Предыдущая публикация
Мой друг – майор Потапов из Томари
Борис Аксюзов
Глава третья (часть третья)Поход на Курилы.
Тот вечер перед отплытием на Курилы мы провели, как белые люди.Девочки смотрели телевизор, мальчики в спортзале играли в баскетбол, руководители резались в «дурака».
- Аксюзов, - неожиданно обратился ко мне Коля, - а правда, что на вулкане Менделеева можно обморозиться?
- Конечно, враньё, - с плохо скрываемым злорадством ответил я. – Просто я хотел, чтобы ты прихватил из дома бутылочку медицинского спирта, вот и придумал сказку про снежную королеву. А ты почему спросил?
- Ты не догадываешься?
- Нет.
-А считаешь себя проницательным психологом. Сегодня у меня будто гора свалилась с плеч. Сколько мы пережили за эти дни. И всё потому, что на теплоходе «Крильон» оказалось много женщин, которых везли на сайровую путину. И мне захотелось выпить за то…
- … чтобы путину отменили, - закончил я за него.
- Боже сохрани, чем же мы тогда закусывать будем, - возразил Коля. - За то…
- … чтобы женщин на путину самолетами доставляли.
- А ты думаешь, что пилоты Аэрофлота более женоустойчивы? Я так не считаю и предвижу еще большее количество жертв. И хочу выпить за то…, не перебивай, пожалуйста,… чтобы каждый мужчина всегда думал только об одной женщине, О женщине, которую он любит…
Честно скажу, после этих слов у меня запершило в горле. Я никогда не думал, что Коля может быть настолько сентиментальным, и чтобы не показать собственной приверженности к такому греху, хлопнул его по плечу и сказал:
- Так в чем же дело, Потапов? Доставай свою фляжечку, и мы с удовольствием выпьем за сказанное.
Коля вытащил из рюкзака упомянутую ёмкость, вскрыл ножом банку тушёнки из армейского резерва, полученную им за меткую стрельбу из автомата, и мы выпили за мужскую верность.
Спирт был действительно медицинский, а тушенка очень вкусной, какой я не пробовал ни до, ни после этого дня.
В десять часов мы объявили отбой, а проснулись, когда над проливом Лаперуза разгорался нежный рассвет.
Позавтракали бутербродами с чаем, и как только в столовой утихло чавканье и хлюпанье, прозвучала команда майора Потапова:
- Под рюкзаки!
- А чего так рано? – спросил я его. – Судно еще на подходе к акватории порта.
- А я хочу, чтобы наши детки увидели, как теплоход будет входить в порт, - ответил Коля. – Это незабываемая картина. Если бы я был капитаном порта, я бы поставил на причале две пушки и приветствовал салютом каждое входящее судно.
Коля оказался прав.
Когда мы расположились на четвертом пирсе, к которому должен был причалить «Норильск», вдалеке вдруг проявились белые очертания теплохода. С каждой минутой они увеличивались в размерах, и, наконец, появился Он, наш спаситель и властитель наших дум, к которому мы так долго стремились и прошли к нему через горы и сахалинскую тайгу.
Потом у нас над головой рявкнул его совсем не приветливый гудок и раздалась команда:
- Отдать швартовы!
Первым по трапу «Норильска» взбежал я, чтобы вручить капитану наши верительные грамоты, то есть, проездные документы в виде билетов установленного образца и список туристов с пометкой погранслужбы, разрешающий нам въезд в погранзону как лицам, уже проживающим в ней. Да, да, дорогие мои читатели, именно так заковыристо и было написано в этом документе, ибо не жителям Сахалинской области можно было попасть на острова только после получения пропуска, и не где-нибудь, а в самой Москве, в штабе погранвойск КГБ.
Старенький капитан, вероятно, служивший еще на корвете «Паллада», быстро разобрался с нашими документами, взял в руки микрофон, и по всей территории порта прозвучала его команда:
- Группе туристов из Красногорска разрешается подняться на борт судна!
Потом он перепоручил меня своему пассажирскому помощнику, который повел меня на спардек и показал большую каюту, где мы должны разместиться.
- Я здесь больше никого поселять не буду, - сказал он.- Народ у вас шебутной, сами не спят и другим не дают. А мне потом жалобы расхлёбывать.
По-моему, он поступил мудро и гуманно. И, первым делом, по отношению к нам, ибо наши дети терпеть не могли пассажиров, которые напиваются до белой горячки, а потом лезут драться.
В суете поселения в эту огромную каюту мы даже не заметили, как теплоход отошел от причала, и вышли на палубу, когда уже были в открытом море. При виде бескрайней морской голубизны и яркого солнца на небе всех обуяла неописуемая радость, ребята включили мою «Спидолу» и танцевали на корме танец дикарей.
Но погода в этих широтах меняется внезапно и напористо, и вскоре подул западный ветер, низко над нашими головами побежали серые тучки, и пошел мелкий занудливый дождик. Надев плащи и штормовки, мы сгрудились у тёплой трубы теплохода, и вскоре к нам присоединился Потапов, поднявшийся по трапу. В руке у него была авоська, набитая чем-то до отказа
- Николай Иванович, а что это у вас в сумке? – спросил какой-то очень любопытный пацан.
- А это я в корабельном ларьке кое-что прикупил, - ответил Потапов и стал доставать из авоськи свои покупки, поясняя:
- Баночку вишневого варенья для жены, три тельняшки: жене, себе и другу, килограмм бананов сегодня на ужин и прочую мелочь.
И вся наша мелюзга тут же исчезла с верхней палубы, все ринулись покупать тельняшки и бананы.
А меня удивило то, что Потапов впервые назвал Томку женой, хотя они еще не расписались, как говорят у нас в народе.
Спать легли мы рано, нас убаюкала дождливая погода и качка. Но среди ночи Потапов вдруг разбудил меня:
- Вставай, подходим к Шикотану.
Мне хотелось ответить: «Видел я этот Шикотан, и не раз», но я промолчал и послушно последовал за ним на палубу.
Но, выйдя на неё, я ахнул от изумления: всё пространство вокруг было заполнено ярким светом фонарей.
- Это не Шикотан! – воскликнул я. – Это Нью-Йорк какой-то!
- Шикотан от нас слева, - пояснил Коля. – На нём видно с десяток тусклых огней. А всё, что вокруг, это и есть сайровая путина. Сайра идет на свет прожекторов, которых на каждом сейнере с десяток, вот отсюда эта великолепная картина.
- А почему я этого не видел во время нашего первого похода на Курилы?
- Потому что тебя никто не разбудил - мудро ответил мне Коля.
Из-за шторма теплоход в порт Южно-Курильска не зашел, и на берег нас доставили на танковозе. Прямо на причале Потапов встретился со своими милицейскими друзьями, и те сообщили нам новость, убившую нас наповал. Раньше суда, ходившие на этой линии, после Кунашира уходили на север, заходя в порты почти всех Курильских островов. Но на сей раз что-то случилось то ли с машинами «Норильска», то ли с головами чиновников из Управления Дальневосточного флота, но наш белоснежный лайнер имел предписание зайти только на остров Итуруп и возвратиться во Владивосток с заходом опять в Южно-Курильск и Корсаков.
Таким образом, на Курилах мы могли пробыть всего два дня, так как следующее судно должно было прийти только через две недели, а столько прожить здесь нам было нельзя так как все документы выданные нам властями теряли силу. Я как мог постарался утешить своих туристов, сказав им, что и за два дня мы сможем многое увидеть.
Не теряя времени, мы сразу поселились в местной школе и отправились на Горячие Ключи, которые находятся рядом со штабом пограничников, где мы должны были отметиться. Наши дети впервые искупались в естественных термальных ваннах, расположенных прямо у моря, так что нагревшись в них до одури, можно было с облегчением окунуться в морскую воду. Аборигены Кунашира уверяли нас, что такое контрастное купание весьма полезно для здоровья. Пока наши детки блаженствовали на пляже, мы с Колей сходили в штаб погранцов, где у него тоже нашлись друзья, и процедура регистрации прошла быстро и без придирок.
На место ночлега мы возвращались уже затемно, и тут с нами случилось приключение, которое с домоседами случается редко.
Мы шли шеренгой по полосе прибоя, по хорошо укатанному песочку при свете полной луны, когда я вдруг почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. По крикам идущих сзади я догадался, что такое случилось не только со мной. Я остановился, ребята догнали меня, крича наперебой:
- А что это такое? Что?
Как всегда, объяснить нам это явление вызвался Коля:
- Просто мы дошли до места, где песок укатан прибоем не так плотно, и он стал проваливаться у нас под ногами.
Потом такое случилось еще несколько раз, но после Колиного объяснения мы отнеслись к этому спокойно.
Когда мы пришли в город, Потапов сказал:
- Давай зайдем в отделение милиции, я хочу узнать точное время прихода «Норильска».
Мы зашли и чуть не упали от ужаса: вся мебель в офисе была перевернута вверх тормашками, комната была освещена керосиновыми лампами, а милиционеры сидели на полу и… пили водку.
- Что случилось?! - закричал Коля.
- А вы разве не слышали? – ответил ему его друг, тоже майор. – Только что произошло землетрясение силой в шесть с половиной баллов. Слава Богу, что эпицентр был на суше. Если бы он находился море, нас бы всех к чертовой матери смыло цунами.
Да, без острых ощущений на Курилах прожить невозможно. Мы их испытали, не прожив там и дня…
На следующий день наш неутомимый Потапов выпросил у погранцов машину, мы просто проехались на ней от районного центра до поселка Головнино, откуда хорошо виден японский остров Хоккайдо, так как от поселка до него всего 16 километров. Потом мы сварили яйца в кипящем озере близ Головнина, но есть их не стали, потому что они воняли сероводородом.
Вот и все наши курильские приключения. Немало для двух дней, правда?
А еще через четыре дня мы были уже на нашем родном Сахалине и катили в поезде домой. В Томари попрощались с Потаповым. Мелкая детвора повисла на нём, как на ёлке, а старшие жали руки до тех пор, пока тепловоз не свистнул: «Приготовиться! Вам выходить в Ильинске!»
Вот такие-то дела, люди…
***
На снимке: Потапов и я на борту теплохода "Норильск"! Идет дождик, сигареты тухнут, спички не зажигаются.
Потапов и я на борту теплохода "Норильск"
Следующая публикация
Комментарии 5
Так что за неделю с Вас, дорогой Борис Валентиныч, как минимум ещё... три главы!