Предыдущая публикация
Все о происхождении фамилии Гузенко.
Гузы и печенеги
1. Жуз – часть, ветвь чего-нибудь – Григорьев, 1874 .
2. Гузы , узы – от слова юз (т.е. 100 племен) – Радлов, 1893.
3. Жуз – от арабского слова , означающего "часть", "ветвь" – Аманжолов, 1959.
В VI в. до н.э. в арало-каспийской области жили массагеты -по-видимому, один из разделов саков: (мае + сака + та = большая сакская орда, ставка [+360]). По поводу их образа жизни и ныне уместно повторить слова Страбона: "... В результате своих исследований историки не сообщили об этом племени ничего точного и правдоподобного" (Страбон, книга XI, глава XI [+361]). Во II в. до н.э. на берегах Каспийского моря жили сарматы, а во II в. н.э. это была восточная окраина союза племен, возглавленных аланами [+362], которых около 156 г. хунны оттеснили на запад, на Волгу [+363]. Хунны не остались в приаральской равнине. Они предпочли Волго-Уральское междуречье и, объединившись там с уграми, образовали новый народ - гуннов.
Дальнейшая история гуннов освещена относительно неплохо, но о восточной окраине их владений нет никаких сведений. Известно лишь, что в IV в. в низовьях Сырдарьи обитали хиониты [+364], которые сначала, в 356-357 гг., воевали с Ираном, а потом в составе иранской армии штурмовали Амиду [+365]. Об их внутреннем устройстве и образе жизни нет никаких сведений.
В середине VI в. тюркюты вторглись в Нижнее Поволжье и, значит, оккупировали приаральские степи [+366]. в хорошо разработанной истории Великого каганата о судьбе этих территорий нет ни слова, и только авторы Х в. сообщают, что здесь обитают два народа: гузы [+367] и печенеги [+368]. Не странно ли такое умолчание о приаральских степях, в то время как история Монголии, Джунгарии и Семиречья описана весьма подробно?! Это не может быть случайностью.
Виной этому особенности древней историографии. Внимание летописцев привлекали преимущественно грандиозные или, по крайней мере, выходящие из ряда события. Обыденщина их не интересовала. Поэтому те местности, где не возникало заметных -иными словами, агрессивных держав, где не происходила организация походов и где не сооружались огромные дворцы или храмы, выпадали из их поля зрения. То, что кочевники ежегодно повторяли свои маршруты от колодца к колодцу и отгоняли волков от стад и табунов, историки древнего мира считали настолько очевидным, что не считали нужным это фиксировать. Только авторы Х в. Гардизи [+369] и Константин Багрянородный [+370] оставили описание быта гузов и печенегов [+371].
В этом регионе основой общественной жизни был материнский род - огуз [+372], управлявшийся старейшинами. Группа родов управлялась советом старейшин, причем председательство переходило от одного родового старейшины к другому по очереди. Только в далеких походах твердая власть вручалась военному вождю, при выборе которого учитывались способности, а не только старшинство. Все указанные особенности общественного устройства, как мы видим, вытекали из повседневной хозяйственной деятельности, единственно возможной в данных природных условиях.
Гузы жили в бассейне Урала, по границе тайги и степи. В то время в степи, ныне распаханной, было много сосновых боров, подобных островам в открытом море. Одним из таких "островов"остался сосновый бор с озерами в Кокчетавской области Казахстана - курорт Боровое. Лес в степи - великое благо. В нем устраивают скот во время буранов, берут дерево для изготовления телег. Там ловят соколов для охоты на волков. Хозяйство гузов было органичным, и идея прогресса техники отсутствовала, поскольку жизнь их базировалась на природе, с которой гузы не воевали, а жили в прекрасном равновесии.
Южнее, между Балхашом и Аралом, располагалась держава Кангюй, или Канг. Это была тоже редконаселенная страна, но, видимо, культурная и самостоятельная. Жители ее назывались по-тюркски "канг-эр" - кангюские мужи, но уже в VIII в. их стали называть "пацзынак" - по-гречески или печенеги, что нам знакомо по русским сведениям.
Они не ладили ни с гузами, ни с соседними кыпчаками, обитавшими на склонах Алтая и в Барабинской степи, где растительность напоминает богатые пастбища по обоим берегам реки Дон, да и Иртыш своим положением в степи напоминает Дон.
Все три этноса были европеоиды по своему антропологическому типу, тюркоязычны, воинственны, но не агрессивны. Вторжение иноплеменников им не грозило, ибо арабы в такую далекую степь не приходили: Хазарский каганат на Волге был заинтересован в мире со степняками, а Уйгурский каганат был занят постоянной войной с Тибетом.
Куда девались гузы?
В середине Х в. гузы подчинили среднеазиатских печенегов и кимакское племя баяндур, жившее на берегах Иртыша. На юго-востоке государство гузов граничило с областями Тараза (ныне г. Джамбул, на реке Талас) и Шаша (Ташкент), на юго-западе охватывало часть Усть-Урта, на севере включало бассейн Сары-су, Челкара и Иргиза, вплоть до предгорий Урала [+373]. Это государство находилось в постоянной войне с Хорезмом на юге, с кыпчаками на северо-востоке. И ведь даже имело успехи, такие, что багдадские халифы считались с вождями гузов, но...
Беда пришла с неба и весьма неожиданно. В IХ-Х вв. степную зону Евразии постигла вековая засуха, ибо орошающие степь циклоны сместились к северу. Как уже было сказано, в степи шла трехсторонняя война, малая, но постоянная. Для степной войны необходимо иметь откормленных коней и много баранов, чтобы не голодали воины. Поэтому состояние пастбищ определяет возможность победы. Значит, засуха, влияя на произрастание трав, либо способствует, либо мешает военным успехам кочевых народов, причем в большей степени, нежели оседлых, ибо те могут создать запасы зерна хотя бы на несколько лет, а кочевники этих возможностей лишены.
Они были ничуть не менее талантливы и героичны, чем их соседи, населяющие страны с благодатным климатом, изобилующие водой и пастбищами, и, как только природные условия менялись, проявляли способности воинов и правителей занятых ими новых территорий. Связь этноса с ландшафтом - это не теория географического детерминизма, а несомненный факт, фиксируемый исторической географией.
Этноландшафтное равновесие является обязательным условием устойчивости системы геобиценоза, в которую люди входят как верхнее завершающее звено. Любое нарушение характера системных связей пагубно. Оно сказывается на людях не менее сильно, чем на растениях и животных, фиксируется этнической историей, которая располагает абсолютной хронологией, что дает возможность ввести необходимые уточнения.
В Х в. больше всех пострадали от засухи экстрааридные степи современного Центрального Казахстана. Большая часть их превратилась в пустыню. Кангары вынуждены были покинуть родину. Часть их поселилась во владениях хорезмшахов, приняла ислам и стала называться просто "канглы", а другая часть переправилась в 889 г. в Причерноморье и долгое время удерживала самостоятельность, даже будучи зажата двумя великими державами: Византией и Русью. Руси эта часть канглов боялась меньше, чем соседей - кыпчаков.
Гузы тоже пострадали от засухи и ушли частью в верховья Амударьи, в окрестности Балха и Мазар-и-Шерифа, а частью на Волынь, где подчинились киевским князьям.
Засуха, прокатившаяся по степи, сделала с этим древним этносом то, что не могли сделать их враги. Она расколола гузов на два взаимно враждебных этноса, тюрков и туркменов.
Описанный здесь раскол этноса имел причиной сочетание природных и социальных факторов. До тех пор пока хозяйство гузов позволяло им поддерживать изобилие внутри страны и охрану границы с Хорезмом, форпостом и мусульманского суперэтноса, все было спокойно. Но как только изменился режим увлажнения, возникли трения между отдельными компонентами этнической системы гузов, которая отнюдь не была монолитом. В составе гузов были, наряду с потомками сарматов и алан, предки угров, осколок среднеазиатских печенегов и заброшенные тюркютскими бегами на западную границу каганата племена баяут, баяндур (покорены в Х в.), кайи - видимо, сяньбийского (древнемонгольского) происхождения [+374].
Но самое главное - начальная фаза гузского этногенеза должна совпадать с рождением основного этнического компонента.
Чтобы понять события XI в., придется сделать краткий экскурс в древность. Гузы - наследники древних туранцев, сарматов, и аланов. Начальная фаза этногенеза сарматов такая же, как у хуннов - рубеж IV и III вв. до н.э. Ровесниками этих могучих этносов, как мы уже знаем, были согдийцы, которых китайцы называли юэгэии, парфяне (Аршакиды) и харазмии, у которых начало городской цивилизации датируется 1У-1П вв. до н.э [+375]. А это значит, что гузы в Х в. были стары и находились на излете инерции породившего их толчка. Поэтому они так расширили свою территорию [+376], поэтому же и лопнули их внутриэтнические системные связи, износившиеся от всеистребляющего Времени. Достаточно было легкого удара извне - длительной засухи, чтобы этнос развалился на две части.
Но не древние племенные традиции стали основой формирования этих новых этносов, а то, что отвечало духу времени, т.е. нравам и культуре Х в.
Древнее объединение гузов строилось на родо-племенном принципе. Племя увеличивалось за счет естественного прироста; за соблюдением порядка следили старейшины, с врагами или, что то же, соседями, сражались молодые богатыри. Расширение шло за счет подчинения соседних племен, социальный строй которых был близок к описанному прототипу. И так тянулось тысячу лет.
На нашей планете стареет все, в том числе и этносы. Потомки храбрых воинов стали спокойными пастухами. Правнуки мудрых старейших превратились в ленивых обладателей скота и пастбищ. Но поскольку этот процесс - снижение пассионарного напряжения системы - всегда идет неравномерно, то наряду с субпассионариями сохранялись персоны "отсталые", то есть не потерявшие былой доблести и жажды свершений. Будучи людьми акматической фазы, эти "богатыри" томились в тенетах степной обывательщины, столь же активно-посредственной, как и деревенская или городская. Но сдерживать своих богатырей увядающая система могла лишь до того предела, пока увядание не достигло критической точки -перехода в фазу обскурации. В этой фазе зажим богатырей прекратился, ибо даже это стало слишком трудным и сложным. Но воцарившаяся лень погубила традицию: немногочисленные пассионарии, которых перестали давить, нашли новую этнопсихологическую доминанту: они сменили культуру.
В самом деле, восстанавливать старый порядок, при котором им стало так плохо, они не пожелали. Вместо этого они усвоили конфессиональный принцип, применявшийся их соседями. Среди гузов появились несториане и мусульмане, а община цементирует своих членов не хуже, чем семья или род. Но характер связей тут иной и это немедленно отразилось на истории гузов.
Историк начала XII в. Шараф ат-Тахир Марвази писал: "После того как гузы сделались соседями областей ислама, часть их приняла ислам и стала называться туркменами. Между ними и теми гузами, которые не приняли ислам, началась вражда. Число мусульман среди гузов умножилось, а положение ислама у них улучшилось. Мусульмане взяли верх над неверными, вытеснили их из Хорезма в сторону поселений печенегов " [+377]. "Неверные гузы" назывались в русских летописях - торки. Они были союзниками Святослава и Владимира, очевидно, в качестве вспомогательной конницы [+378]. Но когда в середине XI в. они большой массой передвинулись в Приднепровье, русские князья Ярославичи выступили против них. Разбитые князем Всеволодом в 1060 г., торки в 1064 г. переправились через Дунай, опустошили Македонию и Фракию, а затем подступили к стенам Константинополя. Греки, действуя золотом, заставили торков уйти. Много торков умерло от эпидемий, многих греки перебили, а часть их вернулась на Русь и была расселена в Киевском и Волынском княжествах [+379], где образовала "торческий пояс" - охрану границ от половцев.
В 1116 г. половцы покорили часть торков и остатки печенегов [+380], после чего эта ветвь торков (гузов) в истории упоминается только как войско волынских князей.
………………………………………………………………………………
С течением времени, память об Оргузах, трансформировалась в Огузов или Гузов, что означает – прародители 100 племён! Кстати Гузы и есть загадочные царские скифы, потомки арийских племён…
……………………………………………………………………………..
В конце IX в., как отмечалось выше, печенеги были вытеснены из заволжских степей продвинувшимися в Нижневолжское левобережье гузами. Этот сформировавшийся в Приаральских степях в государственном огузском объединении народ в дальнейшем сыграл значительную роль в истории нескольких тюркоязычных народов и государств, распространившись на громадных азиатских просторах. Движение их в заволжские степи и столкновение с печенегами были, по-видимому, первыми шагами на пути захвата чужих земель и стад.
Сразу после захвата заволжских степей гузы стали проявлять активный интерес к богатствам основного, тогда еще сильного государства — Хазарскому каганату. Уже в середине X в. они грабили каганат, переходя к городу Итилю через реку зимой по льду. В трагический для хазар год похода Святослава (965) гузы, по-видимому, также не преминули пограбить обессиленное разгромом государство.
В 985 г., когда Владимир Святославич на ладьях по Оке пошел на волжских болгар, гузы (в русских летописях именующиеся торками), участвуя в походе, шли "берегом" на конях [ПВЛ, I, с. 59].
За помощь в битвах руководитель военных действий обыкновенно разрешал союзникам грабить побежденных. Вероятно, так было в обоих походах русичей на степных восточных соседей.
Как бы там ни было, но торки (гузы) даже во времена Владимира еще не перешли на правый берег Волги. Нашествие было впереди: только в 30-х гг. XI в., когда началось мощное движение гузов под руководством Сельджука и Сельджукидов на Запад. Движение осуществлялось двумя путями.
Главные силы были направлены на запад—юго-запад. Огибая Каспий по южному берегу, они ринулись на перед неазиатские владения Византии. Конечным результатом этого завоевания (нашествия) было образование тюркского государства Сельджукидов в Передней Азии [Гордлевский, 1960]. Турция на захваченных землях существует и поныне.
Северным ответвлением этого стремительного броска гузов на запад стало продвижение их в донские и днепровские степи. Очевидно, их конечной целью было соединение с южным крылом где-то на территории Византийской империи [Плетнёва, 1990].
Печенеги, как оставшиеся в Заволжье, так и кочевавшие в донских степях, влились в это мощное движение, присоединяясь к гузским ордам аилами, а то и крупными куренями.
Интересно, что попавшие в степи, непосредственно подходившие к русским границам, торки предпочитали не набеги на русское пограничье, а борьбу с равным противником — печенегами (ордами, находившимися на Правобережье Днепра), отвоевывая у них пастбища.
Русские земли лежали в стороне от направления основного пути гузов — к Византии. Задержка их в степях объяснялась, скорее всего, необходимостью полного подчинения оставшихся на этой земле печенегов для обеспечения себе спокойного и безопасного тыла. Этой же цели они добивались и сторонясь от пограничья сильного государства — Руси. Однако в 1055 г. какая-то орда гузов-торков подошла к устью Суды, где тогда уже стоял русский городок Воинь. Орда остановилась там на зимовье. Это не понравилось князю Всеволоду Ярославичу, сюзерену пограничного Переяславского княжества. Торки, по свидетельству летописи, были побеждены и отогнаны в степь А через пять лет после этого Всеволод организовал большой поход из соединенных сил своих соправителей, к которым присоединился и полоцкий князь Всеслав. Войска двинулись в степь в ладьях (по Днепру) и на конях. Торки не приняли боя и бежали в глубь степи. От холодной зимы, падежа скота, от голода и эпидемии (от "мора" — писал летописец) множество их погибло. К тому же с востока на южнорусскую степь шла новая кочевая волна: половецкая. Все вместе взятое, и особенно последнее обстоятельство, заставило подавляющее большинство торков и кочевавших там же печенегов искать покровителей на западе — в Византии, Болгарии, Венгрии и на севере — у недавних врагов — русских князей. Все страны охотно принимали на пограничную службу эти сильные воинские подразделения, давая им за это земли вдоль границ своих основных территорий.
Итак, более столетия (X — первая половина XI в.) занявшие восточноевропейские степи печенеги были постоянной угрозой всем соседям — византийской провинции в Крыму, Дунайской Болгарии, Венгрии и особенно — имевшему с ними почти 1000-километровую границу Древнерусскому государству.
Очевидно, именно поэтому не только в древнерусской летописи, но и в трудах русских ученых XIX—XX вв. печенеги, а также следовавшие за ними торки (узы, гузы) и половцы (кипчаки) стали предметом пристрастного и пристального изучения.
Свидетельства письменных источников позволили историкам еще во второй половине XIX в. написать и опубликовать несколько крупных фундаментальных трудов и статей, посвященных этим народам, — их этнической принадлежности и политической истории — взаимоотношениям с соседями [Березин И., 1854; Куник А., 1855; Аристов Н., 1877; Голубовский П. В., 1883, 1884, 1889, и др.]. В те же десятилетия приступили к исследованию кочевнических погребений и русские археологи: Э. К. Витковский (1878), А. А. Бобринский (1887), Д. Я. Самоквасов (1908), Н. Е. Бранденбург (1908), В. А. Городцов (1905, 1907), Е. П. Трефильев (1905, 1905а).
ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ «КИТАБ МУРУДЖ АЗ-ЗАХАБ» АЛ-МАСУДИ,
по изданию C. Barbier de Meynard и Pavet de Courteille (Macoudi. Les praires d’or. Paris. 1851-1877)
* Сведения о гузах
|I, 212| И на нем (Т. е. на Аральском море) (лежит) город, принадлежащий тюркам, который называется Новый Город (ал-Медина ал-Джадида); в нем (живут) мусульмане. Преобладают среди тюрок в этом месте гузы, (частью) кочевые, (частью) оседлые. Это племя из тюрок, оно (делится) на три группы: нижние (гузы), верхние и средние; они самые храбрые из тюрок, самые маленькие из них ростом, и у них самые маленькие глаза. [167]
|II, 18| Русы после 300 912/13) г. приехали на 500 кораблях, по 100 душ на каждом, и вошли в рукав Бонтуса, (Море Бонтус — Черное море .(греч. Понт) соединяющийся с Хазарским морем, а там расположены специально назначенные люди хазарского царя, с сильным снаряжением, чтобы отражать тех, кто приходит с моря, и тех, кто приходит с суши, имеющей ответвление от реки Хазар, доходящее до моря Бонтус. Дело в том, что кочевники из тюрок — гузы — приходят на эту сунгу и зимуют там. Иногда вода, соединяющая реку Хазар (Ал-Мас'уди предполагает соединение Каспийского и Черного морей через реку Хазар (Дон). Это предположение до арабских географов существовало у Птолемея. Ибн Хаукаль (BGA, II, р. 276), указывая на замкнутость Каспийского моря, прибавляет, что в него впадает только одна река — Итиль (Волга), имеющая рукав, впадающий во внешний бассейн, который ведет от Константинополя до океана. Ал-Мас'уди сам, в Другом месте своей работы (т. II, стр. 15), более ясно излагает свое представление, указывая, что в верховьях Хазарской реки есть рукав, соединяющийся с заливом моря Бонтус, т. е., очевидно, Черного или Азовского моря, которое через Дон соединяется с Волгой (А. Ю. Якубовский. Ибн Мискавейх о походе русов в Бердаа в 332 = 943/44 гг., стр. 84-86. — GMS, NS, XI, pp. 181, 216) с заливом (моря) Бонтус, замерзает, и гузы переправляются через нее со своими лошадьми; это большая вода, но она не проваливается под ними, так как сильно затвердевает. Они переправляются в страну хазар, и иногда, когда те, кто расположен там из его людей, не могут отразить их, против них выступает хазарский царь, не дает им переправляться по этому льду и отражает их от своей страны. А летом тюрки не могут переправляться через нее (реку).
|III, 254| [Описываются обычаи бедуинов и прочих кочевых племен.] Мы отказались от описания гузов и карлуков, (B тексте *** м. б. следует читать *** (халаджей) а это племена (Анва' — собственно «виды, сорта») тюрок, в стороне области Гарч, Буста (Буст — город и область на р. Хильменде в Афганистане; в X в. — складочное место для товаров, идущих в Индию; теперь Кала-и-Бист (Обзор, стр. 48, 50, 51) и Бистама, (Так в издании, но это явное искажение: Бистам находился в другой части Ирана) около области Седжестан. . .
|V, 302| Ал-Хаджжадж назначил Абд-ар-рахмана ибн Мухаммеда ибн ал-Аш'аса (Абд-ар-рахман ибн Мухаммед ибн ал-Аш'ас — наместник Седжестана с 80 (= 699) г., восстал против ал-Хаджжаджа, был разбит и покончил с собой в 85 (= 704) г.) правителем Седжестана, Буста и ар-Рухаджа, (Ар-Рухадж — древняя Арахосия, область на р. Аргендабу и ее притоках, включая современный Кандагар) и он воевал с теми из тюркских племен, которые (жили) там, а это племена из тюрок, которые называются гузами и халаджами.
гузы, узы, - кочевое племя тюрк. происхождения, к-рое выделилось из плем. объединения огузов. К сер. 11 в. Т. вытеснили печенегов и обосновались в южнорусских степях. В 985 как союзники киевского князя Владимира они принимали участие в походе на болгар. В 1060 Т. выступили против объединенного войска древнерус. князей, по были разбиты и в 1064, преследуемые половцами, вторглись в пределы Византии, опустошив Македонию и Фракию. Отряды Т. угрожали непосредственно Константинополю. Однако начавшаяся в их войске эпидемия вынудила Т. уйти обратно в южнорусские степи. Часть их поселилась около границ Киевского и Переяславского княжеств. Наиболее крупным местом размещения торков было Поросье (на р. Роси, притоке Днепра), где был построен г. Торческ. Вместе с берендеями Т. на стороне др.-рус. князей принимали участие в борьбе с половцами. В 12 в. Т. вошли в состав плем. объединения черных клобуков. Постепенно Т. оседали и переходили к земледелию. Часть их ославянилась. Оставшиеся в степях Т.-кочевники впоследствии смешались с половцами.
Торки
одно из тюркских племен, кочевавших в южнорусских степях. В 985 г. Т. принимали участие в качестве наемников в походе св. Владимира на болгар. В начале XI в., теснимые половцами с востока, они прикочевали к Днепру, где столкнулись с русскими: в 1055 г. князь Всеволод ходил на них, чтобы защитить Переяславскую землю; в 1060 г. против них был предпринят поход кн. Изяславом, Святославом, Всеволодом и Всеславом, окончившийся, по словам летописи, тем, что Т. "убоявьшеся, пробегоша и до сего дни; и помроша бегающе гоними, ови же от зими, другии же голодом, инии же мором". Однако, в XII в. Т. опять являются у Дона. В 1116 г. Т. и печенеги бились у Дона два дня с половцами и "придоша в Русь ко Володимеру" (Мономаху). В 1121 г. Владимир прогнал из Руси Берендеев, а Т. и печенеги сами бежали. Часть Т. еще в XI в. заняла местности по р. Роси и подчинилась русским князьям. Центром этих полуоседлых Т. был г. Торческ. На лев. берегу Днепра поселилась другая группа Т., признавших власть переяславского князя. По известиям XII в., эти Т. занимали местность близ города Баруча (теперь Браницы, в Кролевецком у. Черниговской губ.). Часть Т. перешла Дунай и приняла подданство Византии. Подчинившиеся русским князьям Т. образовали пограничные военные поселения против новых кочевников — половцев. Эти торкские колонисты поселены были среди славянского населения, с которым постепенно смешались. Пр. Голубовский отожествляет Т. с узами византийских источников. Ср. Барсов, "Очерки исторической географии"; Голубовский, "Печенеги, торки и половцы до нашествия татар".
ТОРКИ
- крупное скифское племя, туранское по происхождению. Оно вошло в состав казачьей народности и его основное скифское имя Коссака или Кассака распространилось на племена Казарских Славян. Их частное племенное название Тореты стало известно на Кавказе очень рано. В I-II вв. Торе-тов знают географы Плиний Ст. и Птоломей; они указаны в титуле боспорского царя Аспурга, как его подданные. Археология датирует их погребения с конем еще более ранним временем. С 5 века эти погребения исчезают на Сев. Кавказе и появляются в Заволжье; с X в. они переходят на Дон, Донец и распространяются дальше на Запад в бассейн Нижнего Днепра. Так прослеживаются пути Торков до того времени, когда о них узнают русские летописцы. Не без основания считается, что Т. - те же Узы, которых вспоминает Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей». Немногие русские археологи и историки делают весьма сомнительное заключение, считая, что Узы, а следовательно и Т., только часть Огузов, название которых они для этой цели сокращают на целый слог. Однако, оснований для такого утверждения в исторических памятниках нет. Ни Рашид ад Дин, ни Абу-л-Гази в родословии Огузов имени Торков не вспоминают. Зато вспоминают среди Огузов Кыпчаков-Половцев, а Половцы, явившись в наши степи, оказались не единоплеменниками Торков, а их самыми злыми врагами. Не находит эта теория подтверждения и в данных археологии. Характерные торческие погребения с конем и вещи, положенные в них, неоспоримо указывают на древние связи Торков с Кавказом, а не со Средней Азией, где жили Огузы. Даже в то время, когда Т. находились в Заволжье, предметы их быта имели настолько отчетливый кавказский облик, что археологии пришлось признать исключительно западные влияния, в которых протекала жизнь Узов или Торков и здесь (С.А. Плетнева, МИА 62, с. 151). Вместе с тем, одновременно с Торетами на Сев. Кавказе у Терека проживал другой народ, имя которого по звучанию гораздо ближе к Узам, чем Огузы. Это Удины по начертанию, Удзы по произношению. При зубном звучании греческой буквы Д (дельты), это название легко могло обратиться в Узы (см.). Тореты, Удзы и Беренджеры появились в истории Сев. Кавказа очень рано. Долгое время они находились в границах обширной империи Асаланов и, вероятно, тогда имя Тореты приобрело скандинавское значение по Тору, богу грома и молнии. С Кавказа эти народы исчезают в V в., когда там появляются завоеватели Болгары. Прежние жители Меотиды переходят за Волгу, где и проживают в близком соседстве с Казаром. По поручению хакана в 893 г. они оттуда начинают поход против Печенегов. Этот сильный приволжский народ, причинявший после постоянные хлопоты не только Руси, но и Византии, не устоял под ударами Торков и уступил им свои земли. «Некоторые из них по собственному желанию и решению остались там, поселились вместе с так наз. Узами и доселе остаются среди них», - писал в 948 году Константин Багрянородный, добавив, что эти Печенеги в скором времени переняли все обычаи Узов и даже крой их одежды: «их верхние одежды укорочены до колен и рукава обрезаны начиная с предплечий». В качестве Касаков и Казар Т. принимали участие в расширении границ Державы Томаторканской, но через четверть века после смерти Мстислава Храброго, под давлением Половцев уходят с Дона и переживают губительное переселение на Балканы. По летописному своду В.Н. Татищева часть Торков оставалась и в Томаторкани, где они упоминаются в 1082 г. (“История Российская”, М.-Л. 1963, т. II, примечания к главе 11 -й). Византийские же хроники сообщают, что под давлением Половцев в 1064 г. 600 тыс. Узов отошли к Дунаю, но пережив там голод, эпидемический мор и неудачи в сражениях, их остатки откочевали обратно к Днепру. Киевская Русь в это время находилась под постоянными ударами Половцев и потому Т., как их враги, были приняты Русами и поселились на их южных и восточных границах. Здесь они получили прозвище Черные Клобуки, а так как были выходцами с Кавказа, называли их Черкасами. Летописец XV в. считал необходимым пояснить: «Черные Клобуки, еже зовутся Черкасы») (Московский Летописный Свод под годом 1152). С древних пор в Меотиде, в царстве Казар, в Томаторкани и теперь у Днепра эти казачьи предки много веков сожительствовали и смешивались со Славянами. Поэтому славянский язык закрепился и среди них, а Черкасами в русских актах называли Казаков до XIX в. Плано Карпини и Рубрукис упоминают Торцессов в числе народов, завоеванных Батыем, но в границах Золотой Орды Черкасы этого рода известны как Ордынские Казаки. Процессы их метисации приметили антропологи в обнаруженных костяках из степных погребений, а о торжестве среди Торков славянского языка говорит один из первых русских историков Н. М. Карамзин. Он уверен, что имя Казаков «в России древнее Батыева нашествия и принадлежало Торкам и Берендеям, которые обитали на берегах Днепра, ниже Киева. Там находим и первые жилища малороссийских Казаков. Торки и Берендеи назывались Черкасами. Казаки тоже. Вспомним Касогов, обитавших, по нашим летописцам, между Каспийским и Черным морем; вспомним и страну Казахию, полагаемую Императором Константином Багрянородным в сих же местах». «Столько обстоятельств вместе заставляют думать, что Торки и Берендеи, называясь Черкасами, назывались и Козаками». Дальше он считает их народами славянизированными: «Они под именем Козаков составляли один народ, который сделался совершенно Русским, тем легче, что предки их с десятого века, обитав в области Киевской, уже сами были почти Русскими». Конечно, эти выводы были правильными только в отношении языка и религии, а не родового происхождения или быта. В этом смысле они Русскими не стали.
Казачий словарь-справочник. — Сан. Ансельмо, Калифорния, С.Ш.А.. Составитель словаря Г.В.Губарев, редактор - издатель А.И.Скрылов. 1966-1970.
Гузы— так переводит П. П. Семенов (Риттер, "Землеведение Азии", т. II, стр. 32) слово "Kiu-szu" — по мнению Риттера, одно из наименований уйгуров, с незапамятных, будто бы, времен переселившихся в ныншнюю Турфанскую область. Кюй-цзы весьма напоминает Кюй-гя, т. е. имя той династии государей Гаочана (Турфана), которые управляли этой страной с 497 по 640 г.; по имени их мог назваться и весь народ, сложившийся, как показывает история, из весьма разнородных элементов: древних чемысцев, китайцев (Кюй-гя были родом китайцы), жеужаньцев, гаогюйцев (различные телэские роды), а может быть, и хунусцев (см. Гаогюйцы и Гаочан).
Следующая публикация
Комментарии 5