Александр Бельков, внук Ивана Ефимовича, предоставил записи, которые его дед начал в 2000-м году, но, к сожалению, не успел закончить. Это воспоминания о семье, о раскулачивании, о становлении колхозов в Борисоглебском уезде Тамбовской области, откуда родом Иван Ефимович, о стремлении учиться и первых учителях, о ликвидации неграмотности, в которой принимал участие 16-летний Иван. Предлагаю почитать этот увлекательный рассказ. Стилистика автора сохранена.

«I. Двадцатое столетие, в котором я прожил свой век, ознаменовалось большими политическими и экономическими событиями, и мне хотелось бы воспроизвести свою восьмидесятипятилетнюю жизнь так, как она мне запомнилась.
Семья, в которой я родился, типичная крестьянская. Отец и мать начали свою семейную жизнь с 1910 года. До этого отец, Ефим Никитович Бельков (по-уличному «Кубляк»), был женат, имел двух детей, но проклятая чума 1909-10 годов за одну неделю унесла в землю его отца, сына и жену. Остался он с пятилетнею дочерью Аней. Мать также была замужем, имела двух детей. Но судьба распорядилась так, что у нее умирает муж и двое детей, а бедная Екатерина Алексеевна Лопырева (по-деревенски «Шамова») остается одна. Таким образом, в начале 1910 года они создают из трех человек семью Бельковых.
В 1911 году в августе месяце рождается их общий сын Сергей, любимец матери, а в 1914 году 12 ноября сын Иван, т.е. я.

С объявлением 1-й Мировой войны отца забирают в армию. Служба отца оказалась удачной, она повлияла на неграмотного крестьянина положительно в его дальнейшей жизни. Служил он при охране Зимнего дворца в Питере. Собранность, аккуратность, исполнительность, преданность родине и народу дала ему служба. Это заметили в нем его товарищи, которые уже были в рядах партии большевиков, поэтому он участвовал в освобождении и взятии Зимнего дворца от эсеров Керенского правительства, но из-за своей неграмотности и серости он отказался быть коммунистом.
В мае 1918 года появляется на свет моя сестра Аня (вторая), первая от другой матери. Отца увольняют из армии как кормильца семьи, выросшей до 5-ти человек.
II. Разруха, нищета, бандитизм не давали покоя никому в стране, а тут, как на большой грех, обрушился голод 1920-21-го годов. Хотя мне было 6-7 лет, но я отлично помню, как большое количество жителей ходили опухшие и некоторые падали и умирали. Ели лебеду. Хлеб с лебедой был черный как кизяк и горький. Ловили в реке Каракан устриц, кушали мясо павших лошадей. Трудолюбие отца с матерью, энергия к спасению семьи привело к тому, что мы выжили.
Еще труднее выносило голодовку население города. Помнится, как один гражданин из города Борисоглебска пришел к нам и на коленях просил продать ему одно ведро картофеля. Отец отказался продать, т.к. у самих его почти не было, но он решил дать ему последнее ведро картофеля бесплатно. В знак уважения проситель поставил на стол граммофон и ушел, несмотря на протесты отца.
Статистические голодовки через каждые 10 лет: 1921-22 гг., 1930-31 гг., 1945-48 гг., 1957 г. и т.д. послужили для правительства страны Советов искать выход из бедствия. Решением стало переселение крестьян путем вербовок в города и районы Сибири.
Большое бедствие жителям нашего села и другим рядом расположенных сел принес бандитизм, возникший как следствие Гражданской войны. Банды Антонова (г. Тамбов) не только мешали жить крестьянам, организуя грабежи, но и насильно забирали молодежь в свои ряды. Так произошло с моим дядей (братом матери). Бандиты заехали в село на пяти подводах, собрали молодежь 18-23-х лет в количестве 22 человек и повезли их в Грибановский лес. Не доезжая 2-3 км до леса, их обнаружили красные войска под руководством «Маруси-атамана», открыли шквальный огонь из орудий. Бандиты были на верховых конях и ускакали, а всех безоружных пленников на санях расстреляли. И когда красные узнали, что они невинные, очень жалели и переживали, но было уже поздно.

Село наше большое (в 30-е годы), проживало в нем 2500 хозяйств, а земля от села шла одной полосой шириной в 3 км, а длиной до 20 км. Кругом села разместились три помещика и барское имение, поэтому вся земля вокруг села на 2-3 км была их владением. Такое заселение помещиков вокруг села создавало тяжелое положение для крестьян. Дороги, проходящие через помещичьи земли к наделам крестьян, были слишком узкие. Крестьяне подвергались штрафам за потраву помещичьих посевов перегоняемым скотом. Помещики накладывали оброк в виде отработки на их земле. Отец говорил, что ему один раз пришлось отработать 99 дней без выхода. Отобранные земли у помещика в 1917-18 году мало дали улучшения для крестьян, ибо перенаселение черноземного центра привело к тому, что землю все равно пришлось делить по едокам «лаптем». Объявленный НЭП улучшил положение крестьян, но все равно ежегодно из села по вербовке около 100 семей покидали свои насиженные места на Урал, Сибирь и Дальний Восток. Кроме того отток населения еще проходил в 1-ю пятилетку, в 1927 году – пятилетку индустриализации.
Плановое расселение создало некоторое облегчение крестьянам, появились песни, пляски, вечерние гуляния молодежи. Можно сказать, крестьяне воспрянули. Особенно те, кто любит труд и землю. Одновременно нужно сказать, что это улучшение не давало избыток продуктов питания. Стройки пятилетки, индустриализация дали рост рабочего класса в городах, потребовался хлеб и продовольствие.
Отец мой, как средний крестьянский труженик, один мог обеспечить только свою семью в количестве 8 человек, а дать хлеба городу не мог.
III. Новая экономическая политика (НЭП) дала возможность более свободно заняться хозяйством. Но она не давала выхода страны из тяжелого продовольственного положения. Применение в стране Твердого задания и нового налогообложения также не обеспечило хлебом города.
Что такое Твердое задание? Каждый сельсовет от райисполкома получал план обязательной сдачи государству мяса и хлеба... План раскладывался по зажиточным хозяйствам. Это называлось "твердое задание", а обложенные граждане именовались "твердозаданцы". При невыполнении в срок твердого задания на "твердозаданцев" налагали большой штраф, в погашение чего продавали все, вплоть до жилого дома. Фактически "твердозаданец" раскулачивался. Если же он вступал в колхоз, все задания с него снимались, и облагался другой гражданин. В общем, твердое задание единоличнику давали раз за разом, пока человек не сдавался и не вступал в колхоз. Для быстрейшего проведения намеченного в соответствии со схемой, в районы выезжали бригады партийно-советских работников.
В 1927-29 году правительство начало искать новые пути развития сельского хозяйства. Стали появляться коммуны, ТОЗы (Товарищества по совместной обработке земли) и другие объединения, состоявшие из богатых зажиточных людей, которые покупали тракторы. Бедняка и середняка в свои ТОЗы они не брали. Эти объединения не дали положительных результатов.

Правительство выносит лозунг сплошной коллективизации на ликвидации кулачества. Недостаток хлеба, интервенция Запада требовало провести это быстро. Скороспешная коллективизация без подготовки и отсутствия кадров привела к неправильному ее проведению. В колхозы стали в буквальном смысле «загонять», что привело к насилию над средним крестьянством, его гонению.
И.В. Сталин вынужден был написать в газетах «Правда» и «Известия» статью «Головокружение от успехов», которая частично исправила положение в стране.
Учащиеся 7-х и выше классов привлекались к агитации по вступлению в колхоз. Я сам был участником в чистке Советского аппарата и коллективизации. Вам покажется, что 14-15-летние дети (учащиеся и студенты техникумов) ничего не могли делать – это не верно. Например, при проверке работы чиновников прокуратуры г. Борисоглебска я и другие ученики 7 класса проверяли под руководством старших ревизоров-коммунистов время прохождения и рассмотрения дел и другую черновую работу. При коллективизации населения были организованы бригады из 5-7 человек, куда входили представители партии, 2-3 человека крестьянина из бедноты и 2-3 ученика или студента. Работали мы так: до обеда подворно обходили несколько хозяйств, беседовали с хозяином и хозяйкой. Убеждали в преимуществе коллективного хозяйства, но неграмотность и отсталость населения сопротивлялись, не шли в колхоз, боясь как это «будут они жить под одним одеялом, общим столом» и т.д. Коллективизация населения шла очень туго, а время не ждало. Стране нужен хлеб, и тогда эти бригады нарушали добровольность, применяли раскулачивание среднего крестьянина. Например, в нашем селе по закону раскулачивания попадали 5-6 хозяйств, а за период коллективизации было раскулачено из 2,5 тысяч хозяйств более 500. Боясь раскулачивания, средний крестьянин вынужден был насильно вступать в колхоз. Читай Шолохова «Поднятая целина» и др. «Тихий Дон» - описанные Шолоховым события совпадают с нашим селом, ибо мы находимся в 180-200 км.
IV. Образование и культура села до 1930-х годов.
Разгром «знаменитой» антоновской банды закончился в 1922 году, и школа с 1917 по 1923 годы не работала. В селе единицы крестьян умели читать и писать. Моя семья не имела этого. Родители были абсолютно неграмотные, но мой отец, служивший в армии в г. Петербурге, понимал значение образования и очень стремился нас выучить.
Моему брату Сергею в 1921 году исполнилось 9 лет. В стране царил голод, нищета. Несмотря на это он и еще десяток крестьян упросили дочь попа (она имела образование учителя) организовать у нее на дому занятия. За ее работу крестьяне платили ей хлебом, картофелем, в чем они в те годы и сами нуждались. Сергей на учебу был туповат, и за два года, которые он ходил к ней, научился азбуке и счету. Причиной такого обучения было и то, что занятия проходили с большими перерывами из-за Гражданской войны и голода.
В 1923 году в сентябре месяце открывается начальная советская школа. Первыми ее учителями были Никитин Михаил Федорович и Кожарин. Школа была открыта в здании бывшей сельской приходской школы. В школе было две классных комнаты, коридор и две маленькие комнаты – учительские. Так как с 1917-го года по 1923 год школа не работала, то возрастной состав был очень разный – от 9 до 15 лет, и мы с братом попали в один класс. Первым нашим учителем стал Михаил Федорович Никитин (по-уличному «постник»), член ВКП (б), строгий, деловой.
Занятия начались без учебников, тетрадей и в холодном помещении. Были очень частые перерывы в учебе, ибо Михаил Федорович занимался делами села, был председателем Комитета бедноты. В классе зимой сидели одевши, с замерзшими чернилами. Учебниками были «Утренние зори», а потом «Вечерние зори», появились они в 1924 году, а потом вместо тетрадей писали между строк старых царских книг. Задачник до 1925 года был старой царской приходской школы.
Большое внимание в обучении Михаил Федорович уделял математике. Помимо программного обучения и задания на дом, он давал сложные задачи на целую неделю, над которыми, я помню, долго работал. Задачи давались с ответом, и поэтому я сидел над ними в свободное время, подгоняя к ответу. Иногда решение их было не стандартное, но они давали повод большому умственному развитию.
Хуже обстояло дело с русским языком. Учебников не было, и поэтому усвоение правил правописания, не знаю, как у других, но у меня было слабое, и поэтому в дальнейшем обучении я много мучился, переживал и отставал от других товарищей в средней школе и даже институте. Несмотря на это, я успешно закончил начальную школу в 1927 году.
По окончании начальной школы Михаил Федорович сказал, что мы первые пионеры культуры в селе и объявил, что кто желает учиться дальше в 5-м классе, то он будет устраивать своего сына и поможет устроить нас.
Семилетка была только в г. Борисоглебске, за 26 км от села, и называлась ФЗС (фабрично-заводская семилетка). Мои детские мысли и не думали всё лето, что меня и других примут в городе. И вот, 28 августа, его сын сообщил, что я принят в 5 класс. О моем поступлении я никому из родителей не говорил, ибо не думал, чтобы меня приняли и знал, что мать и слушать не хотела об обучении. 29 августа мы с отцом рано утром поехали за снопами в поле. Я отцу сообщил, что меня приняли в 5 класс, и я должен явиться в школу 1 сентября. Когда мы приехали домой, отец и говорит матери: «Ванька наш хочет учиться». Мать и руками, и ногами замахала, что «такого маленького я никуда не отдам» ( а я, и в самом деле, был ростом маленьким, не по годам). Я уже раньше писал, что отец наш был прогрессивным человеком, стремился учить детей. Он сказал: «Повезу его, ему надоест, и он убежит домой». Но не тут-то было, Ванька оказался упрямым и, несмотря на одиночество в городе без родителей и тоску по родным местам, город не покинул и начал осваивать гранит науки. В 5 классе из нашего села приехало 8 человек, которые в 1930-м году закончили 7 классов, и в селе появились грамотные люди, как говорили о нас односельчане.

Учеба мне давалось не трудно, особенно математика, физика, химия. Хуже обстояло дело с русским языком, на что я затратил много труда, но выправить грамотность до конца мне так и не удалось, на что я и сейчас грешен.
Если мне учеба давалась сравнительно хорошо, то у Сережи (брата) дела были плохи. Из-за тупости в учебе, он доучился до 3-х классов, где сидел два года, бросил учиться, стал помощником семьи. Но когда я перешел в 6 класс, его это, как говорят, «заело»: он вернулся в 4 класс и закончил его. Отец в городе устроил его к мастеру портного, где он начал свою учебу по специальности. Так он и пошел дальше – до своей смерти был мастер-портной.
Во время моей учебы в 7 классе в ноябре месяце отца раскулачили, причиной тому послужило не его кулацкое хозяйство, а упрямство вступлению в колхоз. Семью выселили из дома и всё имущество забрали. После выхода в печати статьи И.В. Сталина «Головокружение от успехов» и по распоряжению Правительства в каждом уезде были созданы Комиссии по проверке правильности раскулачивания (мы были Борисоглебского уезда).

В 7 классе нас пригласили в комиссии по чистке соваппарата. Когда я прочитал статью И.В. Сталина, я полностью был убежден, что отец неверно раскулачен, и материалы по этому поводу были лживыми, со стороны Комитета бедноты была клевета.
Весною 1930 года мною было послано заявление в уездную комиссию, которая проверила все факты, и отца восстановили в мае 1930 года.
С получением документа я очень просил отца и мать взять корову и жилье, а лошадь и сельскохозяйственное оборудование оставить в колхозе и подать заявление о вступлении в колхоз. Но мои уговоры и слезы не помогли. Мать упорно отказывалась и заставила отца не вступать в колхоз. Отец забрал лошадь, телегу, всё остальное пропало и не известно, где оказалось. Озимые культуры были посеяны, яровые с помощью родных тоже были посеяны. Осенью отец собрал урожай 70-80 пудов различного хлеба.
Пока шла эта волокита, мне не давали справку, что семья моя середняцкая, а кулаков в техникум не брали. Моя мечта поступить в автодорожный техникум не осуществилась, я опоздал с подачей документов.
В сентябре месяце 1930 года я поехал в Борисоглебск, чтобы найти себе работу, но, увы, ее найти было невозможно. На улице города я обнаружил объявление о дополнительном наборе студентов на 1-й курс педтехникума. Выхода больше у меня не было, я подал документы и был принят, хотя учителем быть не собирался. Итак, с 15 сентября 1930 года я стал студентом Борисоглебского педтехникума.

Пятилетка индустриализации потребовала большого роста рабочей силы, роста городов. Контингент рабочей силы требовал роста продовольствия, а единоличные хозяйства не могли обеспечит нормальную жизнь. Выход был один – создать коллективные хозяйства, дать технику в сельское хозяйство. Отсталое ведение хозяйства сохой без удобрений требовало механизировать хозяйство тракторами. Стали выпускать тракторы «Путиловец», ХТЗ и ЧТЗ. Но в нашей ЦЧО (центральной черноземной области) было большое сопротивление крестьян.

Хлеб у крестьян обязаны брать под давлением, было проведено «твердое задание», под которое попал и мой отец. В 1930 году, осенью, отец собрал 70-80 пудов, что хватало только для семьи из 8 человек. Отец был обложен «твердым заданием» в 200 пудов, что, естественно, он выполнить не мог. За невыполнение всё его хозяйство было забрано, и его судили. Был осужден на 5 лет.
Кроме того, в колхозах не было кадров, руководителей. Партия отправила в село 25 тысяч председателей колхозов, но они не были специалистами, а агрономы не были подготовлены. В колхозах не хватало среднего трудового крестьянина. А бедняки в большинстве не имели тягловую силу и многие из них не хотели работать («лобуда»). Получив от «обложенного» среднего крестьянства тягло, сбрую, орудия сельского хозяйства, в короткое время его поломали, а лошадей палками и ненормальным питанием «загнали». Я считаю, что в этом вопросе правительство допустило ошибку, что повлияло на урожай, да плюс засуха и голодовка на Украине и в черноземном районе создали тяжелое жизненное положение. Одной из ошибок Советской власти было и то, что помещичьи усадьбы не использовали для хозяйства колхозов и образования совхозов.
Село Кирсановка было окружено тремя помещиками и барским имением. Все они имели капитальное строение, которое можно бы умело использовать в колхозах и совхозах. Хозяйство помещика Емельянова было большое, построено из кирпича – всё было растащено. Буквально через три года Правительство объявляет образовать на его землях свеклосовхоз. Пришлось заново всё строить.
Считаю также большой ошибкой спешка и хвальба местной власти. Комитеты бедноты, состоявшие в основном не столько из бедных крестьян, а из лодырей (пример – Сенот, Лычажок и др.), которых крестьяне называли «лобудой», погубили и развалили хозяйство средних крестьян, а хозяев этих крестьян всякой ложью осудили и сослали в ГУЛАГи, и первоначальные колхозы и совхозы оказались без основных тружеников и специалистов по выращиванию сельхозпродукции.
Вот мне уже 85 лет, а я с ужасом вспоминаю, как проходила кампания коллективизации, где и я как студент 1-го курса был привлечен в это дело. В каждом селе создавались по 2-3 бригады, а наше село имело 2.5 тысячи хозяйств. В состав бригады входило 5-6 человек, состоящие из представителя, присланного из уезда или волости, 1–2-х студентов и 2–3-х членов Комитета бедноты. Эти бригады между собой соревновались, кто больше всех сагитирует в колхоз и кто быстрей доложит в вышестоящие организации о своей победе. Бригады работали так: с утра до обеда ходили по дворам и уговаривали среднего и бедного крестьянина вступить в колхоз. Крестьянам это было новинкой, и они боялись того, мол, как это вместе работать и делить выращенное. Им в этом понятии помогали антикрестьянские посторонние люди. Они им говорили, что будете спать все под одним одеялом, есть из одной миски, спать с чужой женой и т.д. Это не было агитацией, а передавалось из села в село, от одного к другому крестьянину. Отсюда крестьяне-средняки сопротивлялись идти в колхоз. Что делала бригада: после обеда составляли всякую чушь на более-менее зажиточного средняка, петицию и враньё, помогали в её составлении, в основном, члены Комитета бедноты. Согласно этой петиции приходили к крестьянину и обкладывали его твердым заданием на хлеб в таком количестве, что он в 2-3 года не собирал такого количества хлеба. За невыполнение задания у среднего крестьянина отбирали всё имущество, семью выселяли из дома. Как выражались члены бригады «тряханули», а хозяина судили за невыполнение твердого задания. «Тряханув» 3–4 хозяйства, вечером проводили собрание по агитации в колхоз, смотрим – 2-3 крестьянина пишут заявление о вступлении в колхоз. Так проходила коллективизация в Борисоглебском районе, в сёлах Танцырей и Богана, где я как студент 1-го курса педтехникума участвовал в данной работе. Считаю это нарушением Советской конституции и законов. Но главные деятели этого свистопляса были члены Комитета бедноты, «лобуда».

После такой коллективизации созданные колхозы были маломощные, не оснащенные техникой, без орудия сельского хозяйства, отобранного у крестьянина (его поломали), лошадей загнали до смерти. Не хватало рабочей силы, ибо большое число среднего крестьянства, главные хлеборобы, были осуждены. А «лобуда», у которых не было ни кола, ни двора, а на огороде росла лебеда, вырастал на полях плохой урожай и не умевшие трудиться на земле, мало что дали государству.
В 30-х годах Правительство посылает в деревни 25 тысяч крепких рабочих на должность председателей. Сдвиг был, но не полный, ибо многие рабочие не были знакомы с сельским хозяйством, но порядок они более-менее навели.
Вторая пятилетка 1930-1935 годов была пятилеткой сельского хозяйства. Село стало получать тракторы и другое сельхоз оборудование. К 1935-1937 гг. положение более или менее выправилось, но началась друга беда.
В промышленности и сельском хозяйстве началось вредительство. Вредители Запада стали взрывать предприятия, в колхозах заражать животных. А в 1938 году началась 2-я мировая война. У нас она началась в Японии на Халхин-Голе, Хасане, потом в Финляндии с линией Маннергейма. Далее в Польше, Бессарабии и немцами. Было трудно, нужно дать городу хлеб, овощи, а колхозы их не могли восполнить, сдавали всё, не оставляя ничего себе (собирали колоски). В этой кампании также были большие перегибы. Но делать было нужно.
Рост промышленности, реорганизация сельского хозяйства из единоличного в коллективное требовали грамотных людей. Если взять наше село, то умели читать и писать единицы крестьян, которые при царизме закончили 3-классную сельскую приходскую школу. Первые ласточки с неполным средним образованием были мы. В 30-м году нас было 9 человек на всю Кирсановку, которые окончили 7 классов в г. Борисоглебске. И вот в 1930 году была объявлена ликвидация неграмотности в стране. Обязали всё население в возрасте до 50 лет обучить грамоте (писать, читать и считать). Была брошена на ликвидацию масса молодежи. Мне, поступившему в педтехникум, пришлось 4 раза выезжать в село на ликвидацию неграмотности. Вот как это было: с 15-го октября 1930 года я начал занятия на 1 курсе, а с 1-го ноября по 1 января я обучал в Танцерее грамоте. Для обучения читать, писать и считать отводилось 2 месяца. Занятия проходили вечерами в школах, клубах и частных домах с группой колхозников в 20 человек различных возрастов.

По окончании срока ликбеза сдавали экзамены, и те крестьяне, которые научились читать, писать и считать, считались уже грамотными. Нам же за это платили 40 руб. в месяц. Вторую группу я обучал с 1 февраля по 25 марта, третью группу – в мае-июне, где вместо ликвидации мне пришлось работать в школе с детьми, т.к. не хватало учителей. Таким образом, в техникуме мне на 1-м курсе пришлось заниматься 3,5 месяца.

В 1931 году со 2-го курса в ноябре мы были посланы снова на ликвидацию неграмотности, но из-за отсутствия учителей нас обязали заниматься в школе с детьми, где мы уже получили зарплату в сумме 70 рублей».

На этом записи прерываются. К сожалению, в 2002 году Ивана Ефимовича не стало. С разрешения внука Ивана Ефимовича публикую фотографии из его семейного архива.
В 1938 году Иван Ефимович окончил Тамбовский государственный учительский институт (естественно-географическое отделение).

Срочную службу Иван Ефимович служил на Дальнем Востоке, там его и застала Великая Отечественная война. А боевые действия начались для И.Е. Белькова, когда она уже закончилась — в августе 1945 года. Иван Бельков принимал участие в разгроме Квантунской группировки и освобождении Южного Сахалина и Курильских островов от японских милитаристов, был командиром артиллерийского орудия, получил контузию. Награжден медалью "За победу над Японией".

В 1946 году, после демобилизации из армии, Иван Ефимович начинает работать учителем географии в Сталинской школе поселка Сталинский Мытищинского района (впоследствии переименованного в Первомайский), в нашей родной Первомайской школе.

Супруга Ивана Ефимовича, Анна Ивановна Белькова (до замужества Надточеева), работала учителем биологии в 1-й Первомайской школе, их дочь Зинаида тоже стала учителем, она преподавала химию, была Учителем года(1995).

В школьном архиве хранится двойной тетрадный листок, в котором Иван Ефимович кратко описал историю школы.

«I. Школа начала работать с 1938 года. Первым директором был Щёкотов.
II. В июне 1941 года была закрыта, а здание готовилось под госпиталь, но так как немцы были отброшены от Москвы, то здание школы не было использовано под госпиталь.
III. В 1942 году школа была отдана в распоряжение ЦК КПСС, где были открыты курсы по подготовке кадров для областей, которые находились в здании до 1947 года.
IV. По окончании войны, в 1945 году, Первомайская школа №3 в сентябре месяце начала свою работу в деревянном приспособленном здании рядом со школой. Директором школы был Кириллов Иван Павлович, завучем школы Якимова Клавдия Павловна.
V. При переводе межобластных партийных курсов здание школы каким-то образом передали детскому саду №30 города Москвы. Дирекция школы совместно с партийной организацией (секретарь Бельков И.Е.) и председателем месткома (Иванова Таисия Яковлевна) стали писать письма в обком, Совет Министров, ЦК КПСС и лично т. Сталину.
И вот, наконец, в 1949 году по указу Сталина здание освобождается, но только часть, а в 1951 году полностью под школу.
В 1951 году школу из семилетней преобразуют в 3-ю Сталинскую среднюю школу, директором которой назначается бывший завуч школы №1 Левашов Петр Евгеньевич, завучем назначены Покровский Владимир Владимирович и Бельков Иван Ефимович.
VI. В марте 1957 года Левашова П.Е. назначают зав. Мытищинским горОНО. На должность директора Первомайской средней школы №3 назначается Бельков Иван Ефимович. Завучем работал бывший директор Калининградской школы №1 Смирнов С.В.
VII. В 1960 году в связи с отсутствием в здании мастерских и физкультурного зала школу из средней переводят в восьмилетнюю школу. Из школы уходят много преподавателей в другие средние школы пос. Болшево.
Дирекция школы совместно с Родительским комитетом (председатель Захарова Д.К..) развернула большую работу по пристройке к школе мастерских и физкультурного зала. В школу назначается деловой завуч Ерхов Иван Николаевич.
Так как пристройки велись хозяйственным путем фабрикой им. 1 Мая, а второе крыло – воинской строительной организацией, то я большое время уделял стройке, а учебная часть целиком легла на завуча Ерхова И.Н.
В 1966 году школа снова переведена из восьмилетней в среднюю школу №2 поселка Первомайский.
VIII. В 1968 году завуча Ерхова И.Н. назначают директором средней школы №2 пос. Болшево, на его место в школу назначают завучем Штарёву Александру Ивановну. Ее сменяет Ерохина Мария Алексеевна, потом Иванова Татьяна Федоровна.
IX. В 1980 году мне дают персональную пенсию, и я по семейным обстоятельствам ухожу с поста директора на работу рядовым, а в 1985 г. ухожу окончательно на пенсию. Таким образом, я проработал в данной школе с 1946 по 1985 год.»

Таков был жизненный путь Ивана Ефимовича Белькова – от крестьянского сына неграмотных родителей до директора школы, Отличника народного просвещения, народного депутата. Похоронен И.Е. Бельков на своей родине — в селе Кирсановка Грибановского района Воронежской области. Светлая память хорошему порядочному человеку, настоящему Учителю!