Предыдущая публикация
Рассказ "Кораблик"
Да что же это за лето такое! Прав был классик, карикатура южных зим! На дворе июнь, но идёт мокрый снег, и осатаневший северный ветер гнёт к земле кусты и деревья. В огороде стынут на грядках проклюнувшиеся ростки овощей. Мы приехали с Севера в отпуск в надежде на тепло. Здесь, под Ярославлем, у нас маленький домик в деревне и всё, что нужно для отдыха: речка-невеличка, небольшой огородик с клубникой, несколькими кустами смородины и крыжовника, гамак во дворе, натянутый между берёзами. Сегодня воскресенье и, несмотря на непогоду, мы собираемся в церковь. Холода застали нас врасплох. Порывшись в шифоньере, мы обнаружили старые тёплые вещи. На трёхлетнего Кирилла надели комбинезон, доставшийся от подросшего брата. Он был явно велик. Пришлось подвернуть штанины, и карман, который должен быть на колене, оказался в самом низу, почти у земли. Мне досталась длинная, давно вышедшая из моды вязаная кофта с мудрёным названием кардиган, мужу старая военная куртка.
Ближайшая церковь в соседнем селе, до него два километра по шоссе. Мы идём по обочине, а Кирилла везём в летней коляске. Раскрывать зонт бесполезно, ветер вырывает его из рук и норовит вывернуть наизнанку, поэтому внука мы накрыли большим листом целлофана, который подоткнули со всех сторон, оставив только маленькое отверстие для лица. Мимо несутся машины, обдавая нас грязными брызгами. Машин много, здесь дачные места и люди спешат на свои участки спасать окоченевшую рассаду. Ночью были заморозки, и есть прогноз, что они продлятся. Несмотря на кардиган, я промёрзла, кажется до костей, у мужа руки, толкающие коляску, посинели. Кириллу тепло, но он с ужасом смотрит на машины, с шумом проносящиеся в опасной близости от нас. В своих потрёпанных нарядах, со старой коляской и ребёнком мы похожи на беженцев, торопящихся на последний корабль.
Наконец, показалось село, куда мы направляемся. На пригорке у реки кладбище, со старинной церковью во имя нерукотворного Спаса. Церковь недавно побелена и среди зелени кустов сирени похожа на белый корабль, плывущий по деревне и рассекающий золотым крестом бушующий океан непогоды.
Вот к этому кораблю мы и спешим. Правда мы немного опоздали, служба уже началась. В церкви холодно, прихожан почти нет. Несколько человек зашли с кладбища погреться и тут же вышли. На клиросе трое. Две пожилые женщины и старик. Поют по-деревенски, без нот, но слаженно и проникновенно. У подсвечников две бабушки. Иконная лавочка маленькая и бедная. Продаётся всего несколько дешёвеньких иконок, крестиков, и тонкие свечи ярко-красного цвета. Торгует женщина интеллигентного вида – матушка. Отец Сергий человек городской, недавно перебрался в село из Ярославля. Одна из бабушек, увидев нас, заулыбалась. Мы знакомы, её зовут баба Маня. Она шаркающей походкой подошла к нам, протянула ребёнку конфету, и громко, как все глухие люди, сказала:
- На, вот тебе голубок!
Кирилл с готовностью принял угощение, но мы напомнили, что впереди Причастие, и ребёнок послушно убрал конфетку в карман. У батюшки голос громкий, служит он размеренно, каждое слово западает в душу. Кирилл то и дело проверяет на месте ли конфета, щупает её в кармане комбинезона и каждый раз наклоняется до пола. Бабушки умиляются, они принимают эту суету за поклоны. Нам стыдно за ложное благочестие и мы то и дело одёргиваем внука. Служба спокойная, неторопливая. На Причастие идёт весь немногочисленный притч этой церкви и наш Кирилл.
После службы мы подходим к батюшке под благословение.
- А я уж думал, что вы не придёте. С погодой-то что делается!
Мы поддерживаем его сетование на погоду, на то, что всё, наверное, погибнет в огороде.
- Вот вы подвиги совершаете, в такую даль с ребёнком на службу ходите, а местные…, - вздыхает он горестно. - Сами видите, никого в церкви нет, все на огороде, а потом на машины и в город на рынок, на тряпки импортные глазеть. О душе никто не вспоминает. Вот вся моя команда, - показывает он на бабушек. - А церковь-то, красавица, памятник старины, между прочим. А в каком виде!
Действительно, больно смотреть на прогнивший пол, облупленный потолок, некрашеные стены.
- Всё сделаем, всё восстановим, Господь поможет, - продолжал отец Сергий горячо. - Только как люди не боятся жить без Бога? - задаёт он риторический вопрос. - Сколько зла в мире! Насилие, убийства. Война идёт! Вот на днях гроб цинковый из Чечни привезли, до наших краёв горе добралось. А где родители этого мальчика, который погиб? Пришли бы свечку поставили, помолились, дом-то напротив.
Мы машинально смотрим в окно. Село богатое, избы добротные, много каменных домов. Почти в каждом дворе автомобиль. На отшибе несколько вычурных двухэтажных особняков городских толстосумов.
С невесёлыми мыслями возвращаемся мы домой. Ветер не стих, то и дело принимается дождь со снегом. С горечью отмечаю, что ни одна машина не остановилась, не предложила подвести хотя бы меня с Кириллом, ребёнок ведь может простудиться. Машины несутся мимо спасать огурцы и помидорную рассаду. А как же души? Вон виднеется кораблик, ждёт всех. Именно он спасёт нас в день страшного суда. И, несмотря на малочисленную команду и провалившийся пол, он будет на плаву, и будет ждать. Только мало пока желающих быть спасёнными. Враг рода человеческого внушил людям, что опасности нет, и они живут спокойно. А она, опасность, рядом. Непонимание того, что грешим и есть опасность. Вот не подвезли ребёнка в непогоду, не помогли людям, бредущим по шоссе, это грех жестокосердия. Вот я осуждаю их, и этот грех осуждения перевесит, возможно, все мои мнимые добродетели, и полечу я с этим грехом во тьму кромешную, «где плач и скрежет зубов». Становится страшно и за себя и за этих нерадивых садоводов–автолюбителей. Только ведь можно спастись от этой ужасной участи, прийти и покаяться. Начинаю вспоминать, давно ли была на исповеди. Давно. Надо торопиться, отложить все дела, подготовиться и в следующее воскресенье поспешить на кораблик, виднеющийся вдали. Успеть бы…
© Елена Шилова
Следующая публикация
Нет комментариев