Уныние и сумрачность зимы,

Пустыня неприветливых предгорий,

В багряной смушке дальние холмы,

А там, за ними, - чувствуется - море.

ㅤㅤ

Там хлябь и мгла. Угадываю их

По свежести, оттуда доходящей,

По туче, в космах мертвенно-седых,

Вдоль тех хребтов плывущей и дымящей...

ㅤㅤ

Иван Бунин

СНЫ

В поле было холодно, туманно и ветрено, смерилось рано. Еле светили подкрученные фитили ламп и резко воняло керосином в пустом вокзале нашей захолустной станции, на буфетной стойке в третьем классе спал под тулупом станционный сторож. Я прошёл в комнату для господ - там медленно постукивали в полусумраке стенные часы, на столе желтела прошлогодняя вода в графине... Я лёг на вытертый плюшевый диван и тотчас уснул, утомленный тяжёлой дорогой под дождем и снегом. Спал я, как мне казалось, долго, но, открыв глаза, с тоской увидел, что на часах всего половина седьмого.
"И прошёл тот день к вечеру темных осенних ночей", - вспомнилась мне печальная строка из какой-то старой русской книги.
По

ВТОРОЙ КОФЕЙНИК

Она и натурщица его, и любовница, и хозяйка - живёт с ним в его мастерской на Знаменке: желтоволосая, невысокая, но ладная, ещё совсем молодая, миловидная, ласковая. Теперь он пишет её по утрам "Купальщицей": она, на маленьком помосте, как будто возле речки в лесу, не решаясь войти в воду, откуда должны глядеть глазастые лягушки, стоит вся голая, простонародно развитая телом, прикрывая рукой золотистые волосы внизу. Поработав с час, он отклоняется от мольберта, смотрит на полотно и так и этак, прищуриваясь, и рассеянно говорит:
- Ну, станция. Подогревай второй кофейник.
Она облегчённо вздыхает и, топая босыми ногами по циновкам, бежит в угол мастерской, к газовой плитке. О

Бунин смотрит на меня, прищурившись:

- Люблю лесть. Даже самую грубую, неприкрытую, вот как ваша. Но тонкая лесть, конечно, ещё приятнее. В лавке Суханова спрашиваю приказчика как-то, хороши ли вновь полученные консервы из налимьей печёнки, а он отвечает почтительно: "Кто их знает, Иван Алексеевич. Не пробывал-с. "Тёмные аллеи". А вот чайную колбасу могу рекомендовать. Прелесть. "Митина любовь", да и только-с!" Вот как польстить сумел.
Из книги Ирины Одоевцевой "На берегах Сены"

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Зимним холодом пахнуло
На поля и на леса.
Ярким пурпуром зажглися
Пред закатом небеса.
Ночью буря бушевала,
А с рассветом на село,
На пруды, на сад пустынный
Первым снегом понесло.
И сегодня над широкой
Белой скатертью полей
Мы простились с запоздалой
Вереницею гусей.
1891

ЖУРАВЛИ

Ясный и холодный день поздней осени, еду ровной рысцой по большой дороге. Блеск низкого солнца и пустых полей, осеннее безмолвное ожидание чего-то. Но вот вдали, за мной, слышен треск колёс.
Прислушиваюсь - треск мелкий, быстрый, треск беговых дорожек. Оборачиваюсь - кто-то нагоняет. Этот кто-то всё ближе, ближе - уже хорошо видна его во весь дух летящая лошадь, затем он сам, то и дело выглядывающий из-за неё и покрывающий её то кнутом, то вожжами... Что такое? А он уж вот он, настигает - сквозь треск слышно мощное лошадиное дыхание, слышен отчаянный крик: "Барин, сторонись!"
В страхе и недоуменье виляю с дороги - и тотчас же мимо мелькает сперва чудесная, гнедая кобыла, её глаз,

СКВОЗЬ ВЕТВИ

Осень листья тёмной краской метит:
Не уйти им от своей судьбы!
Но светло и нежно небо светит
Сквозь нагие чёрные дубы,
Что-то неземное обещает,
К тишине уводит от забот -
И опять, опять душа прощает
Промелькнувший, обманувший год!
Не позднее 1905

АСТРЫ

Из Адама Асныка
Перевод Ивана Бунина
Всё поблекло... Только астры
Серебристые остались, -
Под холодным, синим небом
Замечтались...
Грустно я встречаю осень...
Ах, не так, как в дни былые!
Так же вянут, блекнут листья
Золотые,
Так же месячные ночи
Веют кроткой тишиною,
И шумит в аллеях ветер
Надо мною...
Но уж нет в душе печальной
Тех восторгов, тех волнений,
Что, как солнце, озаряли
День осенний.
Помню милый, бледный облик,
Локон нежный и волнистый,
В чёрных косах - венчик астры
Серебристый...
Помню очи... Вижу снова
Эти ласковые очи...
Всё воскресло в лунном, блеске, -
В блеске ночи!
1893

ВЕЧЕР

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно -
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.
В бездонном небе лёгким белым краем
Встаёт, сияет облако. Давно
Слежу за ним… Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.
Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.
День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне…
Я вижу, слышу, счастлив. Всё во мне.
1909

СОБАКА

Мечтай, мечтай. Всё у́же и тусклей
Ты смотришь золотистыми глазами
На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме,
На метлы гулких, дымных тополей.
Вздыхая, ты свернулась потеплей
У ног моих - и думаешь... Мы сами
Томим себя - тоской иных полей,
Иных пустынь... за пермскими горами.
Ты вспоминаешь то, что чуждо мне:
Седое небо, тундры, льды и чумы
В твоей студёной дикой стороне.
Но я всегда делю с тобою думы:
Я человек: как бог, я обречён
Познать тоску всех стран и всех времён.
1909