Волгодонск. Выставки, которые прошли

Танковый прорыв. Во многих публикациях о танковом рейде корпуса генерал-майора Баданова рассказывается о героическом подвиге танкистов и мотострелков, прошедших боевой путь от рубежей воронежского фронта — от Богучар, через Чертково, Криворожье, Большинка, Ильинка, Скосырская — с конечным пунктом в станице Тацинской Ростовской области. 24-й танковый корпус был сформирован в ноябре 1942 года. (Приказ по войскам Южного фронта № 00156, на основании приказа командующего Юго-Западным направлением № 00274/оп от 17.04.1942 г., для «более массированного использования танков»). Всего в корпусе было 10 709 человек, 208 танков. Танкисты и сопровождающие части двигались по ночам, с небольшими дневными передышками на сон в оврагах и балках. Корпус был разделён на два эшелона, и каждый шел своим маршрутом к назначенной цели. Походные порядки сопровождали в голове и с флангов сильные танковые отряды охранения. Танки несли десант автоматчиков. С танкистами находились офицеры оперативной группы штаба корпуса, прокладывавшие маршруты движения, уточняя их по разведданным и сведениям, полученным от местных жителей. В штаб 24-го танкового корпуса был выделен офицер штаба 3-го смешанного авиакорпуса со своими средствами связи и кодовой таблицей. Для взаимного опознавания частей танкового соединения и авиации устанавливались общие сигналы опознавания и целеуказания. В соединениях корпуса, до роты включительно, с целью подачи сигналов авиации танкисты заготовили плащ-палатки, простыни, фонари, ракеты белого, красного и зеленого цветов. Командиры бригад должны были управлять частями и подразделениями по радио из командирских боевых машин. Управлять войсками по радио в звеньях «корпус — армия» и «корпус — бригада» намечалось с помощью кодовых переговорных таблиц, а в звеньях «бригада — батальон» и ниже — открытым текстом. Танковые колонны двигались ночами с потушенными фарами, маневрировали и внезапно заходили на фланги и в тыл частей противника. После их разгрома они быстро восстанавливали порядок движения. Степь пересекалась глубокими балками с крутыми обрывистыми берегами, испещренная множеством не нанесенных на карту, засыпанных снегом дезориентирующих дорог. В ночном походе для танкистов были опасны противотанковые рвы и многочисленные степные речки, лед которых не всегда держал танки. Для наведения переправ, на расчистку и ремонт дорог в помощь инженерно-саперным подразделениям 24-го танкового корпуса привлекался личный состав мотострелковых батальонов танковых бригад. Кружила вьюга, пронизывала до костей жестокая стужа, а люки танков всегда были открыты для просмотра маршрута и наблюдения за появлением вражеской авиации. снег залеплял стекла приборов наблюдения и прицелов. Вражеские самолёты наваливались на танковые колонны, как только начинался рассвет. Застигнутые на дневной стоянке танки мгновенно приходили в движение, командиры в дыму и копоти следили из люков за летящими фугасками. «...Был сильный мороз. Снег забивал смотровые щели, проникал в машины и висел там белой пылью. Во время налётов бомбардировщиков танки разъезжались по степи, и, маневрируя, уклонялись от сброшенных бомб. Для танков были страшны только прямые попадания. Их удалось избежать». Из воспоминаний Назарова Романа Никитовича, механика-водителя Т-34 54-й ТБр. По воспоминаниям участников боев, каждый танк прошел не триста, а гораздо больше километров, по глубоким тылам врага. но мало кто знает о некоторых реальных событиях тех дней. Не буду сильно углубляться в историю рейда, лишь частично дополню её страницы. Из воспоминаний гв.старшины механика-водителя танка Т-34 2-го танкового батальона 4-й Гв. танковой бригады, Паршина Анатолия Алексеевича, призванного Цимлянским РВК: «В то время я воевал в составе 24-го танкового корпуса, которым командовал генерал Василий Баданов. Задача танкистам была поставлена чёткая: прорваться вглубь вражеского тыла и уничтожить немецкую авиабазу на аэродроме под станицей Тацинской в Ростовской области. На 300 километров оторвавшись от фронта: 160 танков, сотни автомашин, артиллерийских орудий, дивизион миномётных «катюш» и мотопехота с добровольцами — матросами Амурской флотилии, принёсшими в сухопутные войска клич «Полундра!» Прорыв начался рано утром 18 декабря 1942 года от станции Богучар. Перейдя Дон по искусственно утолщённому льду, и ведя ежедневные бои с тыловыми гарнизонами противника, 24-й корпус подошёл к станице Скосырской, последнему пункту перед Тацинской. Ранним утром 24 декабря мы были уже у Тацинской. По воспоминаниям ветерана, к немецкому аэродрому танкистов вывели местные ребята, пионеры Волков и Игнатенко. «Самолеты давили, таранили, крушили наши танки. В огненной схватке рождались и тактика, и стратегия. «Руби хвосты!» — гремела чья-то команда... И самолётам башнями танков рубили хвосты, не давая подняться в воздух. В этом аду пылали склады, взрывались штабеля снарядов, горел под ногами снег, в пожаре смешались живые и мёртвые...» Из воспоминаний начальника штаба 48-го танкового корпуса Фридриха Вильгельма фон Меллентина: «22 декабря штаб 48-го ТК и 11-й ТД получил приказ оставить рубежи р. Чир и как можно быстрее передвинуться в район ст. Тацинской, примерно на 140 км к западу. Мы имели приказ объединить под своим командованием 6-ю и 11-ю танковые дивизии и восстановить фронт севернее и западнее Тацинской, где наступал гвардейский танковый корпус русских в направлении р. Северский Донец. 6-я ТД имела задачу контратаковать севернее Тацинской и закрыть брешь в линии фронта, тем самым отрезав путь отхода прорвавшемуся гвардейскому корпусу. 11-й ТД поручалось уничтожить отрезанные русские войска. Окружённый 11-й ТД, корпус русских посылал отчаянные просьбы о помощи, причем большинство открытым текстом. Однако все было напрасно. Генерал Бальк и его части неплохо потрудились, и все окружённые войска либо уничтожены, либо взяты в плен». В ночь с 23 на 24 декабря, для усиления 48-го Танкового корпуса, из-под Громославки начали отход танки полковника Вальтера фон Хюнерсдорффа, имея задачей — уничтожить 24-й ТК Баданова. Для этого им пришлось оставить район Тормосин. В танковых подразделениях Хюнерсдорффа были модернизированные танки Т-4 с длинноствольным орудием и утолщенной бронёй , которые принимали за тяжелые танки «тигр». За танками Хюнерсдорффа последуют и остальные части 6-й танковой дивизии генерал-майора Эрхарда Рауса, прибывшие из Франции. В составе прибывших было 9 длинноствольных командирских танков. Из журнала боевых действий 24-го танкового корпуса: «В 23.00 отдано распоряжение к исходу дня 24.12.42 г. выйти к ст.Тацинская. А 24 декабря 1942 г., в 2.00, части корпуса, не имея времени на приведение материальной части и личного состава в порядок, с малым количеством боеприпасов и ГСМ, выполняя приказ командующего Юго-Западным фронтом и командующего 1-й Гв. Армии, выступили на исходное положение — для наступления из района Скосырской по маршруту в направлении Тацинская, и к 6.00 части заняли исходное положение для атаки». Атака началась в 7.30 по сигналу — залпу реактивных снарядов 413-го Гвардейского дивизиона по ст. Тацинской, и по сигналу радио: «555» части корпуса перешли в наступление. Об этом внезапном и страшном для оккупантов бое, через десять лет, в газете «Ди дейтше солдатен цейтунг», в Западной Германии, опубликует свои воспоминания немецкий летчик Курт Штрайт: «... перешагивал и перепрыгивал через разбросанные кругом карнавально искрившиеся, истерзанные, рваные и жеваные листы обшивки фюзеляжей самолетов, хвостовая часть которых была раздавлена танками. Концы арматуры каркасов, причудливо изогнутые, скрученные, торчали ерником из обрубленных «Юнкерсов», «Хейнкелей», «Фоке-Вульфов» — грозной гордости люфтваффе. Всё выше громоздились обломки исковерканных, сплющенных, продавленных стабилизаторов и плоскостей хвостового оперения. Траки танков повсюду оставили печать уральской стали. Самолеты, накренившись на крыло, навалившись один на другой и осев, беспомощно задрали кверху отсвечивающее жаром остекление пилотских кабин. Зрелище было непереносимым. Как на гигантском кладбище, цепляясь, пестрели черные кресты в красных угольниках. Тяжелый транспортный самолет, мельтеша винтами и как бы сморщив от напряжения гофрированное тело, разворачиваясь, рулил неподалеку. В общем хаосе звуков, грохоте взрывов, вое и реве пламени надрывный звон его моторов не выделялся. Набирая скорость и быстро удаляясь, Ю-52 вот-вот должен был оторваться от земли. По лицам ударил шлейф снежной крупы, протянувшейся за самолетом. Пилот, сосредоточившись на взлете, явно не замечал танк, на предельной скорости идущий ему наперерез. Штрайт невольно зажмурился, но больно ударивший в уши воздух заставил его тут же широко раскрыть глаза. Там, где сошлись машины, опоясанный дымным валом, катящимся вширь, метнулся ввысь веретенообразный вихрь огня. Дым накрыл их, оглушенных, вцепившихся друг в друга, содрогающихся в надрывном кашле, и все на мгновение исчезло. Над приближавшимися танками, хищно поджимая шасси, уходил ввысь Ю-88. И тут Штрайта как окунули в прорубь. С другой стороны, под углом к курсу «Юнкерса», поднимался «Хейнкель»! Опытный глаз сразу определил неизбежность столкновения. Самолеты стремительно сближались. Показалось, что низко над горизонтом вспыхнуло солнце. Обильные брызги его лучей ударили в глаза. Белый огненный шар выбросил кровавые облака. Клубясь, они достигли земли, поглотив танки. В воздухе кружились и, неохотно подчиняясь всесильному земному тяготенью, падали крупные обломки самолетов...» «Когда танкисты временно потеряли связь с командованием, штаб фронта дал задание направить самолет в район ст. Тацинской. Задание было поручено лучшему экипажу бомбардировочного полка, которым командовал полковник Лозенко. Командир эскадрильи вылетел со штурманом на Пе-2, с заданием сесть в ночное время на аэродром и доставить пакет командованию 24-го ТК. В сложных метеорологических условиях самолет точно приземлился на Тацинском аэродроме и сразу был подбит из орудия немецкого танка. Оказалось, что часть аэродрома была ещё в руках противника. Летчика и штурмана успели подобрать советские танкисты танка Т-34, которые следили за взлетно-посадочной полосой аэродрома. Отстреливаясь, танк доставил летчиков к своему командованию. Оба летчика были награждены орденами». Из воспоминаний полковника Петренко Д.М., помощника гл. штурмана воздушной армии Юго-Западного фронта. «В 17.00 части корпуса полностью уничтожили гарнизон противника в станице Тацинской. В течение дня, несмотря на облачность, самолеты противника бомбят расположение танкового корпуса. Сбито три вражеских самолета типа «Ю-88». В результате боев уничтожено свыше 2500 солдат и офицеров противника, в том числе летного и обслуживающего персонала, 50 орудий разного калибра, 73 автомашины и 15 танков. Захвачено два аэродрома противника, на которых находилось свыше 350 самолетов разных типов. На станции подорван эшелон с 50 самолетами противника, эшелон с боеприпасами и эшелон цистерн с горючим. Боевой приказ выполнен». Из боевых донесений. Кроме этого, известно, что часть самолетов все же взлетела с аэродромов в Тацинской и прибыла на другие аэродромы, на оккупированной территории. Впервые цифры о количестве уничтоженных самолётов на аэродромах в ст. Тацинской появились в сообщениях совинфорбюро (из источника: Генштаба и Управления пропаганды и агитации ЦК): «... в районе Тацинская захвачено на аэродромах 300 немецких самолётов и на железнодорожной станции Тацинская — эшелон с 50 самолётами»... Немцы называли цифру: «... более 70 транспортных самолётов», потерянных ими в Тацинской. (источники — документальные фильмы: «Сталинград: подлинная история», «Взгляд с другой стороны», «Великие танковые сражения»). Вот данные из некоторых источников: На аэродроме командиры групп начали подготовку к аварийной эвакуации даже раньше, чем туда прибыл М. Фибиг. однако, многие Ju-52 были все еще загружены грузами для Сталинградской группировки, и мест для пассажиров в них было мало. Были приложены огромные усилия, чтобы разогреть остывшие двигатели, поскольку обогревателей не хватало. Удалось подготовить к взлету более 100 самолетов, но погода была нелётной. Примерно 30% наземного персонала авиабазы было эвакуировано. Остальные получили приказ приготовиться к отходу на автомашинах или пешком к немецким позициям, находившимся в 17 километрах от Тацинской. (Командир немецкого гарнизона Мартин Фибиг. http://faschism.ru/publ/komandir-nemeckogo-garnizona-martin-fibig/.) По данным архива МО РФ: «24.12.42 г., обойдя с тыла укрепленную полосу противника у ст.Тацинская, батальон во главе с капитаном Нечаевым внезапно напал на вражеский аэродром, расстреливая из пушек, пулемётов и давя гусеницами пытавшиеся взлететь, стоявшие на площадке самолеты. В этой операции уничтожено и захвачено, совместно с другими танковыми батальонами бригады, 120 самолетов, 340 солдат и офицеров летного состава, оказавших сопротивление». Из наградного листа. Хотя в ряде источников количество уничтоженных вражеских самолётов явно завышено. Но подвиг остаётся подвигом. В 7 час. 30 мин. получена поздравительная шифрограмма от командующего ЮЗФ на имя генерал-майора Баданова: «Корпус преобразован в Гвардейский, Вы награждены орденом Суворова II степени. Поздравляю Вас и весь личный состав корпуса, от души желаю победы над врагом!» В этот же день, в час дня противник предпринял атаку силой 90 танков, при поддержке пехоты с северо-востока и юга. Первый удар по 24-му Гв. ТК был нанесён силами боевой группы «Филипп» 11-й танковой дивизии, включая несколько пехотных частей. К этому времени в 24-м ГТК из 159 танков оставалось в строю всего 58, с заправкой горючего на 0.2 части и с 0.5 боекомплектом на машину. Вражеские танки ворвались в станицу и с запада. Баданов был вынужден бросить на отражение атаки остатки танкового батальона капитана Нечаева. Удалось уничтожить семь вражеских танков, причем три из них подбил сам Нечаев. Баданов отдает приказ о подготовке к контрнаступлению с утра 27 декабря. В наличии имеется: Т-34 – 42 шт., Т-70 – 15 шт. Температура — минус 13 градусов, дороги проходимы. Противник силами 100-й пехотной дивизии и 11-й танковой дивизии под покровом ночи окружил части корпуса. Отмечено большое количество артиллерии и до 120 танков. К утру 27 декабря корпус оказался в полном окружении. В 8.00 противник со всех сторон начал наступление, потеснил с севера и северо-запада части 24-й мотострелковой бригады. В неравной схватке погиб командир 2 танкового батальона 130-й Тбр. капитан Нечаев. 27 декабря в штаб фронта отправлена шифрограмма: «Корпус испытывает острую нехватку в боеприпасах. Прошу прикрыть действие корпуса с воздуха. Прошу авиацией подбросить боеприпасов. Баданов». Самолет, прилетевший с офицером связи, был сбит противником. Над расположением корпуса советская авиация так и не появилась. Баданов понимает, что самостоятельно бросить рубеж он не может, но при дополнительном подходе танков, орудий и пехоты противника ему не удержать станицу, и судьба корпуса будет решена. Он решается на последний шанс сохранить корпус, как боевую единицу, и в семь часов вечера дает в штаб фронта повторную шифрограмму: «Положение тяжелое, снарядов нет, танков нет. Большие потери личного состава. Удержать Тацинскую не могу. Прошу разрешения на выход из окружения. Баданов». Не получив ответ на телефонограммы, в 22.00 Баданов проводит совещание командиров, где принимается решение: «стоять насмерть» — продолжать оборону Тацинской. В 23.00 наша авиация сбросила боеприпасы в количестве 75 мм снарядов – 200 шт, 45 мм – 250 шт., гранат «ф-1» – 150 шт., винтовочных патронов 4500 шт. и патронов ППШ – 6000 шт. 28 декабря в 1.30 В.М. Баданов получил решающее для дальнейшей судьбы корпуса разрешение на прорыв из окружения. Начало выхода из окружения было назначено на 2.30 по направлению на Ильинку, 54-й Тбр. приказано прикрывать отход частей корпуса. Своей смелой настойчивостью Баданов спас корпус от бесполезной гибели. По материалам ряда источников, для выхода из окружения была сформирована группа добровольцев около 300 человек, которые должны были отвлечь немцев. В 3 часа ночи остатки корпуса пошли на прорыв. Прорвав слабую оборону немцев в северо-восточной части кольца (здесь стоял наземный персонал люфтваффе), корпус вышел из прорыва. Утром корпус соединился у Ильинки с передовыми частями армии. Из окружения вышло 927 человек. Из тех, кто остался прикрывать выход корпуса, не вышел никто. На долгие годы их имена остались не увековечены... В прошлом году ушла из жизни один из последних участников Бадановского рейда, житель г.Ростова-на-Дону Ольга Ивановна Брызгалова.

В посёлке Каменоломни восстановили огромное мозаичное панно, посвящённое достижениям советского народа. Об этом сообщает газета «Молот». Стена с панно, высота которой составляет четыре метра, а длина — девять метров, находится в самом центре посёлка. На его реставрацию администрация выделила 3,5 млн рублей.

Не трогайте! Это на Новый год! Так можно было написать на ёлочке из Волгодонска, она видимо настолько понравилась местным жителям, что некоторые решили прихватить частичку себе и начали буквально разворовывать зеленую красоту. Алминистрации города пришлось выставить дополнительный забор вокруг ёлки