р. Хараелах, так как широкое развитие здесь дизъюнктивных нарушений, наличие слабодифференцированных интрузий в скв. КЗ-9, КЗ-10, К3-13, а также дайкообразных интрузивных тел, являются факторами, в какой-то степени определяющими возможности нахождения на этом участке дифференцированных рудоносных интрузий». Автор отчета рекомендовал продолжить разведку интрузии, вскрытой КЗ-9, с целью определения ее промышленной ценности.
Да, не забудем и о двух аномалиях. Первая из них, гравиметрическая (междуречье Томулах — Мокулай, к западу от Хараелахских гор) — на счету партий НКГРЭ, которыми руководили Б.М. Бевзюк, Л.К. Цывьян, вторая (район оз. Сапог, западнее г. Медвежьей) зафиксирована в ходе высокоточной аэромагнитной съемки, проведенной Л.П. Барышниковым из Северо-Западного геофизического треста.
Звонок в комбинат
Однако вернемся к тем результатам по КЗ-21, которые были получены вскоре после забурки. Как следует из протокола заседания Техсовета НКГРЭ от 23 сентября 1960 года, В.С. Нестеровский, опираясь на выводы Е.Н. Сухановой и А.Д. Баталиева, предложил (от Южно-Пясинской партии) отступить на 600 м к западу от «21 -й» и задать там скважину Т-1 (КЗ-27). Если она окажется «положительной», следует продолжить поиск, двигаясь на запад и северо-запад.
Спустя неделю, 29-го, НТС экспедиции, повторно обсудив вопрос о том, как следует изменить направление дальнейших буровых работ Южно-Пясинской поисково-структурной партии, окончательно утвердил «точки» очередных скважин (КЗ-22 глубиной 500 м к ССЗ от КЗ-9; Т-1 глубиной 400 м в 600 м к западу от КЗ-21), отметив при этом, что линия, соединяющая КЗ-21 и КЗ-27, должна идти вкрест простирания Норильского разлома, установленного к этому времени скважинами Южно-Пясинской ПСП.
Намечена и ближайшая перспектива: в случае положительных результатов пробурить еще две скважины к западу и северо-западу от Т-1 (глубиной до 600 м), причем конкретное место каждой из них будет определяться «показаниями» Т-1 и разведочных горных выработок.
Учитывая важность момента, принимается решение создать при главном геологе НКГРЭ геологический отдел во главе с В.Ф. Кравцовым — своеобразный штаб, призванный анализировать быстро меняющуюся ситуацию и вносить оперативные поправки в программу работ.
Сначала у В.Ф. Кравцова был всего один сотрудник — Г.Л. Михалев, старший геолог. Позднее ввели и другого старшего геолога, В.В. Елисеева. После того как В.Ф. Кравцов стал главным геологом Западно-Караелахской ГРП, отдел возглавил Л.Л. Ваулин. «Это был руководитель, — вспоминает В.А. Федоренко, — удивительного стиля. Он не начинал какое-то дело с приказов. Наоборот, внимательно выслушивал специалистов, мнения которых, как правило, расходились, и только затем принимал решение, исходя из своего опыта и здравого смысла. Может быть, Лев Лукич иногда и ошибался, но я такого случая не помню».
Впоследствии отделом руководили В.М. Огарков, Н.Ф. Щедрин, Ю.Н. Седых, Ю.Н. Амосов...
Можно представить, как затеплилась надежда (Г.И. Харченко: «Громко заговорили кругом»), когда «27-я» показала хорошие вкрапленные руды с промышленным содержанием меди и никеля. Вслед за тем КЗ-28 и КЗ-29, пробуренные соответственно к северо-востоку и юго-западу от КЗ-21 на расстоянии 800 м и 400 м, вскрыли не только прекрасную вкрапленную руду, но и сплошную, жильную (1,45 и 0,15 м). Причем как только поступил первый сигнал о жильном «сюрпризе», В.Н. Егоров решил-таки позвонить «в комбинат». «Одним из поздних вечеров 1960 года, — вспоминает В.И. Долгих (исполнял тогда обязанности директора НК. — Сост.), — ко мне срочно запросился главный геолог экспедиции. Он был взволнован и осторожен, говорил очень тихо.
— Владимир Иванович, утверждать ничего не буду, так как, возможно, попали на «дайку» или вертикальную жилу, но одна из скважин подсекла сульфидные руды. В бурении находится вторая скважина, и если она даст подобные результаты, можно будет говорить о серьезном открытии.
На мой вопрос, чем нужно помочь, Егоров запросил несколько бульдозеров, пару вездеходов и несколько сборных домов. Все эти просьбы были немедленно удовлетворены. Договорились о непрерывной информации по ходу дела».
С той поры талнахская проблема — безусловная доминанта деятельности НКГРЭ. День ото дня все более отвлекающая на себя силы и средства, которыми располагали геологоразведчики.
В тот, начальный период Талнахской истории все, кто имел к ней прямое отношение, преодолевали неимоверные, без преувеличения, трудности. Бездорожье, дефицит транспортных средств, материалов, отдаленность района работ от основной базы... Сколько же упорства, воли потребовалось и от «южнопясинцев» — и первых лиц, А.В. Васильева, техрука Б.М. Куликова, и геологов, буровиков, трактористов..., — чтобы приоткрыть дверцу к новым рудным закромам...
... Двадцать лет спустя, 6 августа 1971-го, на месте КЗ-21 был открыт памятник. «Это Алексей Васильевич Прохоров, начальник партии, предложил мне, — вспоминает В.В. Кургин, — сделать макет буровой вышки. Макет и монтаж вышки мне помогали делать студенты-москвичи, десять человек, которые проходили у нас практику. Они же придумали трехцветную плиту: белый символизировал безмолвие, красный — победу, желтый — руду. Слева разместили надпись: „Талнах начинается здесь"». Вышки стояли на видном месте — по дороге к водопаду «Красные камни».
Увы, приметному «знаку» не повезло: сначала он помешал строителям вентиляционного ствола № 8 рудника «Маяк», потом «пионерам» горнолыжной базы... «В июле 2006 года, — продолжает Владлик Васильевич, — я был на том месте, где вышку поставили в последний раз, но в настоящее время (публикация 2009 года. — Сост.) ее свалили и, видимо, скоро вывезут, потому что она мешает (!) строительству частных домиков».
(продолжение следует)
Фото:
Памятник скважине КЗ-21...
На открытии памятника, в центре Кургин В. В.
Талнах в те годы...
Бригада Лимонова Г. Г. (четвёртый справа) перед забуркой КЗ-21
Ваулин Л. Л.
Никулин В. Я.
Елисеев В. В.
Следующая публикация
Нет комментариев