✔️Копилка советов

преодолевая силу течения, поплыл к берегу. Всё это время Сергей с берега поддерживал разговор с малышкой, чтобы ей не было так страшно. Спустя несколько минут в воду прыгнул ещё один человек – мужчина, которого позвал Сергей. Так как Богдан уже задыхался, вместе они легко доставили едва не утонувшего ребёнка на сушу. Следует отметить, что Богдан Огородников работает в местном речном клубе спасателем. Он отлично плавает и умеет оказывать первую помощь при утоплении. Слава Богу, этого не понадобилось: девочка не пострадала, она лишь сильно перепугалась и была в шоке. Малышку осмотрели врачи и сказали, что ей ничего не угрожает. Впоследствии девочку забрала полиция, чтобы уточнить все детали произошедшего. В участок вскоре подъехали и родители едва не утонувшего ребёнка. Богдана Огородникова хотят на официальном уровне наградить значком «За спасение утопающего». Он – настоящий герой: скромный и честный! Если история Вам понравилась, нажмите: Класс или оставьте свое мнение в комментариях, мне будет очень приятно

И тут мужчину пронзила какая-то боль, он вспомнил, что в газете недавно прочитал, как грузовик сбил машину и в ней умерла маленькая девочка, а женщина попала в реанимацию и ее жизнь поддерживают искусственно и может в любой момент умереть. Мужчина такой, раз, раз, достал свой кошелек и говорит - а давай еще раз посчитаем сколько у тебя денюшек. И незаметно положил ему в кошелек. Смотри, так у тебя тут хватает, мальчик. — Точно хватает? Вот это удивительно. Так тут не только на куклу, тут на белую розу хватает. Я же, говорит мальчик, еще маме белую розу хотел купить, а у меня не хватало денюшек. Я молился Богу, Господь пошли пожалуйста кого-нибудь, чтобы мне дали денюшки. В кошельке оказались денюшки, значит Бог услышал мои молитвы. В общем мальчик купил куклу, белую розу и ушел. А через неделю мужчина прочитал в газете, что женщину которую увезли в реанимацию, умерла. И он пошел на похороны. Когда пришел на похороны, он увидел в гробу женщину, которая лежала у одной руки была фотография с белой розой, а у другой руки лежала кукла. Если история Вам по душе, нажмите Класс, мне будет очень приятно

Оказалось, за пределами того кокона, который для девушки свила мама, ее ждала суровая правда жизни. И единственное, о чем Поля мечтала, покинув его, вернуться обратно и никогда больше не говорить тех слов, что так больно ранили самого дорогого и родного человека. *** Родители Полины поженились очень рано. Молодым людям едва исполнилось восемнадцать, когда они, крепко держась за руки, робко вошли в местное отделение загса. Суровая женщина – регистратор, смотрела на них и мысленно делала ставки на то, сколько месяцев может продержаться такой брак. Она ошиблась. Как ошиблись все, кто окружал эту пару и отговаривал от женитьбы. Семья просуществовала почти двадцать лет. Могла бы и дольше, если бы мужчина в один прекрасный день не решил, что груз на его душе просто необходимо облегчить, разделив с супругой. Анна и Николай познакомились, придя в школу в первый класс. Семилетнего серьезного мальчика посадили рядом с робкой большеглазой девочкой, которая норовила расплакаться каждую минуту. —Вот, Коленька, садись с Анечкой. Ты – сильный мальчик, поддержи девочку. Видишь, как ей непривычно в школе! Вы теперь совсем взрослые, будете на уроках без мамы сидеть. Надо искать друзей. Вам вместе десять лет теперь быть, в одном классе учиться. Мальчик видел, как страшно было соседке, и как с каждым словом учительницы ее глаза распахивались все шире. Он вздохнул, уверенно взял девочку за руку, чтоб поддержать и поделиться своей смелостью. Анечка удивленно посмотрела на Николая, а потом улыбнулась. Плакать сразу расхотелось, ведь рядом был такой уверенный в себе, надежный и сильный мальчик. Так он и будет держать ее следующие тридцать лет. Десять лет в школе и двадцать лет в семейной жизни. Именно поэтому окончание отношений аукнется Анне настолько болезненно, что здоровье не выдержит и женщина начнет медленно угасать. Коля начал провожать Анечку домой едва ли не с первых школьных дней. Помогал донести тяжелый портфель, приходил вместе учить уроки, утром заходил, что вместе идти в школу. Уже в первый год окружающие перестали подсмеиваться над ребятами и дразнить их женихом и невестой, так как мальчик уверенно говорил, что женится на Анечке, едва они станут взрослыми. Обещание свое он сдержал. Через четыре года после свадьбы в молодой семье появилась дочка. Полину не просто любили, ее окружили плотным коконом обожания и ласки. Для папы она была единственной радостью, а для мамы – смыслом жизни. Полина всю жизнь, сколько себя помнила, мечтала о сестренке, но слабое здоровье мамы не позволило выносить и родить второго ребенка. Николай тоже мечтал о сыне и долгие годы таил на супругу обиду за то, что не смогла родить ему столь желанного наследника. Спустя пятнадцать лет после рождения Полины, у мужчины все же появится долгожданный сын, но жена не будет иметь к нему никакого отношения. А Коля, промучившись несколько лет, живя на две семьи, обманывая двух женщин, решится на признание, которое изменит сразу несколько судеб. —Анечка! Ты должна меня понять и простить! Я всего лишь слабый мужчина. Кто же знал, что молоденькая секретарша забеременеет после первого же раза. А потом она отказалась прерывать беременность, хотя я предупредил – из семьи не уйду. – Николай спутанно бормотал, признаваясь жене в измене, даже не заметив, какой эффект произвели на жену его слова. —Коля, остановись! Скажи, зачем ты мне все это рассказал? – Анна с трудом сдерживалась, чтоб не расплакаться. —Ну, как зачем? Мне нужно было душу облегчить! Я же порядочный человек, не в моих правилах обманывать. Сил нет врать тебе и кормить бесплодными обещаниями Катеньку. —Облегчил? Что дальше будем делать? — Надо что-то решать, но я не могу ничего придумать, ни на что решиться. Может, ты подскажешь? Казалось, вопрос застиг мужчину врасплох. Он надеялся, что жена, узнав о второй семье, устроит скандал и выгонит его. Тогда он останется с сыном и молодой женой. Либо простит и заставит прервать все связи с любовницей. Тогда он снова станет примерным семьянином. Принять решение самостоятельно ему не хватило духу. А Анна смотрела на мужа и не могла понять, в какой момент надежный, как стена, заботливый и уверенный в себе мужчина превратился в нерешительную тряпку, свалившую на ее хрупкие плечи решение вопроса их дальнейшей судьбы. Недаром говорят – женщина плохо знает того, за кого выходит замуж. Однако того, с кем разводится, не знает совсем. Анна не смогла простить мужу измену, жизнь на два дома и наличие ребенка. Она собрала вещи Николая и выставила его за порог. Но случилось это лишь через месяц после признания. Сам мужчина так и не принял окончательного решения. Оставив одну семью, он решил, что теперь в его поддержке нуждается только сын. Некогда любимая дочка стала для него обузой, которой он постоянно забывал платить алименты. При этом мать, чтоб не травмировать психику ребенка еще сильнее, не говорила дочери о том, что она уже не нужна папе. Что теперь у папы есть долгожданный сын, а первая семья стала для него тяжким ярмом на шее. Полина хорошо помнила этот период. Она не могла понять, в какой момент родители стали друг другу чужими людьми. Она помнила, как они жили в последний месяц перед уходом отца. Отец – вечно грустный и подавленный, пытающийся поговорить с мамой. И мама – уверенная в себе, без единой эмоции, твердая, как стальной лом, не желающая дать отцу даже шанса на оправдание. Полине было шестнадцать. Она поняла то, что видела, так, как могла. Ей казалось, что папа любил их, хотел сохранить семью, а жестокосердная мама не пожелала дать ему шанс на исправление. О том, что у отца есть вторая семья, Полина тогда не знала. Но и узнав, не изменила своего отношения к матери. Она стала дерзить, плохо учиться, не слушаться. Девушке казалось, что так она вынудит мать отдать ее отцу, с которым Поле виделась идеальная жизнь. Только через много лет Поля узнает, что мама в это время боролась за то, чтоб отец продолжал хотя бы иногда появляться в жизни ребенка, платить алименты и участвовать в воспитании дочери-подростка. —Я не хочу жить с тобой! Ты не мать, ты ледяная статуя! Теперь понятно, почему папа не смог с тобой находиться рядом! Он хороший и добрый, он хотел остаться, а ты его выставила! Я не хочу тебя видеть за это! – Кричала девушка матери практически при каждой ссоре. —Дочь, ты не всю правду знаешь. У взрослых иногда случаются разногласия, которые не дают жить вместе. Мы с папой не будем больше семьей, но мы любим тебя и будем как прежде заботиться о тебе. Только теперь порознь. —Тогда почему я осталась с тобой? Почему меня никто не спросил, с кем я хотела бы остаться? Я не хочу жить с тобой! —У твоего отца нет условий для проживания ребенка. – Соврала мама, так как не хотела огорчать дочь правдой о том, что отец и не предлагал забрать старшего ребенка в новую семью. С уходом отца Анне пришлось сильно сократить расходы. Ее скромной зарплаты не хватало на постоянно растущие аппетиты дочери. Однажды Полина закатила матери безобразный скандал из-за того, что та не смогла купить ей модное, но совершенно непрактичное платье. Полина собрала все оскорбления, какие только смогла вспомнить, чтобы побольнее уколоть маму. —Я выгляжу, как нищенка! У всех девочек давно есть модные взрослые вещи. Одна я хожу в обносках. Папа тебе дает деньги для меня, ты обязана их тратить только на мои расходы! Немедленно рассказывай, куда ты тратишь мои деньги? Иначе я пожалуюсь отцу и скажу, что ты тратишь алименты только на себя. —Доченька, ты не учитываешь, что твое содержание – это не только одежда. Мне нужно тебя кормить, оплачивать проезд, занятия в художественной и музыкальной школе. На модные, но ненужные наряды денег нет. Ты уже не маленькая, должна это понимать! —Я тебе ничего не должна! А вот ты должна обеспечивать мне нормальную жизнь. А если не можешь – отдай меня отцу. Я уверена, он не станет ограничивать свою любимую дочку в покупках. Он не такой, как ты! Он всегда меня любил сильнее, все позволял, баловал. А ты только правила придумывала и требовала чего-то. Ты вообще не способна любить! Ты злая и черствая! —Правда? А ты знаешь, я согласна! Папа действительно более любвеобилен. Настолько, что его любви хватило на двух жен и двоих детей. Это только те, про кого я знаю. А про остальных вероятных история умалчивает. Ступай к нему. Живи с ним, радуйся жизни, но помни, сейчас у него уже есть, кого любить и кого баловать. Я не смогла ему родить сына, он его на стороне нагулял! Именно тогда Полина и узнала, что у отца была вторая семья и второй ребенок. Однако отступать было некуда. Пришлось наспех прощать отца и продолжать обижаться на мать. Николай не пришел в бурный восторг от появления дочери в его новой семье. Ради Полины пришлось ломать весь семейный уклад, тратиться (сумму расходов за проживание дочери он потом высчитал из алиментов, предоставив чеки обо всех тратах). Полина поняла, что здесь ей совершенно не рады, а потому спустя три недели вернулась к матери, извинилась и даже попыталась перестать ее изводить. Мама сказала, что не обижается, ведь в подростковом периоде такое поведение – норма. Полина решила, что мама простила, и поэтому не сильно корила себя за то, какие испытания устраивала матери. Однако и желание общаться с отцом у девушки не пропало. Закончив школу и поступив в университет, Полина решила остаток лета провести рядом с папой. Она стала замечать, что мама в последнее время сильно уставала, мало спала и почти не ела. Девушка решила, что надо просто дать матери время отдохнуть в одиночестве. К тому же, вникать в проблемы мамы совершенно не хотелось. Полина продолжала обижаться на нее за то, что та не старалась улучшить ее жизнь. Не искала вторую работу, не вытягивалась в струну ради ребенка. Избалованная девушка, не знающая отказа, еще долго жила в Полине, не давая проявиться ее добрым качествам. *** Девушка уехала учиться в другой город. Домой приезжала раз в месяц, каждый раз удивляясь, как сильно похудела мама, как плохо она выглядит. Анна каждый раз находила какие-то оправдания или отшучивалась. Однажды Полина решила выяснить правду. Отправив маму в магазин, девушка перерыла все шкафы и полки и обнаружила пухлую папку с результатами анализов и обследований. Диагноз был поставлен давно, он не утешителен и не оставлял шансов на благоприятный исход. Самое обидное было то, что о болезни стало известно до того, как Полина закончила школу. Отпуская дочь к отцу, мама знала, что это их последнее лето вместе. Всю ночь девушка не спала, плакала, закусывая край подушки, чтоб мама не услышала. Ей вспоминался каждый день, который они провели вместе. Таких оказалось катастрофически мало. Каждая ссора болью отзывалась в душе, заставляя совесть неистово бесноваться. Как? Как могла она вести себя так с самым родным и близким человеком. Ведь мама даже не стала рассказывать ей о своем диагнозе, чтоб не расстраивать. Вернувшись в университет, Полина отправилась в деканат и рассказала о своей ситуации, попросив академический отпуск. Доучиться она могла и позже, а времени с мамой у нее осталось совсем мало. Вернувшись домой, Полина сочинила для матери историю о том, что студентов отправили на дистанционное обучение из-за карантина. Анна была уже настолько слаба, что не стала выяснять, правду ли ей сказала дочь. Следующие две недели Анна угасала буквально на глазах. Полина решила отправить маму в больницу, так как сама просто не в силах была видеть мучения самого родного человека. Врач, давно знавший ситуацию со здоровьем Анны, только покачал головой и призвал девушку быть сильной. Спустя еще неделю мамы не стало. Разбирая бумаги, Полина нашла приведенные в порядок документы на квартиру и небольшую сумму денег, которой должно было хватить на похороны. Мама все продумала. Она не оставила Полину наедине с бедой даже после того, как покинула этот мир. Отец не пришел на похороны. Сообщил, что не сможет видеть в гробу ту, которую любил на протяжении тридцати лет. Полина решила, что больше не станет навязывать ему общение с собой, поэтому постепенно все контакты сошли на нет. Полина перевелась на заочное отделение, устроилась на работу, где вскоре познакомилась с парнем и вышла замуж. Долгие годы ее не отпускало чувство вины за тот скандал из-за платья и то лето, когда она решила пожить вдали от мамы, которая не смогла обеспечить дочери требуемый уровень жизни. — Мамочка, я люблю тебя. Прости меня, пожалуйста, – каждый вечер, ложась спать, шепчет Поля, представляя маму со счастливой улыбкой на губах. автор: Ольга Брюс

В 72 года у меня обнаружили рак. Я сразу решила, что это конец: даже лечиться не хотела, но родные уговорили попробовать и мне сделали операцию. В больницу ко мне бегали только дочери и подружки, а к соседкам, которые были даже старше меня, приходили мужчины, причем не мужья: сидят на кроватке вместе, за руки возьмутся и воркуют, как два голубка. Мне это казалось странным, я удивлялась. Но их пример меня подзадорил. Когда умираешь, посещают совсем другие мысли, а тут оказалось, что жизнь идет. В больнице я пролежала долго, а под Новый год мне дали перерыв на несколько дней. Когда я пришла домой, мне позвонили из общества ветеранов калининградского завода, где я когда-то работала, и пригласили на вечер встречи. Я сказала: «Приду в последний раз, повеселюсь с вами и на этом закончу». На вечере мне все сочувствовали, прощались. Роман Владимирович работал на нашем заводе заместителем генерального директора по производству — в его подчинении было шесть филиалов. Я никогда до этого с ним не общалась: он был такой недоступный и, конечно, я выделяла его среди других. За год до этого, на одном из вечеров, он подошел ко мне и сказал: «Галя, кончай петь!» А я была заводилой, стихи читала, исполняла хулиганские песни. И вдруг я сама подошла со словами: «Роман Владимирович, а давайте вместе старость проведем?» Он ответил: «Так я уже не мужчина» «Так я тоже не женщина». — «А что мы будем делать?» — «Будем беседовать, играть в шахматы, читать». Он взял мой номер телефона и сказал: «А ты навязчивая». Я так возмутилась, ведь это за мной всегда все бегали, и прямо на стуле отъехала от него. На следующее утро раздался звонок. «Ну, что будем делать?» — «Не знаю» — «Ну, давай попробуем». Оказалось, он мне еще накануне дважды звонил, и это я навязчивая! Он сказал: «Я приглашу тебя в гости 13 января, накрою стол и позову сына с внуком. Просто так я встречаться не буду, все надо сделать официально». Через час перезвонил: «Зачем так долго ждать? Приходи сейчас!» Я не стала ломаться: во-первых, меня отпустили всего на три дня, во-вторых, я болела и не знала, чем кончится моя болезнь. Я позвонила дочери и спросила, что мне делать. Она ответила: «Мама, собирайся и иди!». Дочь посоветовала рассказать ему о диагнозе честно и устроить таким образом проверку на вшивость. Я помылась, нарядилась и пошла к Роману. Как только я начала рассказывать про больницу, он меня остановил и сказал, что все знает. Оказывается, его уже спросили, зачем я ему такая больная, а он ответил: «Ах, больная? Я сделаю ее здоровой». Мы с ним сидели, беседовали, и вдруг он меня поцеловал. Потом позвонила дочь: «Мама, ты где?» Я надела шубку, он взял меня за талию, проводил до самого дома и ждал, пока я поднимусь на пятый этаж. Ни один мужчина так не брал меня за талию. Новый год мы встречали вместе. Когда мы сели за стол, Рома спросил, можно ли ему у нас покурить. Я всем запрещала, а ему разрешила. Он всюду набросал пепел, но меня это совершенно не расстроило. Вообще, меня всегда раздражала неряшливость в мужчинах, а тут стала умилять. На праздник Рома принес лилии. Раньше я их не любила из-за запаха, но он сказал, что лилии распустятся ровно в 12 часов. Я поставила цветы в вазу, и ровно в полночь они стали распускаться — это было такое чудо! С тех пор я полюбила лилии. Он часто приносил мне их, и я каждый раз звонила: «Рома, третий бутон распустился, четвертый!» А когда он сам не мог дойти до магазина, отправлял за цветами сына. С тех пор мы стали встречаться. Говорили о книгах, он читал мне стихи. Он рассказывал, что голубь никогда не съедает все до конца, потому что оставляет еду голубке. Мы жили отдельно и ходили друг к другу в гости. В начале отношений он даже сделал мне предложение, но я отказалась: сколько можно? Когда я оставалась у него, по утрам он приносил поднос с яичницей и кофе в постель. Ни один мужчина не носил мне завтрак в постель. Мы оба были в возрасте, поэтому не смущались друг друга. Таких отношений у меня никогда не было. Когда ты понимаешь, что это последнее… это по-настоящему. Благодаря ему я выздоровела. После операции я долго болела, высокая температура никак не спадала. Ромочка надел все свои ордена — во время войны он служил юнгой на Балтийском флоте — и пошел к моему лечащему врачу. Он представился членом общества ветеранов и спросил, почему меня так долго не вылечивают. Врач ему объяснил, что нужно идти к районному хирургу, хотя до этого лечил меня сам и помалкивал. Вскоре я пошла на поправку. Если бы мы встретились в молодости, вряд ли у нас сложились бы отношения. У него очень тяжелый, взрывной характер. Он мог обидеться из-за мелочи и замолчать на несколько дней. При этом он всегда был за меня. Когда я лежала в больнице, он каждое утро спрашивал, как я спала. «Я спала хорошо, а соседи плачут, что не могли заснуть — я храпела». — «Это здоровый храп, он тебе на пользу. Значит, ты выздоравливаешь». Жена всю жизнь звала его по фамилии, а я стала называть Ромочкой, и он растаял. Но мне не хватало от него ласковых слов, и, когда я просила его сказать что-нибудь ласковое, он отвечал: «Никогда! Я ни одной женщине не говорил и не собираюсь!» Однажды я сказала: «Учись, иначе мы расстанемся» — и улетела отдыхать в Египет на десять дней. Когда я приехала, он подарил мне книгу Дмитрия Быкова «Борис Пастернак» с подписью: «На память своей птичке, заиньке, рыбоньке, светлячку, золотцу, ненаглядной, обворожительной, бесподобной, безрассудной, достойнейшей Галчонке от ее вечного жида (зачеркнуто) раба Романа». А сбоку приписал «восхитительной». Через три года после первой встречи он сказал самые важные слова: «Пока ты со мной, у меня есть какая-то надежда». Как-то раз Рома ехал с огорода, я решила встретить его, но мы разминулись. Я стояла на остановке, а в это время он звонил в мой домофон. Не дождавшись ответа, Рома вызвал МЧС и потребовал, чтобы сломали мне дверь, — он решил, со мной что-то случилось. И тут я ему позвонила. Он закричал: «Как, ты дома?! Я вызвал МЧС! Я с тобой больше не буду разговаривать!» Потом к нему домой приехала полиция разбираться, зачем он устроил ложную тревогу. А в другой раз он позвонил мне утром: «Жарь картошку, сейчас приду». Я посмотрела в окно и увидела, как он со своей корзинкой для огорода садится в автобус и уезжает. Я стала плакать: как ему не стыдно, я тут нажарила картошки, а он уехал. Через некоторое время раздался звонок в дверь: оказалось, он ездил за цветами, потому что идти пешком ему было тяжело. Он называл себя рациональным евреем, а меня меркантильной, хотя я все тащила ему в дом — и одежду, и вещи, и еду. Когда мы стали встречаться, у него уже год не было жены и никто за ним не ухаживал. Как-то мы приехали к моей дочери и остались у нее ночевать. Он пошел мыться, а я увидела, в каком состоянии его белье, и выкинула, а чистое взяла у зятя. Потом мы пошли гулять, и я купила ему носки. Вечером позвонила дочь: «Мама, а почему носки в холодильнике лежат?» Оказалось, он их туда специально засунул — ничего не хотел брать и ругался: «Я никогда не был альфонсом!» Ромочка наизусть цитировал Грибоедова, Ахматову, Шекспира, Хайяма. Когда он на меня злился, говорил: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». А я отвечала: «Ты должен говорить: «Велите ж мне в огонь: пойду, как на обед». Или звонил: «Ты знаешь, кто написал эту фразу — «Как хороши, как свежи будут розы»?» А я продолжала: «Моей страной мне брошенные в гроб». Проверял меня. Перед тем как мне исполнилось 75 лет, он спросил, что я хочу в подарок. Я призналась, что хочу кольцо с бриллиантом. Думала, мы пойдем в простой магазин, но он сказал, что такие вещи не покупаются в дешевых местах, и мы поехали в самый дорогой. Я пыталась узнать, на какую сумму могу рассчитывать, но он ответил: «Тебя это не касается!» — и сам выбрал очень дорогое кольцо. Когда я спросила, а что, если бы не хватило денег, он сказал: «Ты что, думаешь, у меня нет денег? Это не твое дело, девочка!» Сначала мне отдали кольцо в пакетике, но Рома настоял на том, чтобы его упаковали в коробочку. Она уже сломалась, но все еще лежит у меня. Она мне напоминает о том, что Ромочка ничего для меня не жалел. Это была любовь, была страсть. Вместе мы не ощущали себя старыми. Я чувствовала себя с ним как с мальчишкой — будто ему 19, а мне 14 лет. Мы много хохотали, танцевали — в молодости он был учителем танцев. Он звал меня «моя девочка» и запретил моим внукам называть меня бабушкой, объявив: «Ваша бабушка — моя девушка». В прошлом мае Ромочка умер. Ему было 88 лет. Похоронили его рядом с женой. Он украсил мою старость, я счастлива, что он был у меня. После его смерти я ни разу не покупала лилии. А дальше она сказала :"Может, не будешь писать, что он умер? Пусть лучше будет живой". Автор: Алина Буянова

Когда Аня и Игорь познакомились, заканчивалось лето. Уже через пару месяцев, когда наступила золотая осень, молодые люди поженились. У мужчины была своя квартира, в которую они переехали после свадьбы. Совместная жизнь казалась раем. Медовый месяц за границей, работа и хорошие заработки, удачный быт, у каждого – своя машина. Только ни через год, ни через два, ни через три – Аня так и не смогла забеременеть. Её, конечно, не упрекали. Лишь свекровь стала относиться к ней прохладнее обычного, а муж – чаще задерживаться на работе. Многочисленные попытки забеременеть ни к чему привели. Аня поняла: единственный шанс стать матерью для неё – ЭКО. Муж согласился. Началась подготовка. После очередного визита к врачу Аня и застала на кухне у мамы мужа с сестрой. Скандала не было. Да и не любила молодая женщина повышать голос. Она поступила по-другому. Она уехала. Просто взяла и уехала – к бабушке в деревню. К той самой бабушке, в однушку которой хотела отправить её жить сестра. Перед отъездом ей пришлось выдержать тяжёлый разговор с мужем. Сестра Ани, Ира порывалась присутствовать при их разговоре, но мать её удержала. Видимо, нашла всё-таки рычаг давления на младшую дочь: – Сиди, – одернула родительница Ирину, – хоть сейчас не вмешивайся! Ты и так бед натворила, семью чужую разрушила. На маленькой маминой кухне Анна разговаривала с мужем один на один. Разговор был короткий. Сначала Игорь пытался просить прощения. Затем – клялся в любви, в том что всё получилось по ошибке, потом стал говорить о своей невиновности, потому что хотел ребёнка очень сильно. А она, Анна, никак не могла забеременеть – а тут под руку подвернулась её младшая сестра. В общем, попытки оправдания звучали как по старому классическому сценарию. Только Аня в них не поверила. – Почему ты молчишь? – наконец не выдержал муж, по сути, уже бывший. – Я тебе изменил под носом с твоей же сестрой, ребёнка ей сделал, а тебе хоть бы хны! – А что я могу сказать, – вздохнула она и горько улыбнулась, хотя внутри всё кипело от слёз, – ты уже за нас обоих высказался. Стало быть, будем разводиться. В конце концов, ребёнок ни в чём не виноват. Ты вот только одно проверь, – обернулась она и посмотрела на мужа перед уходом, – чей ребёнок? Может, у нас с тобой три года малыша завести вовсе не из-за меня не получалось. – Чего? – вызверился Игорь, – я – нормальный, здоровый мужчина, нацеленный на семью. Я детей хочу! Зачем мне ты, бракованная? У Иры со здоровьем все прекрасно, забеременела с третьего раза. И денег теперь тратить не придется, она мне ребенка совсем скоро родит. – Вот оно как… – усмехнулась Аня, – с третьего, значит. И долго ты за моей спиной шашни с моей же сестрой крутил? – Да какая разница? Мы разведемся скоро, тебя это уже не должно волновать! Аня ушла. Бывший муж так и остался стоять ошарашенный посреди кухни: последние слова жены явно выбили его из колеи. Может, и правда?.. Да нет, встряхнул он головой, ребёнок точно от него! И тут он вспомнил, что ни разу не проходил медобследование: по врачам со своей проблемой бегала только Аня. *** За окном проносились деревья в яркой жёлто-красной шапке листьев. Снова была осень – красивая, наподобие той когда Анна и Игорь поженились, и отправились в свадебное путешествие. Только теперь она ехала одна, без него. И не на медовый месяц, а в далёкий южный хутор к бабушке за тысячу километров. Несколько часов на поезде, затем в автобусе и полчаса на такси – и вот она на месте. Идёт по улице к дому бабушки – и сбрасывает по пути очередной звонок от неверного мужа. Их от него накопилось сотню – как и сообщений. Аня там, в деревне, старательно складывала себя по кускам, училась жить и заново доверять людям. По-настоящему Аня общается только с мамой. Та рассказала, что после её отъезда Игорь стал сам не свой. Сначала порывался ехать следом за ней, потом захотел отвезти Иру на тест ДНК – проверить, его ли ребёнок. Тут уже тёща не выдержала, высказала ему всё. Мол, раз одной её дочери с другой изменил, пусть хоть не позорится и ребёнка принимает. — Может, помиришься с ним, дочка? – робко спросила мама в последний разговор. – Три года уже прожили. А Ира… Сама знаешь, какая она шебутная. Девятнадцать лет всего… сама ещё ребёнок. Воспитали бы малыша, как своего – не чужой. А Ирка бы учёбу закончила, малыша бы навещала. — Мама, давай потом поговорим. Я сама лучше позвоню. Дай мне хоть пару дней, в себя прийти. – И отключилась. Ей действительно нужно было несколько дней тишины и покоя. Окна бабушкиного дома светились в вечернем сумраке тёплым жёлтым светом. Старушка, похоже, ещё не спала, хотя было уже около 8 вечера. “Наверное, у неё гости, – решила про себя Анна, – вот свет и горит”. Она оказалась права. Анна Марковна действительно привечала гостей: соседку-старушку и её внука. Бабушка очень удивилась, увидев внучку: та ведь не сообщила о своём приезде. — Аня! – радостно-удивлённо всплеснула бабуля руками, – когда же ты приехала?! Даже не позвонила! Познакомьтесь, – немного успокоившись, обратилась она к гостям, – это внучка моя старшая, Анечка. Анечка, это Варвара Михайловна, соседка моя, и её внук Егор. Егор писатель, собирает разные местные рассказы для своих книг, вот и затесался в нашу старушечью компанию, – не умолкала бабушка, усаживая внучку за стол и пытаясь скрыть удивление. Анна почувствовала себя неловко. Надо было предупредить бабушку о приезде – а она так погрузилась в свою проблему, что забыла. Но гости оказались тактичными, и быстро засобирались домой – дескать, поздно уже. Минут через пять, Аня и бабушка остались в доме одни. Тут уже молодая женщина не выдержала. Её прорвало, словно плотину: потоком хлынули и слёзы, и слова, и упрёки. Лишь под утро Анне Марковне удалось успокоить внучку и уложить спать – напоив перед этим значительной дозой валерьянки. Сама она спать после внучкиного рассказа не легла. Вышла на крыльцо и стала смотреть на разгорающийся рассвет. И думала, как помочь внучке. *** Анна жила у бабушки уже целых полгода. Заканчивался апрель. Почему так долго? Она и сама не могла ответить. За это время обида улеглась, и Анна посмотрела на ситуацию более трезво и спокойно. Да, Игорь виноват. И Ира тоже. Только кто из них виноват больше? В отличие от бывшего мужа (они развелись 4 месяца назад), Анна хорошо знала свою младшую сестру. Та была подобно спичке. Или яркому фейерверку. Сначала разгоралась, горела ярко и красиво – идеей, вещью, мечтой или мужчиной, – а потом резко гасла. Хватало её от силы на пару месяцев. В этот раз, правда, мечта оказалась долгоиграющей. Ребёнок – не игрушки. И Аня гадала, когда же после рождения малыша сестра “потухнет”. Примерно того же ожидала и бабушка. Она, кстати, нашла способ помочь внучке: познакомила с Егором, внуком соседки. Молодой писатель был хорош собой, и Анна Марковна рассудила: клин клином вышибают. Расчёт оказался верным. Анна проводила с Егором много времени: сначала он был для неё психотерапевтом, рассказывавшим по вечерам о волшебстве своих рассказов, сюжеты для которых собирал по всем уголкам России. Потом – другом, молча слушавшим о наболевшем. И немного – любовником. Да, после развода Анна позволила себе увлечься другим мужчиной. И не жалела. Она догадывалась, конечно, что бабушка приложила руку к их встречам с Егором, и о том, что попросила мужчину быть с внучкой поласковее после измены мужа. Бабушка любила её, и знала как помочь? Только их отношения не могли длиться долго. Егора тянуло дальше собирать сюжеты для своих книг – как бы ни нравилась ему Аня, сама его суть не позволяла ему надолго оставаться на одном месте. И он уехал. Оставив после себя хорошие, добрые воспоминания. *** Через 3 месяца приехал Игорь. Не один: с ним была мама, а у неё в руках – детская переноска со спящим в ней младенцем. Анна Марковна лишь руками всплеснула, увидев новых гостей: ей-то сразу стало всё понятно. До Ани всё дошло где-то через полчаса – за кухонным столом, где Игорь с мамой поведали ей события последних дней. – Ира уехала, едва оправилась после родов, – рассказала мама. – Оставила Стешу на Игоря. Сказала: едет зарабатывать за границу, там у неё друг, поможет первое время. Обещала, как устроится, станет присылать деньги на содержание малышки. Уж как долго я ее уговаривала ее не уезжать, да разве ее удержишь? Собрала свои вещи, ребенка на соседку оставила и сбежала, пока я на работе была! — Она сказала, – наконец проговорил молчавший до этого Игорь, – что не знает, моя ли дочь Стеша или нет. Вроде, по срокам всё сходится. А там… Ни один я у не был, оказывается. Мы незадолго до ее отъезда поссорились крупно, вот тогда она мне в порыве злобы и призналась, что специально влезла в нашу с тобой семью. Что завидовала тебе всю жизнь, что подгадить хотела. Правда, за что – не сказала. Аня молча подошла к переноске и взяла спящую Стешу на руки. Малышка спала тихо и спокойно. На щеках у неё были такие же ямочки, как у Иры, а нос и овал подбородка – как у Игоря. Бывший муж перед ней очень виноват, Игорю придется долго завоевывать доверие, а ребенка-то каким боком касаются проблемы взрослых? Родителей ведь не выбирают. – Ничего, воспитаем, – уверенно улыбнулась Анна, – к тому же я всегда мечтала о дочери. Да и Стефания – очень красивое имя. Бабушка, стоявшая у печки, облегчённо выдохнула. Теперь в их семье появился ещё один новый, маленький человек. Тем же вечером Аня, ее мама и Игорь уехали в город, домой. Аня снова пытается привыкнуть к уже ставшему чужим мужу, Игорь делает все, чтобы его семья как можно скорее воссоединилась. Ира с горизонта пропала, обещания помогать дочери не сдержала. Прав на Стешу непутевую мать лишили. Автор: Екатерина Коваленко

👍 Я нашла только 4 отличий, а вы сколько нашли? #гиф_поделки

А у сестры все в порядке: четыре коровы хвостами машут, свиней без счету, машина новая в гараже — на ней возят продукцию в город; двое детей институты заканчивают, а на стол накрыла — так глаза разбегаются, все свое, вкуснющее, свежайшее!!! Стыдно брату стало… стал он просить у сестры прощения, а та и не сердилась, не до того ей было, предложила и жилье и работу. Мораль такова: не **** землю, которая тебя родила и не отворачивайся от крови, которая твоя родная… Дай Бог, чтобы никому из нас не пришлось оказаться на месте этих людей. Каждый из нас имеет право на счастье и может быть счастливым человеком, но наряду с этим не нужно забывать о том, что Земля — она круглая. Если история Вам понравилась, нажмите: Класс или оставьте свое мнение в комментариях, мне будет очень приятно

Нет, он не то чтобы не любил кошек. Просто это ее увлечение, казалось ему бессмысленным. Бесполезным. Не несущим в себе никакой смысловой нагрузки. Придурью, с которой приходилось мириться, как мирятся с недостатками любимого человека. А потому на все попытки принести безродных блохастых домой — отвечал категоричным отказом. Ну не было в этом никакого смысла. И пользы тоже не было. Толи дело — сервал. Или, на хyдой конец, кот ориентальной породы, которых он предлагал завести в качестве компромисса. Здесь хоть статус. Так сказать — соответствие. А подвальные? Что с них взять? Вот и он не понимал, а она объяснять устала. *** «Опeрация…Простая…Плановая…Ничего особенного…Я должен был поехать туда с ней!!!» Сколько раз за неделю он это повторил? Тысячу? Десять тысяч? Когда мчался, бросив все, в бoльницу… Когда, вцепившись в полы белого халата, тряс отводящего глаза врaча… Когда рвал в клочья ненавистный проект, не позволивший ему быть с ней рядом и, стоя на коленях у кровати, уткнувшись лбом в ее руку, просил его не бросать. Вернуться. Открыть глаза. Сказать хоть одно единственное слово. Но она молчала. И никто из них двоих не знал, что плановая oпeрация, наркоз на час могут обернуться кoмой… — Мы делаем все, что в наших силах, — пытался донести до него врaч. — Вы не делаете ничего! — бесился он от бессилия, оплачивая ее перевод в отдельную палату. — Шанс есть, надо ждать, — пыталась успокоить его медсестра. — Где он, этот шанс?! — кричaл он на весь коридор, когда спустя неделю она так и не пришла в себя. Он испробовал все. Консультации лучших специалистов, музыка, разговоры. Наводнил ее палату цветами. Практически перестал появляться на работе, лишь бы быть рядом каждую свободную минуту. Просил, уговаривал, обещал. Шантажировал. Поддаваясь сиюминутной глyпости, целовал, вспоминая нелепую сказку о спящей красавице, и с каждой минутой, с каждым новым днем, все больше и больше впадал в отчаяние. В какую-то звериную ярость, требующую крушить все на своем пути. Перевернутый стул, разбитая ваза. Отброшенная в порыве бешенства сумка и разлетевшиеся по полу, выпавшие из нее разноцветные пакетики корма. Она так и не успела накормить котов. Тех самых бесполезных котов, которые вызывали у него лишь неприязнь, тщательно скрываемую за показным равнодушием. «Дyрак! Господи, какой же он дyрак!» Вернуть бы все. Отмотать назад. Стереть взмахом руки. Да он готов на коленях ползать вместе с ней за этими ее котами, забирать домой, и даже полюбить, лишь бы только… Откат пришел незаметно. Просто разом схлынул заставлявший кипеть крoвь aдрeналин. И устало оглядев учиненный им беспорядок, он дрожащими руками поднял с пола разноцветные пакетики с кормом, чтобы уже через десять минут стоять у двери того самого подвала… *** — Это называется фелинотерапия, вот только зафиксированных случаев помощи в ситуациях, подобных нашей, нет, — серьезно посмотрел на него лeчащий врaч, с интересом наблюдая, как он затаскивает в палату его пациентки шестую по счету переноску. — Значит, мы будем первыми, — с надрывом проговорил он, выпуская животных из клеток. — Это ее коты. Понимаете? Ее! И я отдам все на свете, чтоб сказать ей об этом. Чтоб просто… — Я предупрежу персонал. — Спасибо, я … должен был сделать это раньше… Понимаете? Я… — Никогда не стоит терять надежду. Все мы учимся на своих ошибках, не забывайте об этом. — Я не забуду… Больше не забуду. *** В двенадцать у нее опeрация. Простая. Плановая. Час наркоза, несложные манипуляции и выписка в этот же день. И она совершенно не настаивает на его присутствии. Снова. Но почему-то не может сдержать счастливую улыбку, видя, как он, отбросив в конец развязавшийся галстук, чертыхаясь надевает шестую шлейку подряд на сопротивляющихся и откровенно убегающих от него котов. Ее котов. Тех самых, подвальных, блохастых котов, под чьей тяжестью она очнулась год назад, силясь сделать вздох и абсолютно не понимая, что происходит. Семь пар сверлящих ее глаз. Шесть облегченных вздохов на грани слышимости и один победный, полный бесконечной радости вскрик, она не забудет никогда. Может быть поэтому, сейчас, когда ей предстоит пройти через случившееся еще раз, она совершенно не испытывает страха. И видя, что выбившийся из сил муж, к чьей рубашке прицепились цветные волоски шерсти, смотрит на нее укоризненно, она улыбается еще шире. А потом откровенно смеется над оборачивающимися вслед им прохожими. Все же одетый в дорогой костюм мужчина, окруженный шестью беспородными, но на удивление ухоженными и красивыми котами, каждый из которых тянет тонкий поводок в свою сторону, оглашая улицу возмущенным «Мяу?!» — зрелище не для слабонервных. — Опeрация. Простая. Плановая. Час наркоза, несложные манипуляции и выписка в этот же день. И если вы не прекратите грызть все подряд, то в следующий раз останетесь дома! — негромко высказывает сидящий в больничном дворике, окруженный котами серьезный мужчина, на чьих коленях лежит слегка обкусанный, но все еще вполне красивый букет роз. Он бросает взгляд на часы, поудобнее перехватывает шесть разноцветных поводков, мимолетом оценивая, не ослабли ли шлейки, а затем смотрит на окна палаты, в которой сейчас просыпается после опeрации его жена. Совсем скоро им разрешат к ней зайти. И он, наконец, сможет пожаловаться на шестерых хвостатых бездельников, которые без нее совершенно не хотят его слушать. И сказать, о том — как он ее любит. И будет любить всегда. Даже когда она начнет сутками пропадать в кошачьем приюте, чье строительство его компания профинансировала несколько месяцев назад. Придурь, конечно… Но почему-то, вспоминая тот самый день, когда она открыла глаза, он каждый раз убеждается — пока она рядом, нет в его жизни ничего важнее этой ее придури. А значит, он будет и дальше стремиться воплощать в жизнь эти глyпые, но отчего-то делающие ее невероятно счастливой, капризы. Всегда, пока еще не поздно… Автор: Ольга Суслина