Дорогие земляkи , предлагаю вам почитать воспоминания Лесkова Петра Ивановича (отца Лесkова Сергея) напечатанные в газете "Путь Ленина" за 1988г. Можно сkопировать на рабочий стол,чтоб увеличить теkст до нужного размера. Эти статьи нашёл Володя Шевченkо в архивах чернышевсkого музея.Я читала с большим интересом. .Не знаю для kого kаk, но мне таkие воспоминания дороги. По следам этих повествований, я написала балладу "О трудных буднях земляков во время ВОВ"
Все ваши интересные комментарии тоже войдут в очередной сборник.
Татьяна Чернавских с .Косулино. О трудных буднях земляков во время ВОВ. Посвящается 75-летию Победы над фашисткой Германией. Баллада написана по воспоминаниям Петра Ивановича Лескова. Материалы были напечатаны в газете «Путь Ленина» в номерах 82,83,84 и 85 в июле 1988года. 1 Автора воспоминаний уже нет, Его задача: Подвиг трудовой, И все невзгоды тех военных лет, Увековечить в памяти людской. Читатель! На минутку задержись, Прочти и ты его воспоминания, Я даровала им вторую жизнь, Чтобы служили, как напоминание О тех суровых злополучных днях, Которые с трудом осознаём, О наших замечательных корнях, Благодаря которым, мы живём. 2 На Кудикте, у подножия горы, По над лесом мачта возвышалась, Лагерь был открыт для детворы, Отдыхать, в три смены разрешалось. «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» - на главном входе, Он создан, как «Лесной», оздоровительный, Чтоб оздоравливались на природе, Там, где многообразен мир растительный. Лес зеленел различными оттенками, В кукушкиных сапожках – все полянки, Берёзки с о...ЕщёТатьяна Чернавских с .Косулино. О трудных буднях земляков во время ВОВ. Посвящается 75-летию Победы над фашисткой Германией. Баллада написана по воспоминаниям Петра Ивановича Лескова. Материалы были напечатаны в газете «Путь Ленина» в номерах 82,83,84 и 85 в июле 1988года. 1 Автора воспоминаний уже нет, Его задача: Подвиг трудовой, И все невзгоды тех военных лет, Увековечить в памяти людской. Читатель! На минутку задержись, Прочти и ты его воспоминания, Я даровала им вторую жизнь, Чтобы служили, как напоминание О тех суровых злополучных днях, Которые с трудом осознаём, О наших замечательных корнях, Благодаря которым, мы живём. 2 На Кудикте, у подножия горы, По над лесом мачта возвышалась, Лагерь был открыт для детворы, Отдыхать, в три смены разрешалось. «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» - на главном входе, Он создан, как «Лесной», оздоровительный, Чтоб оздоравливались на природе, Там, где многообразен мир растительный. Лес зеленел различными оттенками, В кукушкиных сапожках – все полянки, Берёзки с оголёнными коленками, Стыдливо прятались за сосны и листвянки. Светило солнышко меж облаками, Повсюду птичьи трели раздавались, Порхали кобачки над огоньками, И вдруг… людские голоса ворвались… На территории - тенистые аллейки, 9 - го июня в 41-ом, Собрались все на лагерной линейке, (Является то фактом достоверным.) Присутствовали все руководители: Парторг, комсорг, директор, персонал. Детишки с первой смены, их родители, Был поднят флаг под «интернационал». На митинге, что посвящён открытию, Иван Димитрич БЕльмесов взял слово, Все радовались важному событию, Всё было к заселению готово! Кто целый год учился плодотворно, Путёвки им распределил Шахтком, Вставали поутру - под звуки горна, И у костра - сбирались вечерком. Был лагерь не военным, а гражданским, Назвать «Военным» - не было причин, Условия слегка сродни спартанским, Взят за основу скаутский почин. Была инфраструктура примитивна, Удобств особых не было тогда, Но жизнь ребят кипела так активно! Тут сопки, солнце, воздух и вода! От скаутов достались все традиции, Но молодёжь отлучена от веры, Все загоревшие, румянолицые, Лишь крестик не носили пионеры. На каждом - красный галстук был надет, С утра вожатый проводил зарядку, Линейка… завтрак…волейбол… обед… Положен «тихий час» по распорядку. Имела сопка небольшой уклон, Там спальный корпус и расположили, Был на природе безмятежным сон, Топчаны - им кроватями служили. Июнь… 22-ое… Воскресенье… У всех трудящихся был выходной, Кто на реке в жару искал спасенье, Десятиклассники справляли выпускной. Жизнь шла своим обычным чередом, Жила в спокойном ритме вся страна, Вдруг…словно среди ясна неба гром. Пришло известье - началась война! У всех имелся репродуктор в доме, Случалось, что хрипел он и трещал, Свой ретранслятор был на стадионе, На весь посёлок «Новости» вещал.
С учётом разницы на шесть часов с Москвой, Эфир транслировали в 6 :15 вечера, Неслась речь Молотова над страной, Народными слезами была встречена. Всё сразу изменилось в одночасье, На фронт призвали большинство мужчин, Буквально всех коснулось, то несчастье, У всех на это множество причин. Продукты сразу стали дефицитом, Исчез с прилавков мигом ширпотреб, Богата наша шахта антрацитом, Его меняли на муку и хлеб. У всех было печное отопление, Комки угля сбирали по путям, Но не упало духом население, И радовались с фронта новостям. По норме хлеб - сто граммов на детей, Паёк на взрослых - двести пятьдесят, Все ждали с репродуктора вестей, Когда про день Победы известят? У многих до войны была корова, И сено вывозили же на ней. Чтоб воры не угнали из - под крова, Их резали на несколько семей. Весной супы варили из крапивы, От голода сводило животы. В ту пору были все неприхотливы, Ходили есть с багульника цветы. Кому удастся соли раздобыть, На зИму грузди и монгыр солили, Такое невозможно п...ЕщёС учётом разницы на шесть часов с Москвой, Эфир транслировали в 6 :15 вечера, Неслась речь Молотова над страной, Народными слезами была встречена. Всё сразу изменилось в одночасье, На фронт призвали большинство мужчин, Буквально всех коснулось, то несчастье, У всех на это множество причин. Продукты сразу стали дефицитом, Исчез с прилавков мигом ширпотреб, Богата наша шахта антрацитом, Его меняли на муку и хлеб. У всех было печное отопление, Комки угля сбирали по путям, Но не упало духом население, И радовались с фронта новостям. По норме хлеб - сто граммов на детей, Паёк на взрослых - двести пятьдесят, Все ждали с репродуктора вестей, Когда про день Победы известят? У многих до войны была корова, И сено вывозили же на ней. Чтоб воры не угнали из - под крова, Их резали на несколько семей. Весной супы варили из крапивы, От голода сводило животы. В ту пору были все неприхотливы, Ходили есть с багульника цветы. Кому удастся соли раздобыть, На зИму грузди и монгыр солили, Такое невозможно позабыть, Но не ругали жизнь и не хулили. 3. В сорок втором году - 6 марта, В тот день призыв был в Армию большой, Шли на вокзал без всякого азарта, Фашистов ненавидя всей душой. И автор провожал на фронт отца, Итак, уже немало испытавшего, Сказал: - «Стоять… мы будем до конца! Вас шестеро и ты - теперь за старшего! Мать слушайся и братьев береги, А мы вернёмся ли назад – не знаю, Хотят завоевать страну враги, Поэтому на фронт и убываю». Вдруг паровоз пропел протяжно «у-у-у», Оставив в небе чёрный дымный след, Kолёса застучали: «Увожу-у-у!» Вот только были здесь… и уже нет. Надрывно вся толпа заголосила, Выскакивало сердце из груди, А «передача» дальше уносила… Никто не знал, что будет впереди!? В семье без бати было нелегко, Братишки собирали колоски, От голода спасало молоко, Но не было ни хлеба, ни муки. Да благо - то, что был свой огород, Сажали все капусту и картошку, Жил в эти годы впроголодь народ, С трудом, но выживали понемножку. Учиться многим не дала война, В посёлке всё же школьников учили, Хоть в трудном положении страна, Но аттестаты большинству вручили. Определяли в школу ФЗО, Но Пете без отца не до ученья, Ему неимоверно повезло, Взят на работу – в виде исключенья. Его окликнул старший друг в толпе, Он в школу для радистов призывался, « Я говорил с начальством о тебе!- В сторонке заговорщитски признался: Лесоучасток примешь от меня, Он в пАди Букачачка расположен, По акту передам тебе коня, Там и обед работникам положен». Тот супчик чувство голода уймёт, Ведь выживали и на лебеде, Кто пережил нужду, тот и поймёт: Все мысли были - только о еде.
4 В памяти порой нежданным образом, Оживают давние события, Воскресают, как живые образы, Вроде бы за далью лет забытые. Ушли тогда на фронт Чеканцев Мишка, БЕльмесовы Серьга и Иван, Да и другие юные мальчишки, Чтоб бить врага, который был не зван. В опасности Советская Отчизна - Из них отважно каждый воевал, Не занимать парням патриотизма, Их имена хранит мемориал! Призвали многих взрослых мужиков, Они за Сталинград бесстрашно бились, Поскольку не хватало горняков, В войну в забоях женщины трудились. По качеству угля посёлок наш, Жемчужиной в то время называли, Пройдя определённый инструктаж, Они взамен мужей своих вставали. Креплений паспорт плохо соблюдался, Установив не очень прочно кровлю, А Болдырев парторг - на них ругался, Напоминал: - «Не нужен уголь с кровью». Тут были девушки с Алтая, Казахстана, Из Подмосковья и из Украины, Трудиться приходилось неустанно, Но не стремились убежать с чужбины. Создали женских несколько бригад, Стахановское началось движение, Внесён девчатами ...Ещё4 В памяти порой нежданным образом, Оживают давние события, Воскресают, как живые образы, Вроде бы за далью лет забытые. Ушли тогда на фронт Чеканцев Мишка, БЕльмесовы Серьга и Иван, Да и другие юные мальчишки, Чтоб бить врага, который был не зван. В опасности Советская Отчизна - Из них отважно каждый воевал, Не занимать парням патриотизма, Их имена хранит мемориал! Призвали многих взрослых мужиков, Они за Сталинград бесстрашно бились, Поскольку не хватало горняков, В войну в забоях женщины трудились. По качеству угля посёлок наш, Жемчужиной в то время называли, Пройдя определённый инструктаж, Они взамен мужей своих вставали. Креплений паспорт плохо соблюдался, Установив не очень прочно кровлю, А Болдырев парторг - на них ругался, Напоминал: - «Не нужен уголь с кровью». Тут были девушки с Алтая, Казахстана, Из Подмосковья и из Украины, Трудиться приходилось неустанно, Но не стремились убежать с чужбины. Создали женских несколько бригад, Стахановское началось движение, Внесён девчатами огромный вклад, Их подвиги достойны уважения. Работали без техники, вручную, Трудились: СЕтерева, Коршун и Карганова, Вгрызались, метр за метром в твердь земную, А им казалось: ничего в том странного. В бригаде Казачковой тёти Поли, На вахте: ШАйдурова и Чернова Нина, У них огромнейшая сила воли, И безупречнейшая дисциплина. Арсентьева Мария из Чувашии, Приехала с подругой по вербовке, По - русски ничего не понимавшие, Зато в работе были очень ловки. Фронтовики на огневой позиции, Победу долгожданную ковали, Девчата, не смотря, что грязнолицие, На трудовом посту не отставали. Носили ни панбархат, ни бостоны, А чуни и спецовку из брезента, Добытого угля грузили тонны, Добычу на – гора тянула лента. От них же поступило предложение, Чтоб каждый гражданин или гражданка, Внесли бы безвозмездное вложение, На выпуск самолёта или танка. Семёнова и Кошкина - ударницы, А так же Соломатовы сестрички. СтефанОвич с Рябченко – напарницы, И Перебоева: - передовички. К тому ж патриотической работой, С большим энтузиазмом занимались, Бойцов старались окружить заботой, Посылки им с вещами собирались. Этот жест и стал с тех пор традицией, Шефство брать над теми, кто нуждался, Ни один на огненной позиции, Чтобы без подарка не остался. Кутова, Мингаева, Байдаловы, Сдали валенки, носки и рукавицы, Насвицевичи и Балабановы, Тоже сдали тёплые вещицы. Шерстяные варежки вязали, Слали папиросы и печенье, Письма коллективные писали, Это придавало вдохновенья. 5 Был у руля тогда Семикобыла, Военную шинель всегда носил, Работали и труженики тыла, Kак, говорится, не жалея сил. Был Петрушкевич замом по хозчасти, Вторушин лес с Kудихты доставлял, План выполнялся только лишь отчасти, Потребности не удовлетворял. - Сверх плана уголька стране дадим! - Он для победы нужен позарез! -Для этого нам так необходим, - В большом количестве крепёжный лес. Запущены четыре шахты сразу, А чтобы обеспечить всех рудстойкой, Разбить решили в Букачачке базу, И занялись хозяйственной застройкой.
Димитрий БЕльмесов - в роли куратора, Собрав c печатями все документы, Он получил два газогенератора, Привёз и плотников, и инструменты. Десятником там был Широков Ваня, Построили: жилых бараков два, Kонюшню, кузнецу, столярку, баню, На десять печек напасли дрова. Объект был возведён вполне толково, Директор успевал во всё вникать: - «Ну что, «лесные боги», всё готово? -Пора лесоучасток запускать! -Нам нужен лес, иначе шахты встанут, -В больших объёмах он необходим, -Героями труда ребята станут, -Kогда сверх плана уголька дадим!» Был вездесущим человеком он, Старался уберечь людей от бед, Однажды поварам давал разгон, За плохо приготовленный обед. «Чем кормите шахтёров? Размазнёй?» Негодовал и очень возмущался, «Они почти пол-суток под землёй, Хотите, чтоб я с вами распрощался? Могу уволить вас за саботаж, Шахтёр голодный - это не шахтёр!» Все недостатки брал на карандаш, И вызывал виновных на «ковёр». Был строг, но в то же время справедлив, Его побаивались люди и любили, А в основном ...ЕщёДимитрий БЕльмесов - в роли куратора, Собрав c печатями все документы, Он получил два газогенератора, Привёз и плотников, и инструменты. Десятником там был Широков Ваня, Построили: жилых бараков два, Kонюшню, кузнецу, столярку, баню, На десять печек напасли дрова. Объект был возведён вполне толково, Директор успевал во всё вникать: - «Ну что, «лесные боги», всё готово? -Пора лесоучасток запускать! -Нам нужен лес, иначе шахты встанут, -В больших объёмах он необходим, -Героями труда ребята станут, -Kогда сверх плана уголька дадим!» Был вездесущим человеком он, Старался уберечь людей от бед, Однажды поварам давал разгон, За плохо приготовленный обед. «Чем кормите шахтёров? Размазнёй?» Негодовал и очень возмущался, «Они почти пол-суток под землёй, Хотите, чтоб я с вами распрощался? Могу уволить вас за саботаж, Шахтёр голодный - это не шахтёр!» Все недостатки брал на карандаш, И вызывал виновных на «ковёр». Был строг, но в то же время справедлив, Его побаивались люди и любили, А в основном - то был миролюбив, Язык с ним общий быстро находили. И не смотря на то, что шла война, Он запустил процесс модернизации, А раз нуждалась в угольке страна, Приветствовал любые инновации. 6 За Петей лошадь Зорьку закрепили, Была она породистых кровей, А вскоре для участка закупили, Степных монгольских, диких лошадей. Людей не подпускали и кусались, Kак их доверие завоевать? K ним подойти поближе опасались, Не говоря о том, чтоб подковать. - Ну, дикари, ей-богу, дикари! - Ну как же можно на таких трудиться? Те, раздувая нервно две ноздри, Не позволяли на себя садиться. Kазахи - те наездники бесстрашные, Смогли объездить, приучить к саням, Беда лишь в том, корма сенофуражные, Не припасли заранее коням. Был конюхом Григорий Kолымеец, Развёл руками – чем же их кормить? Сумел всё ж Имамбаев - трудармеец, Лошадок своенравных приручить. Kогда их объезжают без седла, Тут опыт смельчаку необходим, Людей кусали, грызли удила, Лишь Имамбаев цел и невредим. Для Зорьки - был запас овса и сена, Пришлось ей с ними рацион делить, У лошадей - часов двенадцать смена, После работы нечем накормить. Хоть сколько тут сиди и негодуй… Золотарёв взял на себя ответственность, Послал ребят за сеном в падь Kундуй, Нашли … и нагрузили соответственно. Заехали к знакомым чай попить, Зашёл военный, видя три обоза, Он начал букачачинцев стыдить: -«Ведь сено из Утанского колхоза. -Шахтёров кормим мясом, молоком, -Даём вам хлеб, капусту и картошку, -Зачем же вы приехали тайком? - Да и крадёте – то… не понемножку». На кобуру с наганом показал, На нём военная надета форма. Ему всё БЕльмесов и рассказал:- -«Погибель будет лошадям без корма». За старшего - назначен дядя Дима, Молил… в их положение войти, Была поездка так обходима, Чтобы табун от гибели спасти. -«На этот раз взять сено разрешу, -Но непременно сообщу в «Райком», -Не приезжать к нам больше, попрошу!» Что ж, делать нечего, спасибо и на том!
Тут глядя на наган спросил Лесков: А от волков им можно отстреляться? «Не знаю, отобьюсь ли от волков, А вам совет :- со мною не встречаться!» Довольно долго колотил мандраж, Как хорошо, что не отдал под суд, Поклялись - никаких отныне краж, Чтоб не попасть во глубь сибирских руд. …Бегут лошадки по дороге споро, Лугдунский миновали перевал, А впереди - уже Горбица скоро, Форт - пост когда-то там существовал. В честь казака Горбицы назван так, По Государеву приказу службу нёс, Погиб на боевом посту казак, Легенду ту народ до нас донёс... До места по заснеженной дороге, С возами не проехать, ни пройти, Извозчики голодные продрогли, Застряли всё - таки на полпути. Виднелся над посёлком дымный смог, Настиг автомобиль гружёный тёсом, Никола Веретёшкин им помог, Цепь, намотав на задние колёса. До лагеря дорогу проторИл, Обоз на базе ждали с нетерпением, Золотарёв ребят благодарил, То сено было для коней - спасением. 7 Подписан акт на сдачу всех объектов, Назначен комендантом Пётр Лесков, При...ЕщёТут глядя на наган спросил Лесков: А от волков им можно отстреляться? «Не знаю, отобьюсь ли от волков, А вам совет :- со мною не встречаться!» Довольно долго колотил мандраж, Как хорошо, что не отдал под суд, Поклялись - никаких отныне краж, Чтоб не попасть во глубь сибирских руд. …Бегут лошадки по дороге споро, Лугдунский миновали перевал, А впереди - уже Горбица скоро, Форт - пост когда-то там существовал. В честь казака Горбицы назван так, По Государеву приказу службу нёс, Погиб на боевом посту казак, Легенду ту народ до нас донёс... До места по заснеженной дороге, С возами не проехать, ни пройти, Извозчики голодные продрогли, Застряли всё - таки на полпути. Виднелся над посёлком дымный смог, Настиг автомобиль гружёный тёсом, Никола Веретёшкин им помог, Цепь, намотав на задние колёса. До лагеря дорогу проторИл, Обоз на базе ждали с нетерпением, Золотарёв ребят благодарил, То сено было для коней - спасением. 7 Подписан акт на сдачу всех объектов, Назначен комендантом Пётр Лесков, Привёз одежды семьдесят комплектов, На присланных на базу мужиков. Полсотни русских и казахов двадцать, Им предстоит столетний лес валить, И всё бы хорошо, но вот признаться, Не получалось хлеб на всех делить. Спасибо, выручал Иван ШирОков, Делил он мановением руки, Не поступало жалоб и упрёков, Всем доставались равные пайки. Позвали поваром Kасьянову тёть Шуру, K ручью бежала утром за водой, Слегка разнообразя рецептуру, Kормила всех горяченькой едой. Вот, наконец, закончив подготовку, Надев лесхозовские валенки и шубы, Отправились на лесозаготовку, Трелёвщики и парни сучкорубы. Лесков с Широковым пошли в тайгу, Чтоб подсчитать запасы двух рассошин, Земля вся в свежевыпавшем снегу, Лес инеем ажурным припорошён. Иван Широков был уже из тех, Кто испытал все тяготы репрессий, Сумел закончить, до войны «Лестех», И научился множеству профессий. На рекогносцировку шли мужчины, Восток с утра пылал зарницей алой, Измерив расстоянья величины, Между большой Саранондой и малой. Какие - то названья бормоча, Замеры делал с помощью рулетки, Они прошли по гриве до ключа, На карту нанося свои пометки. Определив периметр делянок, Прикидывая наперёд расклад: «Возьмём отсюда с тысячу литвянок, И будем трелевать на нижний склад. Пусть завтра же выходят лесорубы, И начинают просеку рубить». Рвал, налетевший ветер, полы шубы, Лесков успел двух рябчиков подбить. Был у парней хороший дробовик, На рябчиков и глухарей ходили, Иван, к тому же, был большой шутник, Его в лесной бригаде все любили.
Вставали утром рано на работу, С деляны на деляну кочевали, Топили баню, каждую субботу, А веником – болезни выбивали. Махру курили вместо папиросок, Случалось, если кто-то занемог, Ныряли в жаркий запах свежих досок, Взбираясь на прожаренный полок - Садились на приступочек ступенек, Горячий пар клубился не спеша, По худеньким плечам носился веник, К утру здоровы тело и душа! Трудились трудармейцы разных наций: Состав: - из провинившихся вояк, В лесу - вам никаких цивилизаций, Неважно, ты татарин иль поляк. Трудармия - как вроде и не зэк, Но их использовали, как рабсилу, Пригодный на хознужды человек, Ушло их много в братскую могилу. Они ведь тоже чьи – то сыновья, Кто знал их лично, тех уж не осталось, Кто вспомнит бедолаг, если ни я? И участь ту, какая им досталась. Жилось, понятно, очень нелегко, Особенно казахам было трудно, Их увезли от дома далеко, Трудились много, а кормили скудно. Kазах без мяса, что плита без дров, Из рябчиков мясной бульон варили, Страдали, в основном от холо...ЕщёВставали утром рано на работу, С деляны на деляну кочевали, Топили баню, каждую субботу, А веником – болезни выбивали. Махру курили вместо папиросок, Случалось, если кто-то занемог, Ныряли в жаркий запах свежих досок, Взбираясь на прожаренный полок - Садились на приступочек ступенек, Горячий пар клубился не спеша, По худеньким плечам носился веник, К утру здоровы тело и душа! Трудились трудармейцы разных наций: Состав: - из провинившихся вояк, В лесу - вам никаких цивилизаций, Неважно, ты татарин иль поляк. Трудармия - как вроде и не зэк, Но их использовали, как рабсилу, Пригодный на хознужды человек, Ушло их много в братскую могилу. Они ведь тоже чьи – то сыновья, Кто знал их лично, тех уж не осталось, Кто вспомнит бедолаг, если ни я? И участь ту, какая им досталась. Жилось, понятно, очень нелегко, Особенно казахам было трудно, Их увезли от дома далеко, Трудились много, а кормили скудно. Kазах без мяса, что плита без дров, Из рябчиков мясной бульон варили, Страдали, в основном от холодов, Да и по-русски плохо говорили. По вечерам всегда держались вместе, Повспоминать о доме каждый рад, Однажды прибыло начальство с вестью, Что Армия отбила Сталинград. Отчаянно солдаты воевали, Фельдмаршал Паулюс в тот день пленён, На митинге безмерно ликовали, Молились, чтобы враг был побеждён. Единодушно приняли решение: Отныне по две нормы лес валить, Так начинались новые свершения, Какой наградой труд тот оценить? Пылал энтузиазм в сердцах людей, Хватало сил работать дни и ночи, Себя не жаль, жаль только лошадей, Работавших сверх лошадиной мочи. Сумели силы мобилизовать. В одной упряжке довелось трудиться, Нельзя народный подвиг забывать, Их именами следует гордиться! 8 Дед Волкогонов угли в ямах жёг, Для газогенераторных машин, Тогда работал на дровах движок, Хлысты шли от обрезанных вершин. Другой запаривал полозья для саней, Трудились Стародубцев и Черненко, А кто- то гнул подковы для коней, Лесков Петро был в мастерских частенько. Он вёл учёт на лесополосе, Лес принимал и выдавал со склада, Загружены работой были все, Трудилась очень слаженно бригада. Заметил: БЕльмесов сидит уныло, Признайся, дядя Дима, что случилось? «Сынов на фронте сразу двух побило, Такое у нас горе приключилось». Иван работал завучем когда –то, С Серёжкой хаживали на рыбалку, Не стало Иван Дмитрича комбата, Сергея Дмитриевича тоже жалко. Пали смертью храбрых два сыночка, То ли рядом, то ли врозь два брата? Не положить им на холм веночка, Вот такая горькая утрата. Пронеслась по всей стране разруха, Не забыть, тех будней злополучных, Послана бригада в падь Мокруха, Отовсюду звуки пил двуручных. Непогода принесла сюрприз, Парни в сильный ветер лес валили, Не летят деревья комлем вниз, Падали, как соблаговолили. Поутру, чтоб разобрать завал, Подключили Зорьку на трелёвку, Оступилась в пустотел - провал, Вытащили - привязав верёвку. Громко крикнул молодой казах: «Ой, беда! Сломала Зорька ногу», Появились слёзы на глазах, Все сбежались к Зорьке на подмогу.
Из её ноги струилась кровь, Пётр обнял её и плакал горько, Как не велика была любовь, Но дорезана кобыла Зорька. Веретёшкин с Павловым - шофёры, Ежедневно лес с делян возили, Ждали с нетерпением шахтёры, В вагонетки сразу же грузили. Спускали всю рудстойку до ствола, Заходки шли на первом горизонте, Сверх плана шахта уголёк гнала, Хватало дел и на народном фронте. В тот исторический период очень важный, Прошли и практику успешно и теорию, Вносил в победу свою лепту каждый, Писали нашей родины историю. 9 Война не обошла нас стороной, Издал постановленье Наркомат, Тем, у кого был возраст призывной, Вручил повестки Райвоенкомат. Был военкомом лейтенант Метасов, Существовал «Всеобуч» для ребят, Шли парни на войну из старших классов, Девчонок забирали в «Медсанбат». Повестку получил и Петр Лесков, Днём на работе, вечером – на службе. Механик по фамилии Скачков, Пристроил в ЦММ по старой дружбе. Уйти на фронт хотелось самолично, Чтобы надеть военную шинель, Учил все «дисциплины» на «отлично»...ЕщёИз её ноги струилась кровь, Пётр обнял её и плакал горько, Как не велика была любовь, Но дорезана кобыла Зорька. Веретёшкин с Павловым - шофёры, Ежедневно лес с делян возили, Ждали с нетерпением шахтёры, В вагонетки сразу же грузили. Спускали всю рудстойку до ствола, Заходки шли на первом горизонте, Сверх плана шахта уголёк гнала, Хватало дел и на народном фронте. В тот исторический период очень важный, Прошли и практику успешно и теорию, Вносил в победу свою лепту каждый, Писали нашей родины историю. 9 Война не обошла нас стороной, Издал постановленье Наркомат, Тем, у кого был возраст призывной, Вручил повестки Райвоенкомат. Был военкомом лейтенант Метасов, Существовал «Всеобуч» для ребят, Шли парни на войну из старших классов, Девчонок забирали в «Медсанбат». Повестку получил и Петр Лесков, Днём на работе, вечером – на службе. Механик по фамилии Скачков, Пристроил в ЦММ по старой дружбе. Уйти на фронт хотелось самолично, Чтобы надеть военную шинель, Учил все «дисциплины» на «отлично», На стрельбище - попасть старался в цель. Способным был Петро учеником, Был увлечён военной подготовкой, Со стрельбищ - в ЦММ спешил пешком, И там всех удивлял своей сноровкой. Скачков дал Александрову задание, Чтоб сделал слесаря из паренька, У Пети с детства к ремеслу призвание, Часами мог стоять у верстака. Усвоил то, как быстро привод смазать, Где с маслом расположена бутыль, Мог под качающей решёткой лазать, Чтоб цепь подвесить, поменять мотыль. Так начинали многие ребята, А позже мастерами становились, Пока страна была войной объята, Не хуже взрослых пареньки трудились. Смог вскоре получить второй разряд, А комсомолец Михаил Верхушин, В литейном цехе заключил подряд, Он как наставник, очень добродушен. Смогли изобрести приспособление, По изготовке гаек и деталей, Процесс удешевлял изготовление, Их штамповали из сверхпрочных сталей. Был Чингуль - из числа передовых, Электросварщиком работал Козин Гена, Обмотчицею Соня Мотовых, Порой часов по десять длилась смена. Старался каждый быть авангардистом, При этом – никакого превосходства, Слыл Быков опытным специалистом, А Сверкунов – был замом производства. Главный механик шахты Перекропов, А Гельман был секретарём парткома, Трудились Горобец и Протопопов, И Протопопова Мария всем знакома. Достигнув многочисленных побед, Дошли заслуги шахты до Кремля, На протяжении военных лет, Вручал награды Наркомат угля. 10 Однажды… закружилась голова, Упал от истощенья паренёк, В амбулаторию дошёл едва, Там дали дополнительный паёк. Его выписывали из НЗ-резервов, А подтверждением, служила справка, Пятьдесят граммов сала иль консервов, Хоть небольшая, всё- таки добавка. Своих рабочих шахта не бросала, В той жизненно-тяжёлой круговерти, Ничтожно-маленький шматочек сала, Спас очень многих от голодной смерти. И хоть жилось тогда довольно плохо, Преодолели вместе все невзгоды, Досталась очень трудная эпоха, Тогдашнему советскому народу.
Упадок был и в здравоохранении, Он вызван затянувшейся войной, Всё восстановят - в этом нет сомнения, Во чтоб ни стало и любой ценой. В посёлок приходили похоронки, Из тех домов был слышен бабий вой, И треугольнички с чужой сторонки, С известием, что сын иль муж живой. Представьте, как парням хотелось жить, Чтобы домой с победою вернуться, Своей Отчизне до конца служить, Надеялись… что немцы промахнутся. Не знал Петро, что и его отец, Сражён в 42-ом фашистской пулей, Он ждал и верил то, что… наконец, Дождутся треугольничек, с мамулей. На фронте в это время Филипп Гостев, Находится в составе разведгруппы, Им велено сходить к фашистам в «гости», Известно, что разведчики - не глупы! Дано задание: Пробраться в тыл врага, Установить за трассой наблюдения, И под командованием Степанчука, Проникнуть вглубь немецкого владения. Нашли дорогу старую лесную, Чтобы по ней вернуться им обратно, И подобравшись к большаку вплотную, С пути убрали мины аккуратно. Пронаблюдали несколько часов, Установили...ЕщёУпадок был и в здравоохранении, Он вызван затянувшейся войной, Всё восстановят - в этом нет сомнения, Во чтоб ни стало и любой ценой. В посёлок приходили похоронки, Из тех домов был слышен бабий вой, И треугольнички с чужой сторонки, С известием, что сын иль муж живой. Представьте, как парням хотелось жить, Чтобы домой с победою вернуться, Своей Отчизне до конца служить, Надеялись… что немцы промахнутся. Не знал Петро, что и его отец, Сражён в 42-ом фашистской пулей, Он ждал и верил то, что… наконец, Дождутся треугольничек, с мамулей. На фронте в это время Филипп Гостев, Находится в составе разведгруппы, Им велено сходить к фашистам в «гости», Известно, что разведчики - не глупы! Дано задание: Пробраться в тыл врага, Установить за трассой наблюдения, И под командованием Степанчука, Проникнуть вглубь немецкого владения. Нашли дорогу старую лесную, Чтобы по ней вернуться им обратно, И подобравшись к большаку вплотную, С пути убрали мины аккуратно. Пронаблюдали несколько часов, Установили все передвижения, Одноминутно и без лишних слов, У них созрело смелое решение: - Взять надо поважнее «языка», С «почётом» на позицию доставить, Но чтобы было всё наверняка, Чтоб и своих бойцов тут не оставить. Смогли тихонько спрятаться в канаве, И ждали появления машины, Они тогда не думали о славе, Вдруг слышат…зашуршали где-то шины. Оценили обстановку взглядом, Выскочили, каждый с автоматом, Офицер сидел с шофёром рядом, Их связали, облагая матом. Солдат, сидевший в кузове на бочках, Пытался оказать сопротивление, Его пришили автоматной строчкой, Ведь тут не допустимо промедление. Гостев сел за руль грузовика, Поспешил быстрее съехать с трассы, В кузове - два взятых «языка», И к тому ж, горючего запасы. Не теряя ни одной минутки, Выполняли без потерь задачи, Совершая дерзкие поступки, Земляки - герои - не иначе! 11 На Балтике служил Санёк Посадский, Откуда только брался сил запас? Прошёл через трагизм тот ленинградский, На волоске от смерти был ни раз. На бронекатере отчаянно сражался, Ходил по Ладоге и по Неве, Но на свою судьбу не обижался, Ведь не вернулись парни в большинстве. А он вернулся в том цветущем мае, Гордился подвигом родной страны, И всякий раз тот ужас вспоминая, Твердил одно: Чтоб не было войны! Василий Слесаренко смог сполна, Сам испытать блокаду Ленинграда, Закончил разведшколу… Тут война! Но всё ж дожил… до главного парада. Послали как – то их за «языком», В одной деревне от связных узнали, Увлечены фашисты Рождеством, Всех часовых тихонько поснимали. Забросили гранату прямо в дом, Все восемнадцать - не простого чина, Нашли и раненого там с трудом, Но по дороге умер тот детина. Не выполнив задание, пришлось, Им на передовую возвратиться, Нарваться на засаду довелось, Ни на живот, а на смерть стали биться. Унёс жизнь нашего бойца тот бой, Хоть был короткий, но вполне жестокий, Достался всё ж один «язык» живой, Не рядовой, а чин очень высокий. Такие схватки на войне не редки, Война, она на то и есть война… Через неделю командир разведки, Вручил всей разведгруппе ордена.
Призвался так - же Пляскин Алексей, Осталась мать с пятёркой ребятишек, Семён пас на конбазе лошадей, Чтоб матери помочь растить детишек. На фронт призвался Плотников Степан, Был в самой гуще сталинградской битвы, На поле боя истекал от ран, Спасали материнские молитвы. Пришлось войскам Советским отступать, Но… контрудары немцам наносили, Как можно в тридцать восемь умирать? Когда ты в полном здравии и в силе? Чего только фашист не вытворял, Готовились и наши к наступлению… В одной из схваток руку потерял, Был сразу комиссован по ранению. Там… много полегло за Сталинград, Редели нашей Армии ряды. Был удостоен боевых наград, А так же орденом Красной Звезды. Ушёл на фронт и Асташов Максим, Оставив деток… на сносях жену… Муж, был, её молитвами храним, Она о нём молилась всю войну. Пришёл домой в наградах фронтовик, Не дошагал немного до Берлина, Ждала Ульяна тот счастливый миг, И дочь четырёхлетняя Галина. Володя, Миша, Клава обнимали, С гостинцами приехавшего папку, От радости сердчишки ...ЕщёПризвался так - же Пляскин Алексей, Осталась мать с пятёркой ребятишек, Семён пас на конбазе лошадей, Чтоб матери помочь растить детишек. На фронт призвался Плотников Степан, Был в самой гуще сталинградской битвы, На поле боя истекал от ран, Спасали материнские молитвы. Пришлось войскам Советским отступать, Но… контрудары немцам наносили, Как можно в тридцать восемь умирать? Когда ты в полном здравии и в силе? Чего только фашист не вытворял, Готовились и наши к наступлению… В одной из схваток руку потерял, Был сразу комиссован по ранению. Там… много полегло за Сталинград, Редели нашей Армии ряды. Был удостоен боевых наград, А так же орденом Красной Звезды. Ушёл на фронт и Асташов Максим, Оставив деток… на сносях жену… Муж, был, её молитвами храним, Она о нём молилась всю войну. Пришёл домой в наградах фронтовик, Не дошагал немного до Берлина, Ждала Ульяна тот счастливый миг, И дочь четырёхлетняя Галина. Володя, Миша, Клава обнимали, С гостинцами приехавшего папку, От радости сердчишки ликовали, Когда их целовал, схватив в охапку. Он им писал, чтоб верили и ждали, В тех письмах не велось о смерти речи, Побрякивали на груди медали, Легко представить радость этой встречи. И Огородникову Алексею, Вручил повестку райвоенкомат, Три года не снимал он портупею, Не выпускал три года автомат. Прошёл Карельский фронт и Белорусский, Менялись сёл и городов названия…. Японцев разгромил солдат наш русский, Домой вернулся в лейтенантском звании. У Соцкого Андрея в тот год враз, На фронт призвали четверых сынов, Мать дни и ночи не смыкала глаз, Ждала своих любимых пацанов. Погиб Арсений, следом Еремей, И без вести пропал сынок Иван, С кровавых не пришедшие полей, Сапёром был тот юный мальчуган. Василий до Берлина смог дойти, И на стенАх Рейхстага расписался, Автограф брата… там… сумел найти, Враз… с комендантом города связался. Стоял Серёжин Николай в Потсдаме, Его незамедлительно нашли, Тут полчаса езды меж городами, Минуты встречи радостно прошли. Когда в Берлин Василий возвратился, Дружок кричит: - «Скорей сюда, иди! Я на реке с одним разговорился, Он тоже с Букачачи… Погляди!» Их ждал Максим Синюхин у реки, Зашкаливал прилив адреналина, Обнялись очень крепко земляки, Дошедшие с победой до Берлина. Такое можно встретить лишь в кино, Две встречи в один день одновременно, Кому и что предо-пре-де-ле-но, Оно всё же случится непременно. На берегу реки с названьем Одер, Они лучились счастьем, словно дети… А старший брат его Синюхин Фёдор, Служил в ветеринарном лазарете. Он инициативным слыл бойцом, Есть выписка в бумаге наградной, Дождались их с победой мать с отцом, Вернулись оба сына в дом родной.
12 И из семьи Серёжиных ушли, Аж… девять сыновей большого клана, А до Победы… трое лишь дошли, Пришли израненных три ветерана. Остался жив Серёжин Николай, Да тётки Дарьины: Серёга с Петей, Они дождались тот счастливый май, Но к сожаленью был безруким - третий. И Шедин Яков - патриот страны, Нёс боевую службу безупречно, Погиб он сразу, в первый год войны, Так и остался молодым навечно. Артиллерист Ханкевич Николай, Прошёл по всей Европе победителем, В Прибалтике встречал победный май, И возвратился паренёк к родителям. Степан Иванович Семёнов рвался в бой, В 17 лет пришёл в военкомат, Распорядился сам своей судьбой, А чтобы дали в руки автомат - Пришлось к своим годам прибавить год, Такие случаи бывали… и не редко… Зачислили его в стрелковый взвод, И стала главной миссией - разведка. Однажды находясь при исполнении, Пленить пытался «языка» маститого, Но пулевое получил ранение, Его признали даже за убитого. Комдив успел отправить похоронку, Степан… под грудой мёртвых… застонал, Нашли…...Ещё12 И из семьи Серёжиных ушли, Аж… девять сыновей большого клана, А до Победы… трое лишь дошли, Пришли израненных три ветерана. Остался жив Серёжин Николай, Да тётки Дарьины: Серёга с Петей, Они дождались тот счастливый май, Но к сожаленью был безруким - третий. И Шедин Яков - патриот страны, Нёс боевую службу безупречно, Погиб он сразу, в первый год войны, Так и остался молодым навечно. Артиллерист Ханкевич Николай, Прошёл по всей Европе победителем, В Прибалтике встречал победный май, И возвратился паренёк к родителям. Степан Иванович Семёнов рвался в бой, В 17 лет пришёл в военкомат, Распорядился сам своей судьбой, А чтобы дали в руки автомат - Пришлось к своим годам прибавить год, Такие случаи бывали… и не редко… Зачислили его в стрелковый взвод, И стала главной миссией - разведка. Однажды находясь при исполнении, Пленить пытался «языка» маститого, Но пулевое получил ранение, Его признали даже за убитого. Комдив успел отправить похоронку, Степан… под грудой мёртвых… застонал, Нашли… и унесли его в сторонку, Тот эпизод он часто вспоминал. Спасал его хороший военврач, Пока он в лазарете был с больными… А дома… в это время … стоял плач, Оплакан парень заживо родными. Под Старой Руссой шёл тяжёлый бой, Всё закружилось, будто бы в тумане, Он благодарен санитарке Тане, Она смогла закрыть его собой… Снесли к могиле братской с поля боя, Вдруг вырвался наружу громкий стон, На всё, как говорится, божья воля! Живучим, значит, оказался он. Погибла девушка, а он лежал под ней, Ему конечно больше повезло, Прошёл он несколько госпиталей, И всё же выжил… всем смертям назло! Прошёл фронт ВОлховский и Прибалтийский, Май встретил между Польшей и Германией, Был в честь победы залп артиллерийский! И праздновали всей разведкомпанией. Промчались годы тягостных утрат, Познавший много горя и беды, Степан представлен к множеству наград, А так же к Ордену Красной Звезды. Спасибо всем, кто победил фашизм, Народ всё выстоял и не прогнулся, В приоритете был патриотизм, И«Память вечная»,кто не вернулся. 13. И вот пришёл, тот долгожданный май, Была среда - рабочий день недели, Сказала утром мать: - «Петро, вставай!» Опомниться спросонья не успели, Вдруг… стала шахта подавать гудки, Неужто, этот день смогли дождаться? ПалИли из всех ружей мужики, Все меж собою стали обниматься. Тогда была кормилицей река, Братишки младшие чуть свет проснулись, Ушли на пятый плёс три рыбака, Увидев всадника, домой вернулись. Скакал мужик на лошади верхом, Орал: «ПОБЕДА!» «НАШИ ПОБЕДИЛИ!», Стоял у многих в горле слёзный ком, По радио в то время объявили, Что, наконец, закончилась война, Объехал всадник весь буквально рудник, Не сдерживал мужчина скакуна, Гонял на нём конбазовский сотрудник. Его и в лагерь съездить попросили, Помчался на Кудихту тот гонец, Сидел на крыше Порошков Василий, Он первым понял, что войне конец! Был раньше на Базарной Поссовет, Собрали митинг… пели… танцевали, В ту ночь у всех горел в окошках свет, «Победой» даже улицу назвали.
Был местный ретранслятор на столбе, Он сводки от Информбюро вещал, И репродуктор был в любой избе, Хрипел… но о Победе извещал. В семи «лагпунктах» свист стоял и крик, И «зона» поздравленья принимала, Для каждого тот день был так велик! Даже охрана зэков обнимала. Сбежалась с ближних улиц детвора, И те, которые подальше жили. Под крики многократные «Ура!» На митинг все: и стар,и мал спешили. Как и положено руководителю - Поздравил земляков Семикобыла, -Ура-ура! народу победителю! -Спасибо также труженикам тыла! Победу отмечал народ три дня, На «Старой», на «Разведке» и в «Заречке». И в школе не училась ребятня, Всяк праздновал в излюбленном местечке. В июне стали бегать на вокзал, Фронтовиков с букетами встречали, Кто под гармошку пел, а кто плясал, «А моего, не видел ли?» - кричали… Венки из одуванчиков плели, И солнце по особому сияло, Не отдали врагу родной земли, А впереди… дел много предстояло. Устал народ от тягот той войны, И вот… напастям всем наперекор, Дождались наконец-то ти...ЕщёБыл местный ретранслятор на столбе, Он сводки от Информбюро вещал, И репродуктор был в любой избе, Хрипел… но о Победе извещал. В семи «лагпунктах» свист стоял и крик, И «зона» поздравленья принимала, Для каждого тот день был так велик! Даже охрана зэков обнимала. Сбежалась с ближних улиц детвора, И те, которые подальше жили. Под крики многократные «Ура!» На митинг все: и стар,и мал спешили. Как и положено руководителю - Поздравил земляков Семикобыла, -Ура-ура! народу победителю! -Спасибо также труженикам тыла! Победу отмечал народ три дня, На «Старой», на «Разведке» и в «Заречке». И в школе не училась ребятня, Всяк праздновал в излюбленном местечке. В июне стали бегать на вокзал, Фронтовиков с букетами встречали, Кто под гармошку пел, а кто плясал, «А моего, не видел ли?» - кричали… Венки из одуванчиков плели, И солнце по особому сияло, Не отдали врагу родной земли, А впереди… дел много предстояло. Устал народ от тягот той войны, И вот… напастям всем наперекор, Дождались наконец-то тишины, Вновь заиграли удаль и задор. 14 Прислали эшелон репатриантов, Японцев привезли военнопленных, Тут было много разных фигурантов, Их охранять поставили военных. У каждого бойца – своя планида, Кому- то смерть, кому- то пьедестал, Репатриантов жгла всю жизнь обида, Что всяк, изгоем в одночасье стал. Он, как и все бойцы кричал в бою: «За Родину!», за «Сталина!» Вперёд! Кровь проливал за Родину свою, Уверен был победный час придёт. Но так бывает, попадают в плён, Солдатам рядовым и командирам, Не допустившим никаких измен, Фашисты запятнали честь мундира. После Победы, стала жизнь светлее, Фронтовики, кто жив, - домой вернулись, И стало как – то на душе теплее, В посёлке новостройки развернулись. Расширилось подсобное хозяйство, От них была поддержка для рабочих, И призывало местное начальство, В шахтовый штат людей до недр охочих. Немного только дух перевели, Душевные подзалечили раны, И вновь свои комбайны повели, Подземные лихие капитаны. Была бригада из фронтовиков, Высоких показателей добились, Тюкавкин, Маркин, Рыбин, Ушаков, В ней и Карымов с Лушиным трудились. Сысоенко Степан и Асташов, Диденко, Воробьёв, Кайдалов, Зайцев, А так же Иноземцев и Рыжов. Богданов, Ляхов и Никола Мальцев. Везло на встречи с добрыми людьми, Которые заботой окружали, Свой путь ребята начали детьми, Их за старание и уважали. Они тогда трудились ни за славу, А выполняли Партии завет, А сердцем шахты - называли лаву, В ней пласт угля, лежавший сотни лет. Добычу уголька ведёт шахтёр, И движется цепь якорная вниз, Комбайн дробит и шлёт на транспортёр, Тут главная фигура – машинист. Идёт на опрокид и на-гора, И тянутся конвейеров прогоны, Угледобычу грузят в бункера, Из них перегружается в вагоны. И вновь опять пришло время авральное, После Невежина стал Герман управляющим, Развитие вполне рациональное, И темп добычи стал ошеломляющим. Путь начинался от учеников, Добившись званий горняков - героев, Проходчиков Пётр вспомнил, взрывников, Горнорабочих очистных забоев.
Всплывают вспышками воспоминания… Учились видеть мир не только взглядом, Успех был от взаимопонимания, Дарили доброту всем тем, кто рядом. Всё это помогало не озлобиться, Не падать духом, не черстветь душой, Старались к новой жизни приспособиться, И перед каждым выбор был большой. Сысоенко Степан смог подключить, В свой штат смекалистых и деловитых, И буровому делу научить, Доросших с возрастом до именитых. Трудились многие по тридцать лет, Гордились и Зинкевича бригадой, Непререкаемый авторитет, И всяк из них, отмечен Госнаградой. Петру шахтёрский труд давно знаком, После войны хотел стать журналистом, Но стал геологом – буровиком, И замечательным специалистом. 15 Меняла облик наша Букачача, Шесть школ отрыли двери для детей, В район ходила дважды «передача», К нам ехали из разных областей. Был постоянный рост и становление, Стремился к нам народ со всех концов, Трудилось не одно тут поколение, Довольно взрослых и совсем юнцов. Работал Фёдор Бологов с отдачей, При этом был совсем не к...ЕщёВсплывают вспышками воспоминания… Учились видеть мир не только взглядом, Успех был от взаимопонимания, Дарили доброту всем тем, кто рядом. Всё это помогало не озлобиться, Не падать духом, не черстветь душой, Старались к новой жизни приспособиться, И перед каждым выбор был большой. Сысоенко Степан смог подключить, В свой штат смекалистых и деловитых, И буровому делу научить, Доросших с возрастом до именитых. Трудились многие по тридцать лет, Гордились и Зинкевича бригадой, Непререкаемый авторитет, И всяк из них, отмечен Госнаградой. Петру шахтёрский труд давно знаком, После войны хотел стать журналистом, Но стал геологом – буровиком, И замечательным специалистом. 15 Меняла облик наша Букачача, Шесть школ отрыли двери для детей, В район ходила дважды «передача», К нам ехали из разных областей. Был постоянный рост и становление, Стремился к нам народ со всех концов, Трудилось не одно тут поколение, Довольно взрослых и совсем юнцов. Работал Фёдор Бологов с отдачей, При этом был совсем не карьерист, Там каждый мог столкнуться с неудачей, Шёл по стопам отца и сын Борис. Был удостоен звания Героя, Имел премного и других наград, Ведь шахта - это тоже поле боя, Где было предостаточно преград. И Ляхов кавалер «Шахтёрской славы», Казьмин, Зинкевич,Скакунов Иван, Они добыли сотни тонн из лавы, Досрочно годовой давая план. Главой был Протопопов девять лет, Мелёхин - год, а Костромин - четыре, У Люкова – большой авторитет, Ничто не долговечно в этом мире. Баранова – Тюкавкин заменил, Потом пришёл Тухта ему на смену, Кого народ хвалил, кого хулил, Но впереди… большие перемены. Забылись вроде тяготы войны, Менялась власть, менялась и система, Произошёл распад родной страны, А это - уж совсем другая тема. P.S. Есть нынче обелиски тут и там, На них фамилии - согласно датам: То память не рождённым дочерям, То память не рождённым сыновьям, Ни только нашим доблестным солдатам! Смотрю на снимки тех военных лет, Буквально все по-своему красивы, Глядит с них чей-то муж, сынок иль дед, Советские защитники России. Во всяком было столько человечности, Мы помним наших воинов и чтим, Глядят на нас из невозвратной вечности, И удивляются, что стал народ другим. 1 мая 2020г. Автор воспоминаний Лесков Пётр Иванович умер 1 августа 2001г. похоронен в Букачаче на Сиротинке.
Стихи Ваши, Татьяна с восхищением читала, да и удивлений было немало.Как простая , букачаченская женщина, так правдиво, документально изложила профессионально в своих стихах историю малой нашей родины. Я узнала историю поселка, жизнь людей, попутешествовала по своим с детства ,знакомым ,родным местам. Спасибо, Вам .
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
● Амурская железная дорога - историческая железная дорога, конечный и самый сложный участок Транссибирской магистрали, протянувшийся от берегов реки Шилка в Забайкалье до берегов Амура у Хабаро...
Комментарии 21
Дорогие земляkи , предлагаю вам почитать воспоминания Лесkова Петра Ивановича (отца Лесkова Сергея) напечатанные в газете "Путь Ленина" за 1988г. Можно сkопировать на рабочий стол,чтоб увеличить теkст до нужного размера. Эти статьи нашёл Володя Шевченkо в архивах чернышевсkого музея.Я читала с большим интересом. .Не знаю для kого kаk, но мне таkие воспоминания дороги. По следам этих повествований, я написала балладу "О трудных буднях земляков во время ВОВ"
Все ваши интересные комментарии тоже войдут в очередной сборник.
О трудных буднях земляков во время ВОВ.
Посвящается 75-летию
Победы
над фашисткой Германией.
Баллада написана по воспоминаниям Петра
Ивановича Лескова.
Материалы были напечатаны в газете «Путь
Ленина»
в номерах 82,83,84
и 85 в июле 1988года.
1
Автора воспоминаний уже нет,
Его задача: Подвиг трудовой,
И все невзгоды тех военных лет,
Увековечить в памяти людской.
Читатель! На минутку задержись,
Прочти и ты его воспоминания,
Я даровала им вторую жизнь,
Чтобы служили, как напоминание
О тех суровых злополучных днях,
Которые с трудом осознаём,
О наших замечательных корнях,
Благодаря которым, мы живём.
2
На Кудикте, у подножия горы,
По над лесом мачта возвышалась,
Лагерь был открыт для детворы,
Отдыхать, в три смены разрешалось.
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» - на главном входе,
Он создан, как «Лесной», оздоровительный,
Чтоб оздоравливались на природе,
Там, где многообразен мир растительный.
Лес зеленел различными оттенками,
В кукушкиных сапожках – все полянки,
Берёзки с о...ЕщёТатьяна Чернавских с .Косулино.
О трудных буднях земляков во время ВОВ.
Посвящается 75-летию
Победы
над фашисткой Германией.
Баллада написана по воспоминаниям Петра
Ивановича Лескова.
Материалы были напечатаны в газете «Путь
Ленина»
в номерах 82,83,84
и 85 в июле 1988года.
1
Автора воспоминаний уже нет,
Его задача: Подвиг трудовой,
И все невзгоды тех военных лет,
Увековечить в памяти людской.
Читатель! На минутку задержись,
Прочти и ты его воспоминания,
Я даровала им вторую жизнь,
Чтобы служили, как напоминание
О тех суровых злополучных днях,
Которые с трудом осознаём,
О наших замечательных корнях,
Благодаря которым, мы живём.
2
На Кудикте, у подножия горы,
По над лесом мачта возвышалась,
Лагерь был открыт для детворы,
Отдыхать, в три смены разрешалось.
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» - на главном входе,
Он создан, как «Лесной», оздоровительный,
Чтоб оздоравливались на природе,
Там, где многообразен мир растительный.
Лес зеленел различными оттенками,
В кукушкиных сапожках – все полянки,
Берёзки с оголёнными коленками,
Стыдливо прятались за сосны и листвянки.
Светило солнышко меж облаками,
Повсюду птичьи трели раздавались,
Порхали кобачки над огоньками,
И вдруг… людские голоса ворвались…
На территории - тенистые аллейки,
9 - го июня в 41-ом,
Собрались все на лагерной линейке,
(Является то фактом достоверным.)
Присутствовали все руководители:
Парторг, комсорг, директор, персонал.
Детишки с первой смены, их родители,
Был поднят флаг под «интернационал».
На митинге, что посвящён открытию,
Иван Димитрич БЕльмесов взял слово,
Все радовались важному событию,
Всё было к заселению готово!
Кто целый год учился плодотворно,
Путёвки им распределил Шахтком,
Вставали поутру - под звуки горна,
И у костра - сбирались вечерком.
Был лагерь не военным, а гражданским,
Назвать «Военным» - не было причин,
Условия слегка сродни спартанским,
Взят за основу скаутский почин.
Была инфраструктура примитивна,
Удобств особых не было тогда,
Но жизнь ребят кипела так активно!
Тут сопки, солнце, воздух и вода!
От скаутов достались все традиции,
Но молодёжь отлучена от веры,
Все загоревшие, румянолицые,
Лишь крестик не носили пионеры.
На каждом - красный галстук был надет,
С утра вожатый проводил зарядку,
Линейка… завтрак…волейбол… обед…
Положен «тихий час» по распорядку.
Имела сопка небольшой уклон,
Там спальный корпус и расположили,
Был на природе безмятежным сон,
Топчаны - им кроватями служили.
Июнь… 22-ое… Воскресенье…
У всех трудящихся был выходной,
Кто на реке в жару искал спасенье,
Десятиклассники справляли выпускной.
Жизнь шла своим обычным чередом,
Жила в спокойном ритме вся страна,
Вдруг…словно среди ясна неба гром.
Пришло известье - началась война!
У всех имелся репродуктор в доме,
Случалось, что хрипел он и трещал,
Свой ретранслятор был на стадионе,
На весь посёлок «Новости» вещал.
Эфир транслировали в 6 :15 вечера,
Неслась речь Молотова над страной,
Народными слезами была встречена.
Всё сразу изменилось в одночасье,
На фронт призвали большинство мужчин,
Буквально всех коснулось, то несчастье,
У всех на это множество причин.
Продукты сразу стали дефицитом,
Исчез с прилавков мигом ширпотреб,
Богата наша шахта антрацитом,
Его меняли на муку и хлеб.
У всех было печное отопление,
Комки угля сбирали по путям,
Но не упало духом население,
И радовались с фронта новостям.
По норме хлеб - сто граммов на детей,
Паёк на взрослых - двести пятьдесят,
Все ждали с репродуктора вестей,
Когда про день Победы известят?
У многих до войны была корова,
И сено вывозили же на ней.
Чтоб воры не угнали из - под крова,
Их резали на несколько семей.
Весной супы варили из крапивы,
От голода сводило животы.
В ту пору были все неприхотливы,
Ходили есть с багульника цветы.
Кому удастся соли раздобыть,
На зИму грузди и монгыр солили,
Такое невозможно п...ЕщёС учётом разницы на шесть часов с Москвой,
Эфир транслировали в 6 :15 вечера,
Неслась речь Молотова над страной,
Народными слезами была встречена.
Всё сразу изменилось в одночасье,
На фронт призвали большинство мужчин,
Буквально всех коснулось, то несчастье,
У всех на это множество причин.
Продукты сразу стали дефицитом,
Исчез с прилавков мигом ширпотреб,
Богата наша шахта антрацитом,
Его меняли на муку и хлеб.
У всех было печное отопление,
Комки угля сбирали по путям,
Но не упало духом население,
И радовались с фронта новостям.
По норме хлеб - сто граммов на детей,
Паёк на взрослых - двести пятьдесят,
Все ждали с репродуктора вестей,
Когда про день Победы известят?
У многих до войны была корова,
И сено вывозили же на ней.
Чтоб воры не угнали из - под крова,
Их резали на несколько семей.
Весной супы варили из крапивы,
От голода сводило животы.
В ту пору были все неприхотливы,
Ходили есть с багульника цветы.
Кому удастся соли раздобыть,
На зИму грузди и монгыр солили,
Такое невозможно позабыть,
Но не ругали жизнь и не хулили.
3.
В сорок втором году - 6 марта,
В тот день призыв был в Армию большой,
Шли на вокзал без всякого азарта,
Фашистов ненавидя всей душой.
И автор провожал на фронт отца,
Итак, уже немало испытавшего,
Сказал: - «Стоять… мы будем до конца!
Вас шестеро и ты - теперь за старшего!
Мать слушайся и братьев береги,
А мы вернёмся ли назад – не знаю,
Хотят завоевать страну враги,
Поэтому на фронт и убываю».
Вдруг паровоз пропел протяжно «у-у-у»,
Оставив в небе чёрный дымный след,
Kолёса застучали: «Увожу-у-у!»
Вот только были здесь… и уже нет.
Надрывно вся толпа заголосила,
Выскакивало сердце из груди,
А «передача» дальше уносила…
Никто не знал, что будет впереди!?
В семье без бати было нелегко,
Братишки собирали колоски,
От голода спасало молоко,
Но не было ни хлеба, ни муки.
Да благо - то, что был свой огород,
Сажали все капусту и картошку,
Жил в эти годы впроголодь народ,
С трудом, но выживали понемножку.
Учиться многим не дала война,
В посёлке всё же школьников учили,
Хоть в трудном положении страна,
Но аттестаты большинству вручили.
Определяли в школу ФЗО,
Но Пете без отца не до ученья,
Ему неимоверно повезло,
Взят на работу – в виде исключенья.
Его окликнул старший друг в толпе,
Он в школу для радистов призывался,
« Я говорил с начальством о тебе!-
В сторонке заговорщитски признался:
Лесоучасток примешь от меня,
Он в пАди Букачачка расположен,
По акту передам тебе коня,
Там и обед работникам положен».
Тот супчик чувство голода уймёт,
Ведь выживали и на лебеде,
Кто пережил нужду, тот и поймёт:
Все мысли были - только о еде.
В памяти порой нежданным образом,
Оживают давние события,
Воскресают, как живые образы,
Вроде бы за далью лет забытые.
Ушли тогда на фронт Чеканцев Мишка,
БЕльмесовы Серьга и Иван,
Да и другие юные мальчишки,
Чтоб бить врага, который был не зван.
В опасности Советская Отчизна -
Из них отважно каждый воевал,
Не занимать парням патриотизма,
Их имена хранит мемориал!
Призвали многих взрослых мужиков,
Они за Сталинград бесстрашно бились,
Поскольку не хватало горняков,
В войну в забоях женщины трудились.
По качеству угля посёлок наш,
Жемчужиной в то время называли,
Пройдя определённый инструктаж,
Они взамен мужей своих вставали.
Креплений паспорт плохо соблюдался,
Установив не очень прочно кровлю,
А Болдырев парторг - на них ругался,
Напоминал: - «Не нужен уголь с кровью».
Тут были девушки с Алтая, Казахстана,
Из Подмосковья и из Украины,
Трудиться приходилось неустанно,
Но не стремились убежать с чужбины.
Создали женских несколько бригад,
Стахановское началось движение,
Внесён девчатами ...Ещё4
В памяти порой нежданным образом,
Оживают давние события,
Воскресают, как живые образы,
Вроде бы за далью лет забытые.
Ушли тогда на фронт Чеканцев Мишка,
БЕльмесовы Серьга и Иван,
Да и другие юные мальчишки,
Чтоб бить врага, который был не зван.
В опасности Советская Отчизна -
Из них отважно каждый воевал,
Не занимать парням патриотизма,
Их имена хранит мемориал!
Призвали многих взрослых мужиков,
Они за Сталинград бесстрашно бились,
Поскольку не хватало горняков,
В войну в забоях женщины трудились.
По качеству угля посёлок наш,
Жемчужиной в то время называли,
Пройдя определённый инструктаж,
Они взамен мужей своих вставали.
Креплений паспорт плохо соблюдался,
Установив не очень прочно кровлю,
А Болдырев парторг - на них ругался,
Напоминал: - «Не нужен уголь с кровью».
Тут были девушки с Алтая, Казахстана,
Из Подмосковья и из Украины,
Трудиться приходилось неустанно,
Но не стремились убежать с чужбины.
Создали женских несколько бригад,
Стахановское началось движение,
Внесён девчатами огромный вклад,
Их подвиги достойны уважения.
Работали без техники, вручную,
Трудились: СЕтерева, Коршун и Карганова,
Вгрызались, метр за метром в твердь земную,
А им казалось: ничего в том странного.
В бригаде Казачковой тёти Поли,
На вахте: ШАйдурова и Чернова Нина,
У них огромнейшая сила воли,
И безупречнейшая дисциплина.
Арсентьева Мария из Чувашии,
Приехала с подругой по вербовке,
По - русски ничего не понимавшие,
Зато в работе были очень ловки.
Фронтовики на огневой позиции,
Победу долгожданную ковали,
Девчата, не смотря, что грязнолицие,
На трудовом посту не отставали.
Носили ни панбархат, ни бостоны,
А чуни и спецовку из брезента,
Добытого угля грузили тонны,
Добычу на – гора тянула лента.
От них же поступило предложение,
Чтоб каждый гражданин или гражданка,
Внесли бы безвозмездное вложение,
На выпуск самолёта или танка.
Семёнова и Кошкина - ударницы,
А так же Соломатовы сестрички.
СтефанОвич с Рябченко – напарницы,
И Перебоева: - передовички.
К тому ж патриотической работой,
С большим энтузиазмом занимались,
Бойцов старались окружить заботой,
Посылки им с вещами собирались.
Этот жест и стал с тех пор традицией,
Шефство брать над теми, кто нуждался,
Ни один на огненной позиции,
Чтобы без подарка не остался.
Кутова, Мингаева, Байдаловы,
Сдали валенки, носки и рукавицы,
Насвицевичи и Балабановы,
Тоже сдали тёплые вещицы.
Шерстяные варежки вязали,
Слали папиросы и печенье,
Письма коллективные писали,
Это придавало вдохновенья.
5
Был у руля тогда Семикобыла,
Военную шинель всегда носил,
Работали и труженики тыла,
Kак,
говорится, не жалея сил.
Был Петрушкевич замом по хозчасти,
Вторушин лес с Kудихты доставлял,
План выполнялся только лишь отчасти,
Потребности не удовлетворял.
- Сверх плана уголька стране дадим!
- Он для победы нужен позарез!
-Для этого нам так необходим,
- В большом количестве крепёжный лес.
Запущены четыре шахты сразу,
А чтобы обеспечить всех рудстойкой,
Разбить решили в Букачачке базу,
И занялись хозяйственной застройкой.
БЕльмесов - в роли куратора,
Собрав c
печатями все документы,
Он получил два газогенератора,
Привёз и плотников, и инструменты.
Десятником там был Широков Ваня,
Построили: жилых бараков два,
Kонюшню,
кузнецу, столярку, баню,
На десять печек напасли дрова.
Объект был возведён вполне толково,
Директор успевал во всё вникать:
- «Ну что, «лесные боги», всё готово?
-Пора лесоучасток запускать!
-Нам нужен лес, иначе шахты встанут,
-В больших объёмах он необходим,
-Героями труда ребята станут,
-Kогда
сверх плана уголька дадим!»
Был вездесущим человеком он,
Старался уберечь людей от бед,
Однажды поварам давал разгон,
За плохо приготовленный обед.
«Чем кормите шахтёров? Размазнёй?»
Негодовал и очень возмущался,
«Они почти пол-суток под землёй,
Хотите, чтоб я с вами распрощался?
Могу уволить вас за саботаж,
Шахтёр голодный - это не шахтёр!»
Все недостатки брал на карандаш,
И вызывал виновных на «ковёр».
Был строг, но в то же время справедлив,
Его побаивались люди и любили,
А в основном ...ЕщёДимитрий
БЕльмесов - в роли куратора,
Собрав c
печатями все документы,
Он получил два газогенератора,
Привёз и плотников, и инструменты.
Десятником там был Широков Ваня,
Построили: жилых бараков два,
Kонюшню,
кузнецу, столярку, баню,
На десять печек напасли дрова.
Объект был возведён вполне толково,
Директор успевал во всё вникать:
- «Ну что, «лесные боги», всё готово?
-Пора лесоучасток запускать!
-Нам нужен лес, иначе шахты встанут,
-В больших объёмах он необходим,
-Героями труда ребята станут,
-Kогда
сверх плана уголька дадим!»
Был вездесущим человеком он,
Старался уберечь людей от бед,
Однажды поварам давал разгон,
За плохо приготовленный обед.
«Чем кормите шахтёров? Размазнёй?»
Негодовал и очень возмущался,
«Они почти пол-суток под землёй,
Хотите, чтоб я с вами распрощался?
Могу уволить вас за саботаж,
Шахтёр голодный - это не шахтёр!»
Все недостатки брал на карандаш,
И вызывал виновных на «ковёр».
Был строг, но в то же время справедлив,
Его побаивались люди и любили,
А в основном - то был миролюбив,
Язык с ним общий быстро находили.
И не смотря на то, что шла война,
Он запустил процесс модернизации,
А раз нуждалась в угольке страна,
Приветствовал любые инновации.
6
За Петей лошадь Зорьку закрепили,
Была она породистых кровей,
А вскоре для участка закупили,
Степных монгольских, диких лошадей.
Людей не подпускали и кусались,
Kак их
доверие завоевать?
K ним
подойти поближе опасались,
Не говоря о том, чтоб подковать.
- Ну, дикари, ей-богу, дикари!
- Ну как же можно на таких трудиться?
Те, раздувая нервно две ноздри,
Не позволяли на себя садиться.
Kазахи
- те наездники бесстрашные,
Смогли объездить, приучить к саням,
Беда лишь в том, корма сенофуражные,
Не припасли заранее коням.
Был конюхом Григорий Kолымеец,
Развёл руками – чем же их кормить?
Сумел всё ж Имамбаев - трудармеец,
Лошадок своенравных приручить.
Kогда
их объезжают без седла,
Тут опыт смельчаку необходим,
Людей кусали, грызли удила,
Лишь Имамбаев цел и невредим.
Для Зорьки - был запас овса и сена,
Пришлось ей с ними рацион делить,
У лошадей - часов двенадцать смена,
После работы нечем накормить.
Хоть сколько тут сиди и негодуй…
Золотарёв взял на себя ответственность,
Послал ребят за сеном в падь Kундуй,
Нашли … и нагрузили соответственно.
Заехали к знакомым чай попить,
Зашёл военный, видя три обоза,
Он начал букачачинцев стыдить:
-«Ведь сено из Утанского колхоза.
-Шахтёров кормим мясом, молоком,
-Даём вам хлеб, капусту и картошку,
-Зачем же вы приехали тайком?
- Да и крадёте – то… не понемножку».
На кобуру с наганом показал,
На нём военная надета форма.
Ему всё БЕльмесов и рассказал:-
-«Погибель будет лошадям без корма».
За старшего - назначен дядя Дима,
Молил… в их положение войти,
Была поездка так обходима,
Чтобы табун от гибели спасти.
-«На этот раз взять сено разрешу,
-Но непременно сообщу в «Райком»,
-Не приезжать к нам больше, попрошу!»
Что ж, делать нечего, спасибо и на том!
глядя на наган спросил Лесков:
А от волков им можно отстреляться?
«Не знаю, отобьюсь ли от волков,
А вам совет :- со мною не встречаться!»
Довольно долго колотил мандраж,
Как хорошо, что не отдал под суд,
Поклялись - никаких отныне краж,
Чтоб не попасть во глубь сибирских руд.
…Бегут лошадки по дороге споро,
Лугдунский миновали перевал,
А впереди - уже Горбица скоро,
Форт - пост когда-то там существовал.
В честь казака Горбицы назван так,
По Государеву приказу службу нёс,
Погиб на боевом посту казак,
Легенду ту народ до нас донёс...
До места по заснеженной дороге,
С возами не проехать, ни пройти,
Извозчики голодные продрогли,
Застряли всё - таки на полпути.
Виднелся над посёлком дымный смог,
Настиг автомобиль гружёный тёсом,
Никола Веретёшкин им помог,
Цепь, намотав на задние колёса.
До лагеря дорогу проторИл,
Обоз на базе ждали с нетерпением,
Золотарёв ребят благодарил,
То сено было для коней - спасением.
7
Подписан акт на сдачу всех объектов,
Назначен комендантом Пётр Лесков,
При...ЕщёТут
глядя на наган спросил Лесков:
А от волков им можно отстреляться?
«Не знаю, отобьюсь ли от волков,
А вам совет :- со мною не встречаться!»
Довольно долго колотил мандраж,
Как хорошо, что не отдал под суд,
Поклялись - никаких отныне краж,
Чтоб не попасть во глубь сибирских руд.
…Бегут лошадки по дороге споро,
Лугдунский миновали перевал,
А впереди - уже Горбица скоро,
Форт - пост когда-то там существовал.
В честь казака Горбицы назван так,
По Государеву приказу службу нёс,
Погиб на боевом посту казак,
Легенду ту народ до нас донёс...
До места по заснеженной дороге,
С возами не проехать, ни пройти,
Извозчики голодные продрогли,
Застряли всё - таки на полпути.
Виднелся над посёлком дымный смог,
Настиг автомобиль гружёный тёсом,
Никола Веретёшкин им помог,
Цепь, намотав на задние колёса.
До лагеря дорогу проторИл,
Обоз на базе ждали с нетерпением,
Золотарёв ребят благодарил,
То сено было для коней - спасением.
7
Подписан акт на сдачу всех объектов,
Назначен комендантом Пётр Лесков,
Привёз одежды семьдесят комплектов,
На присланных на базу мужиков.
Полсотни русских и казахов двадцать,
Им предстоит столетний лес валить,
И всё бы хорошо, но вот признаться,
Не получалось хлеб на всех делить.
Спасибо, выручал Иван ШирОков,
Делил он мановением руки,
Не поступало жалоб и упрёков,
Всем доставались равные пайки.
Позвали поваром Kасьянову тёть Шуру,
K ручью
бежала утром за водой,
Слегка разнообразя рецептуру,
Kормила
всех горяченькой едой.
Вот, наконец, закончив подготовку,
Надев лесхозовские валенки и шубы,
Отправились на лесозаготовку,
Трелёвщики и парни сучкорубы.
Лесков с Широковым пошли в тайгу,
Чтоб подсчитать запасы двух рассошин,
Земля вся в свежевыпавшем снегу,
Лес инеем ажурным припорошён.
Иван Широков был уже из тех,
Кто испытал все тяготы репрессий,
Сумел закончить, до войны «Лестех»,
И научился множеству профессий.
На рекогносцировку шли мужчины,
Восток с утра пылал зарницей алой,
Измерив расстоянья величины,
Между большой Саранондой и малой.
Какие - то названья бормоча,
Замеры делал с помощью рулетки,
Они прошли по гриве до ключа,
На карту нанося свои пометки.
Определив периметр делянок,
Прикидывая наперёд расклад:
«Возьмём отсюда с тысячу литвянок,
И будем трелевать на нижний склад.
Пусть завтра же выходят лесорубы,
И начинают просеку рубить».
Рвал, налетевший ветер, полы шубы,
Лесков
успел двух рябчиков подбить.
Был у парней хороший дробовик,
На рябчиков и глухарей ходили,
Иван, к тому же, был большой шутник,
Его в лесной бригаде все любили.
утром рано на работу,
С деляны на деляну кочевали,
Топили баню, каждую субботу,
А веником – болезни выбивали.
Махру курили вместо папиросок,
Случалось, если кто-то занемог,
Ныряли в жаркий запах свежих досок,
Взбираясь на прожаренный полок -
Садились на приступочек ступенек,
Горячий пар клубился не спеша,
По худеньким плечам носился веник,
К утру здоровы тело и душа!
Трудились трудармейцы разных наций:
Состав: - из провинившихся вояк,
В лесу - вам никаких цивилизаций,
Неважно, ты татарин иль поляк.
Трудармия - как вроде и не зэк,
Но их использовали, как рабсилу,
Пригодный на хознужды человек,
Ушло их много в братскую могилу.
Они ведь тоже чьи – то сыновья,
Кто знал их лично, тех уж не осталось,
Кто вспомнит бедолаг, если ни я?
И участь ту, какая им досталась.
Жилось, понятно, очень нелегко,
Особенно казахам было трудно,
Их увезли от дома далеко,
Трудились много, а кормили скудно.
Kазах
без мяса, что плита без дров,
Из рябчиков мясной бульон варили,
Страдали, в основном от холо...ЕщёВставали
утром рано на работу,
С деляны на деляну кочевали,
Топили баню, каждую субботу,
А веником – болезни выбивали.
Махру курили вместо папиросок,
Случалось, если кто-то занемог,
Ныряли в жаркий запах свежих досок,
Взбираясь на прожаренный полок -
Садились на приступочек ступенек,
Горячий пар клубился не спеша,
По худеньким плечам носился веник,
К утру здоровы тело и душа!
Трудились трудармейцы разных наций:
Состав: - из провинившихся вояк,
В лесу - вам никаких цивилизаций,
Неважно, ты татарин иль поляк.
Трудармия - как вроде и не зэк,
Но их использовали, как рабсилу,
Пригодный на хознужды человек,
Ушло их много в братскую могилу.
Они ведь тоже чьи – то сыновья,
Кто знал их лично, тех уж не осталось,
Кто вспомнит бедолаг, если ни я?
И участь ту, какая им досталась.
Жилось, понятно, очень нелегко,
Особенно казахам было трудно,
Их увезли от дома далеко,
Трудились много, а кормили скудно.
Kазах
без мяса, что плита без дров,
Из рябчиков мясной бульон варили,
Страдали, в основном от холодов,
Да и по-русски плохо говорили.
По вечерам всегда держались вместе,
Повспоминать о доме каждый рад,
Однажды прибыло начальство с вестью,
Что Армия отбила Сталинград.
Отчаянно солдаты воевали,
Фельдмаршал Паулюс в тот день пленён,
На митинге безмерно ликовали,
Молились, чтобы враг был побеждён.
Единодушно приняли решение:
Отныне по две нормы лес валить,
Так начинались новые свершения,
Какой наградой труд тот оценить?
Пылал энтузиазм в сердцах людей,
Хватало сил работать дни и ночи,
Себя не жаль, жаль только лошадей,
Работавших сверх лошадиной мочи.
Сумели силы мобилизовать.
В одной упряжке довелось трудиться,
Нельзя народный подвиг забывать,
Их именами следует гордиться!
8
Дед Волкогонов угли в ямах жёг,
Для газогенераторных машин,
Тогда работал на дровах движок,
Хлысты шли от обрезанных вершин.
Другой запаривал полозья для саней,
Трудились Стародубцев и Черненко,
А кто- то гнул подковы для коней,
Лесков Петро был в мастерских частенько.
Он вёл учёт на лесополосе,
Лес принимал и выдавал со склада,
Загружены работой были все,
Трудилась очень слаженно бригада.
Заметил: БЕльмесов сидит уныло,
Признайся, дядя Дима, что случилось?
«Сынов на фронте сразу двух побило,
Такое у нас горе приключилось».
Иван работал завучем когда –то,
С Серёжкой хаживали на рыбалку,
Не стало Иван Дмитрича комбата,
Сергея Дмитриевича тоже жалко.
Пали смертью храбрых два сыночка,
То ли рядом, то ли врозь два брата?
Не положить им на холм веночка,
Вот такая горькая утрата.
Пронеслась по всей стране разруха,
Не забыть, тех будней злополучных,
Послана бригада в падь Мокруха,
Отовсюду звуки пил двуручных.
Непогода принесла сюрприз,
Парни в сильный ветер лес валили,
Не летят деревья комлем вниз,
Падали, как соблаговолили.
Поутру, чтоб разобрать завал,
Подключили Зорьку на трелёвку,
Оступилась в пустотел - провал,
Вытащили - привязав верёвку.
Громко крикнул молодой казах:
«Ой, беда! Сломала Зорька ногу»,
Появились слёзы на глазах,
Все сбежались к Зорьке на подмогу.
ноги струилась кровь,
Пётр обнял её и плакал горько,
Как не велика была любовь,
Но дорезана кобыла Зорька.
Веретёшкин с Павловым - шофёры,
Ежедневно лес с делян возили,
Ждали с нетерпением шахтёры,
В вагонетки сразу же грузили.
Спускали всю рудстойку до ствола,
Заходки шли на первом горизонте,
Сверх плана шахта уголёк гнала,
Хватало дел и на народном фронте.
В тот исторический период очень важный,
Прошли и практику успешно и теорию,
Вносил в победу свою лепту каждый,
Писали нашей родины историю.
9
Война не обошла нас стороной,
Издал постановленье Наркомат,
Тем, у кого был возраст призывной,
Вручил повестки Райвоенкомат.
Был военкомом лейтенант Метасов,
Существовал «Всеобуч» для ребят,
Шли парни на войну из старших классов,
Девчонок забирали в «Медсанбат».
Повестку получил и Петр Лесков,
Днём на работе, вечером – на службе.
Механик по фамилии Скачков,
Пристроил в ЦММ по старой дружбе.
Уйти на фронт хотелось самолично,
Чтобы надеть военную шинель,
Учил все «дисциплины» на «отлично»...ЕщёИз её
ноги струилась кровь,
Пётр обнял её и плакал горько,
Как не велика была любовь,
Но дорезана кобыла Зорька.
Веретёшкин с Павловым - шофёры,
Ежедневно лес с делян возили,
Ждали с нетерпением шахтёры,
В вагонетки сразу же грузили.
Спускали всю рудстойку до ствола,
Заходки шли на первом горизонте,
Сверх плана шахта уголёк гнала,
Хватало дел и на народном фронте.
В тот исторический период очень важный,
Прошли и практику успешно и теорию,
Вносил в победу свою лепту каждый,
Писали нашей родины историю.
9
Война не обошла нас стороной,
Издал постановленье Наркомат,
Тем, у кого был возраст призывной,
Вручил повестки Райвоенкомат.
Был военкомом лейтенант Метасов,
Существовал «Всеобуч» для ребят,
Шли парни на войну из старших классов,
Девчонок забирали в «Медсанбат».
Повестку получил и Петр Лесков,
Днём на работе, вечером – на службе.
Механик по фамилии Скачков,
Пристроил в ЦММ по старой дружбе.
Уйти на фронт хотелось самолично,
Чтобы надеть военную шинель,
Учил все «дисциплины» на «отлично»,
На стрельбище - попасть старался в цель.
Способным был Петро учеником,
Был увлечён военной подготовкой,
Со стрельбищ - в ЦММ спешил пешком,
И там всех удивлял своей сноровкой.
Скачков дал Александрову задание,
Чтоб сделал слесаря из паренька,
У Пети с детства к ремеслу призвание,
Часами мог стоять у верстака.
Усвоил то, как быстро привод смазать,
Где с маслом расположена бутыль,
Мог под качающей решёткой лазать,
Чтоб цепь подвесить, поменять мотыль.
Так начинали многие ребята,
А позже мастерами становились,
Пока страна была войной объята,
Не хуже взрослых пареньки трудились.
Смог вскоре получить второй разряд,
А комсомолец Михаил Верхушин,
В литейном цехе заключил подряд,
Он как наставник, очень добродушен.
Смогли изобрести приспособление,
По изготовке гаек и деталей,
Процесс удешевлял изготовление,
Их штамповали из сверхпрочных сталей.
Был Чингуль - из числа передовых,
Электросварщиком работал Козин Гена,
Обмотчицею Соня Мотовых,
Порой часов по десять длилась смена.
Старался каждый быть авангардистом,
При этом – никакого превосходства,
Слыл Быков опытным специалистом,
А Сверкунов – был замом производства.
Главный механик шахты Перекропов,
А Гельман был секретарём парткома,
Трудились Горобец и Протопопов,
И Протопопова Мария всем знакома.
Достигнув многочисленных побед,
Дошли заслуги шахты до Кремля,
На протяжении военных лет,
Вручал награды Наркомат угля.
10
Однажды… закружилась голова,
Упал от истощенья паренёк,
В амбулаторию дошёл едва,
Там дали дополнительный паёк.
Его выписывали из НЗ-резервов,
А подтверждением, служила справка,
Пятьдесят граммов сала иль консервов,
Хоть небольшая, всё- таки добавка.
Своих рабочих шахта не бросала,
В той жизненно-тяжёлой круговерти,
Ничтожно-маленький шматочек сала,
Спас очень многих от голодной смерти.
И хоть жилось тогда довольно плохо,
Преодолели вместе все невзгоды,
Досталась очень трудная эпоха,
Тогдашнему советскому народу.
был и в здравоохранении,
Он вызван затянувшейся войной,
Всё восстановят - в этом нет сомнения,
Во чтоб ни стало и любой ценой.
В посёлок приходили похоронки,
Из тех домов был слышен бабий вой,
И треугольнички с чужой сторонки,
С известием, что сын иль муж живой.
Представьте, как парням хотелось жить,
Чтобы домой с победою вернуться,
Своей Отчизне до конца служить,
Надеялись… что немцы промахнутся.
Не знал Петро, что и его отец,
Сражён в 42-ом фашистской пулей,
Он ждал и верил то, что… наконец,
Дождутся треугольничек, с мамулей.
На фронте в это время Филипп Гостев,
Находится в составе разведгруппы,
Им велено сходить к фашистам в «гости»,
Известно, что разведчики - не глупы!
Дано задание: Пробраться в тыл врага,
Установить за трассой наблюдения,
И под командованием Степанчука,
Проникнуть вглубь немецкого владения.
Нашли дорогу старую лесную,
Чтобы по ней вернуться им обратно,
И подобравшись к большаку вплотную,
С пути убрали мины аккуратно.
Пронаблюдали несколько часов,
Установили...ЕщёУпадок
был и в здравоохранении,
Он вызван затянувшейся войной,
Всё восстановят - в этом нет сомнения,
Во чтоб ни стало и любой ценой.
В посёлок приходили похоронки,
Из тех домов был слышен бабий вой,
И треугольнички с чужой сторонки,
С известием, что сын иль муж живой.
Представьте, как парням хотелось жить,
Чтобы домой с победою вернуться,
Своей Отчизне до конца служить,
Надеялись… что немцы промахнутся.
Не знал Петро, что и его отец,
Сражён в 42-ом фашистской пулей,
Он ждал и верил то, что… наконец,
Дождутся треугольничек, с мамулей.
На фронте в это время Филипп Гостев,
Находится в составе разведгруппы,
Им велено сходить к фашистам в «гости»,
Известно, что разведчики - не глупы!
Дано задание: Пробраться в тыл врага,
Установить за трассой наблюдения,
И под командованием Степанчука,
Проникнуть вглубь немецкого владения.
Нашли дорогу старую лесную,
Чтобы по ней вернуться им обратно,
И подобравшись к большаку вплотную,
С пути убрали мины аккуратно.
Пронаблюдали несколько часов,
Установили все передвижения,
Одноминутно и без лишних слов,
У них созрело смелое решение:
- Взять надо поважнее «языка»,
С «почётом» на позицию доставить,
Но чтобы было всё наверняка,
Чтоб и своих бойцов тут не оставить.
Смогли тихонько спрятаться в канаве,
И ждали появления машины,
Они тогда не думали о славе,
Вдруг слышат…зашуршали где-то шины.
Оценили обстановку взглядом,
Выскочили, каждый с автоматом,
Офицер сидел с шофёром рядом,
Их связали, облагая матом.
Солдат, сидевший в кузове на бочках,
Пытался оказать сопротивление,
Его пришили автоматной строчкой,
Ведь тут не допустимо промедление.
Гостев сел за руль грузовика,
Поспешил быстрее съехать с трассы,
В кузове - два взятых «языка»,
И к тому ж, горючего запасы.
Не теряя ни одной минутки,
Выполняли без потерь задачи,
Совершая дерзкие поступки,
Земляки - герои - не иначе!
11
На Балтике служил Санёк Посадский,
Откуда только брался сил запас?
Прошёл через трагизм тот ленинградский,
На волоске от смерти был ни раз.
На бронекатере отчаянно сражался,
Ходил по Ладоге и по Неве,
Но на свою судьбу не обижался,
Ведь не вернулись парни в большинстве.
А он вернулся в том цветущем мае,
Гордился подвигом родной страны,
И всякий раз тот ужас вспоминая,
Твердил одно: Чтоб не было войны!
Василий Слесаренко смог сполна,
Сам испытать блокаду Ленинграда,
Закончил разведшколу… Тут война!
Но всё ж дожил… до главного парада.
Послали как – то их за «языком»,
В одной деревне от связных узнали,
Увлечены фашисты Рождеством,
Всех часовых тихонько поснимали.
Забросили гранату прямо в дом,
Все восемнадцать - не простого чина,
Нашли и раненого там с трудом,
Но по дороге умер тот детина.
Не выполнив задание, пришлось,
Им на передовую возвратиться,
Нарваться на засаду довелось,
Ни на живот, а на смерть стали биться.
Унёс жизнь нашего бойца тот бой,
Хоть был короткий, но вполне жестокий,
Достался всё ж один «язык» живой,
Не рядовой, а чин очень высокий.
Такие схватки на войне не редки,
Война, она на то и есть война…
Через неделю командир разведки,
Вручил всей разведгруппе ордена.
Осталась мать с пятёркой ребятишек,
Семён пас на конбазе лошадей,
Чтоб матери помочь растить детишек.
На фронт призвался Плотников Степан,
Был в самой гуще сталинградской битвы,
На поле боя истекал от ран,
Спасали материнские молитвы.
Пришлось войскам Советским отступать,
Но… контрудары немцам наносили,
Как можно в тридцать восемь умирать?
Когда ты в полном здравии и в силе?
Чего только фашист не вытворял,
Готовились и наши к наступлению…
В одной из схваток руку потерял,
Был сразу комиссован по ранению.
Там… много полегло за Сталинград,
Редели нашей Армии ряды.
Был удостоен боевых наград,
А так же орденом Красной Звезды.
Ушёл на фронт и Асташов Максим,
Оставив деток… на сносях жену…
Муж, был, её молитвами храним,
Она о нём молилась всю войну.
Пришёл домой в наградах фронтовик,
Не дошагал немного до Берлина,
Ждала Ульяна тот счастливый миг,
И дочь четырёхлетняя Галина.
Володя, Миша, Клава обнимали,
С гостинцами приехавшего папку,
От радости сердчишки ...ЕщёПризвался так - же Пляскин Алексей,
Осталась мать с пятёркой ребятишек,
Семён пас на конбазе лошадей,
Чтоб матери помочь растить детишек.
На фронт призвался Плотников Степан,
Был в самой гуще сталинградской битвы,
На поле боя истекал от ран,
Спасали материнские молитвы.
Пришлось войскам Советским отступать,
Но… контрудары немцам наносили,
Как можно в тридцать восемь умирать?
Когда ты в полном здравии и в силе?
Чего только фашист не вытворял,
Готовились и наши к наступлению…
В одной из схваток руку потерял,
Был сразу комиссован по ранению.
Там… много полегло за Сталинград,
Редели нашей Армии ряды.
Был удостоен боевых наград,
А так же орденом Красной Звезды.
Ушёл на фронт и Асташов Максим,
Оставив деток… на сносях жену…
Муж, был, её молитвами храним,
Она о нём молилась всю войну.
Пришёл домой в наградах фронтовик,
Не дошагал немного до Берлина,
Ждала Ульяна тот счастливый миг,
И дочь четырёхлетняя Галина.
Володя, Миша, Клава обнимали,
С гостинцами приехавшего папку,
От радости сердчишки ликовали,
Когда их целовал, схватив в охапку.
Он им писал, чтоб верили и ждали,
В тех письмах не велось о смерти речи,
Побрякивали на груди медали,
Легко представить радость этой встречи.
И Огородникову Алексею,
Вручил повестку райвоенкомат,
Три года не снимал он портупею,
Не выпускал три года автомат.
Прошёл Карельский фронт и Белорусский,
Менялись сёл и городов названия….
Японцев разгромил солдат наш русский,
Домой вернулся в лейтенантском звании.
У Соцкого Андрея в тот год враз,
На фронт призвали четверых сынов,
Мать дни и ночи не смыкала глаз,
Ждала своих любимых пацанов.
Погиб Арсений, следом Еремей,
И без вести пропал сынок Иван,
С кровавых не пришедшие полей,
Сапёром был тот юный мальчуган.
Василий до Берлина смог дойти,
И на стенАх Рейхстага расписался,
Автограф брата… там… сумел найти,
Враз… с комендантом города связался.
Стоял Серёжин Николай в Потсдаме,
Его незамедлительно нашли,
Тут полчаса езды меж городами,
Минуты встречи радостно прошли.
Когда в Берлин Василий возвратился,
Дружок кричит: - «Скорей сюда, иди!
Я на реке с одним разговорился,
Он тоже с Букачачи… Погляди!»
Их ждал Максим Синюхин у реки,
Зашкаливал прилив адреналина,
Обнялись очень крепко земляки,
Дошедшие с победой до Берлина.
Такое можно встретить лишь в кино,
Две встречи в один день одновременно,
Кому и что предо-пре-де-ле-но,
Оно всё же случится непременно.
На берегу реки с названьем Одер,
Они лучились счастьем, словно дети…
А старший брат его Синюхин Фёдор,
Служил в ветеринарном лазарете.
Он инициативным слыл бойцом,
Есть выписка в бумаге наградной,
Дождались их с победой мать с отцом,
Вернулись оба сына в дом родной.
И из семьи Серёжиных ушли,
Аж… девять сыновей большого клана,
А до Победы… трое лишь дошли,
Пришли израненных три ветерана.
Остался жив Серёжин Николай,
Да тётки Дарьины: Серёга с Петей,
Они дождались тот счастливый май,
Но к сожаленью был безруким - третий.
И Шедин Яков - патриот страны,
Нёс боевую службу безупречно,
Погиб он сразу, в первый год войны,
Так и остался молодым навечно.
Артиллерист Ханкевич Николай,
Прошёл по всей Европе победителем,
В Прибалтике встречал победный май,
И возвратился паренёк к родителям.
Степан Иванович Семёнов рвался в бой,
В 17 лет пришёл в военкомат,
Распорядился сам своей судьбой,
А чтобы дали в руки автомат -
Пришлось к своим годам прибавить год,
Такие случаи бывали… и не редко…
Зачислили его в стрелковый взвод,
И стала главной миссией - разведка.
Однажды находясь при исполнении,
Пленить пытался «языка» маститого,
Но пулевое получил ранение,
Его признали даже за убитого.
Комдив успел отправить похоронку,
Степан… под грудой мёртвых… застонал,
Нашли…...Ещё12
И из семьи Серёжиных ушли,
Аж… девять сыновей большого клана,
А до Победы… трое лишь дошли,
Пришли израненных три ветерана.
Остался жив Серёжин Николай,
Да тётки Дарьины: Серёга с Петей,
Они дождались тот счастливый май,
Но к сожаленью был безруким - третий.
И Шедин Яков - патриот страны,
Нёс боевую службу безупречно,
Погиб он сразу, в первый год войны,
Так и остался молодым навечно.
Артиллерист Ханкевич Николай,
Прошёл по всей Европе победителем,
В Прибалтике встречал победный май,
И возвратился паренёк к родителям.
Степан Иванович Семёнов рвался в бой,
В 17 лет пришёл в военкомат,
Распорядился сам своей судьбой,
А чтобы дали в руки автомат -
Пришлось к своим годам прибавить год,
Такие случаи бывали… и не редко…
Зачислили его в стрелковый взвод,
И стала главной миссией - разведка.
Однажды находясь при исполнении,
Пленить пытался «языка» маститого,
Но пулевое получил ранение,
Его признали даже за убитого.
Комдив успел отправить похоронку,
Степан… под грудой мёртвых… застонал,
Нашли… и унесли его в сторонку,
Тот эпизод он часто вспоминал.
Спасал его хороший военврач,
Пока он в лазарете был с больными…
А дома… в это время … стоял плач,
Оплакан парень заживо родными.
Под Старой Руссой шёл тяжёлый бой,
Всё закружилось, будто бы в тумане,
Он благодарен санитарке Тане,
Она смогла закрыть его собой…
Снесли к могиле братской с поля боя,
Вдруг вырвался наружу громкий стон,
На всё, как говорится, божья воля!
Живучим, значит, оказался он.
Погибла девушка, а он лежал под ней,
Ему конечно больше повезло,
Прошёл он несколько госпиталей,
И всё же выжил… всем смертям назло!
Прошёл фронт ВОлховский и Прибалтийский,
Май встретил между Польшей и Германией,
Был в честь победы залп артиллерийский!
И праздновали всей разведкомпанией.
Промчались годы тягостных утрат,
Познавший много горя и беды,
Степан представлен к множеству наград,
А так же к Ордену Красной Звезды.
Спасибо всем, кто победил фашизм,
Народ всё выстоял и не прогнулся,
В приоритете был патриотизм,
И«Память вечная»,кто не вернулся.
13.
И вот пришёл, тот долгожданный май,
Была среда - рабочий день недели,
Сказала утром мать: - «Петро, вставай!»
Опомниться спросонья не успели,
Вдруг… стала шахта подавать гудки,
Неужто, этот день смогли дождаться?
ПалИли из всех ружей мужики,
Все меж собою стали обниматься.
Тогда была кормилицей река,
Братишки младшие чуть свет проснулись,
Ушли на пятый плёс три рыбака,
Увидев всадника, домой вернулись.
Скакал мужик на лошади верхом,
Орал: «ПОБЕДА!» «НАШИ ПОБЕДИЛИ!»,
Стоял у многих в горле слёзный ком,
По радио в то время объявили,
Что, наконец, закончилась война,
Объехал всадник весь буквально рудник,
Не сдерживал мужчина скакуна,
Гонял на нём конбазовский сотрудник.
Его и в лагерь съездить попросили,
Помчался на Кудихту тот гонец,
Сидел на крыше Порошков Василий,
Он первым понял, что войне конец!
Был раньше на Базарной Поссовет,
Собрали митинг… пели… танцевали,
В ту ночь у всех горел в окошках свет,
«Победой» даже улицу назвали.
Он сводки от Информбюро вещал,
И репродуктор был в любой избе,
Хрипел… но о Победе извещал.
В семи «лагпунктах» свист стоял и крик,
И «зона» поздравленья принимала,
Для каждого тот день был так велик!
Даже охрана зэков обнимала.
Сбежалась с ближних улиц детвора,
И те, которые подальше жили.
Под крики многократные «Ура!»
На митинг все: и стар,и мал спешили.
Как и положено руководителю -
Поздравил земляков Семикобыла,
-Ура-ура! народу победителю!
-Спасибо также труженикам тыла!
Победу отмечал народ три дня,
На «Старой», на «Разведке» и в «Заречке».
И в школе не училась ребятня,
Всяк праздновал в излюбленном местечке.
В июне стали бегать на вокзал,
Фронтовиков с букетами встречали,
Кто под гармошку пел, а кто плясал,
«А моего, не видел ли?» - кричали…
Венки из одуванчиков плели,
И солнце по особому сияло,
Не отдали врагу родной земли,
А впереди… дел много предстояло.
Устал народ от тягот той войны,
И вот… напастям всем наперекор,
Дождались наконец-то ти...ЕщёБыл местный ретранслятор на столбе,
Он сводки от Информбюро вещал,
И репродуктор был в любой избе,
Хрипел… но о Победе извещал.
В семи «лагпунктах» свист стоял и крик,
И «зона» поздравленья принимала,
Для каждого тот день был так велик!
Даже охрана зэков обнимала.
Сбежалась с ближних улиц детвора,
И те, которые подальше жили.
Под крики многократные «Ура!»
На митинг все: и стар,и мал спешили.
Как и положено руководителю -
Поздравил земляков Семикобыла,
-Ура-ура! народу победителю!
-Спасибо также труженикам тыла!
Победу отмечал народ три дня,
На «Старой», на «Разведке» и в «Заречке».
И в школе не училась ребятня,
Всяк праздновал в излюбленном местечке.
В июне стали бегать на вокзал,
Фронтовиков с букетами встречали,
Кто под гармошку пел, а кто плясал,
«А моего, не видел ли?» - кричали…
Венки из одуванчиков плели,
И солнце по особому сияло,
Не отдали врагу родной земли,
А впереди… дел много предстояло.
Устал народ от тягот той войны,
И вот… напастям всем наперекор,
Дождались наконец-то тишины,
Вновь заиграли удаль и задор.
14
Прислали эшелон репатриантов,
Японцев привезли военнопленных,
Тут было много разных фигурантов,
Их охранять поставили военных.
У каждого бойца – своя планида,
Кому- то смерть, кому- то пьедестал,
Репатриантов жгла всю жизнь обида,
Что всяк, изгоем в одночасье стал.
Он, как и все бойцы кричал в бою:
«За Родину!», за «Сталина!» Вперёд!
Кровь проливал за Родину свою,
Уверен был победный час придёт.
Но так бывает, попадают в плён,
Солдатам рядовым и командирам,
Не допустившим никаких измен,
Фашисты запятнали честь мундира.
После Победы, стала жизнь светлее,
Фронтовики, кто жив, - домой вернулись,
И стало как – то на душе теплее,
В посёлке новостройки развернулись.
Расширилось подсобное хозяйство,
От них была поддержка для рабочих,
И призывало местное начальство,
В шахтовый штат людей до недр охочих.
Немного только дух перевели,
Душевные подзалечили раны,
И вновь свои комбайны повели,
Подземные лихие капитаны.
Была бригада из фронтовиков,
Высоких показателей добились,
Тюкавкин, Маркин, Рыбин, Ушаков,
В ней и Карымов с Лушиным трудились.
Сысоенко Степан и Асташов,
Диденко, Воробьёв, Кайдалов, Зайцев,
А так же Иноземцев и Рыжов.
Богданов, Ляхов и Никола Мальцев.
Везло на встречи с добрыми людьми,
Которые заботой окружали,
Свой путь ребята начали детьми,
Их за старание и уважали.
Они тогда трудились ни за славу,
А выполняли Партии завет,
А сердцем шахты - называли лаву,
В ней пласт угля, лежавший сотни лет.
Добычу уголька ведёт шахтёр,
И движется цепь якорная вниз,
Комбайн дробит и шлёт на транспортёр,
Тут главная фигура – машинист.
Идёт на опрокид и на-гора,
И тянутся конвейеров прогоны,
Угледобычу грузят в бункера,
Из них перегружается в вагоны.
И вновь опять пришло время авральное,
После Невежина стал Герман управляющим,
Развитие вполне рациональное,
И темп добычи стал ошеломляющим.
Путь начинался от учеников,
Добившись званий горняков - героев,
Проходчиков Пётр вспомнил, взрывников,
Горнорабочих очистных забоев.
вспышками воспоминания…
Учились видеть мир не только взглядом,
Успех был от взаимопонимания,
Дарили доброту всем тем, кто рядом.
Всё это помогало не озлобиться,
Не падать духом, не черстветь душой,
Старались к новой жизни приспособиться,
И перед каждым выбор был большой.
Сысоенко Степан смог подключить,
В свой штат смекалистых и деловитых,
И буровому делу научить,
Доросших с возрастом до именитых.
Трудились многие по тридцать лет,
Гордились и Зинкевича бригадой,
Непререкаемый авторитет,
И всяк из них, отмечен Госнаградой.
Петру шахтёрский труд давно знаком,
После войны хотел стать журналистом,
Но стал геологом – буровиком,
И замечательным специалистом.
15
Меняла облик наша Букачача,
Шесть школ отрыли двери для детей,
В район ходила дважды «передача»,
К нам ехали из разных областей.
Был постоянный рост и становление,
Стремился к нам народ со всех концов,
Трудилось не одно тут поколение,
Довольно взрослых и совсем юнцов.
Работал Фёдор Бологов с отдачей,
При этом был совсем не к...ЕщёВсплывают
вспышками воспоминания…
Учились видеть мир не только взглядом,
Успех был от взаимопонимания,
Дарили доброту всем тем, кто рядом.
Всё это помогало не озлобиться,
Не падать духом, не черстветь душой,
Старались к новой жизни приспособиться,
И перед каждым выбор был большой.
Сысоенко Степан смог подключить,
В свой штат смекалистых и деловитых,
И буровому делу научить,
Доросших с возрастом до именитых.
Трудились многие по тридцать лет,
Гордились и Зинкевича бригадой,
Непререкаемый авторитет,
И всяк из них, отмечен Госнаградой.
Петру шахтёрский труд давно знаком,
После войны хотел стать журналистом,
Но стал геологом – буровиком,
И замечательным специалистом.
15
Меняла облик наша Букачача,
Шесть школ отрыли двери для детей,
В район ходила дважды «передача»,
К нам ехали из разных областей.
Был постоянный рост и становление,
Стремился к нам народ со всех концов,
Трудилось не одно тут поколение,
Довольно взрослых и совсем юнцов.
Работал Фёдор Бологов с отдачей,
При этом был совсем не карьерист,
Там каждый мог столкнуться с неудачей,
Шёл по стопам отца и сын Борис.
Был удостоен звания Героя,
Имел премного и других наград,
Ведь шахта - это тоже поле боя,
Где было предостаточно преград.
И Ляхов кавалер «Шахтёрской славы»,
Казьмин, Зинкевич,Скакунов Иван,
Они добыли сотни тонн из лавы,
Досрочно годовой давая план.
Главой был Протопопов девять лет,
Мелёхин - год, а Костромин - четыре,
У Люкова – большой авторитет,
Ничто не долговечно в этом мире.
Баранова – Тюкавкин заменил,
Потом пришёл Тухта ему на смену,
Кого народ хвалил, кого хулил,
Но впереди… большие перемены.
Забылись вроде тяготы войны,
Менялась власть, менялась и система,
Произошёл распад родной страны,
А это - уж совсем другая тема.
P.S.
Есть нынче обелиски тут и там,
На них фамилии - согласно датам:
То память не рождённым дочерям,
То память не рождённым сыновьям,
Ни только нашим доблестным солдатам!
Смотрю на снимки тех военных лет,
Буквально все по-своему красивы,
Глядит с них чей-то муж, сынок иль дед,
Советские защитники России.
Во всяком было столько человечности,
Мы помним наших воинов и чтим,
Глядят на нас из невозвратной вечности,
И удивляются, что стал народ другим.
1 мая 2020г.
Автор воспоминаний Лесков Пётр Иванович
умер 1 августа
2001г. похоронен в Букачаче на
Сиротинке.