Предыдущая публикация
Нет.
Нет. Ожог. Не могу поверить. Добровольская не успела и не могла состариться. Она так и осталась девочкой, девушкой, Армандой Бежар, Ниной Заречной или чуть более старшей, вечно в черном, Машей из той же «Чайки».
Она так и осталась Джульеттой. 27 декабря, на следующий день после 60-летия Жени, умерла Оливия Хасси – одна из лучших Джульетт в мире, прославившаяся после легендарного фильма Дзеффирелли. Какое предзнаменование… Но лучшей Джульеттой для меня навсегда останется Добровольская.
В конце 70-х я продолжал регулярно посещать Театр-студию Красная Пресня, созданную Вячеславом Спесивцевым. Благо что они перебрались из Текстилей поцентрее. И дух студийности мне всегда был и сладок, и горек, и приятен. Визитка студии – «Ромео и Джульетта». А там по-таганковски, как с Пушкиным, в спектакле участвовали 4 Джульетты и 4 Ромео. И вот однажды в роли первой, самой юной, Джу я увидел Женю.
Врать не буду – сначала я среагировал на фамилию. В 1971 году разбился экипаж космонавтов Добровольский-Волков- Пацаев, и я подумал… Но нет, не родственница. Но дело же не в этом! Прелесть игры в возрасте героини – особо пробивает мальчиков. Играла Женя не по-детски, но абсолютно верилось в первую, утреннюю, с росой на стебельке, влюбленность ее героини. Такой Добровольская для меня и осталась навсегда.
Есть вещи, которые невозможно объяснить. Судьба ли, рок, но какие-то высшие силы безусловно пытались увести Женю с дорожки, на которую из-за мучительной смены амплуа она пыталась встать.
Стареть и менять амплуа на солидных дам и комических старушек ей просто судьба не дала. Вот эта обреченность на вечную молодость, видимо, и давала силы и… Сам дух Театра быстренько отнял у нее в последние годы три такие роли /да еще такие, в каких ее героини умирали/: Вассы Железновой – дважды /в первую Вассу Женя так и не ввелась, вторую – «В.Ж.» сыграла, но буквально считанные разы/, Марининой – в «Луизиане» /спектакль-ретроспекция, начинающийся на поминках персонажа Жени/ и Любки, гулящей алкоголички в «Школе дураков».
Тени Станиславского, Ефремова и Табакова словно отводили от нее такие смертные, похоронные роли, чтобы не навлечь беду, спасти и охранить эту фарфоровую статуэтку, но… Эх, вы, Костя и два Олега – плохо вы присматриваете за своими подопечными…
Смотришь сейчас на это лицо – и не веришь, сколь сложной, с мытарствами и провалами, была ее судьба. Поступление в театральное училище – не сразу, после окончания «зернышко» попадает между двух жерновов, не на свадьбу, а на развод и разделение МХАТа, причем явно не в ту «половинку» - женскую, к Дорониной. Оттуда бегство в «Табакерку».
И тут вроде бы судьба улыбнулась, «сщас мы перевернем вашу вшивую историю – русский театр, и начнем по-новой», Михаил Олегович строит «Современник 2».
И почему бы рядом с Ефремовым-2 не встать второй Волчек-2 – Евгении Добровольской? Планов было громадьё, но Волчек-1, насмотревшись на эту вакханалию, решила эту шайку-лейку разогнать. Всех выкинули на улицу.
Но и тут вроде бы удача – Ефремов-1 забирает всех 13 неудачников, так и не осовременивавших загнивающий «театр-ру», в свой МХТ.
Но период блаженства и благоговения – Бежар, прекрасная роль, в которой Олег Николаевич, словами Булгаковского Мольера объявляет Жене: «Я буду строить тебя!», быстро заканчивается – Ефремов, забрасывает стройку, хотя он так любил, это запомнила Женя, «что когда я плачу – зал смеется, и называл меня клоунессой».
Добровольская бросается в кино – а там ее поджидает гоп-компания Сукачев-Охлобыстин, фильм проваливается. Начинаются поиски своего, родного, с той же группой крови режиссера. И ура – родство душ и талантов с Кириллом Серебренниковым возникает сразу и рождает шедевры – «Господа Головлевы» /спектакль, вызвавший у меня восторг!/ и «Кому на Руси жить хорошо»...
А между прочим, среди всех этих перипетий и передряг за юбку мамы держатся четверо детей…
Слово самой Добровольской: «Гурченко терпеть не могла все мои беременности: «Женя, зачем эти дети?»
У меня тоже сложный характер, и еще токсикоз мучил, так что мы с Людмилой Марковной даже поссорились. Что, конечно, не помешало мне ее обожать. Знаю, она так сказала, потому что очень трогательно ко мне относилась. А иногда я даже думаю: может, она была права?.. Я вот вспоминаю, какая я была молодая мама, это же ужас какой-то! Бедные мои старшие дети. Ну а младшим повезло больше: мама спокойна, мама с ними дома».
Для того, чтобы остаться с младшими, Женя отказалась преподавать, хоть курс с Серебренниковым был уже набран. А совсем недавно несчастье с сыном Колей...
Время Добровольской должно было начаться прямо сейчас, после юбилея. Вот-вот «оковы тяжкие падут» - дети вырастут, и появится свободный солнечный горизонт. Чеховской ли чайкой, Серебренниковской ли птицей из «Кому на Руси жить хорошо», она должна была как Тенякова или Фрейндлих взлететь и пронестись по сцене в тех ролях, играть которые ей пришло время сегодня.
Но милая и нежная, она строго и до конца отстаивала два незыблемых для нее постулата: «Не бывает начинающих артистов. Артист либо есть, либо нет». И завет Михаила Щепкина: «Относись с уважением к этому храму <театру> и заставь уважать его других, священнодействуй или убирайся вон».
А вы знаете, о чем Добровольская больше всего жалела? Никогда не догадаетесь.
Вот ее прямая речь: «У меня никогда не было свадьбы, белого платья».
/Текст: Леонид Соколов/
Фото: Виктор Горячев.
Следующая публикация
Комментарии 39
Мы будем помнить ее роли,искренность,милые черты и теплый голос.
Невозможно поверить.