Предыдущая публикация
К юбилею "Огонька".
Отрывки из документальной повести В.М. Бубнова "Земля Постникова". Продолжение
Решив, что пора браться за новое дело, Постников поступил в своей манере: не имея никакой материальной поддержки очередной идеи, написал письмо в Московский архитектурный институт: есть возможность студентам попробовать молодые, жаждущие творчества силы. Денег, мол, нет, но в качестве оплаты работы над проектом, «Огонек» готов предоставить бесплатное питание и проживание, а также возможность заняться на досуге горнолыжным спортом.
На предложение откликнулись ребята из студенческого архитектурно-конструкторского бюро. В феврале 1966 года они приехали во время зимних каникул, успели сделать все необходимые технические расчеты, а уезжая, обещали подключить к интересной работе весь институт.
Проект реконструкции «Огонька» студенты выполнили на «отлично»: создали такой спортивный комплекс, чтобы он естественно вписался в окружающий пейзаж и в то же время отвечал требованиям условий работы администрации, педагогов и тренеров, а также условий отдыха спортсменов. Отделка здания – камень, стекло, дерево. В главном корпусе предусмотрены общественный холл, тренерская, медпункт, методический кабинет, кинолаборатория, душевые, хранилище инвентаря. В стране пока не существует подобных спортивных сооружений.
И вот Леонард Дмитриевич отправляется в областной отдел народного образования с идеей о необходимости реконструкции базы.
- Дело-то нужное, правильно ты решил, - поддержал Постникова не ожидавший подвоха заведующий облоно Алексей Филиппович Ширяев. – Только вот один проект реконструкции «Огонька», знаешь, сколько стоить будет? Откуда у меня такие деньги?
Тут-то Постников и выложил на стол заведующего чертежи, эскизы, экспликации, выполненные студентами, коротко пояснив:
- Москва бесплатно сделала.
Когда же ошеломленный Ширяев рассмотрел студенческие творения, то развел руками и выдохнул:
- Ну, вы даете! Здорово! Надо строить!
К весне 1967 года на «Огоньке» приступили к земляным работам. Чусовляне, никогда прежде не работавшие с таким сложным во всех отношениях проектом, возвели главный корпус быстро и с отличным качеством. В январе 1968 года на «Огоньке» проводили Всероссийские соревнования горнолыжников. Прибывшая в Чусовой Россия глаз не могла оторвать от мощных и стремительных конструкций здания в стиле «альпийский модерн» - такого в стране до сих пор еще не видел никто. В марте того же года в холле главного корпуса у огромного очага награждали первых лауреатов только что родившихся школьных соревнований «Снегурка».
Марк СОКОЛЬЩИК,
любитель горнолыжного спорта, «открывающий» на трассе слалома-гиганта в школьных соревнованиях «Огонька», дизайнер спортивных сооружений «Огонька» в 1980-е годы, ныне протоиерей - настоятель храма иконы Богородицы Одигитрии села Шерья Нытвенского района отец Марк:
- Леонард Дмитриевич был вхож во все мастерские пермских художников. Я благодарю судьбу за счастье знакомства с этим талантливейшим человеком. Натура Постникова была сложной, противоречивой, но непременно творческой. Его натура требовала решения проблем во всех аспектах жизни и деятельности неординарно.
Он хорошо рисовал. В Пермь - посоветоваться - привозил наброски, эскизы оформления буклетов об «Огоньке». Даже судейские листы он старался оформить таким образом, что их приятно было брать в руки. Естественно, когда началась реконструкция горнолыжной базы, он развернулся во всю творческую мощь.
Реконструкция на «Огоньке» началась со строительства главного корпуса, который должен был заменить маленький неказистый домик. Я познакомился с Постниковым вскоре после того как этот корпус уже построили. Он пригласил художников встретить Новый год у него на базе. В ту пору вся страна имела невыразительный внешний облик, Пермь была привычно серой, а Чусовой – еще мрачней. Что-то подобное мы ожидали увидеть и на «Огоньке». Но стоило преодолеть трехкилометровый перевал за городом и спуститься в живописную долину, как взору открылось истинное чудо: здание в альпийском стиле с черепичным скатом скошенной крыши, с витражом вместо одной из стен, с деревянными террасами по периметру. Теплый свет струился из окон оригинальной конструкции. Над входом, над могучей деревянной дверью, висел кованый фонарь. На украшенную к празднику елку падали крупные хлопья снега. Мы буквально остолбенели, завороженные сказочным зрелищем. Это была жемчужина. Горит камин. Лавки, полки для книг - все из крепкого бруса и досок. Я вспомнил напутствие Степана Колюпанова, уже побывавшего на «Огоньке»: «Тебя Леонард пригласил? Съезди-съезди. Не пожалеешь. У него хорошо!»
Он в жизни был демократичен, ровен со всеми, невзирая на ранги. Не за это ли качество Леонард Дмитриевич и пользовался уважением?
- Да, он с удовольствием слушал простую народную речь. И никогда у него не было никакого превосходства в поведении: мол, я – директор, а вы кто такие… Мало того, он сам непосредственно принимал участие в подготовке спортсооружений к сезону, не гнушался физической работой. Леонард Дмитриевич был из породы подвижников, бессребреников. Собственный быт его мало интересовал. Он был предан делу.
- Вы ведь с ним вместе ночами просиживали, обсуждая оформление «Огонька» к финальным соревнованиям третьих Всероссийских зимних студенческих игр в 1980-м, а затем и Спартакиады народов РСФСР 1985-го года.
- Не однажды просиживали. Леонард Дмитриевич выделил мне тогда помещение в главном корпусе под мастерскую. И постоянно интересовался ходом работы, подбрасывал свежие идеи. Вместе со всеми трудился на заливке санной трассы. Он умел повести за собой. Ведь и перед студенческими играми, и перед спартакиадой работали и днем, и ночью, чтобы подготовить идеальный ледовый трек санной трассы. Трудились тренеры, рабочие, спортсмены, просто городские энтузиасты – без какой-либо дополнительной платы. Люди знали, что директор, как говорится, под себя не гребет, наоборот – от себя оторвет, если надо. Но в то же время он был рачительным хозяином в своем спортивном городке, во всем был заведен строгий порядок.
- Он сумел и лучший в области тренерский коллектив создать.
- Вне сомнений. Но здесь большая заслуга и Зои Михайловны, которая коллектив держала в твердых руках, доверяла, но проверяла. У тренеров – учебные планы, у ребят – дневники. С двойками не допускали ни к соревнованиям, ни к тренировкам – будь ты хоть расчемпион. И ведь что показательно: тренерский состав почти не менялся. Все специалисты имели высшее образование. Получали по тем временам очень неплохо. Педагогическая увлеченность подогревалась успехами учеников. Это был особый мир, разительно отличавшийся от жизни за перевалом, в городе.
Перед торжественным открытием санной трассы мы с ним всю ночь провозились, чтобы реализовать задумку Постникова: именитый саночник Игорь Чикишев должен был под торжественные звуки музыки, разогнавшись из стартового домика, пробить, как тараном, большое полотнище с символической звездой и промчаться по всем виражам вниз. Утром я с рабочими установил на трассе художественно выполненный плакат – итог нашего ночного бдения. Уже прибыл оркестр, собралось начальство, журналисты торопили: когда начнется торжество. А начать не могли – Постников пропал. Я нашел его в кабинете на третьем этаже главного корпуса. Он сидел за столом и отрешенно смотрел на огонь в камине. Говорю ему:
- Леонард Дмитриевич, все уже собрались, Центральное телевидение недоумевает. Ждут Постникова.
- Знаешь, Марк, ты иди, а я не пойду. Скажи, чтобы начинали без меня.
А глаза такие грустные, будто прощается с кем.
Что это было – можно по-разному трактовать. Ясно только, что душа разболелась.
Так и не пришел на торжество.
Следующая публикация
Нет комментариев