Предыдущая публикация
Озирается по сторонам, будто не верит и кажется ему, что вот-вот появится мама его сына.
Только она не появится, об этом знает и молодая медсестра, и сам Игнат. Ему уже объясняли об осложнениях, возникших при родах, о том, как сердце Маши остановилось, о бесплодных попытках его завести.
-Зато ваш сын родился здоровеньким. Крепкий, здоровый мальчик, – сказали Игнату, будто это могло утешить.
Игнат слишком сильно прижал к себе малыша завернутого в байковое одеяло и перевязанного голубой лентой. Тот заворочался, замяукал. Мужчина опомнился. Надо уходить. Бедная медсестричка не знает уже куда глаза деть, так ей неловко. Она же ни в чем не виновата. А кто тогда виноват? Он сам! Это он настоял на рождении третьего ребенка. Маша не хотела. Она устала. Устала быть одной.
Игнат работал дальнобойщиком, и рейсы ему перепадали очень денежные, так как мужчина был на хорошем счету. Жили они с женой неплохо, в достатке. Две дочки подрастали. А Маша жаловалась, что устала быть одна. Игнат машину купил хорошую, дорогую. Маша опять недовольна. Говорит, ей не машина нужна, а муж.
Когда третьим забеременела, хотела беременность прервать. А Игнат запретил. Запретил, уж очень ему сына хотелось. Вот он, сын, в его руках. А что теперь с ним делать без Маши? Работу придётся менять, это понятно. Имея на руках троих детей в рейс не уедешь. Всё-таки добилась Маша чего хотела. Добилась своей смертью.
Игнату хотелось завыть. Завыть, зарыдать, но он держался. На руках грудничок и ещё нужно готовиться к похоронам. Машу похоронить надо достойно, а значит нельзя давать волю своим эмоциям.
Дома Игната ждала Марина – подруга умершей жены. Раньше мужчина был с ней неласков. Марина раздражала его. Трется постоянно в их доме, потому что своей семьи нет. Игнат Маше высказывал и просил, чтобы хотя бы в его присутствии Марины в доме не было. И только сейчас Игнат понял, как был несправедлив к пухлой подруге жены. Марина была первой, кто прибежал, узнав печальное известие. Пока Игнат находился в трансе и не мог осознать случившегося, она взяла на себя заботу о его дочках. Девочки еще малы. Одной семь, другой пять. И, если честно, Игнат, находившийся постоянно в разъездах, не знал, как с ними обращаться.
Игнат до дому добрался, а мальчик совсем раскапризничался. Его плач напоминал мяуканье котенка. Мужчина догадывался, что мальчик голоден. А что делать? Чем его покормить? Оглушенный известием о смерти жены, Игнат не подумал о таких вещах. Зато подумала Марина. Она уже купила и бутылочки, и детское питание. Сразу забрала мальчика из рук Игната.
-Ой, да какие мы маленькие, плачем мы, – сюсюкала женщина, раскрывая одеялко. – Ой, Игнат, посмотри, какой он светленький. Ни на тебя ни на Машу не похож. А это что у нас на щёчке? Грязь, что ли?
Игнат смотрел на мальчика, которого распеленала Марина, пока она пыталась оттереть что-то с его беленькой щеки. Малыш был белокожий, с очень светлым пушком на голове. На Игната точно не похож. Игнат смуглый, черноволосый, да и Маша была темненькая. Марина так яростно терла щечку ребенка, что мужчина испугался.
-Ты сейчас дырку в нем протрешь. Ему же больно. Дай-ка я посмотрю. Да это и не грязь вовсе. Родимое пятнышко.
На секунду у Игната возникло подозрение, что ребенка перепутали в роддоме. Откуда у них такой беленький, да еще и с родимым пятном на щеке? Мысль мелькнула и испарилась. Мальчик требовательно плакал и хотел кушать. Этим занялась Марина, а Игнату сказала:
-Ты о сыне не переживай, я с ним побуду. Наверное, перееду на время к вам. Тебе же сейчас не до детей.
Игнат будто очнулся, оторвал глаза от жадно сосущего из бутылочки малыша. Испустил тяжелый вздох.
-Да, Марин, спасибо тебе большое. Поеду я в ритуалку. И поминки, наверное, сразу надо заказать.
-Да, я знаю одну столовую. Там недорого.
-Не надо, – нахмурился Игнат, – не надо там, где недорого. Я не собираюсь экономить на похоронах своей Маши.
-Но, Игнат, у тебя на руках трое детей. Тебе еще их поднимать. Деньги пригодятся.
-Есть у меня деньги, – грубовато бросил Игнат. – На все хватит.
Деньги у Игната были. Не зря он из рейсов не вылезал. Дом отстроил добротный, большой, машину купил, и сбережения имелись. Все мечтал когда-нибудь уйти из дальнобойщиков, открыть свой автосервис. И вот тогда, думал он, заживут они с Машей и детьми!
Похороны Маши прошли, как в тумане. Игнат действовал по инерции, делал все, что от него требовалось и держался, скрепив свое сердце железным ободком.
Мужчине все время казалось, что стоит ему чуть ослабить этот незримый ободок, он рухнет и больше не встанет, утонув в своем горе.
Приехали родственники, говорили слова соболезнования. Единственная родная сестра Игната, Соня, приехать не смогла. Они уже и так пару лет с ней не виделись. Уж могла бы, наверное, в такой момент отложить свои важные дела. Но Соня живет в Москве, занимает какую-то там должность. Важная шишка. Вместо своего присутствия она прислала Игнату денег и дала наставление по телефону.
-Ты крепись, брат, крепись. На тебе теперь дети. Ты так хотел сына. Вот и воспитывай его. Отдай все тепло своим детишкам. Может быть ими горе от потери смягчишь.
Легко сказать, воспитывай, если Игнат не знал, с какой стороны к малышу подойти, да и с дочерьми будто заново знакомился. Что бы он делал, если бы не Марина?
Марина осталась в доме Игната и после похорон. Игнат предложил ей платить за услуги няни, и женщина быстро уволилась с основной работы.
Чтобы не сойти с ума, Игнат занялся своей давней идеей – открытием автосервиса. У него для этого уже был пристроен к дому двухэтажный гараж, так что отлучаться далеко не приходилось. Но, возвращаясь в дом мужчина все чаще и чаще находил своего сына мокрым, плачущим в кроватке и равнодушную к его слезам Марину. Однажды Игнат вскипел:
-Марина, я тебе за что деньги плачу? Почему Егорка снова мокрый и, скорее всего, голодный? Чем ты вообще занимаешься? Если так пойдет, я найду другую няню для своих детей.
-Ах так! – на глаза Марины навернулись слезы. – Это твоя благодарность, Игнат?
Посмотри на своих дочек. Они как куколки. С ними мне за радость возиться, потому что они твои. Ничего ты не видишь, Игнат.
Марина брякнула и прикрыла рот пухлой ладошкой. Ее мокрые глаза испуганно заметались и выражение лица стало такое, как будто она сказала лишнего.
Игнат остолбенел.
-Не понял, что значит – твои дочки? А Егор по-твоему чей?
-Прости, прости, Игнат, – шептала Марина. – О покойниках либо хорошо, либо ничего. Я бы тебе никогда этого не сказала, но ты же и сам не слепой. Посмотри на Егора и на себя, на своих дочек. Тебя же все время не было дома, а Маша была одна. Она женщина, она скучала.
Испачканные мазутом руки Игната сжались в кулаки и он непроизвольно сделал шаг к Марине. Наверное, его лицо было столь устрашающим, что женщина испугалась.
-Игнат, я не вру тебе. У меня даже доказательства есть. Фотография в телефоне. Я тебе сейчас покажу.
Марина выскочила из комнаты, вернулась с телефоном в руках. Быстро нашла в нем нужную фотографию. Поднесла экран к лицу Игната. У мужчины расплывалось в глазах. Он не хотел этого видеть. Видеть, как чужой белобрысый мужик сидит где-то за праздничным столом и обнимает за плечи Машу. Его Машу.
-Вот видишь, Игнат, это какой-то командировочный. Он пробыл в нашем городе всего несколько дней. Это я сфотографировала их с Машей. Он здесь полубоком. Не видно, что на его щеке есть родимое пятно в форме капельки. Точно такое, как у Егора.
Марина говорила, а телефон в ее руках ходил ходуном. Игнат выхватил этот телефон и переломил, ударив об колено. Ему хотелось стереть эту фотографию с экрана, стереть навсегда, чтобы больше никогда не видеть. Мужчина плохо соображал в тот момент. Он выскочил из дома, но вместо того, чтобы вернуться в гараж, пошел в бар. Прямо так, в рабочей спецовке с грязными руками.
Игнат целенаправленно напивался, чтобы алкоголь стёр из памяти фотографию из телефона Марины. Фотографию уничтожить можно, а вот живое напоминание лежащее дома, в кроватке и требующее непрерывной заботы? Как быть с Егором? До этого момента, глядя на мальчика, Игнат испытывал что-то вроде трепетной нежности. Один только миг перевернул все в его душе. Теперь он ненавидел это родимое пятно, эти белобрысые волосы. Чужой малыш, чужой сын! Эх, Маша, Маша, как же ты могла? Работал ведь только для тебя и детей.
Поздно ночью Игнат вернулся в свой дом. Вернулся пьяным в стельку и сшибая все на своем пути. Марина не спала. Она подставила свое плечо и помогла мужчине дойти до спальни. Стянула с него обувь и прилегла рядом. Поглаживала по груди и шептала:
-Игнат, не все такие, как Маша. Вот я бы, например, никогда тебя не предала.
Мужчина уже почти засыпал, но от слов Марины дернулся и резко притянул ее к себе.
На следующее утро Игнат чувствовал себя очень паршиво. Зато Марина порхала, как бабочка, и уже переносила свои вещи в его спальню. Мужчина жалел о том, что произошло, и больше всего на свете не хотел снова заводить разговор о Егоре. Но его начала Марина:
-Игнат, я понимаю, тебе очень больно, но раз уж ты теперь всё знаешь, что ты будешь делать с Егором?
-Не понял, что значит – что делать? А по-твоему, есть какие-то варианты?
-Конечно, есть. Он не твой сын, он абсолютно чужой мальчик. И всегда будет напоминанием об измене Маши. Давай сдадим его в детдом.
Продолжение >>Здесь
Следующая публикация
Нет комментариев