✨Судьба Человека✨ (истории из жизни)

А ты мне нравился… Настя вышла из офиса и подошла к машине на парковке. Капот и лобовое стекло были присыпаны тонким слоем снега. Она села в машину и первым делом включила печку, чтобы прогреть остывший за день салон. Потом дворниками смахнула снежную пыльцу с лобового стекла. Она выехала с парковки и влилась поток машин. Но движение постоянно тормозилось, приходилось долго стоять на светофорах, в пробках. Казалось, все машины города собрались в одном месте. Проезжая мимо торгового центра, Настя решила свернуть и переждать час пик в магазине, заодно посмотреть товары для Нового года, может, что-то выберет на подарки. Но и на парковке машины стояли плотным рядами, ни одного просвета, чтобы втиснуться. Настя уже пожалела, что свернула сюда, лучше бы осталась на дороге, хоть медленно, но машины двигались. Не одной её захотелось провести время с пользой и переждать дорожный коллапс в торговом центре. Тут в зеркале заднего вида сверкнули фары – это внедорожник выехал из ряда машин и сдавал назад, словно уступая ей своё место. Народу в торговом центре много, суетно, жарко. Настя расстегнула пальто, оттянула вниз шарф с шеи и пошла вдоль стеллажей. От разноцветных игрушек, мигающих гирлянд и снующих вокруг людей рябило в глазах. Настя положила в корзину несколько ярких разноцветных шаров, двух серебристых оленей на ёлку, два полотенца с Дедом Морозом в подарочной упаковке, несколько фужеров для шампанского с пожеланиями счастья, удачи… Дома разберётся, что кому подарить. Маме и мужу она купит подарки посерьёзнее, но коллегам, знакомым подойдут милые игрушки для поднятия настроения. Настя встала в хвост очереди в кассу. Она устала от шума и суеты, хотелось скорее выйти на воздух. Плохая идея – прийти сюда в пятницу вечером. Можно было приехать завтра утром, когда народ отсыпается в выходной, и выбрать подарки. Наконец, подошла её очередь. Пробивая, Настя с ужасом поняла, что набрала много лишнего. Ладно, пригодится. Она отошла от кассы, застегнула пальто, поправила шарф и с полным пакетом пошла к выходу, стараясь, чтобы никто не задел его и не разбил игрушки. - Настя! Она не сразу сообразила, что это её окликнули, продолжала идти. - Иванова! Только услышав свою девичью фамилию, Настя остановилась. Но выходившие покупатели налетали на неё, толкали и задевали. Она отошла в сторону и завертела головой, высматривая знакомого. - Привет, Настя, - раздалось совсем рядом. Она повернула голову и увидела бородатого мужчину. Маленькая чёрная шапочка натянута на лоб до самых бровей. Мужчина улыбался. Настя заметила, что у него не хватает одного переднего зуба. Одежда на нём сидела мешковато, неряшливо. Она уже жалела, что остановилась. Этот бомж просто не может быть её знакомым. - Не узнаёшь? - спросил мужчина. – А я сразу тебя узнал. Ты почти не изменилась. Выглядишь на миллион, - он хохотнул. Что-то едва уловимое в его голосе показалось ей знакомым, но Настя никак не могла вспомнить его. - Мы вместе учились в школе. В одном классе, – напомнил мужчина. - Игорь?! – ахнула Настя. Она хотела спросить, что с ним случилось, что довело его до такого состояния, но постеснялась. - Я, - сказал он, радостно улыбнувшись и снова показав дырку вместо переднего зуба. - Что, сильно изменился? - Да, - кивнула Настя. – Что с тобой случилось? – Всё же спросила она. - Долго рассказывать. Может, посидим где? Тут в здании кафе есть. – Игорь с надеждой смотрел на неё. Настя никак не могла привыкнуть к его виду. Как она могла не узнать его? Наверное, из-за бороды и этой дурацкой шапки, натянутой на глаза. Это же Игорь, в которого она была влюблена в школе, из-за которого она пролила столько слёз. А теперь ей было стыдно стоять с ним рядом на глазах у всех. - Извини, мне нужно идти, - сказала она, отведя глаза в сторону, словно искала помощи у проходивших мимо покупателей. Но на странную пару никто не обращал внимания, скользнут взглядом и идут дальше. Игорь смотрел на неё с надеждой, ждал. - Если только недолго, - наконец, согласилась она, скорее из любопытства, чем из желания общения с бывшим одноклассником. А Игорь обрадовался, суетливо повёл её к кафе. - Пойдём. Ведь тысячу лет не виделись. Может, ещё столько же не увидимся, - хохотнул снова он, явно радуясь встрече. Настя с опаской скользила по лицам покупателей, идущих им навстречу, не дай бог встретить знакомых. Тут сейчас половина города ошивается. Игорь всё время забегал чуть вперёд, заглядывал Насте в лицо, что-то говорил. В кафе почти все столики оказались заняты. - Вон там свободно. – Игорь показал на дальний столик в углу. «Там хоть темно, не увидит никто», - подумала Настя, стараясь скорее скрыться от посторонних глаз.

Я сюда еще вернусь. 1929 год Телега, поскрипывая, везла семью Потаповых в незнакомые, неведомые края. Их раскулачили... Как Васильевых, как Крутко, как и многих других зажиточных крестьян в этой и других окрестных деревнях. Мать горько плакала, прижимая к себе маленькую трехлетнюю Варьку, Сёмка шмыгал носом, а отец горестно вздыхал, подгоняя старую кобылу вперед, по пыльной дороге. - Что же это, что же это, люди добрые, - бабка Марфа выбежала на дорогу и заголосила. - Это разве же видано, чтобы людей, словно собак из дома гнать? Да кому Потаповы-то худо сделали? - А ты не голоси, Марфа, - председатель нового, год назад сформированного колхоза грозно посмотрел на старенькую односельчанку. - Чего ты за них заступаешься? Ты вон всех своих поросят в колхоз сдала, коня приволокла, оставила себе лишь корову, да кур с десяток. Поняла ты, Марфа, что всё теперь должно быть общим, что только сообща мы поднимем нашу страну с колен, что нынче поровну всё должно быть. А Потаповы? Сколько ружьем мне Василий грозил? Сколько мужиков наших на поле у него спины гнули? - Так платил же, Архип. Платил Васька работникам! А мне пошто большое хозяйство, коли руки не слушаются и ноги не ходют? - А у нас теперь все государственным должно быть - и работа, и зарплата. А эти буржуи поедут в дальние края. - Куды? - Куды суд решит! - Правильно, Архип, правильно, - кивала Галина, жена пастуха, прижимая к себе босоногого Лёньку. - Я спину гну день и ночь, так малец мой босый ходит, а их девка, как городская наряжена, и что такое в лаптях ходить не слыхивали. Спор разгорался, односельчане разделились в своем мнении. Кто-то злорадствовал, а кто-то сочувствовал Потаповым. А восьмилетняя Татьянка, сидевшая на телеге, шептала, сквозь зубы: - Я вернусь, я сюда еще вернусь... - Зачем ты вернешься сюда? - всхлипывая, спросила мать Аглая. - Нас отсюда, как собак бездомных погнали, а ты вернуться хочешь? - Я им докажу, что мы не злые кулаки, угнетатели трудового народа, а честные и порядочные люди. Вот вырасту, стану учителем или врачом, приеду сюда и вселюсь в наш дом! - Эх, дочка, мечты твои девичьи. - Сора в голове много, отсюда и грезы, - мрачно ответил отец. - Нам бы доехать до места назначения, покуда холода не наступили. Добраться бы в целости-сохранности. - Куда нам теперь, Васенька, куда наш путь лежит? - В Зоркино уполномоченный сидит, велено до него путь держать, он бумагу судебную выдаст. **** Их отправили на север Ленинградской области, в поселок, где были еще сотни таких же, как Потаповы. В первый год семья обустраивалась - пока общими силами кулаки строили барак для семейных, они жили в землянках. Через два года заболела Аглая, не помог ей местный врач, не было у него подручных средств для лечения. Она одна из первых пополнила ряд нового кладбища, оставив своего мужа с тремя детьми на руках. Но шли годы, жизнь становилась легче - в этом поселке появился фельдшерский медпункт, машинно-тракторная станция, мельница и даже построили школу. Потаповым и другим детям уже не было нужды бегать за несколько километров, чтобы получать знания - прямо посреди поселка появилось строение, в котором совмещали три учебные комнаты, сельский совет и даже библиотеку. Несмотря на то, что в поселке жили в основном кулаки, власть не обделяла их всем необходимым - было образование для детей, возможность выехать в район для дальнейшего обучения, работа для взрослых. Люди здесь были работящие, оттого труд никого не пугал, наоборот, все понимали - от труда их будущее зависит. Глава сельского совета, который был прислан из города, не раз и не два пугал местных "Черной Доской". - Товарищи, не позволим нашему поселку попасть на Черную Доску! Никакого саботажа, никакого срыва плана. Только вперед, только работа! И все работали, ни кто не ныл и не жаловался. И о прошлом редко вспоминали. К чему его ворошить? Что было, то было. Правда вот теперь многие жаждали вступить в колхоз, но кто же раскулаченных в него возьмет? **** 1937 год. - Татьянка, а чего ты все возле Савелича кругами ходишь? - отец был недоволен, что его шестнадцатилетняя дочь от фельдшера не отходит ни на шаг. - Уж не влюбилась ли ты в него? - Бать, ты чего? Он же старый для меня! - рассмеялась дочь. - А в чем тогда причина? - Оказывается, врачевание - это интересное занятие. Яков Савельевич так интересно все рассказывает, так интересно объясняет! - Да уж, - фыркнул отец. - Это чем же, скажи оно интересно? Болячки людские разглядывать? - Я тоже хочу стать врачом и спасать людей! А еще лучше - приложить руку к появлению ребенка на свет. - Сколько лет прошло, а мусор в голове так и остался. Ты скажи, дочка, неужто в селах повитух не хватает? - Бать, ну какие повитухи? - дочь посмотрела на отца, как на неразумного, и покачала головой. - Какой век на дворе? Время перемен, развития. - Вот Сёмка кем хочет стать? Инженером. Но ты же ничего ему не говоришь? Ждет мальчишка, когда подрастет и учиться поедет. - Таня, предназначение женщины - заботиться о доме, семье и рожать детей. А парень должен научиться работать руками и, желательно, головой. Матери у нас больше нет, Татьяна, - грустно вздохнул отец. - Ты у нас теперь главная хозяйка в доме. - Ну зря ты так, Батя. Сонечке уж одиннадцать годков исполнилось, скоро она все возьмет в свои руки. - И все же... Для дальнейшей учебы надо ехать в соседний район, как ты там будешь одна, если всё же тебе позволят? - Как и многие другие, - пожала плечами Таня. Все лето она не отходила от Савелича, вместе с ним навещала больных, училась обрабатывать ранки и даже вместе с ним пару раз приняла роды. В начале августа Яков Савельевич пришел к отцу Татьяны и вызвал его на разговор. - Что, Савелич, за Таню просить пришел? - Пришел. Отпусти её, Василий, на учебу. - Да я то что? - махнул рукой Потапов. - Я уж смирился. Это же Татьянка - она что в голову втемяшит, то ничем не выбьешь. Только вот как с властями быть? Дозволят ли они? - Это я тоже беру на себя. Смотри, Василий, план таков - Татьяна едет на учебу, поступает в медицинское училище, после окончания которого идет в институт. - А жить она где будет, Савелич? Жить-то где девке? - Это тоже вопрос решаемый - ежели не дадут койку в общежитии, так у моей дальней родственницы поживет. Правда, далековато будет до училища, но главное, что крыша есть над головой. А при желании учиться и сто верст преодолеть можно! - Твоя правда. Хороший ты человек, только думаю, зряшное вы дело затеяли, кто же позволит? - Это мы еще посмотрим! Яков Савельевич слово сдержал, походил по начальникам, убедил их, что лишний врач в поселке не помешает, да и вообще сейчас стране нужны люди всех специальностей. И что главное для страны - выучить вот таких людей, которые стремятся получить знания. Он был многословен и красноречив, но добился своего! 25 августа 1937 года Татьяна прощалась с родными и уезжала в район. Если бы она только знала, что её решение стать медиком спасет в будущем семью и исполнит желание. Но вот только через много горестей, бед и потерь этой семье предстоит пройти...

Присоединяйтесь!))

«Не хранил верность ни законной жене, ни гражданской". Тайны личной жизни у Максима Горького.. Алексей Пешков, известный в советской и русской литературе как Максим Горький – фигура культовая. Его признали одним из лучших создателей национального искусства, мастером пера, а его произведения - жемчужиной литературного жанра.

У Зины есть сестра – успешная женщина. Ее в должности повысили – высоко подняли, по этому поводу пригласила близких в ресторан. И Зину в том числе. Зине сорок пять, она одинока, очень этим гордится: «Вот еще! Не нужен мне мужик. Корми его, стирай за ним, а он возьмет и слиняет от тебя. Я не дура, чтобы с мужиками связываться». Зина ко всему относится критически, потому что «много видела». Ей палец в рот не клади. И вот пришли в ресторан. Не банкет, не праздничный ужин, а просто – обед. И немного выпивки. Решила сестра Зины самых близких покормить в ресторане, чтобы дома не готовить. Поесть и разойтись. Зина пришла и села рядом с двоюродным братом – Юрой. Сестра сказала: «Ребята, я заказала на свой вкус. Может, неправильно, может, нужно было с вами посоветоваться, но так уж получилось». Сначала принесли салат с манго и гребешками. Гребешок в масле обжарен. Близкие, а их пятеро, поздравили родственницу с повышением и приступили к трапезе. Юра заметил, что сочетание манго и гребешка так необычно. Словно столкновение вкусов, которое приводит к неожиданному результату. Зина презрительно ответила, что это не столкновение вкусов, а провинциальная необразованность: «За дураков нас держат, разве не понимаешь? Манго и гребешок положили и думают, что оригинально – дураки все проглотят». Юра ничего не сказал, потому что неприятно с Зиной разговаривать. В качестве первого блюда сестра Зины выбрала уху из судака и речной форели, там же океанические креветки и черноморские мидии. Юра, ни к кому не обращаясь, сказал: «Надо же, ничего подобного не ел. Рыба и креветки с мидиями, и все это в ухе». Зина, чтобы слышал только Юра, прошептала: «Помойка, а не уха. Повара гнать надо поганой метлой. Мидии и креветки – это отдельные блюда. Деньги, гады, дерут, а кормят гадостью. Я и доесть не могу». Сестра Зины долго не размышляла над меню. Ее цель – накормить вдоволь. Поэтому на второе заказала шашлык из свиного ошейка. Юра обрадовался: «Давно не ел шашлык. Года два, наверное». Сестры Зины сказала: «Ешь, Юрочка, очень рада, что угодила». Зина проглотила кусочек: «Да, уж, на первое рыба с дурацкими креветками, на второе свинина. Чудесное соседство. Что-то наша Галя перестаралась. Устала, от работы – сразу видно». Юра громко сказал: «Галя, наша Зинка ничего, кроме жареной картошки, не ела. А ты ее в ресторан позвала. Мне хочется ей на башку горчицу выдавить – достала. Все не нравится». Галя улыбнулась: «Ребята, не надо ссориться». Зина прошипела: «Господи, почему все мужики такие идиоты? И зачем я рядом с тобой села»? После обеда Зина позвонила знакомой: «Знаешь ресторан, который рядом с городской администрацией? Так вот – ни за что туда не ходи. Сегодня там обедала. Кучу денег отдала, а есть нельзя. Невкусно, даже отвратительно. Там повара только продукты зря переводят». Дома еще одной знакомой позвонила: «В ресторане пообедала. Но это только так говорится, что пообедала. Голодной вышла, потому что есть нельзя. Дома картошку пожарила – наелась. И чай с бутербродами. Ни за что больше в ресторан не пойду. Я сама так приготовлю, что им и не снилось». Некоторых лучше не приглашать: так раскритикуют, что долго успокоиться не сможете. Таким людям все не нравится. Это натура такая. Автор Георгий Жаркой

Корень зла – Нина, что с тобой? – взволнованно спросила Вера, – зову тебя, зову, а ты не реагируешь, словно не слышишь. Нина даже не повернула головы… Тогда Вера встала, прошла через весь кабинет, погромче стуча каблуками, взяла коллегу за плечи и начала трясти: – Нина! Очнись! Нина встрепенулась, растерянными глазами окинула офис, перевела взгляд на Веру: – Что случилось? – Это я у тебя хочу спросить: «Что случилось?» Сидишь, как неживая, в одну точку смотришь. – Это я так… Задумалась. – Послушай, я не первый день тебя знаю и прекрасно вижу, что у тебя что-то стряслось. Расскажи, легче станет. – Не станет. Жизнь кончена. – Все так говорят. А потом живут как ни в чем ни бывало. Итак? – Мне муж изменяет… – Всего-то? Нашла, о чем горевать! Не он первый, не ты – последняя. – Его подруга беременна… – Ого? Это уже посерьезнее. Но все равно: не стоит твоих слез! – Ее зовут Кирой. – Ну и что? Пусть ее зовут как хотят. Тебе какая разница? – Это моя родная сестра… Такого поворота Вера не ожидала: – Как? – воскликнула она, вытаращив глаза. – А вот так, – тихо проговорила Нина и, наконец, расплакалась… *** Нина и Кира – сестры погодки. Родились и выросли в обычной семье. Отец – рабочий на заводе, мама – медсестра в поликлинике. С ранних лет сестры сильно отличались друг от друга: и внешне, и темпераментом. Нина – спокойная, послушная, не очень общительная. Любила уединение, ничем особо не увлекалась. Предпочитала читать или помогать маме на кухне. Очень рано научилась замечательно готовить. Кира – шумная, задиристая. Душа компании. Гоняла с мальчишками в футбол, лазила по деревьям. Книги? Какое там! Она предпочитала играть в «казаков-разбойников», занималась спортом и всегда была впереди планеты всей.

У меня была свекровь. Ныне покойная. Как только поженились мы с мужем, то только и слышала от нее , что она такая больная , просто ужас. До замужества она работала в колхозе,а потом несколько лет на шахте. Но как только вышла замуж , то не работала ни дня. Четверо детей , всю семью тянул муж. Жили в поселке, своего огорода не было, вернее был, но свекровь была"больная". Из живности только куры. Продуктами помогали ее родители да две незамужние сестры свекра. У этих сестёр все лето жили дети их брата. Мы жили далеко от них. Когда поженились,то свекор был на пенсии, а свекровь добилась социальной пенсии. Ну вот мы были у нее в гостях. Свекры куда то уехали аж на неделю , нас хозяевами оставили. Ну и я взялась убирать дом . Мою пол под кроватью ящик картонный.Вытаскиваю, каюсь,любопытная я, заглянула. А ящик полон таблеток Почти все блистеры целые, иные упаковки даже не вскрыты. Позвала мужа, показала. Он был в шоке. А потом они приезжали к нам и свекровь стала "ездить по ушам" про свое здоровье. А я ей ответила, что очень сочувствую, надо же иметь здоровье такое, чтобы до вашего возраста дожить. Всё, больше жалоб я не слышала). А потом у свекра стронулся осколок, который он носил в спине с войны. И него отказали ноги, лежал четыре года , помогала ухаживать за отцом старшая дочка. А свекровь нам такие письма писала, что он такой -сякой, как с ним трудно. Я ответила, что такой-сякой вас жалел, позволил вам не работать, кормил вас и детей, а теперь ваша очередь ему помогать. Свёкор умер в 82года, а свекровь прожила до 89лет, может и дальше жила бы , но сломала шейку бедра. Пролежала какое-то время, за ней опять старшая дочка ухаживала. Потом мне рассказывала, как мать ее изводила , оскорбляла. Свекровь умерла, а у сестры мужа рак обнаружился . Сделали операцию, прожила пять лет и умерла. Лариса

Сплетницы Встретились на остановке три подружки и на радостях решили пройтись пешком: давно не виделись. – Хоть поболтаем нормально, – радостно воскликнула Наташа, – а то в автобусе – какие разговоры? Все сидят, делают вид, что им все равно, а сами подслушивают. – Да прям, – возразила Ирина, – люди давно никого и ничего вокруг не замечают. Какое им дело до чужих разговоров? – Точно, поддержала Ирину Ольга, – уткнутся в свои телефоны и… пусть весь мир подождет. – Может и так, – не стала спорить Наташа, – однако, все зависит от темы разговора. А я вам сейчас такое скажу! Ни за что не поверите! Дашка опять замуж выходит! В пятый раз! – Да ладно?! – вырвалось у Иры, – хотя, чему я удивляюсь? Интересно, что по этому поводу думает ее бывший? Неужели не вмешается? – А он уехал на заработки. Вскоре после развода. Дашка одна живет, вернее – жила, пока теперешнего жениха не встретила. – Тогда понятно. Наверняка выдохнула с облегчением. Бедная. Как же она с ним намучилась! – Это да. Если бы мой так ревновал, я бы терпеть не стала: сбежала бы, теряя тапки. – Даше такое в голову не пришло, – с оттенком презрения сказала Ирина, – она же у нас – мать Тереза. У нее пунктик насчет потерпеть. Помните ее первого? – Еще бы! – воскликнула Наташа, – он же неделями не просыхал. Сколько раз она у меня от него пряталась! Я ей говорила, что бросать такого пропойцу надо, а не спасать, а она мне доказывала, что он хороший, добрый, просто несчастный. И свято верила, что благодаря ее любви он обязательно бросит пить. – Ага, – рассмеялась Ирина, – бросил он, как же! Оно ему надо? У него же Дашка была, которая любила, содержала, терпела, прощала. Вот он и жил в свое удовольствие. Отлетит в нирвану на недельку, вернется, поплачется. Она его отмоет, откормит, обласкает. Я тоже ей не раз говорила: бросай его, сколько можно? А она в ответ: не могу, жалко. Он вообще-то хороший. – И что у нее за манера всех жалеть, – Наташа скривилась, – я имею в виду мужиков. Она же им не мать, а вроде как любимая женщина. Никакого уважения к себе! Хорошо, что он стал ее поколачивать. Хотя бы этому она оправдания не нашла. И то только после того, как в больницу из-за него попала. – Да уж, – согласилась Ирина, – не было бы счастья, да несчастье помогло. Слава Богу детей не нажили. А помните, как он Дашку после развода преследовал? Ей даже пришлось в другом районе квартиру снять. – Ага, из огня да в полымя, – сказала Наташа, – надо же было ей поселиться в подъезде будущего мужа! – Судьба, – глубокомысленно выдала Ирина. – И так красиво все начиналось! Ухаживания, цветы, подарки. Я Дашке даже завидовала сначала, – вспомнила Наташа, – а потом прыгала от радости, что мой – не такой гуляка. Он ее взаперти держал, а сам гулял напропалую! Я ей говорила, и не только я. А она не верила, защищала его. – Помню-помню, – усмехнулась Ирина, – если бы одна из его пассий не забеременела, да не пришла к Дашке отношения выяснять, она бы до сих пор с ним жила. – Вот-вот! – согласилась Наташа, – и смотрела бы ему в рот, как небожителю. А так: сказала, что ребенок – это святое и подала на развод. – И нет бы пожила лет пять одна! Так нет: через год снова замуж выскочила. И снова – по большой любви! – Это ты про художника? – уточнила Наташа. – Про него. Как она не поняла, что он ее просто использует? Сидел, картинки свои рисовал. Говорил, что скоро на них манна небесная посыплется. А Дашка верила. Кормила, поила, одевала. Как же! Он же – творческая личность! Почти гений! Это ж надо так человеку мозги запудрить! – Мне кажется, что он особо и не пудрил: необходимости не было. Дашка верила каждому его слову. И в то, что они скоро разбогатеют – тоже. Она же в искусстве разбирается, как слон в балете. – Сколько она с ним прожила? – Года четыре, кажется. – Приличное время, чтобы обман раскусить, не находите? – спросила Ирина. – Так она не думала, что он обманывает. Терпела его творческие кризисы, которые он заливал похлеще ее первого мужа. Терпела, когда приводил домой толпы таких же творческих “мучеников”. Терпела, что он ни одной копейки в дом не приносил. Нет, все-таки терпение у Дашки – ангельское. – Однако, такое терпение не сделало ее счастливой. Наоборот: все ее избранники просто ноги об нее вытирали. – Не, художник ее не обижал. Просто исчез. Она, бедная, целый месяц его искала! А потом письмо получила. Прости, мол, любимая, но нам лучше расстаться. Где он, что он – ни слова не написал. – Да знаю я, – вздохнула Ирина, – сама помогала ей развод оформлять. Думала: ну все, поумнеет подруга, в следующий раз сто раз подумает, прежде чем в ЗАГС идти, ан нет: не успели оглянуться, а она – снова замужем. – Да, ее последний – это что-то! Я таких ревнивых никогда не видела! Работать запретил! Звонил домой каждый час, чтобы проверить, дома ли Дашка, чем занимается. Больной, короче. – Вот-вот, – поддержала Ира, – больной на всю голову. Мне иногда казалось, что он Дашку и ко мне ревнует. Ни разу не дал наедине поговорить. Сядет рядом и слушает, о чем мы болтаем. А потом, когда я уходила, он ей скандал закатывал, мол, мало ему Дашка внимания уделяет, только и знает, что с подружками на кухне сидеть. А я хорошо, если раз в три месяца к ней заходила. В итоге, мы практически перестали общаться: не хотела я, чтобы у нее из-за меня терки с мужем были. Кстати, с чего они вдруг развелись? – Прикинь, она ему надоела! – выдала Наташа, – он так и сказал: скучно мне с тобой, Дашка, ты какая-то бесцветная… Моль. Сам же всю косметику выбросил! А еще сказал, что она – бесперспективная. – Ничего себе словечко выбрал! – возмутилась Ирина, – он – сильно перспективный! Подумаешь – прораб! Да еще и ревнивый! То же мне персона! – Ну, персона – не персона, а с Дашкой развелся. Я, честно говоря, толком не поняла, почему. Но мне кажется, что ее муженек, действительно, нашел более перспективный вариант. Что Дашка? Просто учительница. А он, я слышала, не один на заработки подался. Так что, как говорится: ищите женщину! – Надеюсь, Дашка не сильно переживала? – Поплакала, конечно, а потом сказала, что даже рада, что станет свободной, как раньше. Она, кстати, вскорости на работу устроилась, мы стали чаще видеться. – Вот жеж! – Ирина слегка обиделась, – а мне ни разу не позвонила. Подруга называется. У нее такие перемены, а она молчит в тряпочку. – Да не до звонков ей было. Сначала на другую квартиру переезжала, потом осваивалась на новом месте, работа опять же новая. Первое время мы тоже не созванивались. А потом она мне сообщила, что встретила, наконец, мужчину своей мечты. – Во дает! Кто-то ни разу замуж не сходил, а кто-то из одного в другой брак перепрыгивает, словно лужу переступает! Кто у нее на этот раз? Опять какое-нибудь чудо-юдо? – Я его и видела-то всего пару раз, – ответила Наташа, – Дашка говорила, что он иностранец. – Кто?! – Ирина даже притормозила, – иностранец? Час от часу не легче! И где только она их находит? – Кого? – не поняла Наташа. – Да мужиков своих! То пьет, то бьет, то гуляет. То, вообще – не пойми кто! И главное – сразу в ЗАГС! Нет бы годик пожить вместе, присмотреться. Так нет: Даша у нас порядочная. Просто так мужчину в дом не пустит. Ну, а как пустит, то не знает, как ему угодить. Обидно. Столько раз ей говорила, что нельзя так в мужчине растворяться, а ей – хоть бы хны. Вот, опять вляпалась. Знаешь, сколько жутких историй я слышала про браки с иностранцами? Оля, а ты почему молчишь всю дорогу? Хоть бы слово сказала! Или тебе все равно, что с Дашей происходит? – А что с ней происходит?! – отозвалась Ольга, – ничего нового. – В смысле? Она же замуж собралась! – Ну, собралась. Первый раз что ли? – Так у нее и с этим иностранцем ничего путного не выйдет! – Найдет русского, сантехника, потом дворника, студента, еще кого-нибудь. – Как ты можешь? – возмутилась Ирина. – Да, Оля, я тоже от тебя такого не ожидала! – поддержала ее Наташа. – Девочки, не напрягайтесь, – Оля улыбнулась, – ну, подумайте сами: почему у Дашки не получается нормального человека встретить? – И почему же? – почти одновременно спросили подружки. – Потому что несчастная она. Недолюбленная. Вы же в курсе, что она очень рано осиротела, жила у какой-то тетки. Вот и мечется в поисках того, кто ее полюбит. А как замаячит что-то такое, она сразу включает хорошую девочку. Смотри, мол, какая я замечательная! Давай, люби меня. Даже не так. Скорее: ну полюби меня, пожалуйста. Я все-все для тебя сделаю. И делает. Очень хочет счастливой быть. Думает, что мужчина принесет ей счастье на блюдечке. А так не бывает. – А как бывает? – спросила Наташа, которая слушала подругу открыв рот. – Сначала, Наташка, надо счастливой стать! Самой! Чтобы ни от кого не зависеть. Себя полюбить, надо, понимаешь? Самодостаточной стать. Пока Дашка этого не поймет и не займется собой, так и будет к себе вот именно таких мужчин притягивать. И собирать их, как котят бездомных. Они ведь таких женщин: добрых, заботливых, зависимых за версту чуют. – Зато таких как ты – стороной обходят, – заявила Ирина, – Может, поэтому ты до сих пор одна. – Завидуй молча, Ирочка. Мне хорошо с самой собой, – спокойно ответила Ольга, – и я очень счастлива. Делаю, что хочу, езжу – куда хочу, общаюсь – с кем хочу. – А мужчины в это время – от тебя шарахаются. – Так это же прекрасно! – рассмеялась Ольга, – представляешь, сколько шлака отметается прямо на подлете? – Да они просто боятся при тебе слово сказать! Ты же у нас такая умная! – не унималась Ирина. – И пусть боятся. Кто отважится, на того и посмотрю. А ты, Ирочка, не переживай так. У меня все прекрасно. И у Даши все наладится, когда научится ценить и уважать себя. И любить. Это – обязательное условие. – Наладится, как же! – воскликнула Ирина, – она пятый раз замуж собирается! И думаю, что не последний. Так и будет по жизни мыкаться в поисках счастья. Не все, Оленька, такие, как ты. Женщине нужна семья, а не какая-то там мифическая самодостаточность. – Да, Оля, твои слова сильно отдают эгоизмом, – вмешалась Наташа, – ты, когда замуж выйдешь, сразу все поймешь. И про любовь, и про жертвенность, и про терпение. Сама служить будешь. По-другому – никак! – Почему никак? Легко! – рассмеялась Ольга, – казалось, что нападки подруг никак не влияли на ее настроение, – просто я не буду ждать, что муж сделает меня счастливой. Понимаешь? Я делаю себя счастливой сама! Это гораздо надежнее и сразу снимает кучу проблем в отношениях. – Да что ты знаешь про отношения? – высокомерно бросила Ирина, – ты же не была замужем! – Потому и не была, что не встретила своего человека, – парировала Ольга, – но это вовсе не значит, что у меня нет поклонников. Разница в том, что я сама решаю, с кем из них мне быть, а с кем – только здороваться. У Даши этот навык отсутствует. Она идет за каждым, кто погладил ее по голове. Отсюда и результат. – Что ж ты не подскажешь ей, не научишь тому, что знаешь и умеешь сама? – Она не просила. – А сама ты не видишь, что ей нужна помощь? – Вижу, но навязываться не стану. Она взрослый человек, сама решает, как ей быть и что делать, – твердо ответила Ольга. Повисла неловкая пауза… До ближайшей остановки оставалось метров двести. Подружки прошли это расстояние молча. Разговаривать расхотелось… Автор Сушкины истории

Поиграем?

Сибирская черничка. Рассказ частично основан на реальных событиях 1933 год Михалевы всегда жили в Усолье - населенном пункте, расположившемся к северо-западу от реки Ангары. Поговаривали даже, что они родня тем самым енисейским казакам Михалевым, Анисиму и Гавриилу, что основали городок в Приангарье еще в середине семнадцатого века. Впрочем, бабка Тамара, самый что ни на есть старожил здешних мест, что знала все о каждой семье Усолья, никак не подтверждала родства с основателями соляной варницы. Не поддерживала Тамара никакие разговоры о том, откуда они, Михалевы, взялись. Сын ее, Потап, даже порой задумывался, а не от ссыльных ли каторжников их семья зародилась? Ведь когда соляной завод перешел в казенное управление, на нем стали использовать труд заключенных. *** Ранее в ссылке в Усолье жили представители революционных подпольных течений, неугодные писатели, интеллигенция. Сюда царь Николай отправил участников восстания Декабристов. Позднее часть ссыльных была направлена на Нерчинский рудник, а труд каторжников был полностью заменен на вольнонаемную силу. И все же в Усолье остались их потомки, при том кое-кто пошел по стопам предков. Никто не знал откуда взялся Шатун, который творил здесь злодейские дела в 1931-1932 годы. Этот страшный человек орудовал в одиночку – воровал, убивал и устраивал прочие бесчинства над людьми, не разбирая возраста и пола. Долго не могли поймать Шатуна, ведь видели его в глаза лишь те, кого злодей на тот свет отправил. Никто и подумать не мог, что на городок в Приангарье и близлежащие районы наводил жуть скромный неказистый мужичок Шатунский Николай Борисович. Он трудился чернорабочим на спичечной фабрике, ни с кем не дружил и не враждовал. Когда жители здешних мест содрогались от страха, узнавая о новых злодеяниях, он спокойно ходил на работу, здоровался с соседями и ухаживал за полоумной матушкой. Такие дела здесь творились, что ходили слухи о нечистой силе. Дескать, не может человек быть таким безжалостным. Но когда его поймали, то все бесчинства прекратились. - Говорили даже, дух каторжника Матвея здесь ходит и женские души собирает, - зловеще вращая глазами, шептала бабка Тамара. Внуки часто просили ее рассказать что-нибудь интересное, а бабуля умела страху навести. Особенно про чертей и всякую нечисть хорошо ей давались истории. Ну и про человеческие злодейства рассказывала в красках и с выражением. Душа в пятки уходила, а тело мурашками покрывалось у маленькой Варюши, когда слушала она любимую бабулю. Никаких сказок ей не нужно было, хотелось страшных историй от бабушки. И тем волнительнее были рассказы, что все это было на самом деле, а не выдумано. Было страшно и интересно одновременно. - Бабуль, а Матвей – кто это? – затаив дыхание, спросила Варюша. Она уже собиралась засыпать, но как уснешь тут, когда такие страсти в Усолье у них творились. Старуха Тамара сузила глаза и покачала головой. Стоило ли забивать голову шестилетней девчонке голову всякими росказнями? Сын Тамары Потап уж точно не одобрит, если узнает. Да и невестка бабку полоумной назовет. Но как тут не рассказать, когда такой интерес горит в глазенках-черничках? И поведала бабуля, что отправили Матвея на каторгу по ложному наговору от девушки из влиятельной семьи. Забеременела молодая девчонка от женатого мужчина. Тот отказался признавать дитя. А рядом парнишка крутился по имени Матвей, вот и указала на него испуганная девица, мол, грех сотворил и семя свое оставил. Матушка девицы этой постаралась, чтобы пареньку несладко пришлось. Упекли мальчишку за решетку, а потом отправили черную работу выполнять. А там бычок был, Красавчиком звали. Черной масти, больно дерзкий и горячий. Он и поднял Матвея на рога, вот так и погиб несчастный. Варю трясло от страха – неужели все это правда, что бабуля говорит? А Шатун тогда причем? Кто все-таки творил злодеяния и мстил девицам да бабам в их городишке? - Никакой не дух Матвея, а Колька-Шатун, оказался злодеем, - торжествующе ответила бабуля и поправила одеяльце, чтобы внучке было поудобнее. Пора заканчивать со страшными историями, а то еще, чего доброго, не уснет девчонка. - Бабуль, а зачем Шатун злодеяния творил? Тоже кому-то мстил? – не унималась Варя. - Да никому не мстил, голова у него просто больная была. Кровь дурная, нездоровая, - ответила уверенно бабушка, - но ты не бойся, деточка, упекли его за решетку надолго. Варя зевнула и закрыла свои чудесные глазки-чернички. Она поуютнее завернулась в одеяло и подумала, как же сладко спать, когда в доме тепло, и рядом ее любимая бабуля, брат Женька, а в соседней комнате давно спят мать с отцом. Духов не существует, а преступник наказан. А в жизни столько всего хорошего и интересного. 1944 год Варюше было семнадцать. Она уже закончила школу и в первое же лето пошла работать на почту. Помогала сортировать письма, помогала почтальону разносить телеграммы и извещения. Девочке нравилась ее работа, вот только не всегда ее ожидали с радостью. Ведь телеграммы далеко не всегда означали хорошие известия. И все-таки Варя понимала, что выполняет важное дело. Были у нее любимые улицы – разносить дома в новые, чистые дома было большим удовольствием. Зато в старой части многие с нетерпением ждали прихода девочки. Одинокая баба Нина, зная, что ближе к обеду Варя пойдет по ее улице, заваривала чай и даже лепешки пекла. Девочка и рада была подкрепиться, поговорить с доброй бабулей, а потом и дальше идти. Кстати, баба Нина и назвала Варю Черничкой. Ляпнула однажды словечко ласковое, да оно и прилепилось к девчонке. А как не прилепиться, ведь глазенки у девчушки такие яркие, черные, живые. Прямо как ягоды черники, что в изобилии росла в сибирских лесах. Узнавали Варю и ребята. Завидев ее на дороге, они махали ей ручонками и бежали сообщать родителям, что Черничка идет и, возможно, письмо несет. Радостно было девушке – это же так приятно, когда тебя ждут. Главное, чтобы среди посланий не было никому похоронки… А вот чуть дальше не любила ходить Варя. Среди полей, где пасли животину, тоже были дома. Частенько и туда следовало отнести телеграмму или письмо. Жители между собой называли ту местность Заполесьем. Когда-то здесь содержали большое хозяйство, где трудились заключенные. Кстати, именно здесь Красавчик посадил на рога несчастного Матвея. Бычка того, конечно, уже давно забили, осеменитель успел оставить потомство. В те времена, когда Варя разносила почту, грозой Заполесья был «внучок» буйного предка. В честь грозного «деда» назвали его тоже Красавчиком. Он точь-в-точь выглядел, как прежний Красавчик – крупный, черный, даже привычных белых «чулок» не было. Удивительно, характер Красавчика был тоже не сахар. Принимал он только деда Хасана, что с поголовьем водился. Тот еще теленком знал буйного бычка и мог усмирить его парой грозных окриков. Обычно быка привязывали, лишь поздно вечером Хасан отпускал его погулять до раннего утра. Боялась Варя Красавчика, по большей мере, из-за рассказов бабы Тамары о выкрутасах его предка, имевшего дурную славу. Знала, что на привязи животное со вздорным характером, а все равно неуютно себя чувствовала, когда носила письма в Заполесье. Шла и оглядывалась, чудилось ей громкое дыхание и тяжелый топот могучих копыт. Вот так ходила девушка и боялась. А однажды настигло ее то, чего боялась. Несла она срочную телеграмму рано утром. Все мысли Вари были о том, что несет она весть о беде в старый дом деда Хасана. Про грозного быка и думать забыла, все грустила, что расскажет старику о смерти брата. Но неожиданный рев быка и звук рытья земли копытом оторвал девушку от печальных дум. В то мгновение испытала Варя страшный ужас…и побежала. Чудо спасло ее, ведь понеслась она не напрямую, а в сторону, к высокому забору, будто надеялась перескочить через него. Не знала она, что повернуть в сторону – это и было ее единственным шансом на спасение. Никто ей об этом не рассказывал. Будто сама судьба вмешалась в тот момент и увела Варю от пути разъяренного животного. Как все происходило, девушка и не помнила потом. Но все же драгоценные минуты она выиграла. В одно мгновение Хасан оказался рядом и потянул бычка за кольцо, заставив повиноваться. Привязал животное, обругал разными словами и подошел к Варе. - Черничка, деточка, - произнес дед, обнимая девушку, - чего ж тебя понесло сюда в такую рань? Очень Хасан перепугался за девчонку. Смотрел в ее глаза прекрасные, успокаивал, а у самого сердце сжималось при мысли, что могло бы случиться, не догадайся она свернуть, и не окажись он рядом. - Лапонька, какая беда могла бы случиться, - сетовал он, кляня себя за то, что упустил Красавчика в тот момент, когда он гулял на воле. Все еще трясясь от страха, вспомнила Варя о том, что предстоит ей сообщить деду Хасана еще об одном беде. Она погладила старика по плечу и протянула ему телеграмму. Тот взглянул на короткий текст извещения, и спина его затряслась от рыдания. Торопилась девушка, много писем предстояло ей разнести. Но не могла оставить она старика наедине со своим горем. Потому пошла по соседям. Стучалась в двери и говорила, что к деду Хасану беда в дом пришла. Есть ли кто, чтобы помочь деду. Ведь тот плакал, как дитя малое. Вызвался парнишка молодой да бравый. Он на земле работал. Увидев красавицу Черничку, покраснел, а потом побледнел. Давно поглядывал он на красивую почтальоншу. Все не решался познакомиться. А тут повод такой, хотя и грустный. Отряхнул руки и сказал, что пойдет к деду Хасану. Поможет старику чем нужно. Вот так и познакомились Варя Михалева с Гришей Усовым. Стали здороваться, завидев друг друга на улице, а потом и встречаться начали.